Глава 798. Я даю тебе время десяти вдохов

Когда пагода небесного маркиза развалилась, то вокруг начался полный хаос. Все члены клана ощущали будто их поразило молнией с небес. Для клана небесного маркиза такая пагода была символом величия и могущества клана. Это было самое ценное наследие в клане, которое переходило к наследнику для защиты клана. И теперь пагода небесного маркиза клана Чжоу… развалилась на кусочки.

Это была не первая уничтоженная пагода небесного маркиза со времён переселения династии Архимператора в дикие земли… но за последние тысячу лет её единственную постигла подобная судьба. Значимость этого события было сложно даже представить. Если так прореагировал клан Чжоу, то что уже говорить о собравшихся вокруг клана зрителях. Множество людей наблюдало за событиями от лица других могущественных организаций, они, как и простые люди, были поражены произошедшим.

— Пагода небесного маркиза клана Чжоу… разрушена…

— Этот Бай Хао на самом деле осмелился уничтожить пагоду небесного маркиза!

Чжоу Удао вылетел из-под обломков во время обрушения. Из его рта брызнула кровь, и он выглядел заметно старше, чем раньше. Как только он выбрался, он не ринулся в атаку на Бай Сяочуня, а развернулся и… попытался сбежать. У него не было другого выбора. Удар кулаком Бай Сяочуня был невероятно шокирующим, таким мощным, что он смог разрушить величественную пагоду небесного маркиза. Для Чжоу Удао это было практически невероятно. Он никак не мог поверить, что это действительно произошло. Многие люди мало знали о том, как устроена пагода небесного маркиза, но он, будучи небесным маркизом, обладал полным контролем над своей пагодой, поэтому был глубоко поражён случившимся.

Он знал, что так называемые пагоды небесных маркизов создавались не небесными маркизами, а были построены вместе с самим городом Архимператора. Они были поразительными устройствами, которые могли накапливать и испускать силу невидимой магической формации.

В конце концов, видимый сейчас город Архимператора был только частью истинного города. Остальная его часть была скрыта под землёй. Что касается пагод небесных маркизов, то они позволяли полудэвам небесным маркизам использовать силы, равные по мощи возможностям дэва. Конечно, пагоды небесных герцогов были ещё более впечатляющими.

Сила пагоды, однако, была ограниченной. В конце концов, использовать её на полную мощность было слишком дорого, поэтому это было запрещено в мирное время. Даже так… пагоды были достаточно прочными, чтобы простые люди не могли успешно атаковать их. Предыдущее разрушение пагоды небесного маркиза тысячу лет назад случилось во время битвы полубогов. По этой причине Чжоу Удао даже подумать не мог, что его пагода небесного маркиза может оказаться уничтоженной. Хотя он не был уверен, почему это стало возможным, но его предположения на этот счёт сильно его напугали.

«Если это не его основа культивации, то, должно быть, это какая-то особая божественная способность… Этот удар кулаком на самом деле магическая техника! Но какая?» Чжоу Удао побледнел от мысли о том, что спровоцировал того, кто был слишком силён, чтобы с ним можно было справиться. Поэтому, не медля ни секунды, он сразу бросился наутёк.

В глазах Бай Сяочуня мелькнул ледяной блеск. Он не знал про особенности пагод, поэтому удивился реакции Чжоу Удао. Со скоростью молнии он бросился в погоню, но тут внезапно из-под обломков обрушивающегося здания на окраине клана Чжоу появилась тёмная фигура. Она была полупрозрачной и двигалась прямо на мёртвых солдат, стоящих в оцеплении.

Этот человек не только быстро двигался, но ещё использовал какую-то магию, позволяющую замедлить движение мёртвых солдат. В результате казалось, что он вот-вот вырвется наружу. Однако в этот миг Бай Сяочунь остановился, развернулся и исчез, снова появившись прямо перед тёмной фигурой. Складывалось такое впечатление, что он только и ждал, когда этот человек попытается сбежать.

— Наконец-то ты вылез! — сказал он, его глаза излучали ледяную холодность и намерение убивать. Послышался грохот, и воздух вокруг него начал кружить в форме воронки. Неожиданно сила его намерения убивать оказалaсь мощнее, чем во время атаки на Чжоу Удао.

— Ты! — вырвалось у попятившейся тёмной фигуры. В этот момент она обрела чёткие очертания старика. Он был встревожен, очевидно, полагая, что очень умно поступает, начав побег во время обрушения пагоды небесного маркиза, когда Бай Сяочунь погнался за Чжоу Удао. К тому же он использовал специальную технику для замедления движений мёртвых воинов, он был полностью уверен, что сможет убежать. Он и подумать не мог, что Бай Сяочунь окажется готовым к подобному, застав его врасплох.

По правде говоря, придя в клан Бай Сяочунь и его серебряный мёртвый воин не смогли обнаружить старика при помощи божественного сознания, и Бай Сяочунь придумал этот план. Он убил наследника, с одной стороны, чтобы выпустить накопившуюся ярость, а с другой, чтобы не дать Чжоу Удао выиграть время и дождаться помощи. Весь смысл его действий был вовсе не в том, чтобы кого-то убить, а в том, чтобы позволить деду Мяо Линь’эр увидеть возможность для побега. Только идя на крайние меры и внушив противнику, что он полностью слетел с катушек, можно было дать тому достаточно уверенности в успешности побега.

Именно поэтому Бай Сяочунь атаковал с такой безжалостной эффективностью, сразу же прибегнув к кулаку Неумирающего Императора. Всё это время его божественное сознание покрывало весь клан, особенно сосредоточившись на полосе оцепления. Он знал, что старый некромант наверняка попытается прорваться сквозь неё, чтобы убежать. Только этого он и ждал.

Теперь, когда старик попытался отступить, Бай Сяочунь сделал шаг вперёд. В то же время он отправил мысленный приказ мёртвым воинам, чтобы они усилили и сомкнули периметр. Тут же серебряный мёртвый воин активировал основу культивации дэва и ринулся в сторону старого некроманта. Прошёл только миг, а на земле и в небе всё уже было плотно оцеплено. Теперь, какие бы специальные техники ни применял старик, ему бы ни за что не удалось бы вырваться. Чжоу Удао тоже попал в кольцо, он начал пятиться от мёртвых солдат. У него тоже не было никакой надежды прорваться.

Дед Мяо Линь’эр понял, что настал критический момент. В его глазах сверкнуло безумие, и он, посмотрев на Бай Сяочуня, внезапно закричал:

— Отпусти меня, Бай Хао! Если нет, то мне достаточно всего одной мысли, чтобы уничтожить твоего душу-раба!

Очевидно, переживая, что Бай Сяочунь может не поверить, что его душа-раб всё ещё жив, старик выполнил жест заклятия и на его лбу появилась тень души. Эта тень души принадлежала Бай Хао, который оказался в ловушке во лбу старика, где постепенно сгорал и сейчас находился в критической опасности. Бай Сяочунь остановился и внутренне содрогнулся, смотря на тень души Бай Хао. Мёртвые воины тоже остановились, включая серебряного, но исходящие от него колебания дэва стали лишь сильнее.

— Если ты отпустишь меня, то я верну тебе твоего душу-раба! — его взгляд быстро метался между Бай Сяочунем и серебряным воином с основой культивации дэва. Сам факт того, что Бай Сяочунь сразу же остановился, придал ему уверенности; было очевидно, что тот очень ценит своего душу-раба. — Сейчас же отведи своих солдат. Я даю тебе время десяти вдохов.

Глаза старика сияли ярче, чем когда-либо, а Чжоу Удао в стороне оживился в нетерпении. Бай Сяочунь отвёл взгляд от тени души Бай Хао и посмотрел в глаза божественному некроманту. Хотя он и переживал, но при этом ощущал себя как никогда беспощадным. Холодным голосом он ответил:

— Это я тебе даю время десяти вдохов, чтобы решить. Либо умираешь ты, либо все до последнего члены клана Мяо. Выбор за тобой!

Взмахнув рукой, он призвал зелёный экран, на котором появилась картинка! На ней отобразилось инспекционное имение с десятью тысячами культиваторов душ внутри. Там были мужчины и женщины, и все они дрожали от страха. Бледная от ужаса Мяо Линь’эр тоже была там. Их окружала армия из тысячи мёртвых воинов, пульсирующих убийственной аурой, во главе которых стоял Чжоу Исин. Дед Мяо Линь’эр был явно шокирован увиденным. Ещё ужаснее было то, что люди по ту сторону экрана могли его видеть. Они сразу же начали взывать к нему:

— Патриарх, спаси нас!

— Помоги мне, дедушка!

— Патриарх, это я, Тань’эр! Спаси меня!

Глава 799. Ты провёл меня, Бай Хао!

Поразительно, но все они были членами клана Мяо. Конечно, там был не весь клан, а только семьдесят — восемьдесят процентов людей, но это всё равно было много. Более того, многие из них были избранными клана, ради которых патриарх проливал свои кровь, пот и слёзы, не говоря уже про значимые затраты ресурсов для взращивания некромантов. Они представляли силы резерва клана Мяо, а также его будущее! Патриарх клана Мяо предусмотрительно разделил свой клан на небольшие группы и спрятал их в таких местах, где, по его мнению, их никто не стал бы искать. Он и подумать не мог, что Бай Сяочунь сможет всех их выследить.

На самом деле это было одной из первых зацепок, обнаруженных Бай Сяочунем, после чего он сразу же отдал соответствующий приказ Чжоу Исину. Более того, он просил его поначалу просто наблюдать и ничего не предпринимать из-за того, что боялся случайно позволить врагу узнать, что уже обнаружил его.

Он сделал ход против клана Чжоу только когда собрал все зацепки и решился сомкнуть невод. Конечно, простые культиваторы клана Мяо не обязательно были полезными сами по себе. Но Бай Сяочунь уже давно пришёл к выводу, что если Бай Хао до сих пор жив, тогда патриарх клана Мяо обязательно будет использовать жизнь Бай Хао, чтобы шантажировать Бай Сяочуня. Поэтому… он в ответ решил воспользоваться кланом Мяо, чтобы шантажировать патриарха. Это послужило ещё одной причиной, чтобы тут же разделаться с наследником клана Чжоу. Такое устрашающее действие было намного эффективнее любой угрозы.

— Бай Хао! Ты! — глаза патриарха Мяо полностью налились кровью, его голова шла кругом. Внутри изображения он видел Мяо Линь’эр и других молодых членов клана, которых он не только с таким трудом взрастил, но ещё и очень любил. Он вспомнил про свою жизнь в клане, как эти дети были привязаны к нему, и внезапно его дыхание стало прерывистым. В то же время в его глазах появилась непокорность. Сейчас их жизнь зависела от того, какое решение он примет.

— Там не все члены твоего клана, — медленно и отчётливо проговорил Бай Сяочунь, — но не волнуйся. Если мой душа-раб погибнет, тогда, поверь мне, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы выследить всех детей клана Мяо до единого, где бы они ни прятались, и убить их. Я позабочусь, чтобы в диких землях больше никогда не смогло появиться даже намёка на клан с фамилией Мяо. Все линии крови будут уничтожены.

Бай Сяочунь понимал: раз патриарх клана Мяо использует Бай Хао, чтобы шантажировать его, значит его личность до сих пор не раскрыта. Если бы это было не так, то патриарху не потребовался бы шантаж. Он бы смог с лёгкостью перевернуть весь мир Бай Сяочуня, поставив его в наиопаснейшую ситуацию.

Бай Сяочунь затрясся от ярости при мысли, что патриарху клана Мяо не удалось провести поиск души на Бай Хао. Но при этом было очевидно, что патриарх изо всех сил стремился узнать, каким образом тот возник. Бай Сяочунь мог только вообразить, какие муки и пытки пришлось испытать Бай Хао. Но при этом… патриарху клана Мяо не удалось выведать его секреты. Бай Сяочунь и прежде не собирался отказываться от своего ученика, но понимание того, через что тому пришлось пройти, только укрепило его решимость.

У патриарха клана Мяо затряслись губы и его глаза налились кровью. Он даже дышал с трудом. Внутри ему казалось, что его разодрало на две половины, одна желала, чтобы клан продолжал жить, а другая — стремилась дать выжить ему самому. Эти две половины дрались друг с другом, пытаясь взять верх. Перевесит ли его желание стать земным некромантом долг перед кланом?

И в этот момент… Бай Сяочунь продолжил говорить:

— Ни при каких обстоятельствах я не позволю тебе сегодня уйти отсюда живым. И мне не нужно полагаться на удачу, чтобы выполнить это. Ты сегодня абсолютно точно умрёшь. Либо отдай мне моего душу-раба, и тогда умрёшь только ты, либо… ты, твой клан и мой душа-раб — вы все погибнете вместе. У тебя нет возможности спастись и никто тебе не поможет. Даже не пытайся выиграть время. Я скажу это только ещё один раз. У тебя есть время десяти вдохов. После этого я отдам приказ моей армии мёртвых воинов атаковать. Тогда ты увидишь, как реки крови твоего клана потекут к загробному миру вместе с твоей смертью.

Хотя сердце Бай Сяочуня быстро билось от волнения, на его лице не было ни единого признака беспокойства. Он казался холодным, беспощадным и безэмоциональным, а его голос нёс в себе решимость, с которой можно гнуть гвозди и разрубать железо. После этого он взмахнул рукавом и, посмотрев на изображение Чжоу Исина, сказал:

— Чжоу Исин, начинай обратный отсчёт. Через время десяти вдохов приступай к казни клана Мяо.

— Десять… Девять… Восемь…

Патриарх клана Мяо задрожал и задышал ещё тяжелее. Слова Бай Сяочуня походили на острые клинки, глубоко вонзающиеся в его сердце и разум, толкая его на грань полного отчаяния, особенно учитывая, что Бай Сяочунь пообещал ему смерть при любом раскладе. И у него было время всего десяти вдохов, чтобы сделать выбор. К этому моменту он был уверен, что Бай Сяочунь действительно решил убить его и у него нет надежды на спасение.

«Что же делать? — подумал он. — Что же мне теперь делать?»

Пока патриарх клана Мяо горько улыбался, а Чжоу Исин вёл отсчёт, культиваторы клана Мяо начали ещё громче причитать и умолять о спасении.

— Патриарх, спаси нас!

— Пять… Четыре…

Слова Чжоу Исина раздавались в ушах патриарха клана Мяо как гром. Патриарх уставился на Бай Сяочуня в надежде увидеть на его лице хоть какой-то намёк на блеф. Но как бы пристально он не смотрел, выражение лица того казалось ледяным и безжалостным. Он выглядел так, словно готов на любые крайности ради того, чтобы исполнить своё обещание.

«Он заботится о своём душе-рабе, — подумал патриарх с быстро бьющимся сердцем, — но не настолько, чтобы его можно было использовать для шантажа…» Очевидно, что Бай Сяочунь хотел, чтобы либо этот душа-раб был у него, либо не достался вообще никому.

На самом деле Бай Сяочунь переживал куда сильнее, чем патриарх клана Мяо. Но он полностью скрывал это, не давая просочиться ни малейшему намёку на волнение. Он знал, что если он отпустит сейчас патриарха клана Мяо, то утратит инициативу, а его противник сможет распоряжаться жизнью Бай Хао. Если в это время другие двенадцать кланов или король девяти просветлений вмешаются, то он уже не сможет спасти Бай Хао. Откладывать разрешение ситуации было нельзя. Ему нужно было завершить всё здесь и сейчас.

Единственная надежда была на то, чтобы продемонстрировать, кто из них двоих более жесток. Он должен был заставить патриарха поверить, что живым ему не уйти ни при каких обстоятельствах. Только уничтожив надежду врага выжить, он мог пробудить в нём чувство ответственности за клан. Он будет вынужден выбирать, умрёт только он или он и весь клан. В конце концов, большинство людей выбрали бы первое. Ведь это была не просто смерть, а отважное самопожертвование ради жизни клана.

Если бы патриарх догадался об этом манёвре Бай Сяочуня, то понял бы, что Бай Сяочуню гораздо более небезразлична ситуация, чем патриарху. Тогда Бай Сяочуню пришлось бы пойти на компромисс и отпустить его…

— Три…

Намерение убивать Чжоу Исина усилилось, как и убийственная аура тысячи мёртвых солдат.

— Пожертвуй собой ради спасения клана, — равнодушно сказал Бай Сяочунь. — Или будь погребён вместе с ними. Выбор за тобой!

Он поднял руку вверх, и все поняли, что стоит ему дать отмашку, как начнётся казнь. Ему не нужно было ничего говорить. На самом деле слова сейчас скорее бы были менее эффективными и даже помешали бы.

— Два… — сказал Чжоу Исин.

Мольбы людей клана Мяо превратились в огромную волну звуков, которая обрушилась на сознание патриарха. Ещё чуть-чуть, и он был готов лишиться сознания. Понимая, что обречён, он ощутил, как интересы клана начали перевешивать собственные амбиции. В какой-то степени разыгравшаяся сцена была наигранной. Хотя патриарх, казалось, готов пожертвовать собой ради клана, но по правде говоря, стоило ему ощутить хоть тень сомнения у Бай Сяочуня, хотя бы намёк на то, что он мог бы остаться в живых, он сразу же поменял бы своё решение.

— Один!

Как только это слово было произнесено, патриарх клана Мяо горько улыбнулся. Потому он коснулся своего лба, схватил Бай Хао и кинул его в сторону Бай Сяочуня.

— Отпусти мой клан, — сказал он. — Мужчина должен нести ответственность за свои поступки, поэтому моя жизнь в твоих руках.

Сердце Бай Сяочуня так сильно колотилось, что его маска холодности разлетелась на кусочки. Взволнованный до предела, он потянулся, чтобы забрать Бай Хао. Очевидно, что Бай Хао был очень слаб, но как только Бай Сяочунь схватил его, он открыл глаза и удивлённо посмотрел на него.

— Наставник… — сказал он, а потом потерял сознание.

С дрожащим сердцем Бай Сяочунь использовал божественное сознание, чтобы убедиться, что Бай Хао просто в обмороке. Потом он поместил его в пагоду для хранения душ в бездонной сумке.

Когда патриарх клана Мяо увидел это, то его глаза полезли на лоб, а голова пошла кругом. Он слышал, как Бай Хао назвал Бай Сяочуня наставником, и видел, насколько Бай Сяочунь заботится о нём. Наконец он всё понял. Патриарх чуть не задохнулся, когда благородное чувство самопожертвования ради клана быстро сменилось ощущением крайнего унижения.

— Ты провёл меня, Бай Хао!