Разграничение кражи как уголовного преступления от смежных составов

Поскольку кража входит в подгруппу «хищения чужого имущества», то прежде всего следует рассмотреть ее относительно преступлений данной подгруппы, то есть с: мошенничеством (ст. 159 УК РФ), присвоением или растратой (ст. 160 УК РФ), грабежом (ст. 161 УК РФ), разбоем (ст. 162 УК РФ) и хищением предметов, имеющих особую ценность (ст. 164 УК РФ).

Собственность как родовой объект рассматриваемой группы преступлений характеризуется как общественные отношения в сфере распределения материальных благ, предназначенных для индивидуального или коллективного потребления либо для осуществления производственной деятельности. Так же данная группа преступлений имеет еще один признак они все совершаются путем хищения чужого имущества, но в различных его формах.

«Если кража представляет собой тайное хищение имущества, то мошенничество определяется как хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием. От кражи как и от других форм хищения мошенничество отличается прежде всего специфическим способом. Виновный завладевает имуществом (или приобретает право на него) путем обмана или злоупотребления доверием собственника или лица, в ведении которого либо под охраной которого находится имущество. Предметом мошенничества, может быть либо чужое имущество, как и при других формах хищения либо право на имущество, что отражает специфику данной формы хищения. Таким образом кража отличается от мошенничества прежде всего способом и тем, что при краже предметом преступления не могут являться право на имущество[41].

Таким образом, мошенничество и кража имею полное сходство в субъективной стороне и отличаются друг от друга прежде всего способом совершения хищения, частично в предмете и имеют полностью разных субъектов уголовной ответственности.».

В ст. 160 УК РФ предусмотрена ответственность за присвоение или растрату, «то есть хищение чужого имущества, вверенного виновному». Стало быть, в ст. 160 УК РФ объединены две самостоятельные формы хищения, главным образом, с учетом специфики субъекта этих преступлений, состоящей в том, что им может быть только лицо, которому чужое имущество вверено, т.е. доверено, поручено.

Объективная сторона присвоения и растраты характеризуется обращением чужого имущества в пользу виновного или других лиц. Разница между указанными формами хищения, по мнению многих специалистов, заключается в том, что присвоение - это удержание, невозвращение виновным чужого имущества, а растрата - его издержание, израсходование.

Таким образом, видно, что от кражи данное преступление отличается, тем, что оно может совершатся в двух формах, имеет свою собственную объективную сторону, но обладает по сравнению с кражей специальным субъектом, что как видно из вышеприведенных примеров, часто может играть решающую роль в квалификации действий преступника. Общим же является, то что и кража и присвоение и растрата выполнимы только при прямом умысле и являются материальными преступлениями.

Грабеж определяется в ст. 161 УК РФ, как открытое хищение чужого имущества и посягает не только на отношения собственности, но также на личные интересы граждан, не причастных к этому преступлению. При ненасильственном грабеже субъект воздействует на психику очевидцев этого деяния, подавляет их волю воспрепятствовать его совершению, а при грабеже с насилием или угрозой его применения дополнительным объектом посягательства выступает телесная неприкосновенность или свобода указанных лиц.

Если в ходе совершения кражи действия виновного обнаруживаются собственником или иным владельцем имущества либо другими лицами, однако виновный, сознавая это, продолжает совершать незаконное изъятие имущества или его удержание, содеянное следует квалифицировать как грабеж.

Из вышеперечисленного видно, что главным отличием грабежа от кражи является, то что хищение совершается открыто и грабеж может обладать дополнительным объектом посягательства, которым выступает телесная неприкосновенность или свобода других лиц. Субъективная сторона в данных преступлениях совпадает, и выражена в форме прямого умысла, так полностью совпадает и субъект преступлений[42].

Разбой предполагает нападение в целях хищения чужого имущества, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия ст. 162 УК РФ.

Эта наиболее тяжкая форма хищения посягает на такой дополнительный объект, как здоровье потерпевшего, или создает угрозу его жизни.

Объективная сторона разбоя описана в ст. 162 в рамках формального состава преступления и складывается из двух сопряженных друг с другом деяний, одно из которых (нападение) присуще всем случаям разбоя, а второе является альтернативным и предполагает либо насилие, опасное для жизни или здоровья, либо угрозу применения такого насилия.

Нападение при разбое есть активное и внезапное для потерпевшего агрессивное действие, создающее реальную опасность немедленного и непосредственного применения насилия над личностью подвергшегося нападению с целью завладения соответствующим имуществом.

Первым отличием разбоя от кражи, является, то что он считается оконченным с момента начала совершения преступления и обладает  дополнительным объектом, таким как здоровье потерпевшего, или создает угрозу его жизни. Субъективная сторона разбоя, так же как и в краже выражена в форме прямого умысла, а субъектом преступления является вменяемое физическое лицо достигшее возраста 14 лет.

В основе сохраняющейся актуальности проблемы разграничения присвоения и кражи лежит то обстоятельство, что данные преступления близки по своей юридической характеристике и различаются лишь по признакам субъекта.

В случае с присвоением виновный обладает в силу должностного или иного служебного положения, договора либо специального поручения определенными полномочиями в отношении похищаемого имущества, которое находится в его правомерном владении или ведении, а в случае с кражей виновный такими признаками не обладает.

В последние годы в связи с развитием рыночных отношений, предусматривающих свободу договора, данная проблема приобрела особую остроту. Возможность заключать гражданско-правовые договоры не только в письменной, но и в устной форме, широкая распространенность устных договоров в обыденной жизни граждан сделали трудноразличимой грань, еще не так давно позволявшую четко определить, было ли имущество вверено похитителю или нет. При разрешении вопроса о наличии в действиях виновных лиц состава преступления, предусмотренного ст. 160 УК РФ, или же состава кражи, судам часто бывает недостаточно установить, был ли заключен с виновным гражданско-правовой договор в письменной форме или нет. Для правильной квалификации действий судам приходится выяснять, не был ли заключен между виновным и потерпевшим относительно похищенного имущества гражданско-правовой договор в устной форме и каковы были условия этого договора.
Проблему в известном смысле усугубило разъяснение Пленума Верховного Суда РФ, данное в п. 18 Постановления от 27 декабря 2007 г. № 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате», расширившее круг полномочий, которые может осуществлять виновный в отношении похищаемого имущества для того, чтобы считать, что это имущество было ему вверено. Указанным разъяснением к сложившемуся еще с советских времен перечню таких полномочий (распоряжение, управление, доставка, хранение) было добавлено еще одно полномочие - полномочие по пользованию имуществом. В итоге суды нередко стали расценивать как вверение любой предшествующий хищению факт передачи имущества потерпевшим виновному, связанный с предоставлением возможности воспользоваться этим имуществом.

Так, приговором Автозаводского районного суда г. Нижнего Новгорода от 26 апреля 2011 г. Яшин признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 160 УК РФ. Из приговора следует, что 19 января 2011 г. он, находясь в баре, встретил свою знакомую, у которой попросил сотовый телефон для осуществления звонка, вышел с указанным сотовым телефоном на улицу, где решил присвоить телефон, после чего, воспользовавшись тем, что за ним потерпевшая не наблюдает, с сотовым телефоном с места совершения преступления скрылся, а впоследствии распорядился им по своему усмотрению [43].

Отметим, что приведенный пример не является единичным, аналогичная квалификация встречается достаточно часто и повсеместно.

Вместе с тем во многих случаях аналогичные деяния также квалифицировались судами не как присвоение вверенного имущества, а как кража. Таким образом, можно сделать вывод о наличии противоречивой судебной практики по указанной категории дел, что вызывает необходимость подробного исследования данной проблемы.

Принимая решение о квалификации описанных в приведенном выше примере действий по ст. 160 УК РФ, суды делали вывод о том, что имущество было вверено виновному, так как, передав вещь (сотовый телефон, планшетный компьютер и т.п.), потерпевший заключил с будущим похитителем в устной форме договор безвозмездного пользования, наделив его при этом полномочием по пользованию вещью.
На первый взгляд приведенное обоснование может показаться убедительным.

Согласно ч. 1 ст. 689 ГК РФ по договору безвозмездного пользования одна сторона обязуется передать или передает вещь в безвозмездное временное пользование другой стороне, а последняя обязуется вернуть ту же вещь в том состоянии, в каком она ее получила, с учетом нормального износа или в состоянии, обусловленном договором. Обязательная письменная форма для данного договора гражданским законодательством не предусмотрена, а значит, он может быть заключен в устной форме[44].

Исходя из понимания вверенного имущества как имущества, находящегося в правомерном владении виновного, который в силу договора осуществлял полномочия по пользованию в отношении чужого имущества, если признать, что между потерпевшим и виновным в описанном примере был заключен договор безвозмездного пользования, напрашивается вывод, что похищенный телефон был вверен виновному, а значит, квалификация таких действий по ст. 160 УК РФ является верной.

И все же, по нашему мнению, согласиться с такой квалификацией нельзя.

Понятие вверенного имущества в ст. 160 УК РФ едино и охватывает случаи, когда имущество передается какому-либо лицу и это лицо наделяется в отношении данного имущества различными полномочиями, не будучи его собственником. Чаще всего вверение имущества производится его собственником, но в некоторых случаях имущество определенного лица может вверяться другому лицу решением уполномоченного органа, и даже вопреки волеизъявлению собственника, например, при установлении опеки и попечительства над гражданином, не обладающим полной дееспособностью, назначении арбитражным судом арбитражного управляющего любого вида при производстве по делам о несостоятельности (банкротстве) организации, назначении судом ликвидатора в иных случаях ликвидации юридического лица по решению суда и др.

Акт вверения имущества должен быть действительным, т.е. в нем не должно быть пороков в волеизъявлении лица, передающего имущество. Если имущество «вверено» под влиянием угроз и насилия, то уже с момента предъявления требования о «вверении» выполняется оконченный состав вымогательства, если имущество «вверяется» в результате обмана со стороны получателя, а это может иметь место, когда у лица, получающего имущество, намерение безвозмездно и т.д. обратить его в свою пользу (в пользу других лиц) возникло до такого «вверения», содеянное образует состав хищения в форме мошенничества[45].

Распоряжение имуществом, вверенным виновному, при совершении преступления, предусмотренного ст. 160 УК РФ, должно быть противоправным, т.е. выходить за пределы правомочий, предоставленных владельцу собственником или определенных на основании закона иным способом.

Примерный перечень юридических актов собственника, в результате которых имущество следует считать вверенным другому лицу, можно разделить на два вида:
1) гражданско-правовые сделки;

2) иные акты, связанные с передачей имущества в ведение лица в силу должностного или иного служебного положения, трудового договора либо специального поручения.

Очевидно, что для разрешения проблемы, обозначенной в начале статьи, интерес представляет первый из указанных видов.

Как видно из приведенного выше разъяснения Пленума Верховного Суда РФ, высшая судебная инстанция определяет вверенность имущества как нахождение его в правомерном владении либо ведении виновного. В ведении виновного имущество может оказаться в силу трудовых, служебных отношений или в силу специального полномочия <10>. Вопрос о том, находится ли имущество в правомерном владении виновного или нет, должен решаться с позиций гражданского права. На это же указывает и Пленум Верховного Суда РФ, подчеркивая, что речь идет не просто о фактическом обладании вещью, а о владении, возникшем вследствие определенных юридических фактов, порождающих соответствующие юридические последствия, связанные с наделением виновного полномочиями по распоряжению, управлению, доставке, пользованию или хранению в отношении чужого имущества.

В современном гражданском праве России под владением понимается одно из правомочий собственника, которое входит в состав известных вещных и обязательственных прав.

Специалистами в области гражданского права владение определяется как юридически обеспеченная возможность волевого, фактического и непосредственного господства лица над вещью.

Гражданский закон различает законное и незаконное владение. Законное владение осуществляется на некотором правовом основании - титуле (отсюда второе наименование – «титульное владение»). Иное владение признается незаконным, или беститульным. Вполне очевидно, что, разъясняя понятие вверенности имущества через термин «правомерное владение», Пленум Верховного Суда РФ имел в виду титульное владение.
Согласно п. 2 ст. 209 ГК РФ собственник вправе по своему усмотрению совершать в отношении принадлежащего ему имущества любые действия, не противоречащие закону и иным правовым актам и не нарушающие права и охраняемые законом интересы других лиц, в том числе передавать другим лицам, оставаясь собственником, права владения, пользования и распоряжения имуществом[46].

Для того чтобы признать, что имущество находится в титульном владении у лица, не являющегося его собственником, иными словами, вверено этому лицу, необходимо установить, что собственник данного имущества передал ему право владения этим имуществом. Передача права владения имуществом предполагает, что собственник этого имущества не просто передает вещь другому лицу (несобственнику), но наделяет его в отношении данной вещи правом господства над ней, сам при этом в той или иной мере лишаясь этого права.

Собственник может передавать другим лицам любое из своих правомочий, в том числе правомочие пользования имуществом. При этом, предоставляя вещь в пользование другому лицу, право владения этой вещью он волен не передавать, что прямо предусмотрено гражданским законодательством. Передача имущества только в пользование возможна в том случае, если пользование осуществляется в таких условиях, которые позволяют собственнику сохранять постоянный контроль за имуществом. Это происходит, в частности, тогда, когда собственник предоставляет иному лицу возможность пользоваться принадлежащей ему вещью в его присутствии. При таком предоставлении вещь не выходит из-под контроля собственника, а пользователь вещью не приобретает в отношении ее никаких прав, присущих титульному владельцу вещи, в том числе права на защиту владения против всех третьих лиц, включая собственника, предусмотренного ст. 305 ГК РФ.

В обыденной жизни такие ситуации происходят довольно часто. Например, приглашая гостей на ужин, собственник предоставляет им возможность пользоваться принадлежащими ему дорогостоящими столовыми приборами, но правом владения ими он их не наделяет. В процессе использования гости беспрепятственно могут брать приборы в руки, переносить их из комнаты в комнату. Несмотря на то что собственник на короткий промежуток времени может терять приборы из вида, говорить о том, что его волеизъявление направлено на передачу господства над данными вещами гостям, нельзя, так как унести их с собой навсегда или даже на какой-то значительный промежуток времени собственник не даст[47].

В описанной ситуации можно говорить о том, что в момент использования вещь находится у использующего ее лица, но правом владения данной вещью он не обладает. В теории гражданского права такое обладание называют натуральным владением, оно является юридически безразличным фактом, т.е. не порождает никаких правовых последствий и, соответственно, титульным владением не является.

Представляется, что в приведенном в начале статьи примере о хищении сотового телефона имела место аналогичная ситуация. Передав виновному в ответ на его просьбу сотовый телефон, потерпевшая лишь предоставила ему право пользования телефоном без предоставления права его владения, так как со всей очевидностью не имела намерения лишать себя правомочия владеть телефоном и наделять им виновного. Несмотря на то что виновный с телефоном вышел на улицу, потерпевшая полагала, что не утратила контроль над телефоном, так как была уверена, что, сделав звонок, телефон ей сразу же вернут. Соответственно, титульным владельцем телефона виновный не стал, а значит, телефон ему не был вверен. Поскольку вверения телефона виновному не было, такое хищение не может быть квалифицировано по ст. 160 УК РФ.

Факт нахождения похищаемого имущества в руках у виновного на момент начала реализации объективной стороны хищения должен расцениваться как наличие у него доступа к похищаемому имуществу и согласно разъяснению, данному в абз. 2 п. 18 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. №  51, такое хищение следует квалифицировать как кражу.

Сказанное, безусловно, не означает, что имущество не может быть вверено виновному иначе как путем заключения договора в письменной форме, в котором отдельным пунктом оговаривается передача права владения вещью. Гражданское законодательство не предусматривает каких-либо специальных правил для передачи права владения движимым имуществом, а значит, такое право при отсутствии запрета в законе может быть передано посредством совершения сделки, заключенной в устной форме (ст. 159 ГК РФ), в том числе между гражданами. Предметом таких сделок может являться бытовая техника, инструменты, сотовые телефоны и т.п. Главное, чтобы из существа сделки было понятно, что собственник не только предоставляет своему контрагенту право пользования вещью, но и передает ему право владения ею [48].

В качестве примера такой сделки можно привести весьма распространенную в быту ситуацию, когда лицо, делающее ремонт в своей квартире, просит у соседа на несколько дней в пользование дрель (шлифовальную машину, перфоратор и т.п.). В этом случае собственник имущества, передавая дрель, не просто дает возможность другому лицу пользоваться его имуществом, но и позволяет ему забрать это имущество себе, т.е. временно передает свое право владения вещью. Поскольку в данном случае указанные лица определяют предмет сделки, срок ее действия и т.п., т.е. достигают соглашения по всем существенным и иным условиям, указанным в ст. 689 Гражданского кодекса РФ, имеются все основания для вывода о том, что между ними был заключен договор безвозмездного пользования в устной форме, одним из условий которого была передача контрагенту собственника права владения вещью, а значит, владение вещью, явившееся результатом данной сделки, является титульным. В случае если лицо, получившее дрель, не вернет ее собственнику, а присвоит себе, его действия следует квалифицировать по ст. 160 УК РФ как присвоение вверенного имущества[49].

В заключение отметим, что проблема права владения, тесно связанная с проблемой определения вверенности имущества, является непростой и вызывает немало споров среди исследователей в области гражданского права. Между тем сложность данной проблемы нельзя признать достаточным основанием для того, чтобы ограничить содержание понятия "вверенное имущество» только случаями, когда факт передачи имущества был оформлен документально, как это предлагают некоторые исследователи. Такое понимание противоречило бы действующему гражданскому законодательству, признающему возможность заключения сделок в устной форме и, как следствие, необоснованно сужало бы круг деяний, подпадающих под действие ст. 160 УК РФ.

Исходя из разобранных составов преступлений против собственности, видно, что покушение на совершении кражи может перерасти в совершение любого преступления предусматривающие хищение имущества, что сразу ставит ее на важное место среди преступлений против собственности. Так как кража может перерасти в грабеж, разбой и др. преступления, но ни разбой ни грабеж не могут перерасти в кражу. Кроме того, предмет кражи -чужое имущество, достаточно объемное понятие, в то время как в ряде преступлений предмет может быть только один, например транспортное по угону. Так же почти все преступления против собственности, как и кража имеют корыстную направленность.