Объединение преступных кланов

Рядом с городом-столицей,

В замке мрачном, как гробница,

Старомодно жил Кощей –

Князь кинжалов и плащей,

Крёстный батюшка бандитов,

Упырей и паразитов,

Волкодавов и быков

И обычных дураков.

 

В километрах трёх за пашней

Возвышался домик с башней,

Жил в том доме атаман –

Вождь бесхвостых обезьян. –

Сэр Иван Лукич Степанов.

У него своя охрана,

Ресторация, казна…

Две наложницы, жена –

В прошлом –

                     мисс Вселенной – Настя.

И мечта о царской власти!

 

***

Меж соседями вражда

Не кончалась никогда!

 

Из-за кур, из-за покоса,

Из-за баб и по вопросам

Положения в стране –

Быть ли миру иль войне –

Рать одна другую била,

И рыдала на могилах,

И плясала в кабаках,

И стрелялась просто так.

 

Неприязнь, коварство, злоба –

Три гвоздя на крышку гроба!

 

 

***

Как-то раз за миской щей

Говорит себе Кощей:

– Ну не сволочь ли Ивашка?! –

Утащил опять барашка…

А намедни порося

И любимого гуся…

 

Голова моя шальная,

Научи меня, родная!

Как Ивашку погубить

И себе не навредить!

 

– Ты, я вижу, тяпнул лишку,

Впрочем, есть одна мыслишка, –

Отвечает голова, –

Но помой меня сперва! –

Любит Ванькина мегера

Привечать миллионеров…

 

В тот же день убрал Кощей

Паутину из ушей,

Туфли ваксою надраил,

Галстук-бабочку поправил

И с букетом орхидей

Был у Настиных дверей:

 

– Из Венеции брильянты

Привезли мои мутанты.

Приглашаю посмотреть. –

Восхититься и надеть…

 

Настя ахнула:

                   – Я в шоке!

И Кощея – чмоки-чмоки…

– Ну и душечка ты, Кость!

В гости звать пришёл, небось?..

 

И платок себе на шею…

И в объятия Кощея…

 

Ай да Настя! Ай огонь!

Да, такую только тронь!

За колготки ли, за платье –

Окунёшься не в объятья,

А в бочонок с кипятком…

 

Но Кощей был мужиком

Самой правильной закваски. –

До вина и женской ласки

Не по возрасту охоч…

 

Пролетели день и ночь…

Съел Кощей краюху хлеба

И сказал, взглянув на небо:

– За твою любовь, Настась,

Я готов Луну украсть.

Только, слышь, мне муж твой нужен…

Я послал к нему на ужин

Неприветливых ребят –

За тебя просить оклад...

 

***

А Иван Лукич Степанов

В это время грыз стаканы.

Он Кощеевых ворюг,

Принимал как лучший друг.

Пригласил саксофониста,

Гитариста, пианиста.

Накупил еды, вина…

 

– Налетайте, мать честна!..

За Кощея! Барин зна-а-атный...

Насте будет с ним приятно.

Не хочу её назад,

Потому давать оклад…

 

Тут Иван Лукич Степанов,

Вынул фигу из кармана…

 

 

 

***

 

 

Через месяц стал Кощей

Привидения тощей.

Заболел радикулитом,

Ревматизмом, менингитом…

И пришёл к Ивану он –

Не на стрелку – на поклон…

 

– Не губи не дай пропасть мне, –

Забери назад Настасью!

Гадом буду – отслужу! –

Замок древний заложу...

 

–Мне б, Кощей, твои проблемы! –

Есть твоей покруче тема! –

Подмигнув, сказал Иван 

И достал второй стакан….

 – Стать мечтаю царским зятем.

И тебя пристроить, кстати!

 

«Дык, того…», – икнул Кощей, –

Нас за холку и взашей!..

Царь дурак и недотёпа,

Но за ним стоят Европа,

Воркута и Магадан…

 

– И чего?! – съязвил Иван, –

Я сейчас умру от смеха. –

Наглость власти не помеха!

Есть в хлеву моём свинья –

Ростом с доброго коня –

Прямо чудо неземное!

Сердце вырежу свиное –

И по утречку к царю…

И царевну к алтарю!

 

Действие III

Государственный переворот

В дверь царевны утром ранним

Постучал усталый странник…

 

Недовольная, она

Оторвалась ото сна:

– Кто посмел меня тревожить?

Жизнь пресытила, быть может?!

Стража! Выгнать наглеца

Батогами из дворца…

 

Спят, козлы!.. И это – войско?!

Кто ни есть – входи, не бойся!

Ё-моё! Да это ж – Змий!..

 

В тот же миг из ниоткуда

Появилось чудо-юдо:

Круглый стол на трёх ногах.

Ноги – в красных сапогах.

На столе – ковёр персидский,

На ковре – ликёры, виски,

Осетрина с балыком…

 

Змий защёлкал языком:

– Вот наливочка от Марьи,

Коньячок от тётки Дарьи.

От Авдотьи – огурцы,

От Матрёны – леденцы…

 

Вот серёжки, вот колечко…

И… моё…твоё… сердечко. –

Нам назначено судьбой

Разделить его с тобой…

 

 

***

 

 

Царский двор жил жизнью важной:

На посту дремала стража

И придворный чёрный кот

Чистил когти у ворот.

 

Царь подписывал указы,

Казначей считал алмазы,

Тень ложилась на плетень –

Словом, был обычный день.

 

А под вечер во дворец

Заявился молодец.

 

– Я принёс царёвой дочке

Сердце в шёлковом платочке. –

И Ивана Лукича

Пропустили как врача.

 

Чтобы зря не докучали,

Царь велел всем быть в печали:

– Ну рассказывай, орёл!

А не то велю на кол!

 

Лесть царям нужна не меньше,

Чем капризнейшим из женщин.

Правдой глаз не подвести,

Потому и не в чести…

 

И достал Иван платочек…

И сказал:

        – Принёс… для дочки…

Мне не терпится, отец,

Прогуляться под венец…

 

У царя скрутило челюсть:

– Что за бред?!

                       Какая ересь!

У тебя, да сердце чтоб…

Ты кому поёшь, холоп?! –

Получить в зятья пройдоху?!..

Жить тебе, считай! – два вздоха…

 

Тут бы сказочки конец!..

 

Но принёс письмо гонец:

«Государь, отец мой милый!

Змий теперь мой муж любимый!

Сердце мне вернул вчерась…

Отрыдала, дождалась…

Не взыщи…

                           Пора в дорогу…

Уезжаю…

                                 Слава Богу!».

 

***

 

 

– Разыскать, четвертовать,

Войско за море послать! –

Царь икнул, припомнил чёрта

И упал на землю мёртвым.

– Ой, беда, – заохал двор, –

Царь, кормилец наш, помёр!

 

Нет надёжи-государя!

Горе нам!..

                 Беда, бояре!

Государство и народ

Без Гороха пропадёт!..

 

А народу – всё едино:

Что топор, что гильотина...

 

Гам, сумятица, галдёж… –

Кто – кого? – не разберёшь!

Всё смешалось в царском доме…

Но стоял Кощей на стрёме.

Ждал, преступный элемент,

Исторический момент…

Три щита у государства –

Кнут, молитва и лукавство!

 

И взошёл на трон Иван –

Под присмотром обезьян…

 

Эпилог

 

И последнее: о Насте. –

Погубили Настю страсти!..

 

Сказка ложь, да в ней намёк,

Красным девицам урок.

   ЗЛОДЕИ

    сказка для взрослых

      ПРОЛОГ

  

Ой ты, матушка-Расея,

Верноподданная Русь! 

Жили-были два злодея:

Гад Кондрат и гад Петрусь.

 

Гад Кондрат имел винчестер,

Гад Петрусь имел наган.

Одного манил Манчестер

А другого – Мичиган...

 

Но не будем торопиться

Раньше времени в финал.

Открывается страница...

Начинаем сериал.

 

        I СЕРИЯ

 

Гад Кондрат возился с ломом,

Гад Петрусь терзал пилу.

В это время дед Ерёма

Спал на строганом полу.

 

– Старикан смешон до дури! –

Ухмыляется Кондрат, –

Бабы нет! Не пьёт, не курит.

Значит, должен быть богат!

 

Заглянул в окно разбойник

И скорей за портсигар.

В кухне – медный рукомойник

И старинный самовар.

 

– Продадим, накупим водки. –

Гад Кондрат припрыгнул аж. –

И к цыганам до слободки.

Там сегодня вернисаж.

 

Нагулялись всласть злодеи,

А когда пришли домой –  

Ни дивана... ни постели…

Только пьяный домовой.

 

        II СЕРИЯ

 

Гад Петрусь с Кондратом-гадом

В бане делают коньяк.

«Белый аист» мутным взглядом

Подаёт им добрый знак.

 

Спирт в канистре, пачка чая

Плюс из проруби вода.

Удивительно простая

Арифметика труда.

 

Улыбаются злодеи:

Гад Кондрат и гад Петрусь.

Ой ты, матушка-Расея,

Вечно жаждущая Русь! 

  

Гад Кондрат с Петрусем-гадом

Заглянули в кабачок. 

Взяли кофе с шоколадом     

И заморский коньячок.

 

Ну и выпили ребята

Граммов так по пятьдесят…

И Петрусь свалился с пяток,

Вслед за ним упал Кондрат.

 

Не подумали злодеи

Перед тем, как выпить сесть,

Что по матушке Расее

Чёрных бань не перечесть!..

 

        III СЕРИЯ

 

Пересыщен воздух матом,

Пот на лицах в три ручья!

Ожидается зарплата:

Сразу всем и сразу вся!

 

Гад Кондрат с Петрусем-гадом

Бьют баклуши у дверей...

Интересно, что им надо

От униженных людей?

 

Вот Петрусь цигарку бросил,

Бритый череп поднапряг

И сказал:

            – Прощенья просим,

Но случился кавардак.

 

К нам отправлены с Венеры

Вредоносные лучи:

Эпидемия холеры

Ожидается к ночи.

 

И припрётся, тварь, хоть тресни!

Но у нас надёжный план –

Гад Кондрат достал винчестер,

Гад Петрусь – достал наган.

 

Взяли всё, что захотели,

Гад Кондрат и гад Петрусь.

Ой ты, матушка-Расея,

Всё прощающая Русь!

 

Ночь прошла.

                    И с ней досада…

Бабы охают у плит.

Мужикам работать надо.   

Да похмелье не велит.

    

Живы все.

                   И слава Богу!
Всё как двести лет назад.

И выходят на дорогу  

Гад Петрусь и гад Кондрат.

 

        IV СЕРИЯ

Жить не принято богато

На такой земле, как Русь!..  

Гад Кондрат стал депутатом,

Стал помощником Петрусь.

 

Принимай братков, столица!
 Голь смекалкою сильна...

Ну-ка, парни и девицы!

В пляс пускайтесь, мать честна!

 

Гармонист рванул трёхрядку: 

Эй, народ, посторонись!

И пошёл, пошёл вприсядку.

Энто да! Вот энто жисть!

 

Убираются злодеи

Вон из нашего села.   

Веселись, гуляй, Расея,

Золотые купола!

 

Год минул. Второй и третий...

И на Яблоневый Спас

Почтальон принёс в конверте

Из самой Москвы указ:

 

«Все народы…

                       От Востока

До каспийских берегов

Облагаются оброком

За ношение носов».

 

Ниже подпись и приписка:

«Если что… пришлём солдат.

Всем вам кланяются низко

Граф Петрусь и князь Кондрат».

 

 

        ЭПИЛОГ

 

Ой ты, матушка-Расея,

Пресвятая матерь-Русь!

Где-то прячутся злодеи:

Гад Кондрат и гад Петрусь.

 

Может быть, надели маски.

Может быть – наоборот...

Незаконченная сказка

Ожиданием живёт!

 

 

НОВЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ

 КНЯЗЯ ГВИДОНА

 

Продолжение истории

 

В синем море-океане

Да на острове Буяне

Город высится средь волн.

 

Княжат градом князь Гвидон

И царевна лебедь-птица…

Есть чем городу гордиться!

 

Белка в тереме живёт,

Кедры держат небосвод,

Под ногами изумруды…

Византийская посуда

Для орешка золотых –

Раздают горстями их

По приютам и больницам.

Вот такая небылица…

 

Тридцать три богатыря

В рог трубят ни свет-заря –

Будят дядьку Черномора…

С ними встретимся мы скоро.

 

А у северных ворот,

Говорят, живёт народ,

Но о нём Гвидон не слышал –

У орлов просторы выше!

 

Это присказка была,

А теперь – колокола…

 

А ткачиха с поварихой,

Вместе с бабой Бабарихой

Жить спокойно не хотят,

Козни разные творят.

 

И по морю-океану

Слухи катятся к Салтану,

И гнусавят, и шипят,

Перепачкать всех хотят…

Бабариха:

– Вы слыхали, лебедь-птица

Над самим царём глумится…

Ткачиха:

 

– Шасть к Гвидону под бочок!

Год прошёл, а где внучок?..

 

Царь Салтан зовёт Гвидона.

Салтан:

 

– Видишь, бочка просмолёна!

Ты мне внука подари.

Про дела не говори!

Всё равно не дам отсрочку.

Прикажу – раз-два и в бочку…

 

Князь Гвидон к жене идёт,

Думу грустную несёт…

Царевна:

 

– Отчего глаза туманны?

Гвидон:

 

– Был я нынче у Салтана…

В гневе он, такой вот сказ!

Внука требует от нас…

Царевна:

 

– Это козни Бабарихи,

Поварихи и ткачихи –

Злыдни!

   Мёртвою водой

Опоили нас с тобой.

Вот по этакой причине

Мы бездетные поныне.

А отец твой правда мил!

Вот и бочку просмолил…

Служанка:

 

– Я могу помочь вам в горе.

Город Тихвин есть за морем.

В нём чудес не перечесть,

А ещё там диво есть!

И районный Дом культуры –

Давних лет архитектуры.

Царевна:

 

– Собирайся, князь Гвидон,

Верю я – поможет он!

Служанка:

 

– Там такие коллективы –

Все талантливы, красивы…

Царевна:

 

– Вот тебе мой перстенёк!

Перстенёк:

 

– Север, запад, юг, восток…

Князь, спешу к тебе на службу!

Но потри меня – так нужно…

Потёр князь Гвидон колечко и тотчас оказался на сцене Тихвинского Дома культуры.

 

А ткачиха с поварихой

Вместе бабой Бабарихой

Жить спокойно не хотят,

Козни разные творят.

Бабариха:

 

– А крепка ли сеть, сестрицы?

Чай, идём ловить не птицу.

Ткачиха:

 

– Вот дурёха, мать честна!

Сетка выдержит слона…

Повариха:

 

– Змей Горыныч ей однажды

Утащил из дока баржу,

Шуму было – прямо страсть!

Хором:

 

– Не увидит дива князь!..

Бабариха:

 

– Я на пакость мастерица

И такая баловница…

Мне украсть конферансье

Что коробку монпансье.

Хором:

 

– А концерт без конферанса

Что комедия без фарса!

Князь Гвидон за кулисами:

 

– Что нам делать, перстенёк?

Перстенёк:

 

– Север, запад, юг, восток…

Войску дядьки Черномора

Окружить сестёр забором!

Появляется Черномор с дружиною. Поют:

 

– Мы на дело правое,

                 ать-два!

Собрались в поход.

С выправкою бравою,

                   ать-два!

Животы вперёд…

 

Ребятушки бравые,

                 ать-два!

Весело живём!

Дело наше правое,

                     ать-два!

Мы всегда при нём…

Черномор – Гвидону:

 

– Мы поставили дозор

И построили забор

На крутом холме высоком,

Будь спокоен, ясный сокол!

Гвидон трёт перстенёк:

 

– Где же диво, перстенёк?

Перстенёк:

 

– Север, запад, юг, восток …

Опускается экран,

На экране образ Тихвинской иконы Божией Матери.

Перстенёк:

 

– Город Тихвин, князь Гвидон,

Быть великим обречён!

Образ матери Господней

Бережёт его сегодня…

Ты Святыне поклонись!

Помолись и повинись…

Монолог Тихвинской иконы Божией Матери:

 

– Князь, томить тебя не буду!

Диво ты искал повсюду:

В океане, на земле,

В бочке и на корабле.

Не щадил телес и душу…

А теперь меня послушай!

 

Диво – это твой народ!

Опустись к нему с высот.

Разреши его сомненья,

В доброте твоё спасенье!

 

Да поздравь Салтана с внуком!

Ну, ступай же… вот же мука…

 

 

	ПРАВДИВЫЕ ИСТОРИИ

   СВИСТОК

 

Когда я учился в первом классе, мне очень хотелось иметь свисток, который можно было купить или поменять на тряпки у старьёвщика.

Денег у меня не было. Как, впрочем, и тряпок. Мама занималась рукоделием, и ничего не выбрасывалось.

И тогда я стал экономить на завтраках, что, по словам мамы, было самым страшным преступлением, и уже через неделю свисток был у меня в кармане. Ух, и свистел же я, важно надувая щёки.

Но однажды меня с ним увидел, а точнее, услышал отец.

– Откуда свистулька? – спросил он.

Я растерялся. Ответа я не знал и ляпнул первое, что пришло в голову:

– Нашёл…

– Не ври!

– Я не вру.

На этом диалог закончился. Отец отобрал у меня бесценное моё сокровище, достал из ящика молоток и сказал:

– Считаю до десяти. Или ты перестаёшь врать, или…

Я не признался и всю ночь прорыдал над пластмассовыми осколками.

Прошло много лет. Я давно взрослый, но всегда, когда пытаюсь соврать, перед глазами появляется свисток и слышится голос отца…

И тогда я усаживаюсь за стол, открываю тетрадь и начинаю выдумывать самые правдивые истории.

 

КАК ЛОВИЛИ ШПИОНА

 

 

Эта история произошла в конце шестидесятых годов прошлого века.

На экраны страны только что вышел фильм «Ошибка резидента» с Георгием Жжёновым и Михаилом Ножкиным в главных ролях…

***

«Зачем звал? – спрашивает Генка», – говори быстрей, мне ещё в библиотеку успеть надо…

«Библиотека отменяется», – говорит Владик, выдерживая паузу.

– Случилось что? – интересуется Генка.

– Тсс, – Владик оглядывается, – шпиона одного разоблачить надо…

Генка растерянно смотрит на приятеля.

 – Ты случаем не того!

– Ну, ты даёшь! – Владик начинает злиться. – А чувство бдительности у тебя есть?

– А у тебя?!

– У меня?! Да говорю же тебе, засёк одного типа.

– И кого же?

– Да ты не скалься!

– Я не скалюсь.

– Нет скалишься!..

– Ну тогда я пошёл…

– Да погоди ты! Вспомни лучше, сколько лет мы с тобой в баню ходим?

– С третьего класса.

– Три года, значит! И ты ничего не усёк?..

Генка чешет затылок и отвечает уверенно:

– Нет, разве что тазы…

– Что тазы?!

– Ну, чистые, говорю, они не всегда…

– Фу, ерунда, какая! – возмущается Владик и переходит на шёпот: – Ты дядю Васю банщика помнишь?        

– Это рыжего-то, с усищами такими смешными? Помню, конечно. Ну и что?!

– А то!.. Сколько за это время банщиков сменилось? И припомнить трудно. А дядя Вася и до нас был, и сейчас есть, и никуда деваться не собирается. Вот и мотай на ус, почему все нормальные люди поработают в бане месяц-другой – и дёру. А этот держится.

– Может быть, нравится ему банщиком быть, – неуверенно говорит Генка, – работник хороший, зарплата там, то да сё…

– Да где это видано, чтобы хорошие люди банщиками работали. Хорошие – в космос летают, дома строят… Вот ты, когда вырастешь, пойдёшь в баню работать? Нет! То-то же…

Владик вплотную подходит к Генке и шепчет ему в ухо:

– Так вот, я уверен, что дядя Вася – шпион, и нам с тобой надо его разоблачить! Так что забудь про библиотеку, собирайся и айда в баню.

***

– Ну, ребятки, проходите, проходите, вот вам венички, парьтесь на здоровье, – приветствует дядя Вася.

– Вишь, заигрывает, сволочь, – раздеваясь, говорит Владик. Чует, гад, что раскусили его. Значит, так, ты, Генка, дуй в парную, а я тут караулить буду, потом поменяемся. Из виду нам его выпускать никак нельзя…

Прошло два часа. Ничего подозрительного за банщиком не наблюдалось.

– Может, зря мы всё это затеяли, – бубнит Генка, – я и в библиотеку не сходил.

– Заткнись! – Владик толкает приятеля в бок, – смотри…

Генка цепенеет и видит прямо перед собой завёрнутого в простыню мужчину лет пятидесяти – пятидесяти пяти. Мужчина поднимает вверх правую руку, щёлкает пальцами, подносит руку ко лбу и делает вид, что вытирает пот. При этом простыня сползает с его плеча и обнажает татуировку в виде русалки и надписью под ней.

Эта надпись и привлекает Владькино внимание, потому как сделана нерусскими буквами.

– Luisa, – читает Генка. – Да, Владик, ты, кажется, прав.

– Замри!..

К незнакомцу, озираясь по сторонам, приближается дядя Вася. Тот что-то говорит банщику, суёт в руки какую-то бумажку и ногой выталкивает из-под скамейки холщовую сумку… Дядя Вася, поднимает её и направляется к выходу.

– Ну, Генка, – шепчет Владик, – давай двигай за банщиком, а я здесь попробую всё разузнать об этом типе. В сумке, по всей вероятности, бомба. Видел какая пузатая?

Генка натягивает штаны, набрасывает на плечи рубашку и босиком выбегает на улицу. Зыркает по сторонам, но банщика нигде не видит…

– Ушёл гад!.. Владька говорит у него в сумке бомба, надо что-то предпринимать…

 Генка возвращается в баню, просит у кассира разрешения позвонить по телефону и набирает 02…

***

Владик с невозмутимым лицом наблюдает за «объектом». «Объект» достаёт часы и долго глядит на циферблат. Затем сбрасывает с себя простыню, поднимается и идёт в моечное отделение…

«Сейчас или никогда! – проносится в разгорячённой мальчишечьей голове. Надо узнать фамилию незнакомца».

Владик подходит к кабинке подозрительного типа и опускает руку в карман серого пиджака…

– Ага, попался голубчик! – слышит он грубый голос. – А я-то думаю, что это ты тут всё высматриваешь…

Владику становится душно, он поднимает глаза… и видит Генку, входящего в раздевалку в сопровождении милиционера.

Владик облегчённо вздыхает…

– Вот он, шпион! – Генка тычет пальцем в незнакомца…

И тут появляется дядя Вася.

– Что в сумке? – спрашивает его блюститель порядка.

– Да вот, – дядя Вася ставит сумку на лавку, – товарищ попросил пивка купить…

– Пивка?! – у Генки глаза полезли из орбит. – А мы думали…

Он пытается ещё что-то сказать, но дружный хохот прерывает его…

Банный день продолжается.

 

 

       

 

 

  КАКИЕ ГЛАЗА У ЗИМЫ.

  ОДНАЖДЫ В СССР

«Запаздывает, запаздывает зима. Вот и птицы улетели, и деревья пригорюнились, и зайцы шубки сменили, а за окном... Ох, Господи! Прости меня, грешного...»

С невесёлыми мыслями засыпал вчера технорук зареченского лесопункта Андрей Петрович Веселов, и были у него на то свои причины.

 А утром проснулся, глянул в окно: деревья серебром позванивают, с морозцем заигрывают. А меж ними тропинки, а за ними делянки. И всё вокруг бельём свежим заправлено, ветерком любовно разглажено.

«Топ-топ-топ, хлоп-хлоп, дзинь-дзинь-дзинь!» – донеслось из детской. Проснулась внучка, шестилетняя Ленка, и сразу к деду:

– Деда! Покачай на ножке.

– Да ты же большая, Ленка!

– Ну и что! Мне так нравится!

Делать нечего. Садится дед Андрей – здоровенный детина сорока восьми лет от роду на табурет и давай подбрасывать Ленку. Та и довольна.

Вверх-вниз, вверх-вниз! Ух!

– Деда! А почему у тебя бороды нет? А палочка где? Ты же у меня дедушка и должен ходить с палочкой.

 Дед смеётся:

– Ишь ты, с палочкой!..

– Ой! – взвизгивает Ленка и бежит к окну. – Ой, деда! Зима настоящая! Смотри, деда, смотри!

Доволен Андрей Петрович – и внучке зима по сердцу! А та знай себе тараторит:

– А у зимы глаза есть?

– Есть, – отвечает дед. – А то как же! Чтоб за порядком смотреть, дороги лесовозные намечать, морозу их заказывать. Чтоб заспешили по тем дорогам нагруженные лесом автобогатыри, чтоб было из чего тебе к школе стол письменный да шкаф смастерить.

– А какие они, глаза у зимы? У мамы моей – голубые, у папы – карие,
а у бабушки Любы – серые.

– Гм, – озадачивается дед, – это ты должна сама определить, когда с зимой повстречаешься.        

– А где она живёт?

– Известно где, в лесу.

– Хочу в лес! Хочу в лес! – запрыгала Ленка.

– А не забоишься?

– Что я, маленькая?! – у Ленки от обиды задрожали губы.

– Ну, ладно, ладно, – сдаётся дед. – Пойдём.

И не успел день разгореться, как они в путь собрались. Идут счастливые, довольные. Снежок под ногами поскрипывает. Поскрипывает да подбадривает: «Хорошо идти. Хорошо идти».

Но вот и лес в новом убранстве, словно к празднику принаряженный.

Как медведицы заполярные, подбоченились сосны мохнатые. Тут же ёлочки, словно девушки белым бисером платья вышили. А сквозь веточки, сквозь иголочки небо видится синим озером.

Изумилась Ленка и вскрикнула:

– Ой! Глаза у зимы как у мамочки: голубые, большие и добрые!

Час прошёл, вслед второй незамеченными.

– Хорошо, деда! – танцует Ленка.

– А то как же! – поддакивает дед.

Неожиданно потянуло холодом. Деревья расступились, и очутились путники на заброшенной, позабытой делянке.

И тотчас пропало солнце. Это ветер загнал его в гущу облаков, от стыда подальше.

– Что это? – испугалась Ленка.

Впереди, насколько хватало глаз, лежали свалки леса. Мёртвого леса. Пропал запах смолы. Ни птиц, ни следов звериных.

И померещилось Ленке, будто попала она в Кощеево царство. И бродит по этому царству Зима, бродит, головой качает, руками разводит, а поделать ничего не может.

 Не превратить сгнившие деревья в строевой лес. Не заставить его подняться к небу, подпереть Твердь могучими стволами. Не возвратить былой красоты и величия.

А ещё почудилось Ленке, будто повернулась к ней Зима лицом, но не улыбнулась. Окатила ледяным взглядом, а глаза у неё не голубые, как давеча, а тёмные, насквозь пронизывающие. И от этого ещё горше стало девочке. Прижалась она к деду и заплакала.

Что мог сказать ей Андрей Веселов? Чем успокоить? Его это лес! Его свалки! За них и орден получил.

 Впрочем, за вывозку лесопункт не отвечал. Не отвечал он и за строительство дорог. Зарплату давали за умение работать пилой, а оно вон как аукнулось...

Взял дед Андрей Ленку за руку, и поплелись они восвояси.

 

 

   ЧУЖАЯ ЛЮБОВЬ.

   ОДНАЖДЫ В СССР

 

– Андрюша! Ну! Что ты, милый! Что ты! – сопротивляются Алкины
губы. И где-то там, далеко, в коре головного мозга, остатки сознания
дают команду рукам: оттолкнуть!

Руки не слушаются, а губы, её, Алкины, губы, обжигают его лицо и в нём сгорают. Алка закрывает глаза:

– Ты меня любишь? – спрашивает она.

– Очень! – отвечает он.

Сознание гаснет, упругое тело слабеет, становится легче, невесомей. Вдруг Алка вздрагивает и просыпается. Ночь. Тишина. Одна… Нахальная луна вскарабкалась на небо и заглянула в комнату общежития. Алка грозит ей кулаком:

– Уйди, надоела!

За платяным шкафом шепчутся молодожёны. Неприятна Алке чужая любовь, да куда деться от неё? Куда спрятаться? Притерпелась к ней, свыклась.

Донимают только сны. Страшные. Жаркие. Беспощадные…

Снится Андрей, её Андрей. Когда это было?.. Да и было ли?!

Алка стояла на остановке. Шёл дождь, от которого не было спасения. И тут появился он. Большой и красивый. С веткой сирени и зонтиком:  

– Меня зовут Андреем.

– А меня Алкой!..

Через полгода они поженились, точнее расписались. Он ютился в одном общежитии, она – в другом. Были ли они вместе?.. Как им это удавалось?.. Алке трудно вспоминать, память не знает пощады.

Была пятница. Счастливая, выполнившая главную женскую работу молодая мать покидала родильный дом. Андрей нёс сына и всё боялся, что раздавит.

Общежитие встретило холодом.

– Не задерживайтесь, молодой человек, – буркнула вахтёрша, привычно пряча в стол паспорт Андрея. Потом спохватилась: – Поздравляю!..

Впрочем, у неё служба, у них – счастье! Настоящее! Пелёнки, распашонки, подгузники. И он, его величество малыш!

– Имя придумал? – спрашивает Алка.

– А как же! – хвастается Андрей.

– Ну!

– Завтра скажу.

 – Сейчас! Сейчас! – Алка топает ножкой.

 

– Ой! Да я же ему слона купил. Во какого! – Андрей, дурачась,
разводит руки.

– Слона? Зачем?!

– Кататься! Я сейчас, мигом.

Он бежит в своё общежитие. Алка кормит сына и смотрит телепрограмму «Взгляд».

Назад Андрея не пустили, а она ждала. Андрей знал это. Не мог не знать. Была не была!

 У Алки крайнее окно на седьмом этаже, как раз у водосточной трубы. И вот, точно ангел с распростёртыми крыльями, он у окна любимой. В комнату летит плюшевый слон.

– Андрейка, ты!

– Я!

Цепляясь за козырёк карниза, Андрей подтягивается. Вдруг железо лязгнуло, поехало...

Алка не слышала крика. Сознание покинуло её.

Потом были похороны, следом за ними – зима...

Сын отдан в приют, как брошен в омут. Алка стала бояться его. Душа застыла, разум надломился. Если можете, судите её!..

– Когда же это было? Сколько тысячелетий назад?!

За шкафом, обыкновенным платяным шкафом, шепчутся молодожёны...

Две недели, как они расписались…

 

                                    

КАРУСЕЛЬ.

ОДНАЖДЫ В СССР

 

 

– Здравствуй, Софьюшка, подружка моя задушевная. Не удивляйся письму моему, садись поудобней на диван, подогни под себя ноги, как ты любишь, и начинай читать.

История эта не вымышленная и произошла она со мной на побережье Чёрного моря, куда я, по простоте душевной, укатила в поисках мужа.

Город, название которого я тебе нарочно не называю, произвёл на меня потрясающее впечатление. Представляешь, чего я накупила себе! Капри фирменные, как у Вальки Фетровой, помаду французскую, цвет – прелесть! Да ещё перстенёк со змейкой. А вечером ресторанчик посетила, «Парус» называется. Вокруг море плещется. Да, кстати, бабы на юге всё ещё без лифчиков ходят. Села за столик. Закинула ногу на ногу. Ноги-то у меня ничего, сама знаешь. Сигареточку из сумочки достаю. Попсово эдак.

– Разрешите?

Я и ответить не успела, а перед сигареткой моей уже огонёк пляшет. Благодарю, конечно, а про себя думаю, что это за ухажёр такой выискался? Поднимаю глаза и вижу – сидит прямо передо мной молодой человек, ничего себе такой мальчишечка, зажигалку в руке держит, а на меня и не смотрит вовсе. Как бы нет меня совсем. Можно подумать, что это его зажигалка сама инициативу проявляет. Сидит, без бороды, без усов, и одет, представляешь, рубашка беленькая, галстучек. Обидно мне сделалось, и стала я издеваться над ним. Про себя, конечно. А он ручку свою беленькую подымает, чтоб, значит, пот со лба вытереть. И тут… я даже глазам своим не поверила. Запонка у него на рубашке бриллиантовая. Мне как-то нехорошо стало. Да так, что пока я в себя приходила, сигаретка моя возьми и погасни. А зажигалка его точно ждала этого. Чирк – и передо мной опять огонёк завальсировал. Смотрю, а зажигалка-то вся из чистого золота. Я совсем растерялась. Хорошо, официант выручил:

– Что изволите?

- Бокал шампанского, – говорю, – и мороженое с орехами и сиропом.

– А вы, молодой человек?

А он, представляешь, покраснел ещё больше и тихонечко так промямлил:

– Пожалуйста, то же самое.

 Ну, думаю, птенчик, только от маминой юбки оторвался, даром что запонки бриллиантовые. Набираю тогда в лёгкие больше воздуха и спрашиваю:

– Вы сюда в гости приехали или так, путешествуете?

– Нет, – говорит, – я с папой приехал, а до этого мы всей семьёй в Англии жили, папа дипломат у меня. А здесь у папы товарищ живёт. А мама в Москве осталась. По дому соскучилась, вот и не поехала с нами. А вчера папа вместе с товарищем в Москву улетели: вызвали их зачем-то, а меня здесь оставили. Отдыхай, сказали. Ну я и отдыхаю!

Пока он мне всё это говорил, я внимательно наблюдала за ним. Врёт, думаю, или не врёт? А он – то краснеет, то бледнеет, да всё салфеткой лоб вытирает. Нет, решаю, не врёт, поскольку и врать вряд ли умеет. А значит, выходит, я клад отыскала. Мальчик этот – принц настоящий, и надо быть трижды дурой, чтобы не стать для него принцессой. Но тут меня точно кипятком ошпарило. «Боже мой! – думаю. – Да он и баб, наверное, уговаривать не умеет. Не самой же к нему в постель проситься. Напугаю ещё...»

Побледнела я, наверное, потому что птенчик мой тоже побледнел, вскочил со стула как ошпаренный и спрашивает:

– Что с вами? Вам дурно?

– Да, – говорю, – что-то голова закружилась.

Он говорит:

– Ничего, сейчас пройдёт. – И вдруг другим, твёрдым, голосом: – Официант! Коньяку, живо!

Потом мы купались. Потом катались на такси. Потом сидели в баре и снова пили коньяк.

«А ты хороший, Алёшка», – сказала я.

– Ты тоже хорошая, Лада, – ответил он. Это он стал называть меня Ладой. А мне всё равно. Лада, так Лада. Лишь бы замуж.

– Куда едем? – спрашивает таксист.

– Где ты живёшь, Лада? Я отвезу тебя домой.

«Далеко, – отвечаю я. – Здесь же первый день», – сказала и отвернулась. А потом вдруг, сама не знаю отчего, разревелась.

– Что с тобой, Ладка?

– Ты ещё спрашиваешь! – закричала я. – А кто меня поил?.. Из-за кого я не нашла жильё?.. Подонок! Негодяй! – и я влепила ему пощёчину. – На, получай!

Меня злость душила. Я готова была растерзать его.

Он достаёт сигареты и чиркает чёртовой зажигалкой.

Мы ехали в такси. Мы ехали целую вечность.

– Так куда? – повторяет вопрос таксист.

– Морской бульвар, 25, – отвечает Алёшка.

Мы поднялись на пятый этаж. Он достаёт ключи, открывает дверь.

– Входи, Лада.

Я вошла. И тут заиграла музыка. И откуда-то: с потолка, со стен, из-под пола – отовсюду разлилось море света, красного, жёлтого, ярко-синего. Знаешь, Софьюшка, мне до сих пор кажется, во всём виновата эта безумная музыка света.

– У тебя есть выпить? – спрашиваю я.

– Есть, – отвечает он. – Ты на меня злишься?

– Ещё бы!

Мы выпили...

«Ну я пошёл, Лада», – говорит он. – А ты располагайся вон там, – Алексей рукой показал на тахту.

 И тут гаснет музыка. Да, я не оговорилась, именно гаснет. Мне стало дурно, и я опять заплакала. Он приносит воды. Простой холодной воды в хрустальном бокале. Я выливаю воду на ковёр. Он смотрит на меня есенинскими глазами.

– Я люблю тебя, Лада! – говорит он.

– Ты пьяный, Алёшка! – говорю я.

– Я трезвый, Лада…

Тут опять зажигается музыка. Но я уже не принадлежала ей. Я принадлежала ему.

А утром он сказал:

– Мы едем в Москву.

– Когда? – спрашиваю я.

– Сейчас.

– Почему?

– Видишь ли, – он стал объяснять, – папа мне оставил немного денег, но я вчера где-то выронил бумажник. Конечно, я могу позвонить родителям, но это не совсем удобно. К тому же я хочу познакомить тебя с мамой.

У меня закружилась голова, но разум опустил на землю. Сама понимаешь, что ехать в Москву так сразу не входило в мои планы. Потом, когда я буду знать, что ношу под сердцем его ребёнка, тогда пожалуйста. А сейчас боже упаси!..

Я боялась его маму, не говоря уже о папе, но ещё больше я боялась одиночества. Поэтому-то и сказала:

– Фи, какая важность – деньги! У меня есть несколько тысчонок. Нам хватит. У меня отпуск, Алёшенька! И я так мечтала о море.

 Он побагровел. Я никогда не думала, что его такие кроткие, как мне казалось, глаза могут швырять молнии.