Операции «Валькирия» и «Радецкий»

 

Уничтожение основного ядра военной промышленности Германии в Руре сыграло немаловажную роль в балансе сил воюющих сторон. Начиная с января 1943 года, гитлеровское командование уже не могло восполнять потери в военной технике. Ему ничего другого не оставалось как свернуть военные действия в Африке и перебросить оттуда боевую технику. На Восточный фронт стали прибывать танки, выкрашенные в песчаный цвет пустыни. Их срочно перекрашивали в белый цвет заснеженных полей России.'

Советское командование, напротив, получило возможность наращивать боевую мощь, постепенно создавать перевес в боевой технике на всех участках огромного фронта. С каждым днем увеличивался поток вооружения, поступающего с Урала и из Сибири, куда были эвакуированы в начале войны заводы из западных районов страны.

Здесь, за Уралом, почти заново было создано производство нового вооружения, не уступающего фашистскому. Теперь на фронт во все возрастающем количестве шло первоклассное вооружение – танки Т‑34, реактивные установки «катюши», самолеты Илы, Яки, МиГи. То, что не сумели сделать за четверть века, растрачивая огромные материальные ресурсы на производство устаревшей, не отвечающей новым условиям ведения войны, примитивной техники, теперь было создано менее чем за два года полуголодными женщинами, стариками и подростками.

В 1944 году инициатива уже полностью находилась в руках советского командования. Наступление шло по всему фронту. Исход Второй мировой войны был фактически предрешен. Приближалась развязка.

В кругу оппозиционно настроенных высших офицеров вермахта росло убеждение, что для спасения Германии необходимо устранить Гитлера, арестовать нацистскую верхушку, захватить власть и добиваться заключения мира. Это был немецкий план спасения Германии.

Как известно, для подготовки и осуществления этого замысла участники заговора решили в качестве прикрытия использовать официально разработанный еще в 1943 году и одобренный Гитлером план под кодовым названием «Валькирия». План предусматривал меры на случай внутренних беспорядков в самой Германии или высадки десантов.

Согласно плану «Валькирия» армии резерва по боевой тревоге должна была обеспечить безопасность важных объектов и уничтожение появляющегося противника.

В нашей стране почти не знают, что этим же планом решили воспользоваться австрийские антифашисты в борьбе против нацистов за восстановление независимости своей страны[14]. В Вене при штабе резервной армии была создана подпольная антигитлеровская группа. В нее вошли, насколько мне известно, в основном австрийские офицеры. Руководил группой офицер штаба майор Карл Сцоколль (Carl Szokoll).

Впоследствии он возглавил общее австрийское движение Сопротивления, объединив военную группу с гражданскими отрядами. В них он был известен как майор Сокол.

По данным историка Ф. Фогля, Сокол подготовил план свержения нацистского режима в Австрии.

Несмотря на огромные трудности, к лету 1944 года план был почти осуществлен и открывал возможность активных действий по свержению власти нацистов. К началу 1944 года на территории Австрии находилось уже около десяти надежных батальонов и выдвинутых к Юго‑Восточному фронту трех дивизий и двух бригад из австрийцев, подготовленных для осуществления плана Сокола. Этот план мог иметь успех уже летом 1944 года, если бы покушение на Гитлера удалось. После неудавшегося покушения стремление к свержению нацистского режима в Австрии не угасло

Сокол продолжал осуществление своего плана, предусматривающего:

концентрацию австрийцев, находящихся в вермахте на территории Австрии, назначение их на ключевые посты;

срыв строительства оборонительных сооружений вокруг Вены;

создание австрийских боевых подразделений для участия в активных действиях по освобождению Австрии; внедрение борцов Сопротивления в войсковой и гражданский полицейский аппарат; создание складов оружия, боеприпасов, горючего;

предупреждение о розыске участников Сопротивления со стороны полиции и гестапо;

подготовка к внедрению гражданских групп в военные организации для участия в спецзаданиях по освобождению;

способствование продвижению Советской Армии.

Сокол и его единомышленники знали о заговоре в Берлине и о готовящемся покушении на Гитлера. Они ждали условного сигнала, чтобы действовать одновременно. Однако неудача покушения и раскрытие заговора в Берлине сорвали эти планы.

Тем временем фронт неотвратимо приближался к границам Австрии. Регулярные части вермахта еще оказывали на этом участке фронта некоторое сопротивление, но многие из них были явно деморализованы. Дезертирство приняло массовый характер. По данным военных комендатур, в Вене к началу 1945 года находилось от десяти до тридцати тысяч дезертиров. С одной стороны, это был результат стремительного наступления советских армий, а с другой – работа среди солдат вермахта, проводимая австрийскими антифашистами. Движение Сопротивления заметно ширилось. В ответ на цисты усилили репрессии. Непрерывно заседали военные суды, выносили смертные приговоры. Продолжалась тотальная мобилизация. Под ружье ставили всех – стариков, женщин, подростков.

Усиливая венское направление, германское командование пыталось ослабить удары советских войск на центральном, берлинском направлении, выиграть время для подготовки и нанесения контрудара. Для этого ставка Гитлера решила превратить Вену в мощный оборонительный рубеж, способный задержать продвижение наступающих армий. Основанием для такого решения послужило выгодное для обороны расположение Вены. Река Дунай и старица Альте Донау превращали часть города в остров, с господствующими над равнинными подступами к нему скалистыми возвышенностями на окраинах. Эти природные условия создавали серьезные препятствия для штурма и могли отдалить день окончательного разгрома фашистов.

Майору Соколу стал известен план гитлеровского командования и то, что оно решило заменить деморализованные части вермахта свежими частями СС из резерва ставки. Этот резерв – танковая армия и пехотные соединения под общим командованием генерала Зепа Дитриха был уже на пути в Вену. Передвижение войск проходило в полной секретности. Одновременно поступил приказ о выводе из города частей венского гарнизона. В приказе также говорилось, что все мосты через Дунай должны быть заминированы и взорваны после ухода частей гарнизона, кроме одного моста. Его надлежало взорвать сразу же по приходе частей СС с тем, чтобы превратить город в крепость и отрезать даже своим войскам все пути к отступлению.

Осуществление гитлеровского плана означало превращение Вены, сокровищницы мировой культуры, в руины, с десятками а может быть, и сотнями тысяч напрасных жертв.

Для того чтобы сорвать эти планы, Сокол и его штаб разработали свой план под кодовым названием операция «Радецкий», согласно которому требовалось:

задержать армию Дитриха хотя бы на несколько часов;

ускорить вывод войск гарнизона из города;

обеспечить беспрепятственный проход ударного отряда советских войск через линию фронта на участке, где оборону занимали австрийские части;

сохранить мост через Дунай для вступлении советских частей в город в тот малый промежуток времени, когда в нем вообще не будет войск противника.

Для осуществления этой операции австрийское движение Сопротивления должно было срочно установить контакт с советским командованием. Сокол принимает решение направить через линию фронта своего связного. Выбор пал на обер‑фельдфебеля Фердинанда Кеза. С ним Сокол познакомился еще в 1934 году, когда был курсантом военного училища. Тогда Кез был его командиром.

В конце 1944 года Сокол добился перевода Кеза в Вену, к себе в 17‑й военный округ на должность референта по созданию народно‑ополченческой гренадерской дивизии. Кез вспоминал, что еще раньше в доверительной беседе с ним Сокол высказал решение связаться в нужный момент с командованием Красной Армии. И вот теперь такой момент настал.

2 апреля 1945 года Кез получил задание майора Сокола установить контакт с командованием 3‑го Украинского фронта и передать предложение австрийского движения Сопротивления о совместных действиях при освобождении Вены и предотвращении разрушения города. Кез должен был также передать копию секретного плана обороны Вены и карты с расположением обороняющихся частей. Сопровождать Кеза добровольно вызвался шофер майора Сокола, обер‑ефрейтор Иоганн Райф.

Вот что об этом визите в штаб маршала.Толбухина мне известно из рассказа Фердинанда Кеза:

«Вечером 2 апреля мы выехали в направлении Глогнитца на служебной машине майора Сокола «опель Олимпия» с армейским номерным знаком. В маршрутном предписании указывалось, что мы направляемся на поиски штаба венгерской части, с которой была нарушена связь. В пути нас несколько раз останавливали для проверки документов. В Глогнитце из разговора с начальником заградительного отряда стало известно, что русские находятся на северо‑восточной окраине Земмеринга. Продвигаясь не по основной, а по параллельным дорогам под покровом ночи, мы достигли Земмеринга на рассвете 3 апреля.

С крыши отеля «Панганз» на возвышенности в нейтральной полосе я в бинокль точно установил по вспышкам выстрелов и следам трассирующих пуль, где проходит линия фронта. Местность я знал хорошо и решил пересечь передовую линию обороны возле Крестовой горы. Как только мы выехали на вершину возвышенности, нас почти одновременно обстреляли и с немецких, и с русских позиций. Под обстрелом с обеих сторон мы выпрыгнули из машины и покатились по склону, пока не очутились перед двумя советскими солдатами. Нас обезоружили и с поднятыми руками препроводили на командный пункт части. Тут я обнаружил, что моя полевая сумка с картами и документами, необходимыми для ведения переговоров, осталась в машине. Это практически срывало выполнение задания Сокола. Под огнем с двух сторон я дал осечку.

На командном пункте возле небольшого костра сидели несколько человек. На костре разогревался чай. Командир в чине младшего лейтенанта выслушал доклад конвоиров и разрешил нам опустить руки. Он вполне разборчиво по‑немецки предложил чай и сигареты. Я воспользовался тем, что командир знал немецкий язык, и рассказал ему о порученном задании и о сумке с документами, оставленной в машине. Младший лейтенант тут же приказал, двум бойцам отправиться на поиски. Не прошло и часа, как они вернулись и вручили мне заветную сумку в полной сохранности.

За это время командир связался по телефону с начальством Очевидно, он получил соответствующие указания, и нас отправили дальше, сперва пешком, затем на машине с занавешенными окнами в сопровождении уже двух полковников. К вечеру нас доставили в какой‑то населенный пункт, где я изложил генерал‑лейтенанту суть наших предложений. Поздно вечером того же дня нас повезли в Хохволькерсдорф, в штаб фронта, где тут же, не дожидаясь утра, приступили к переговорам. Их вел член военного совета генерал‑полковник Желтов в присутствии генерал‑лейтенанта, генерал‑майора и двух старших лейтенантов‑переводчиков.

Сначала ко мне отнеслись с недоверием. Долго расспрашивали об обстановке в Австрии до 1938 года и моих политических взглядах. Затем перешли к существу дела. Но недоверие еще проявлялось в замечаниях и вопросах генерал‑майора[15]. Он все время прерывал меня и своей подозрительностью вывел из себя. Даже заставил повысить голос. После этого, как ни странно установилась атмосфера нормального доверия. Советское командование тут же связалось со штаб‑квартирой фельдмаршала Александера в Италии, и они договорились о приостановке бомбардировок Вены союзной авиацией. Была также гарантирована сохранность объектов и линий высокого напряжения в зоне действия советских войск. После решения этих и других общих вопросов мы перешли к детальному обсуждению предложений по совместным действиям при освобождении Вены.

Переговоры продолжались примерно до четырех утра 4 апреля. После небольшого перерыва они были продолжены и закончились только к вечеру. Уже темнело, когда мы в сопровождении старшего лейтенанта и около сорока бойцов на грузовиках отправились в обратный путь через Винернойштадт на Зоос. В целях маскировки на нас были советские шинели и меховые шапки.

Поздним вечером того же дня кортеж прибыл в Зоос, недалеко от места, где 3 апреля мы пересекли линию фронта. Нам вернули пистолеты и отобранные при пленении вещи. Было решено линию фронта пересечь в районе Линдккогеля. Дали трофейный немецкий автомобиль той же марки, что и наш подбитый. Но вскоре его пришлось оставить: дорога в лощине оказалась заблокированной. Дальше мы пробирались уже пешком.

Обошли отступающие немецкие части прикрытия и рано утром 5 апреля вышли к перекрестку дорог. Отсюда на попутной машине добрались до Алланда. Здесь я предъявил свое удостоверение командиру эсэсовской части, они готовились занять оборону, и попытался убедить его дать нам машину для следования в Вену. Я сказал ему, что дело чрезвычайно важное и не терпит ни малейших отлагательств. Я говорил ему истинную правду, но все мои доводы успеха не возымели. Пришлось снова ловить попутную. Вскоре мы остановили автомобиль, за рулем которого сидел человек в коричневой форме СА, а рядом с ним нацистский крейслейтер[16]. Они бежали из Винернойштадта. Пришлось вытащить пистолет для большей убедительности, после чего крейслейтер согласился довезти нас до Вены. Был поддень 5 апреля, когда мы высадились в Вене на углу Ринг‑Бабенбергерштрассе».

Суть операции, предложенной Соколом, отражена на помещенной ниже копии оперативной карты. Она являлась одновременно секретным планом обороны Вены и предлагаемым Соколом планом ее быстрого освобождения с малыми потерями и минимальными разрушениями. На карте вермахта основная линия обороны со стороны наступающих с юго‑востока главных сил 3‑го Украинского фронта и кольцо обороны вокруг города Вены – заштрихованы. По плану Сокола, крепость (заштрихованное кольцо) следовало брать не в лоб с юго‑востока (стрелы А, Б, С, Е), а с запада, откуда удар менее всего ожидался и оборона была значительно слабее. Кроме того, в линии обороны Сокол обозначил участки «а» и «б», обороняемые австрийскими частями. Их командиры были подготовлены к пропуску советских частей без сопротивления.

К чести маршала Толбухина, он принял во внимание план Сокола, и на его основе был выработан совместный план действий. Из приведенных здесь воспоминаний Кеза следует, что этого удалось достичь в значительной мере благодаря члену Военного совета фронта, генерал‑полковнику Желтову, которому было поручено вести переговоры с посланцем Сокола. Если бы на его месте оказался начальник Политуправления, генерал‑майор Аношин, то, очень может быть, что Кез был бы расстрелян как провокатор или шпион. Ну а крепость, как у нас заведено, брали бы в лоб, не считаясь с потерями: «...мы за ценой не постоим!» – поют‑то не погибшие, не искалеченные, а уцелевшие или вовсе не участвующие в сражении. А потери могли быть огромные. Для обороны Вены была направлена отборная эсэсовская танковая армия из личного резерва фюрера под командованием не только опытного, но и удачливого генерала Дитриха.

 

Карта вермахта обороны Вены с предложенным К. Соколом планом освобождения

Говоря об успешно проведенной операции по освобождению Вены, следует признать, что командующий 3‑м Украинским фронтом маршал Толбухин и член Военного совета фронта генерал Желтов поступили достаточно мудро, воспользовавшись планом Сокола. Это позволило осуществить всю операцию менее чем за неделю, избежав многих напрасных жертв и разрушений.

Наша оперативная карта[17], взятия Вены войсками 3‑го Украинского фронта

 

Подтверждением использования нашим командованием плана Сокола, является почти полное сходство нашего оперативного плана взятия Вены с планом Сокола. Достаточно сравнить обе помещенные выше оперативные карты.

В упомянутой книге генерала Штеменко имеются следующие строки (даются с сокращением):

...«в Генеральный штаб поступила телеграмма, где сообщалось о встрече 2 апреля 1945 года с парламентерами от воинских частей противника в Вене. Линию фронта перешли старший фельдфебель Ф. Кез, писарь по должности, и шофер‑ефрейтор И. Райф. Они назвались представителями штаба 17‑го мобилизационного корпуса австрийцев, расположенного в Вене. Парламентеры доложили, что в Вене готовится восстание против гитлеровцев. Руководителем восстания является один из офицеров штаба корпуса – начальник мобилизационного отделения майор Карл Сокол, который и послал парламентеров для установления связи с советским командованием. С помощью парламентеров с руководством повстанцев установили связь. Вскоре линию фронта перешел и сам руководитель подготавливаемого восстания К. Сокол. Он сообщил, что является главой подпольной организации «Австрия пробудись». Штаб фронта согласовал с ним все необходимые в таком случае вопросы, в том числе сигналы к восстанию. Сигнал подали по радио и с самолетов, как было договорено. Сигнал был принят... 6 апреля советские войска начали штурм Вены»...

Не знали и не знают до сих пор многие наши семьи, кому они должны поклониться за то, что тысячи их сыновей, мужей и братьев не сложили головы в последние недели войны, при освобождении столицы Австрии.

Странно только, почему же и Толбухин, и Желтое, и тог же Аношин сразу забыли, как вычеркнули из памяти, и Сокола, и Кеза, и других австрийских патриотов‑антифашистов, в том числе и казненных нацистами Бидермана, Гута, Рашке – не доживших до освобождения Вены всего одного дня и одной ночи...

Традиция у нас, что ли, такая забывчивая?.. Или кто‑то специально ничего не знает и знать не хочет?.. Что тогда удивляться, когда о своих единокровных постоянно забываем, не то что не чтим, порой и не хороним по полвека... А то и сами казним.

Но вернемся к событиям в городе.

Известие о контактах со ставкой маршала Толбухина быстро разлетелось по отрядам Сопротивления. Вечером 5 апреля Сокол созвал экстренное совещание военных. Обсуждались результаты переговоров. Распределили обязанности в совместных боевых действиях. Последние донесения о том, где проходит линия фронта, свидетельствовали, что советское командование уже приступило к осуществлению намеченных действий по срыву плана гитлеровцев. Настал удобный момент для восстания.

В полночь совещание военных закончилось, и его участники разъехались, чтобы сделать последние приготовления. Майор Сокол отправился на переговоры с представителями гражданских групп движения Сопротивления. Спустя некоторое время, в небе вспыхнули красные и белые ракеты. Это был условный сигнал с советской стороны о готовности к началу операции. В ответ, как было условлено, в разных частях города в небо взлетели зеленые ракеты. Соколу доложили о сигналах. Майор сделал несколько распоряжений и снова уехал в штаб гражданских отрядов, чтобы поторопить их с началом выступлений.

Не прошло и часа после его отъезда, как стало известно об аресте одного из ближайших соратников Сокола, майора Бидермана. Очевидно, среди военных оказался доносчик. Нужно было спешить с началом активных действий, пока нацисты не арестовали все руководство Сопротивления. Кез отправился на поиски Сокола, чтобы предупредить его об опасности и необходимости немедленного выступления. Но найти его он не смог. Сокол вернулся только под утро и сообщил, что договорился со штабом гражданских отрядов о начале выступления в восемь вечера и что срок изменить нельзя. Он передал Кезу оперативный план восстания, согласованный с представителями всех боевых групп.

План предусматривал:

20.00 – в районах Зиммеринг, Майдлинг, Флоридсдорф боевые группы занимают исходные позиции для содействия вступлению в город Советской Армии;

21.00 – сооружение баррикад в центральной чаш и города,

21.30 – занятие важнейших правительственных зданий, арест оставшихся в городе руководящих нацистов;

23.30 – передача города частям Советской Армии; воззвание к населению.

Сокол сделал еще несколько устных распоряжений и снова уехал в штаб гражданских боевых групп, чтобы скоординировать совместные действия. Кез отправился в арсенал, где размещалась резервная боевая группа и передал приказ Сокола ее командиру срочно направить караул в штаб округа, в распоряжение обер‑лейтенанта Рашке для охраны здания штаба.

Выполнив поручения Сокола, Кез вернулся в штаб округа, но при входе в здание путь преградили незнакомые часовые. Ему все же удалось уговорить начальника охраны и войти внутрь. В коридоре от знакомого унтер‑офицера Хубера Кез узнал, что в здание ворвались эсэсовцы, арестовали гауптмана Гута и обер‑лейтенанта Рашке и ищут его и Сокола. Кез не стал дожидаться, пока его опознают, и незаметно выбрался из здания. Он направился на поиски Сокола, чтобы предупредить его о захвате помещения штаба.