Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь FAQ Написать работу КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Детерминация колебаний чувств и настроенийСодержание книги
Поиск на нашем сайте
Если даже существует основной ритм эмоционально-чувственной жизни, то, подобно ритму активности и отдыха, он заслоняется вторичными колебаниями, возникшими в процессе интеракции со средой. Трудно даже приблизительно указать все факторы, влияющие на изменения нашего настроения и эмоциональных установок к окружению. Здесь можно отметить метеорологические влияния, содержание сновидений, реализацию основных биологических потребностей, общее состояние здоровья, возможность свободной активности и реализации своих планов, отношение окружения, способ видения себя в прошлом и будущем и т. д. Определение истинных причинных связей представляется здесь почти невозможным. И потому нередко бывает трудно ответить на вопросы: «почему ты грустный?», «почему ты меня не любишь?» и т. п. Ответы на вопросы, касающиеся этиологии эмоционального состояния, бывают обычно банальными, опирающимися на случайно либо произвольно сформировавшуюся причинную связь. Частота колебаний колорита бывает различной. Мелкие колебания, наблюдающиеся в течение дня, накладываются на более продолжительные волны, длящиеся недели, месяцы и даже годы. Существует также основной колорит, более светлый или более темный, сохраняющийся с детства или пубертатного возраста на всю дальнейшую жизнь. Говорят о радости жизни, присущей одним людям и отсутствующей у других, живущих как бы по обязанности. Колорит изменяется с возрастом. Он часто затемняется под влиянием своих весенних бурь в периоде созревания в связи с гормональными перестройками и напором конфликтов, но он стабилизируется в зрелом возрасте и приобретает осеннюю грусть в старости. Существует также средняя амплитуда колебаний настроения и чувств. У одних она бывает весьма высокой. Они легко достигают зенита чувственных состояний, «шалеют» от радости или отчаяния, любви или ненависти. У других она довольно низка. Таких людей трудно вывести из равновесия. Точно также разной бывает и частота колебаний: одни люди очень стабильны, а другие более изменчивы в своих настроениях и чувствах. Основной уровень, амплитуда и частота эмоционально-чувственных состояний позволяют схематически обозначить чей-либо тип, обычно определяемый как темперамент. Этот тип проявляется довольно рано в жизни индивида. Уже у 5-6-летнего ребенка можно приблизительно его определить, и в общем он остается неизменным в течение жизни. Среди психиатров до настоящего времени нет согласия относительно генетических и средовых влияний на формирование эмоционально-чувственной сферы. Психиатры, переоценивающие влияние среды, в свою очередь делятся на тех, которые уделяют большее внимание факторам физического характера, например родовым травмам, травмам во время беременности, иммунологическим конфликтам, и тех, которые подчеркивают прежде всего значение психологических факторов (психодинамические школы).
Необычность эмоционально-чувственного колорита при шизофрении
Амплитуда чувств
Настроения и чувства, переживаемые больными шизофренией, в принципе не отличаются от того, что испытывают психически здоровые люди, в противоположность циклофрении, при которой вследствие смещения к одному из полюсов (радости или печали) эмоциональный колорит редуцируется от светлого до темного, в шизофреническом мире могут наблюдаться все возможные эмоционально-чувственные состояния: светлые — радости, любви, восхищения, озарения; серые — апатии, скуки, чувства бессмысленности и т. д. О больном шизофренией можно сказать, что ни одно чувство ему не чуждо. Если в жизни обычного человека эмоционально-чувственный колорит ограничен самой повседневностью жизни и иногда только в сновидении обнаруживаются более сильные акценты, то при шизофрении (обычно в ее первой фазе) наблюдается как бы взрыв разнородных и часто противоположных чувств и настроений. Прежде всего поражает сила эмоциональных состояний; страх достигает степени панического состояния, любовь доходит до экстаза, печаль — до крайней безнадежности, радость трансформируется в состояние необычайного восторга с чувством легкости и необыкновенной силы и т. п. Сила чувств и настроений является первой особенностью необычайного колорита шизофренического мира. Даже когда на первый план выступает чувственное отупение — безразличие, ощущение бессмысленности всего сущего и апатия, эта серость колорита оказывается столь интенсивной, что значительно выходит за рамки серости обычной жизни и нередко приводит больного к суициду. Это превышение обычной амплитуды эмоциональных колебаний обусловливает то, что не только окружение смотрит на больного с изумлением либо страхом, но и он сам воспринимает себя чуждым этому миру. Это состояние напоминает — хотя и является значительно более напряженным — те ситуации, когда под влиянием сильного чувства все вдруг видится в ином свете. Разумеется, всегда остается открытым вопрос, что изменяется раньше, чувства или тематика и структура наших переживаний. Этот вопрос не имеет особого смысла, так как переживания невозможно поделить на отдельные части; если так и поступают, то лишь в целях упрощения анализа изучаемых явлений. Трактуя, однако, чувства в качестве основного компонента любого переживания, можно принять, что видение мира изменяется в зависимости от эмоционального колорита. Аналогично бесплодными представляются споры о том, что раньше всего изменяется в переживаниях больного, что составляет ядро шизофренической трансформации действительности: изменение чувств восприятия, или же, наконец, мышления.
Непредсказуемость
Представляется, однако, что необычность колорита шизофренического мира связана с его «инаковостью». Нередко случается, что шизофренический образ бывает «бедным» — отсутствует бред и галлюцинации, не наблюдается ярких изменений в поведении, — и, однако, при первом же контакте с больным ощущается его странность и необычность. Эмоциональная экспрессия и ее перцепция составляют ось нашего контакта с окружением. Уже очень рано в жизни индивида формируется структура его эмоционально-чувственной интеракции с окружением, потому все «необычное» в эмоциональных проявлениях ощущается сильнее, нежели в других секторах жизни. Так, иногда не замечается какая-либо необычная деталь в окружении, но моментально ощущается необычность эмоциональных реакций отдельного индивида, либо атмосферы, царящей в группе. Наша интеракция с окружением опирается на принцип вероятности: то, что выходит за рамки ожидаемого, вызывает реакцию удивления. Таким образом, представляется, что при эмоциональной интеракции с окружением, т. е. при «прочтении» эмоциональных состояний других людей и эмоциональном реагировании на них, этот «принцип» оказывается более строгим. Достаточно отреагировать смехом там, где от вас ждали печального выражения лица, или посмотреть с неожиданным выражением любви (ненависти или страха), чтобы эта реакция вызвала изумление у окружающих.
Непонятность
Обращает внимание также и то, что мы старательно ищем мотивацию эмоционально-чувственных состояний, как чужих, так и собственных, вопреки тому, что опыт показывает, насколько обманчивы эти этиологические изыскания. Нас беспокоит чья-то доброжелательность либо враждебность, причин которой мы не понимаем; мы спрашиваем другого человека, почему он невесел, сами страшимся найти причины наших настроений или эмоционально-чувственных установок, которые часто бывают необъяснимыми. Нас радует возможность объяснения эмоционального состояния, как собственного, так других людей. Могло бы показаться, что нигде законы причинности не управляют столь строго, как в эмоционально-чувственной сфере, и этот настойчивый поиск причины там, где нередко отыскать ее бывает трудно, также вытекает из строгих законов эмоциональной интеракции с окружением. Непредвиденное здесь переносится хуже по сравнению с теми типами интеракции, при которых эмоциональные реакции не играют большой роли. Нас не озадачивает то, что погода бывает прекрасная, а бывает пасмурно и дождливо, но нам не дает покоя мысль, что мы не понимаем, почему кто-то печален, весел, подавлен, враждебен или чересчур любезен. Мы не переносим нашу психологическую несостоятельность, хотя и хорошо отдаем себе отчет в том, что определение причин эмоционально-чувственных состояний часто бывает невозможным. Несмотря на столь большое разнообразие эмоциональных реакций, при всем их индивидуальном своеобразии существуют их определенные общие социально обусловленные характеристики. В определенных эпохах или культурных кругах некоторые реакции допускаются и даже поощряются, другие, напротив, отвергаются. Человек, оказавшись в другом культурном круге, может шокировать окружающих своей эмоциональной экспрессией. Истерическая личность раздражает театральностью своих эмоциональных реакций и чрезмерной их амплитудой. Они действуют на окружение, как слишком яркое пятно, не гармонирующее с целостным образом. Однако эмоциональные реакции истерической личности не выходят за границы предвидимого, благодаря чему их без труда можно понять. За видимостью необычности кроется обычное. Аналогичным образом может шокировать окружающих человек, попавший из культурного круга, в котором приняты грубые формы проявления чувств, в такой круг, в котором они осуждаются. В обоих, однако, случаях, необычность эмоциональной экспрессии, обусловленная либо типом личности, либо культурными различиями, представляет собой лишь видимость необычности. За ней кроются понятные каждому эмоциональные состояния. Необычность шизофренических эмоционально-чувственных реакций основывается на их непонятности, т. е. невозможности размещения их в нормальной структуре эмоционально-чувственной интеракции с окружением. Здесь речь идет не о невозможности понимания самого элементарного состояния; нередко бывает легче его «прочитать» у больного шизофренией, нежели у обыкновенного человека, ибо у шизофреников оно сильнее выражено, и, кроме того, они, как правило, отличаются крайне слабой способностью маскировать свои переживания. Чувства страха, ненависти, любви, радости, печали, которые отражаются на лице больного при отсутствии какого-либо понятного для нас повода, или, наоборот, отсутствие какой-либо эмоциональной реакции, когда следовало бы ее ожидать, обусловливают то, что больной оказывается выключенным из нормальной эмоционально-чувственной интеракции, становится странным либо чудаковатым. Понятие «странный» мы употребляем тогда, когда реакция больного нас поражает, а когда нам удается к ней привыкнуть и вместо изумления она вызывает смех либо жалость, говорим о «чудаковатости». Необычность эмоционального колорита при шизофрении основывается не на невозможности «считывания» эмоционального состояния больного, а на невозможности интерпретации этого состояния. Мы видим, что больной счастлив, печален, выражает гнев, апатичен, переживает страх, но не можем отыскать никакого объяснения его эмоциональному состоянию. Наше причинно-следственное мышление абсолютно бессильно. Пользуясь терминологией Ясперса(78), можно утверждать, что психические реакции больного не вмещаются в границы «понимающей психологии» («verstehende Psychologie»), в которой «психические явления» связываются между собой причинно-следственными связями, и тем самым становятся понятными для нас, но относятся к «объясняющей психологии» («erklarende Psychologie»), в которой они оказываются непонятными вследствие невозможности выявления их причинно-следственных связей и для их объяснения приходится заниматься поиском внепсихических причин, например биологических. Если мы видим человека, который сжался от страха или трясется от безудержного смеха, и не можем понять причин таких необычных эмоциональных реакций, мы склонны приписывать их каким-то внепсихологическим причинам, например интоксикации, либо, как в старые времена, одержимости духами и т. п. Подобный способ мышления свидетельствует о том, насколько мы привыкаем к детерминированности нашей эмоционально-чувственной жизни, которая на самом деле оказывается не столь определенной. Необъяснимое для нас эмоциональное состояние является чем-то, вызывающим беспокойство, поскольку оно нарушает нормальную структуру эмоционально-чувственной интеракции с окружением. Парадоксальность такого подхода заключается в том, что в сфере чувственной — следствия к поискам подобных объяснений стремятся с наибольшей силой.
Неадекватность
К характеристике необычности шизофренического эмоционально-чувственного колорита относится не только непонятность. При контакте с больным шизофренией поражает несоответствие его эмоциональных реакций актуальной ситуации. Он испытывает страх, смеется, плачет, раздражается либо сохраняет абсолютно бесстрастное выражение лица вне зависимости от обстоятельств. Мы говорим о неадекватности его эмоциональных реакций. Это можно уподобить тому, как если бы художник написал картину, перепутав цвета: небо изобразил зеленым цветом, траву — голубым. Эта неадекватность эмоциональных реакций затрудняет контакт с больным, ибо мы никогда не знаем, какова будет его эмоциональная реакция в следующую минуту. Шизофреническая неадекватность эмоциональных реакций указывает на существенную особенность наших эмоционально-чувственных связей с окружением, а именно на их согласование с актуальной ситуацией. Эту особенность мы внутренне часто отрицаем, ощущая собственную недостаточную согласованность с настроением окружения. Нередко приходится принуждать себя улыбаться, быть серьезным, доброжелательным и т. д., надевать маску, чтобы отвечать на эмоциональный вызов окружения. В этом содержится положительный момент, состоящий в том, что мы нередко втягиваемся в дальнейшую эмоциональную интеракцию с окружением. Первоначальное впечатление искусственности постепенно исчезает, и мы проникаемся атмосферой окружения, навязывая одновременно ему свою собственную. Окружение, правда, довольно строго добивается нашего приспособления к своему эмоциональному колориту («Почему это вы сегодня такой невеселый?»). С другой стороны, однако, оно проявляет определенную терпимость к несовпадению установок и настроений. Без этого рассогласования не могла бы состояться интеракция; среда требует лишь понимания его причин. Понимание и согласованность являются, таким образом, двумя особенностями эмоционально-чувственной интеракции с окружением.
|
||||
Последнее изменение этой страницы: 2021-07-19; просмотров: 82; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.148.117.240 (0.014 с.) |