Конец сказания о подношении почетного дара

 

Сказание об убийстве Шишупалы

 

Глава 37

 

Вайшампаяна сказал:

Тогда, видя это сборище царей, бушующее от гнева, подобно океану (в бурю), Юдхиштхира сказал так Бхишме, лучшему из мудрых, престарелому деду кауравов, как будто это (говорил, обращаясь) к Брихаспати, губитель врагов Пурухута[815], великий в своем могуществе: «Этот великий океан царей бушует от гнева. Скажи мне, о дед, что нужно предпринять. И о том, (как поступить), чтобы не возникло препятствия для жертвоприношения, и чтобы для подданных было благоденствие повсюду, – обо всем том скажи мне сегодня, о дед!

Когда царь справедливости Юдхиштхира, знающий закон, так промолвил, то Бхишма, дед кауравов, произнес такую речь: «Ты не бойся, о тигр из рода Куру! Разве может собака убить льва? Еще прежде мною был избран благоприятный путь, соответственно правильной политике. Как лают на спящего льва все вместе сбежавшиеся собаки, так (кричат) и эти цари.

Находясь перед спящим львом из рода Вришни[816], они лают, о сын, как разъяренные псы в присутствии льва. Ведь пока не пробудится Ачьюта[817], подобно спящему льву, о лучший из царей, до тех пор делает этих царей подобными львам лев среди мужей, бык из рода Чеди – Шишупала, обладающий коротким умом, о сын, желающий всех их отправить навеки в обиталище Ямы. Теперь Адхокшаджа[818] хочет вновь отобрать свою силу, которая (ныне) находится у Шишупалы[819], о потомок Бхараты! Добро тебе, о лучший среди мудрых! Ум извращен у этого царя Чеди, о Каунтея, а также и у других царей.

Ведь когда этот тигр среди мужей[820] желает завлечь к себе кого-либо (из них), у того ум извращается так же, как у владыки Чеди. Мадхава[821] есть начало и гибель всех четырех видов живых существ в трех мирах, о Юдхиштхира!».

Услышав такую речь его, царь, властитель Чеди, сказал Бхишме слова, исполненные глубокого смысла, о потомок Бхараты!

Так гласит глава тридцать седьмая в Сабхапарве великой Махабхараты.

 

 

Глава 38

 

Шишупала сказал:

Престарелый и порочащий свой род, как ты не стыдишься (даже самого себя)[822], запугивая всех царей столь многими страхами! Тебе, пребывающему на третьей ступени жизни[823], свойственно говорить подобные вещи, столь отдаленные от закона, ибо ты – первейший среди всех кауравов. Как лодка, привязанная к лодке, или слепой, следующий за слепым, так именно выглядят кауравы, о Бхишма, которыми ты предводительствуешь.

Наш дух еще больше удручен тобою, когда ты восхваляешь особенно его[824] деяния, из коих первым было убийство Путаны[825]. Как же, о Бхишма, у тебя, заносчивого глупца, когда ты желаешь прославлять Кешаву, язык не разлетится на сто частей? Превосходящий (всех) в знании, ты, о Бхишма, желаешь восхвалять этого пастуха[826], в отношении которого даже людьми с ребяческим умом должна быть употреблена брань. Что удивительного в том, что в младенчестве им были убиты птица, а также конь и бык[827], оба неопытные в битве?

Если им была опрокинута повозка[828] – (кусок) бесчувственного дерева, то что тут совершено чудесного, о Бхишма? Если им в течение недели поддерживалась гора Говардхана[829] величиною с муравейник, то это, о Бхишма, мне не кажется удивительным. «Когда он развлекался на вершине горы, им было съедено огромное количество пищи», – услышав это от тебя, о Бхишма, (все) пришли в крайнее изумление. То, что им был убит Канса, более сильный, чья пища была им съедена, о знаток закона, не есть большое чудо. Ты, о Бхишма, наверно никогда не слышал от благочестивых (людей) во время их беседы, о невежественный в законах, те слова, которые я скажу тебе, о подлейший из рода Куру! «Не следует применять оружия против женщин, коров и брахманов, а также против того, чью пищу придется есть, и кто может прийти ради убежища», – так всегда наставляют благочестивые, добродетельные люди, соблюдающие закон. А для тебя, о Бхишма, все это, (известное всему) миру, оказалось напрасным!

Восхваляя Кешаву, ты, о наилучший из рода Куру, изображаешь его как великого, превосходящего (всех) в знании и возрасте, будто я ничего не ведаю. Каким же образом, о Бхишма, будучи убийцей коров и женщин[830], он заслуживает восхваления? «Он – первейший среди мудрых», «Он – владыка мира», – если таковы твои (собственные) слова, то и Джанардана воображает, что все это именно так. Но (на самом деле) все это безусловно ложно. Стих не действует на певца, даже если он распевает его многократно.

Живые существа следуют своей природе, подобно птице бхулинга[831]. Конечно, в том, что нрав у тебя очень низменен, нет сомнения. Очевидно, что и у этих пандавов, для которых наиболее чтимым наставником является Кришна, а предводителем – ты, такой же низменный нрав. Хотя ты и рассуждаешь (на словах) о законе, но (на самом деле) ты не знаешь закона и отступил от пути добродетельных.

Ведь кто, будучи лучшим среди искушенных в знании и зная себя как законника, может поступить так, о Бхигама, как было сделано тобою, соблюдающим закон? Ибо как же тобою, о знаток закона, гордящимся своею мудростью, была похищена девушка, по имени Амба[832], любившая другого? Добро тебе!

Ведь девушку, похищенную тобою, о Бхишма, не пожелал (из-за этого взять в жены) твой брат, царь Вичитравирья[833]. следовавший обычаю добродетельных. И на глазах у тебя, гордящегося своей мудростью, от обеих его жен было произведено потомство другим согласно обычаю, соблюдаемому у людей благочестивых.

Ведь нет у тебя добродетели, о Бхишма! И напрасен твой обет безбрачия[834], который ты соблюдаешь или вследствие заблуждения, или от мужского бессилия, – это несомненно. И я не вижу нигде твоего преуспеяния, о знаток закона, ибо тобою не обслуживались старцы, которые говорили о законе так: «Почитание, дары, изучение, а также жертвоприношения, сопровождаемые многочисленными дарами, – все это не заслуживает и шестнадцатой доли (заслуг от обладания) потомством».

Все то, о Бхишма, что бывает достигнуто посредством многих постов и обетов, все для бездетного несомненно становится напрасным. Ты бездетен и стар из-за того, что следуешь ложным законам, и подобно лебедю, ты тоже теперь получишь гибель от (своих) родственников. Ведь другие люди, сведущие в науках, некогда рассказывали так.

О том я поведаю тебе подробно, о Бхишма, коль ты слушаешь. В давние времена, рассказывают, жил на берегу моря некий старый лебедь. Рассуждая на словах о законе, а (на самом деле) поступая иначе, он наставлял птиц: «следуйте закону, по не беззаконию».

Такие его слона птицы, рассуждавшие справедливо, говорят, о Бхишма, слышали постоянно. И мы так слышали, о Бхишма, что другие птицы, обитавшие на водах морских, приносили ему пищу ради его добродетели. И птицы все, о Бхишма, кладя вблизи него яйца, радовались, разгуливая по водам морским.

И тот греховный лебедь поедал яйца всех беспечных тех (птиц), будучи поглощен этим своим занятием. И когда яйца те стали убывать в числе, то другая птица, отличающаяся большим умом, заподозрила его и однажды увидела (за этим занятием). Тогда та птица, увидев греховный поступок лебедя, опечаленная великим горем, рассказала об этом всем тем птицам.

И тогда те птицы, увидев воочию (его поведение), вместе приблизились к тому лебедю и убили его, следовавшего путем обмана, о потомок Куру! И тебя также, о Бхишма, чье поведение одинаково с (поведением) лебедя, убьют в гневе эти властители земли, как убили, разгневавшись, пернатые ту птицу.

И тот стих, который тут распевают люди, знающие предания, о Бхишма, я полностью приведу тебе, о потомок Бхараты! «О владеющая крыльями вместо колесницы, хотя твоя душа и подвластна (чувствам), ты восхваляешь неправду. (Ведь) этот твои греховный поступок – поедание яиц противоречит твоим речам!».

Так гласит глава тридцать восьмая в Сабхапарве великой Махабхараты.

 

 

Глава 39

 

Шишупала сказал:

Тот могучий царь Джарасандха, который не пожелал биться с ним[835] в бою, говоря: «он раб», – был высоко чтим мною. Кто сочтет справедливым то, что было сделано Кешавой, а также Бхимасеной и Арджуной в отношении убийства Джарасандхи?

Благодаря тому что Кришна проник (в город) не через обычные ворота и в облачении истолкователя вед он увидел могущество мудрого Джарасандхи, который, будучи добродетельным и признавая себя близко стоящим к брахманству, не вознамерился предложить сначала воду для омовения ног этому злоумышленнику[836].

Когда же Джарасандха сказал Кришне, Бхиме и Дханаджайе «кушайте», то со стороны Кришны, о Кауравья, последовал отказ. Если он – творец мира, каким ты, о глупец, его считаешь, то почему он не считает себя в таком случае брахманом? Но для меня удивительно то, что эти пандавы, совлеченные тобою с пути добродетельных (людей), считают, что это хорошо! Однако это не удивительно для тех, среди которых ты, о потомок Бхараты, с нравственностью женщины и престарелый, являешься наставником во всем.

 

Вайшампаяна сказал:

Услышав его речь, чрезмерно грубую (по смыслу) и полную резких слов, величественный Бхимасена, первейший из сильных, страшно разгневался. Его глаза, подобные лотосу, большие, продолговатые от природы и красные, сделались от гнева еще более красными по краям, подобно меди.

И все цари (которые собрались там) увидели, как он нахмурил брови, образовавшие на его лбу три складки, подобно Ганге, текущей тремя потоками на горе с тремя вершинами. Они увидели его лицо, когда он от гнева скрежетал зубами, словно это было лицо бога смерти, намеревающегося сжечь все существа в конце юги[837]. И когда он, исполненный твердого решения, стремительно поднялся, (чтобы броситься на Шишу-палу), могучерукий Бхишма сам удержал его, как Ишвара[838] – Махасену[839].

И меж тем, как Бхима, о потомок Бхараты, был удерживаем дедом Бхишмой, гнев его под влиянием различных речей был приведен в успокоение. И не ослушался каратель врагов слова Бхишмы, как (не переступает) разбушевавшийся великий океан своих берегов, когда исчезают облака. Шишупала же, полагаясь на свое могущество, о повелитель людей, не содрогнулся, герой, когда разгневался Бхимасена.

И хотя укротитель врагов (Бхима) стремительно вскакивал (со своего сиденья) все снова и снова, он[840] не обращал на него никакого внимания, как лев – на ничтожную тварь (которая прыгает от ярости). И сказал насмешливо могучий царь Чеди такое слово, видя чрезмерно разгневанного Бхимасену, страшного своею силой: «Пусти его, о Бхишма! Пусть цари увидят его сожженным огнем моей силы, как насекомое – пламенем». Услышав слово властителя Чеди, Бхишма, лучший из рода Куру и отличнейший из мудрых, сказал Бхимасене такие слова.

Так гласит глава тридцать девятая в Сабхапарве великой Махабхараты.

 

 

Глава 40

 

Бхишма сказал:

Этот (Шишупала) родился в роду царей Чеди с тремя глазами и четырьмя руками. И лишь только родился, он закричал и завопил подобно ослу. Вследствие этого родители его вместе с родственниками перепугались и, видя в том дурное предзнаменование, решили покинуть его. Тогда царю, чье сердце было удручено заботами, вместе с супругою, окруженному советниками[841] и домашним жрецом, вещал бесплотный голос: «Этот твой сын, о царь, родился счастливым и могучим в силе. Поэтому не следует его бояться. Воспитай дитя безо (всяких) опасений. Ведь его смертью будешь вовсе не ты, и время его еще не наступило.

Но смерть убьет его оружием, и она уже появилась[842], о повелитель людей!». Услышав произнесенное слово, мать, скорбящая от любви к своему сыну, сказала тогда скрытому существу такие слова: «Того, кем произнесено это слово по поводу моего сына, я буду чтить с почтительно сложенными ладонями. Пусть он опять молвит слово. Я желаю услышать, кто будет смертью для моего сына». Тогда скрытое существо вновь произнесло такие слова: «Тот, кем будет взят к себе на колени (этот ребенок), и при этом упадут на землю обе излишние его руки подобно пятиголовым змеям, и при виде кого исчезнет этот третий глаз на лбу ребенка, – тот и будет его смертью».

Услышав о трехглазом и четырехруком (ребенке), а также о том, что было сказано (невидимым существом), все цари на земле приехали туда, желая посмотреть на него. И почтив, как надлежало, их, прибывших туда, владыка земли стал сажать сына на колени каждого из царей. Так ребенок был посажен на колени (многих) тысяч царей, каждому в отдельности, но не обнаружил тех признаков (о коих было предвещено).

И вот в столицу (царства) Чеди прибыли двое ядавов – Санкаршана и Джанардана[843], чтобы повидать сестру их отца, (царицу) из рода Яду[844]. Приветствовав должным образом (всех) по старшинству, а также царей и спросив о здоровье и благополучии (каждого), Рама[845] и Кешава заняли свои места.

И когда оба героя были приняты с почетом, царица с великой радостью сама посадила своего сына Дамодаре[846] на колени. И как только он был посажен (ему) на колени, обе излишние его руки упали и глаз на лбу исчез. Увидев это, (царица) встревожилась, испугалась и стала просить Кришну о милости: «Дай мне, о Кришна, мучимой страхом, дар, о могучерукий! Ведь ты – утешение страждущих и даритель безопасности боящимся».

И Джанардана сказал в ответ сестре (своего) отца: «Не бойся. Какой дар я должен дать (тебе) или что я должен сделать (для тебя), о сестра отца (моего)! Возможно это или невозможно, я исполню твою просьбу». И когда так было сказано, (царица) молвила в ответ Кришне, потомку Яду: «Ты должен будешь прощать оскорбления Шишупалы, о могучерукий!».

 

Кришна сказал:

Мною будет прощена сотня его оскорблений, о сестра отца! Не повергай дух свой в печаль относительно поводов для убийства твоего сына!

 

Бхишма сказал:

Таков этот дурной царь Шишупала с недалеким умом! Гордясь даром пастуха[847], он и вызывает тебя, о герой!

Так гласит глава сороковая в Сабхапарве великой Махабхараты.

 

 

Глава 41

 

Бхишма сказал:

Это стремление, благодаря которому властитель Чеди вызывает Ачьюту[848], вовсе не (исходит) от него (самого). Несомненно, это решение самого Кришны, владыки мира. Ибо какой царь на земле, о Бхимасена, смеет меня оскорблять, как (делает) сегодня этот презреннейший в своем роду, кто сам уже во власти рока! Ведь он, о могучерукий, несомненно есть частица силы Хари[849]. И ее хочет взять обратно многославный Хари, вследствие чего этот злоумышленный царь Чеди чрезмерно рычит, словно тигр, о тигр из рода Куру, (нисколько) не заботясь о всех нас.

 

Вайшампаяна сказал:

И не стерпел тогда властитель Чеди слов Бхишмы. И разгневанный, он вновь сказал в ответ Бхишме.

 

Шишупала сказал:

Пусть у наших врагов, о Бхишма, будет могущество Кешавы, которого ты, подобно певцу гимнов, восхваляешь, постоянно вставая (со своего места). Душа, о Бхишма, всегда (будет) радоваться восхвалению других, если ты будешь прославлять царей, отбросив этого Джанардану. Прославляй (лучше) Дараду, этого властителя Бахлики[850], наилучшего из царей, которым, как только он родился, была разделена эта земля. Прославляй, о Бхишма, правителя областей Ванги и Анги – этого Карну, по силе равного Тысячеглазому[851], натягивающему огромный лук.

Прославляй усердно, о Бхишма, Дрону и Драуни[852] – отца и сына, двух великих воинов на колесницах, всегда достойных восхваления, первейших среди дваждырожденных, (обоих героев), из коих каждый, о Бхишма, если разгневается, может уничтожить без остатка эту землю со всем, что (на ней) движется и неподвижно, – таково мое мнение. Ведь я не вижу царя, равного в бою Дроне или Ашваттхаману. А ты, о Бхишма, не хочешь восхвалять их.

Почему ты не прославляешь Шалью[853], а также других царей, если твой ум, о Бхишма, всегда стремится к восхвалению? Что я могу сделать, (дабы преподать тебе добрый совет), если тобою, о царь, наверно ничего не было услышано из того, что некогда рассказывали старцы, разъяснявшие (смысл) законов! Порицание и восхваление себя, порицание и прославление других – эти четыре вида обычаев не соблюдаются у благородных. То, что ты в заблуждении постоянно прославляешь с преданностью Кешаву, который недостоин восхваления, никто в тебе, о Бхишма, не одобряет.

Каким образом по одному только (своему) желанию ты помещаешь весь мир в (этом) злонравном пастухе[854] и слуге Бходжи[855]? Или эта твоя преданность не соответствует твоей природе, о потомок Бхараты, как у птицы бхулинга, о которой мною было ужо рассказано раньше. Есть птица, по названию бхулинга, (живущая) по другую сторону Хималаев.

И всегда, о Бхишма, слышатся ее слова, несуразные по смыслу: «Не надо торопиться», – будто бы она постоянно щебечет, но сама не понимает, что действует слишком торопливо. Ведь она, о Бхишма, мало соображая, выклевывает из пасти льва, когда он ест, кусочки мяса, которые застряли между его зубами.

Ведь она, о Бхишма, несомненно живет по желанию (самого) льва. Подобно ей, ты также, о знаток беззакония, всегда говоришь свои слова. Ты, о Бхишма, несомненно живешь по желанию властителей земли. Ибо нет другого, равного тебе, чьи злодеяния были бы (столь) ненавистны людям.

 

Вайшампаяна сказал:

Выслушав грубую речь владыки Чеди, Бхишма, о царь, сказал тогда такие слова, между тем как царь Чеди слушал: «Да, я в самом деле живу по желанию этих царей[856]! Но я не ценю этих царей даже так, как ценят (простую) солому». И когда так было сказано Бхишмой, цари разгневались. Некоторые из них застыли от изумления, иные стали поносить Бхишму. Другие же могучие лучники, услышав (такое) слово Бхишмы, говорили: «Этот негодный Бхишма заносчив, хотя и стар. Он не заслуживает прощения. Хорошо, если бы этот злоумышленный Бхишма был убит подобно твари царями. Или, собравшись вместе, всем разгневанным следует сжечь его на огне от соломы».

Слыша такие их слова, дед рода Куру, мудрый Бхишма, сказал тогда царям: «Я не вижу конца тому, что каждый говорит и отвечает. Слушайте, о властители земли, обо всем том, что я вам скажу. Будет ли совершено мое убиение подобно твари или сожжение на огне от соломы, а мною поставлена уже нога на ваши головы. Вот стоит Говинда[857], чтимый нами, нетленный. Кто из вас мысленно торопится к смерти, тот пусть сегодня вызовет на бой Мадхаву-Кришну, держателя лука и палицы. И когда будет повержен, пусть он войдет в тело этого бога[858] (дабы слиться с ним)».

Так гласит глава сорок первая в Сабхапарве великой Махабхараты.

 

 

Глава 42

 

Вайшампаяна сказал:

Тогда могучий царь Чеди, лишь только услышал (это) от Бхишмы, желая сразиться с Васудевой[859], сказал последнему: «Я вызываю тебя, выходи на бой со мною, о Джанардана, пока я не убью тебя сегодня вместе со всеми пандавами. Ибо вместе с тобою, о Кришна, мною должны быть убиты непременно и пандавы, которые, обойдя (вниманием) царей, почтили тебя, хотя ты и не царь. Те, которые из ребячества почитают тебя – раба, а не царя, злонамеренного и не заслуживающего почестей, но будто бы достойного почестей, о Кришна, должны быть убиты, – таково мое мнение». Сказав так, тот тигр среди царей стоял там, крича и неистовствуя.

И когда так было сказано, Кришна мягким голосом обратился ко всем царям и в их присутствии – к пандавам с такими словами: «Этот сын Сатвати[860], о цари, наш заклятый враг. Хотя мы – потомки рода Сатвата[861] никогда не причиняли ему обиды, он, подлый, в душе всегда был недоброжелателен к нам. Узнав, что мы отправились в город Прагджьйотишу[862], этот злодей сжег Двараку, хотя он и является сыном сестры (моего отца), о владыки людей!

Убив (многих) из приближенных царя Бходжи[863], когда они развлекались на горе Райватаке, он, связав их всех, некогда увел в свой город. Во время жертвоприношения Ашвамедха[864] сей злоумышленник с целью чинить препятствия жертвоприношению моего отца похитил отпущенного (на волю) жертвенного коня, окруженного стражами.

В то время как происходила раздача даров, он в ослеплении похитил супругу достославного Бабхру, хотя она и не желала этого, когда она шла отсюда[865] к саувирам[866]. Сей (злодей), причиняющий зло своему дяде по матери[867], переодевшись царем Каруша[868], похитил путем обмана несчастную Бхадру, царевну Вишалы[869], (нареченную) царя Каруша. Ради сестры моего отца[870] я прощаю это великое зло.

Но, к счастью, сегодня это происходит в присутствии всех царей. Ведь вы сегодня видите (его) чрезмерную враждебность по отношению ко мне. Представьте себе те поступки, которые были содеяны не у меня на глазах. Но этого оскорбления сегодня я не смогу простить ему, который заслуживает убиения перед всем собранием царей. Этот глупец, жаждущий быстрой смерти, (однажды) домогался Рукмини[871]. Но не обрел ее безумец, как не (удостоился) шудра слушания вед».

Тогда все цари, собравшиеся там, услышав такую речь Васудевы, начали порицать царя Чеди. А доблестный Шишупала, услышав его слова, засмеялся громким смехом и насмешливо сказал: «Как же ты не чувствуешь стыда, о Кришна, рассказывая в собрании, и особенно перед царями, о Рукмини, которая прежде была моей[872]?

Ведь какой уважающий себя мужчина, кроме тебя, стал бы рассказывать перед (людьми) благочестивыми о жене, у которой прежде был другой, о убийца Мадху! Или прости меня, если у тебя есть охота, или не прощай, о Кришна! Гневен ты или милостив, что мне до тебя?»

Когда он так говорил, великий убийца Мадху, сокрушитель врагов, разгневавшись, снес ему голову диском. И могучерукий, он упал, как утес, сраженный молнией. И тогда цари увидели яркий блеск, исходивший из тела владыки Чеди, о великий царь, подобно солнцу, поднимающемуся с небосклона. Затем то сияние восславило Кришну, с глазами, подобными лепесткам лотоса, и чтимого в (трех) мирах, и вошло в (его тело), о повелитель людей[873]!

Увидев, что сияние вошло в могучерукого, наилучшего из людей, все цари сочли это за чудо. И когда Кришной был убит владыка Чеди, небо, хотя и безоблачное, пролило дождь, упали сверкающие удары молний и задрожала земля. Тогда некоторые цари не промолвили ничего в продолжении некоторого времени, но только взирали на Джапардану.

Другие в нетерпении терли руками свой указательный палец, третьи, от гнева приведенные в замешательство, кусали свои губы. Иные же цари втайне прославляли (героя) из рода Вришни[874], другие были раздражены, а некоторые явились посредниками. Великие мудрецы возрадовались и восславили Кешаву, а также великие духом брахманы и могучие цари.

Тогда сын Панду (Юдхиштхира) повелел своим братьям: «Совершите немедленно с подобающими почестями (погребальные обряды) для царя-героя, сына Дамагхоши[875]«. И те выполнили повеление своего брата. И затем Партха[876]вместе со всеми царями помазал сына (царя Шишупалы) на царство чедиев повелителем.

И тогда жертвоприношение царя кауравов, великого могуществом, о царь, блистало всевозможной роскошью и доставляло радость юношам. Счастливо начатое, полное многочисленного богатства и зерна, изобилующее вареным рисом и (другими) яствами и охраняемое Кешавой, оно было избавлено от препятствий. И (Юдхиштхира) завершил великое жертвоприношение Раджасуя.

И вплоть до самого окончания жертвоприношение охранял могучерукий Джанардана, великий Шаури[877], держатель лука шарнга, диска и палицы. Затем, когда царь справедливости Юдхиштхира совершил омовение после окончания жертвоприношения, к нему подошли все цари-кшатрии и сказали: «Благодаря судьбе ты преуспеваешь, о знаток закона! Ты достиг великодержавной власти, о владыка! О потомок (рода) Аджамидха[878], тобою возвеличена слава аджамидхов[879]. Теперь мы должны отправиться в свои царства. Благоволи дать нам свое дозволение на это».

И услышав слова царей, царь справедливости Юдхиштхира, почтив всех по заслугам, повелел своим братьям: «Эти все цари съехались к нам по своей охоте. Эти укротители врагов собираются теперь отправиться в свои царства, попрощавшись со мною. Следуйте за наилучшими царями до пределов наших владений. Да будет вам благо!».

Внемля повелению своего брата, благочестивые пандавы сопроводили наилучших царей одного за другим согласно их заслугам. Вирату[880] немедленно проводил доблестный Дхриштадьюмна[881], великодушного Яджнясену[882] – Дхананджая[883], великий воин на колеснице, Бхишму и Дхритараштру – могучий Бхимасена, героя Дрону вместе с сыном – Сахадева, великий воин на колеснице. Накула, о царь, проводил Субалу[884] вместе с сыном, сыновья же Драупади[885] вместе с сыновьями Субхадры[886] – царей горных областей, а других кшатриев проводили быки среди кшатриев. Так, принятые с почетом, ушли также и все брахманы.

Когда уехали все владыки царей, о бык из рода Бхараты, доблестный Васудева[887] сказал Юдхиштхире: «Я прощаюсь с тобой и отправляюсь в Двараку, о потомок Куру! Благодаря счастливой судьбе ты завершил лучшее из жертвоприношений – Раджасую». И когда так было сказано, царь справедливости промолвил тому сокрушителю Мадху: «По твоей милости, о Говинда, я завершил жертвоприношение. По твоей же милости все цари-кшатрии стали подвластны мне и явились ко мне, неся с собой богатую дань.

Никогда, о герой, мы не будем здесь радоваться без тебя. Но ведь тебе обязательно надлежит ехать в город Дваравати». Услышав это, тот Хари, справедливый душою и великий своей славой, придя в сопровождении Юдхиштхиры к Притхе[888], сказал ей радостно: «Твои сыновья достигли сегодня великодержавной власти, о сестра отца (моего)! Они преуспели в своих стремлениях и владеют (обширным) богатством. Разделяй же ты эту радость. С твоего дозволения я должен отправиться в Двараку». Кешава почтил также Субхадру и Драупади.

Выйдя из внутренних покоев в сопровождении Юдхиштхиры, он совершил омовение и, прочтя шепотом молитвы, произнес благословения брахманам. Затем, о великий царь, приблизился Дарука[889] с колесницей, подобной прекрасному облаку, хорошо сработанной. Увидев подъехавшую колесницу, украшенную превосходным знаменем с (изображением) Таркшьи[890], он, великий духом и лотосоглазый, обойдя ее слева направо, взошел на нее и отправился в город Дваравати.

Царь справедливости Юдхиштхира, счастливый, вместе с братьями сопровождал пешком могучего Васудеву. Тогда на минуту придержав лучшую из колесниц, лотосоглазый Хари сказал сыну Кунти, Юдхиштхире: «Бдительный и стойкий, ты постоянно охраняй своих подданных, о владыка народов!

Как существа живут за счет облака, как птицы – за счет большого дерева, как бессмертные – завися от Тысячеглазого[891], так и родственники твои пусть живут, завися от тебя». Выразив так взаимное восхищение и испросив дозволения друг у друга, Кришна и Пандава[892] отправились по своим домам. Когда Кришна, первейший из рода Сатвата[893], уехал в Дваравати, о царь, один царь Дурьйодхана и Шакуни, сын Субалы, (только) те двое быков среди мужей оставались в небесном дворце собраний.

Так гласит глава сорок вторая в Сабхапарве великой Махабхараты.