Биография и основы его научных взглядов

Роль элиты в обществе, отличие элиты от массы, причины проявления агрессии и насилия.

Роль элиты в обществе

К аристократии, элите он относит не ту группу людей, которая оказалась таковой в силу своего происхождения, а ту, которая наделена определенными идеалами, желаниями и при этом обладает чувством ответственности. Эти люди следуют чувству долга, выдвигают к себе высокие требования и готовы к самосовершенствованию.

В этой работе основное внимание автор уделяет рассмотрению темы массы, а не элиты. Но тема элиты прослеживается на протяжении всего текста, в основном на противопоставлении элиты массе.

Косвенно Ортега-и-Гассет отвечает на вопрос, какова роль элиты в обществе.

Он утверждает, что элиты владеют общественными идеями и культурой. Они рефлектируют и удерживают основы, на которых держится цивилизованный мир, а для массового человека этих основ попросту не существует.

Ортего пытается объяснить историческое развитие деятельностью аристократического меньшинства, то есть элиты. Он считает, что всякое общество содержит в себе такую функциональную структуру, в которой наиболее энергичные люди воздействуют на остальных людей и ведут их за собой.

Элита, а не отдельный гений или герой, воздействуя на массу, улучшает ее природу и двигает историю вперед.

«Вне всякого сомнения, – пишет Ортега, – чтобы улучшить средний тип человека, должно существовать выдающееся, высшее меньшинство, которое благодаря своей заразительности, образцовости ведет менее способные массы к высокой цели».

Выдающиеся качества у элиты являются результатом самой жизни, которая в свою очередь определяется антропологическими факторами. Это положение объясняется следующим образом. Человек живет в силу необходимости, но форма, способ жизни ему не даны изначально, он их делает сам. В этом смысле человек свободен, и свою жизнь он делает сам.

«Эта свобода выбора, – пишет Ортега, – заключается в том, что человек внутренне чувствует необходимость выбрать наиболее лучшее. Но это лучшее не является выбором, определяемым с помощью человеческого арбитража. Среди множества вещей, которые в каждый момент можно сделать или они могут быть, всегда имеется одна, которая нам представляется как та, которую нужно выбрать или которая может быть. В конечном счете, с необходимостью оказывается, что это и есть самое лучшее. Наша свобода быть этим или другим не освобождает нас от необходимости, а как раз наоборот, соединяет с нею».

Именно с учетом такого подхода надо понимать утверждение Ортеги о том, что у человека нет природы, а есть история. Жить – означает делать в каждый момент то, что необходимо для настоящего и последующего. Естественно, что в этой ситуации можно выбрать или хорошее, или плохое. Аристократы демонстрируют образцовую жизнь, дают примеры для подражания, и эта образцовость является их главной функцией.

В обществе одни люди творят, другие им подражают, следуют за ними. Общественная жизнь требует существования «достаточно способного меньшинства, чтобы организовывать, идейно вдохновлять и направлять другую часть общества, которая в свою очередь должна быть способна решать возложенные на нее проблемы и обладать чувством высшей ответственности». Любой народ, если он не имеет элиты, не сможет самореализоваться. Если народ – это стихия и покорность, то аристократия – это дисциплина и власть.

Одним из важнейших функциональных свойств избранного меньшинства является формирование в обществе социальных норм поведения, общественных законов.

Существование образцовости, примерности является необходимым социальным механизмом совершенствования общественной жизни.

Отличие элиты от массы

X. Ортега-и-Гассет «человека массы» сделал главным «персонажем» блестящего по форме философского эссе «Восстание масс» (1930). Введение этого понятия открывает простор для осмысления проблем «элемент массы», «латентная (потенциальная) масса», а также во многом создает основу для формирования нового, нетрадиционного подхода к изучению социально-массовых явлений.

Раскрывая свое понимание элиты, автор говорит об элите как об «избранном меньшинстве», высшем классе. Меньшинство он при этом понимает как совокупность лиц, выделенных особыми качествами, массу — как не выделенных ничем («средний человек», человек в той мере, в какой он не отличается от остальных и повторяет общий тип).

Ортега-и-Гассет упоминает черты, отличающие «избранных» от массы:

– «Избранные — не те, кто кичливо ставит себя выше, но те, кто требует от себя больше, даже если требование к себе непосильно». Этим они отличаются от человека массы, который не требует от себя ничего, для кого жить — это плыть по течению, оставаясь таким, каков есть, и не силясь перерасти себя. Масса — это те, кто подчиняется воле истории и лишен ориентиров.

– У власти должны находиться элиты, так как массы к этому не способны. Но сейчас у власти находятся представители масс, и вообще весь мир становится массой, которая проникает даже в круги традиционно элитарные.

У Ортеги речь идет об определенном типе человека, а не об общественном классе. Он делает специальную оговорку, что деление общества на массы и избранное меньшинство — это деление не на социальные классы, а на типы людей: в каждом классе можно найти и «массу», и настоящее «избранное меньшинство».

Массовый тип, псевдоинтеллектуалы преобладают ныне даже в традиционно элитарных группах, и, наоборот, среди рабочих, считавшихся раньше типичной «массой», нередко встречаются характеры исключительных качеств.

Масса — это множество людей без особых достоинств, ее элемент — средний, заурядный человек. Но не только лишь отсутствие талантов делает личность «человеком массы»: скромный человек, осознающий свою посредственность, никогда не почувствует себя членом массы и не должен быть к ней отнесен. Человек массы — тот, «кто не ощущает в себе никакого особого дара, чувствует, что он «точь-в-точь, как все остальные» и притом нисколько этим не огорчен, наоборот, счастлив чувствовать себя таким же, как все». Необходимые черты его — самодостаточность, самодовольство: в отличие от человека элиты, предъявляющего к себе строгие требования, он всегда доволен собой, «более того, восхищен», не знает сомнений, с завидным спокойствием «пребывает в глупости».

К массе духовно принадлежит тот, кто в каждом вопросе довольствуется готовой мыслью, уже сидящей в его голове. Ему не дано проектировать и планировать, у него ограниченные творческие возможности, нет подлинной культуры, в решении споров он игнорирует основные принципы разума, не стремится держаться истины. Сложность, многогранность, драматизм бытия либо недоступны, либо пугают его.

Люди элиты — это люди «великого пути», пришедшие в этот мир созидать, творить, те, кто требователен к себе, берет на себя «труд и долг», а человек массы — тот, кто живет «без усилий, не стараясь себя исправить и улучшить, кто плывет по течению».

Ведущими признаками «человека элиты» являются:

- компетентность

- высокий профессиональный и культурный потенциал

- самосовершенствование

- творчество

- «служение» как осознанный выбор

А «человека массы»:

- теоретическая «заскорузлость»

- иллюзия самодостаточности

- отсутствие стимула к саморазвитию

- самодовольное «пребывание» в глупости

- «вожделение».

Первый исповедует ценности творчества, познания как служения общенациональным, общечеловеческим задачам, второй же привержен ценностям потребления, не выходит, в целом, за перспективу собственного одномерного существования. Цивилизация интересует его не сама по себе, а лишь как средство удовлетворения растущих вожделений.

Биография и основы его научных взглядов

ОРТЕГА-И-ГАСЕТ, ХОСЕ (Ortega y Gasset, Jose) (1883–1955), испанский писатель и философ, один из выдающихся интеллектуалов XX в. Ортега и его современник Мигель Унамуно известны как «философы агоры», люди, которые популяризировали свои идеи с помощью газетных статей, специально созданных для этой цели журналов, в книгах и публичных лекциях.

Ортега родился в Мадриде 9 мая 1883. Получил образование в Малаге и Мадриде, стал доктором философии в 1904. Уже в 1902 писал статьи для газеты «Эль Импарсиаль» («El Imparcial»). Стажировался в Марбургском университете у Германа Когена, который оказал на него значительное влияние. В 1910 стал профессором метафизики Мадридского университета.

В 1914 Ортега опубликовал свою первую книгу – Размышления о Дон-Кихоте (Meditationes del Quijote) и прочитал знаменитую лекцию Старая и новая политика (Vieja y nueva politica), в которой изложил позицию молодых интеллектуалов того времени в отношении политических и моральных проблем Испании.

Некоторые историки считают это обращение существенно важной вехой в цепи событий, которые привели к падению монархии. В 1915 в сотрудничестве с Асорином, Барохой и Пересом де Айела основал журнал «Испания» («España»), а в 1917 – «Эль Соль» («El Sol»). Вскоре Ортега стал известен в Латинской Америке; в 1916 он прочитал серию лекций в Аргентине. В 1923 учредил журнал «Ревиста де Оксиденте» («Revista de Occidente»), в котором испаноязычному миру предлагались новейшие достижения в области философии, науки и литературы. Когда генерал Примо де Ривера провозгласил себя диктатором Испании в декабре 1923, Ортега, как и многие другие профессора, отказался от должности в университете. В феврале 1931 за два месяца до смены режима он образовал небольшой политический союз «Группа на службе республики» («La agrupacion al servicio de la republica»), а затем был избран в новую конституционную ассамблею.

В 1933 Ортега ушел из политики, а когда началась гражданская война, покинул Испанию. В 1936–1945 жил в Европе, Аргентине и Португалии. В 1948 основал в Мадриде Институт гуманитарных наук. Умер Ортега в Мадриде 18 октября 1955.

Эволюцию воззрений Ортеги правомерно рассматривают как движение от неокантианства к «философии жизни», а затем к экзистенциализму. Вместе с тем подобная схематизация учитывает только внешние влияния, сказывавшиеся на терминологии Ортеги, тогда как основные положения его философии обнаруживаются уже в «Размышлениях о Кихоте» (Meditationes del Quijote, 1914) и с тех пор существенно не меняются. Отталкиваясь от неокантианства, «философии жизни», феноменологии Гуссерля, Ортега создает учение о «жизненном разуме» (см. рациовитализм), напоминающее и аналитику Dasein Хайдеггера, и учение о «жизненном мире» Гуссерля.

Центральная формула его философии такова: «Я есть «я» и мои обстоятельства»:

- Первое «Я» – это «радикальная реальность человеческой жизни», в ней укоренены все остальные реальности;

- второе «я» – это сознание, субъект классической философии;

- «обстоятельства» (circunstancia) – это все, что может стать предметом акта сознания, причем акта не только познавательного, но также волитивного, эмоционального и т.д.

Обстоятельства суть предметности, включающие в себя не только внешний, но и внутренний мир, они невыводимы из «Я» и не конструируются субъектом; любому акту сознания сопутствует предмет, а сами обстоятельства всегда уже истолкованы – поэтому «вещи» суть наши интерпретации, даже «метафоры». Бытие – это и не материя, и не дух, не какая-то субстанция, но «ракурс», «перспектива». Организующим принципом реальности является точка зрения, а всякая попытка получить «безличную» картину мира оканчиваются неудачей – перспективы sub specie aeterni не существует.

Перспективизм Ортеги дополняется учением о «жизни» как «радикальной реальности» и изначальной активности, а также о творческом воображении и смыслопорождении. Ортега создает собственный вариант герменевтики, который лежит в основе его историцизма. У человека нет природы, у него есть история. Ортега разграничивает рефлексивный и дорефлексивный уровни жизни, которые получают у него наименования «идеи» и «верования». Человеческое существование изначально практично, мы «считаемся» с миром до всяких «идей», мы разомкнуты на него в «верованиях». За всякой системой идей, теорией скрывается система верований, самоочевидных «предрассудков». Никакое методологическое сомнение не может отменить верований, без которых нет самого человека. Верования оказываются под сомнением, когда сотрясается сама жизненная почва, когда человек теряет ориентацию в мире и пребывает в экзистенциальном отчаянии. К помощи идей человек прибегает именно в целях восстановления безопасности и уверенности, гармоничного равновесия с миром. В верованиях человек живет «по истине», в сомнении у него появляется идея истины как чего-то требующего усилий для достижения. Найденная такими усилиями мышления идея-истина со временем становится верованием. Философия и наука возникли именно потому, что была разрушена традиция, рухнули прежние коллективные верования – философия начинается с «кораблекрушения» и попыток выплыть из «моря сомнений». Философия имеет свое начало, но вполне возможен и конец такого способа поиска истины.

 

Учение об идеях и верованиях лежит в основании философии истории Ортеги. Системы верований коллективны, каждая эпоха характеризуется господством какого-то базисного верования. Исторический кризис происходит вместе с крушением такой системы координат. Человек остается без точки опоры, без твердых убеждений – он теряется в мире. Кризисные периоды насыщены поисками идей-ориентиров: множатся философские доктрины, религиозные ереси и секты. Старая культура уже не вызывает доверия, она непонятна массе – на сцену истории выходят варвары, которые вторгаются не извне, но порождаются самой культурой. Она стала ритуализированной, излишне специализированной, фарисейской – боги умирают, а человек оказывается отчужденным от тех смыслов, которые веками несли культурные образцы.

В работе «Вокруг Галилея» (En torno a Galileo, 1933) Ортега подробно рассматривает «кризис Возрождения», который завершился вместе с появлением «геометрического разума» картезианской метафизики и физики. Новый способ мышления заявляет о себе и в научных трактатах, и в полемических сочинениях просветителей, и в классицизме, и в парках Версаля, и в отрицающей всякое «неразумие» дисциплине, и в расчетливости законопослушных буржуа, и в революционных декларациях прав и свобод.

В XIX в. рассудочная цивилизация одерживает победу за победой, но в первой трети XX в. кризис охватывает все области культуры – от искусства до политики и экономики.

Этому кризису Ортега посвятил целый ряд работ – «Дегуманизация искусства» (La deshumanización del arte.., 1925), «Восстание масс» и др. В собственном учении о «жизненном или историческом разуме» он видел путь преодоления того кризиса, который возник в результате крушения «геометрического разума», т.е. классического рационализма и сциентизма.

Ортега написал большое число работ по самым различным философским проблемам – философской антропологии, философии техники, эстетики, философии истории, истории науки и др. Из вышедших посмертно работ наибольшее значение имел набросок теоретической социологии («Человек и люди»), в котором им была развита теория обычая как базисного элемента социальной жизни. Ортега был одним из основоположников теории массового общества