Глава 1. Характеристика Кубы в XX веке

Дореволюционная Куба

С точки зрения американской общественности, дореволюционная Куба была «островом греха», обществом, охваченным болезнями азартных игр и мафией. Выдающиеся американские интеллектуалы поддержали эту точку зрения. Даже в 1969 году, когда кубинская реальность радикально изменилась, Сьюзан Зонтаг в статье в Ramparts описала Кубу как «страну, известную в основном танцами, музыкой, сигарами, курортной жизнью и порнографическими фильмами».[1]

В статье 2004 года для Nation Артур Миллер, основываясь на том, что он узнал от людей, которые работали в киноиндустрии на острове, описал общество Батисты «безнадежно коррумпированным, площадкой для мафии, борделем для американцев и других иностранцев».

Хотя большинство кубинцев с готовностью признали бы, что Зонтаг и Миллер коснулись некоторых настоящих ран Кубы, они вряд ли сочли бы их наиболее характерными или наиболее серьезными проблемами, которые затронули остров. Представления, преобладающие в американских СМИ, раскрывают гораздо больше о североамериканском колониальном мировоззрении, чем что-либо о самой Кубе.

Самыми важными проблемами в дореволюционной Кубе были – игорный бизнес, тесные связи властей с итальянскими мафиози и проституция, что превратило Кубу на тот момент в огромное казино и настоящий рай для мафиози, которые на короткий промежуток времени в буквальном смысле стали настоящими правителями Кубы.

И так, далее будут рассмотрены две основные проблемы дореволюционной Кубы – игорный бизнес и власть мафии.

Азартные игры

Для американцев азартные игры на Кубе означали азартные игры в полностью легальных казино вдали от законов страны.

Казино начали развиваться на Кубе в 1920-х годах в связи с ростом туризма. После нескольких взлетов и падений в последующие три десятилетия индустрия казино взлетела в середине и конце 1950-х, когда Фульхенсио Батиста и его соратники, работая вместе с американскими мафиози, использовали ресурсы кубинских государственных банков развития и даже пенсионные фонды профсоюзов, чтобы построить отели, в которых размещались казино, такие как Riviera, Capri и Havana Hilton (сегодня Havana Libre). При этом как кубинские правители, так и мафиози набивали свои карманы, снимая доходы казино, обманывая инвесторов и торгуя наркотиками.[2]

Однако, если мир «казино-острова» широко освещался в американских средствах массовой информации, он никогда не становился центральной темой в средствах массовой информации острова и в сознании кубинцев. Помимо американских туристов, которые были основными посетителями казино, лишь небольшое количество кубинцев – представители высшего среднего и высшего сословия играли там. Дресс-код казино и минимальные требования к ставкам держали в стороне большинство кубинцев, хотя верно то, что относительно небольшое, но значительное число кубинцев зарабатывали на жизнь обслуживанием казино, отелей и ночных клубов, так как большая часть населения острова, фактически считалась не более чем обслуживающим персоналом.[3]

Но экономическое влияние азартных игр в казино и даже туризма в США было сильно преувеличено. 1956 год был удачным для туризма: этот сектор экономики заработал 30 миллионов долларов, что составляло всего 10 процентов от того, что за год произвела сахарная промышленность. Эти относительно скромные показатели отчасти объяснялись тем, что массовый международный туризм, которому способствовали широко распространенные коммерческие авиалайнеры, еще не начался. В 1950-х годах Кубу ежегодно посещали от 200 000 до 250 000 туристов, по сравнению с чуть более тремя миллионами в 2014 году, а в 2015 году, вероятно, больше.

Казино Гаваны были разграблены сразу же после свержения диктатора Фульхенсио Батисты 1 января 1959 года. Подавляющее большинство кубинцев считали казино – а также паркоматы, установленные в столице несколькими месяцами ранее как одиозные выражения своего мнения, гнетущее разложение Батисты и его сообщников.

Но, как отметила Розали Шварц, историк кубинского туризма, «отвращение к эксцессам правительства предшествовало и превзошло возмущение по поводу казино».

Революционеры обвиняли приспешников Батисты в пытках и убийствах, а не в операциях в казино, когда те «предали их суду». Большинство кубинцев также не возражали против азартных игр, и многие из них играли в азартные игры в течение длительного времени, хотя и в совершенно иной манере, чем казино, населенные туристами и привилегированными кубинцами.

На Кубе была официальная национальная государственная лотерея, которая существовала со времен испанской колонии. Каждую субботу днем проводился розыгрыш, спонсируемый Renta de la Lotería, учреждением кубинского правительства, созданным для этой цели. Рента стала массовым источником коррупции, хотя некоторые законные благотворительные организации получали средства от розыгрыша лотереи. Даже кубинские коммунисты разделили эти доходы, когда, контролируя профсоюзное движение во время своего союза с Батистой с 1938 по 1944 год, они построили новую штаб-квартиру профсоюза, по крайней мере, частично, на деньги, которые правительство предоставило им в рамках национальной лотереи.

Розыгрыши лотереи транслировались по радио, показывая своеобразную смесь современности и средневековья. В еженедельном спектакле, достойном фильма Луиса Бунюэля, сироты и брошенные дети, воспитанные монахинями Каса де Бенефисенсия, объявляли различные номера призов с типичным пением характерным голосом, тоном и ритмом. Но тот факт, что даже самые маленькие доли официальных лотерейных билетов были относительно дорогими, стимулировал рост неформальной, нелегальной лотереи, основанной на результатах официальной лотереи, которая принимала ставки размером всего пять центов.[4]

Эта незаконная лотерея, именуемая «la bolita», стала крупным бизнесом и имела своих собственных капиталистов или «банкиров», некоторые из которых стали широко известными. Однако банкиры не смогли бы выжить без своих многочисленных агентов (apuntadores) в баррио. Они были эквивалентом «бегунов по числам» в Соединенных Штатах. Антрополог Ульф Ханнерц в своей книге Soulside предположил, что игра в числа американских черных гетто, возможно, возникла на Кубе.

Между людьми, которые владели и управляли казино, и банкирами, которые управляли нелегальной болитой, было мало связи – за исключением особого случая с Мартином Фоксом, владельцем ночного клуба и казино Tropicana, который сделал свой первоначальный капитал как банкир-болита, но оставил этот мир позади, когда стал владельцем Tropicana в начале пятидесятых. Что объединяло болитских банкиров и владельцев казино, так это то, что им приходилось расплачиваться с высокопоставленными правительственными чиновниками и полицией.

«Болита» была прежде всего игрой для бедных. Но для многих бедных и даже некоторых людей из среднего класса la bolita также стала средством поддержки или пополнения их доходов, работая в качестве apuntadores, или бегунов по численности.