Втыкаясь в сердце, как иголки,

Часть 8.

ЛЕКАРСТВО ОТ ПРОШЛОГО

Когда из прошлого осколки,

Втыкаясь в сердце, как иголки,

«Вчера» мешают отпустить,

И «завтра» не дают впустить.

За горизонтом видя старость,

Мечты, буксуя и цепляясь,

В «сегодня» превращают мир,

Где умерев, жил молодым…

ПРОЛОГ

Москва. Зима 2014 года.

Тея уселась на диван рядом с Холодом в их московской квартире:

- Знаешь, я уже больше не могу, мне кажется, я вообще ничего не успеваю. Мне все мешает, и меня все раздражает. Новый год у всех нормальных людей давно закончился, а у нас веселье всё продолжается. Вот скажи мне, почему Америка, а?

- Потому что японец звонил в Америку, - Холод посмотрел на Тею.

- Тогда ответь, почему Детройт? Это уже даже не город, это призрак! Я в интернете смотрела.

- Да не, ну там же «Дженерал Моторс», - Холод почесал подбородок.

- Негры там голодные по улицам ходят и белых убивают! - перебила его Тея, - Тебе вообще все равно куда ехать, лишь бы отсюда подальше? – ее голос дрогнул.

- Угадала, - он щелкнул ее пальцем по носу, - с бомжами-то оно по-любому лучше, чем дома с семьей. Доцент телефон пробил. Его местоположение сложно найти, но на него звонили много раз из Детройта. Поэтому и туда.

- И где вы там жить будете? Там же руины одни!

- Да ладно! Там дом можно купить за пятьсот баксов. Купим весь район и погостим чуть-чуть, - Холод посмотрел на напуганную Тею, - да шучу я. У Доцента однокурсник там какой-то раньше жил, он дал адрес. А на крайняк у Владлена знакомый по Испании там живет. Видишь, живут же там люди. Ты мне лучше расскажи, что вы в своих лабораториях нахимичили?

- Ну что, - она задумалась, - как говорится, вышли на финальную стадию. Пару-тройку недель еще, и все будет готово.

- Ну тогда нам это тоже передайте на всякий случай.

- Вам на всякий случай пулемет надо купить! – никак не могла успокоиться Тея, - Там такие страсти в интернете написаны!

- Мы все равно страшнее, - Холод обнял ее, - а потом, чей брат все это начал? А учитывая, что своих братьев у меня нет, госпожа Наумова… Кстати, о брате, он тебе не говорил, когда собирается отсюда съехать?

- Говорил, - кивнула Тея, - потом! Может ты ему хоть скажешь, а?

- Скажу. Но тоже потом. Да ладно, подождем чуть-чуть, - Холод притянул Тею ближе к себе, - а потом просто замки поменяем.

В это время в дверь позвонили. Холод вздохнул и пошел открывать. Прямо с порога на него пахнуло еще не отошедшей от Нового Года морозной московской зимой от Вована и жарким солнцем и апельсинами с Ибицы от Владлена.

 

ПЕРВАЯ ГЛАВА

ЗАЛИТЫЙ СВЕТОМ И УТОНУВШИЙ ВО ТЬМЕ

Не хватает в хот-догах русской горчицы,

Не привыкшие к водке и кубикам льда,

Эмигранты, усталые птицы-синицы,

Ожидая «Грин-карты», клюют провода.

Авеню или «стриты» с почтовых открыток,

Выдыхая наружу копоть и смог,

ВТОРАЯ ГЛАВА

ГОРОД МЕРТВЫХ МОТОРОВ

Шнурки-дороги завязал,

И по привычке побежал

Навстречу кашлю и одышке,

Накинув капюшон на крыши.

Очками спрятав фонари,

Спешил на красные огни

Давно погасших светофоров,

Забывший рев моторов город…

- Я понимаю тебя, Дик, - здоровенный негрила сверху вниз смотрел на маленького пухлого араба, - вообще-то так дела не делаются. Это не бизнес, это кидалово.

- Ты пойми, Принц, я-то здесь не при чем, - Дик вознес руки к небу, - это все этот испанский «мальдито бастарда»! Его одна моя шлюха узнала. С ним были какие-то люди в масках. Он мне самому уже вот где стоит! – Дик провел рукой по своей жирной шее.

- Ты торгаш, Дик, - скривил губы Черный Принц, - но этого у нас мало, чтобы продавать наркоту. Надо уметь отстаивать свои интересы. Если не умеешь – тебя задвинут. Задвинут тебя – задвинут меня. И отберут наш бизнес… Ты нашел его?

- Черные… ну хоумлесс, - поправил себя Дик, - знают, где он живет.

- Так почему ты до сих пор не там и не отрезал голову этому сальвадорскому ублюдку и не привез ее мне?

- Ты же сам сказал – я торгаш, я не воин. Ты даешь мне товар для того, чтобы я его продавал и делал нам деньги. Но защитить его я не могу. Мы в Детройте! Я здесь даже себя защитить не могу!

- То есть ты мне предлагаешь решить твою проблему?

Черный Принц достал из внутреннего кармана кожаной куртки футляр, вытащил из него сигару, понюхал ее и воткнул в пасть. Стоящий рядом негр щелкнул золотой зажигалкой.

- Нашу проблему, Принц, - Дик снизу вверх заглянул в его дорогие очки от «Гуччи», - тебе это надо не меньше, чем мне. Если придут другие барыги – они не будут продавать твой товар. Они придут со своим.

- Хорошо. Я решу НАШУ проблему, - Черный Принц сделал акцент на последних словах, - но за это ты будешь платить мне не пятьдесят, а семьдесят процентов.

Дик поморщился:

- Шестьдесят. И ты будешь давать больше товара.

 

* * *

 

Холод, Хосе и Вова уже в сотый раз катались по Даун-Тауну. Прошла неделя, но Большой Дик так и не появился. Мало того, с улиц исчезли его люди. Детройт без наркотиков начало «ломать» и потрясывать. Холод снова смотрел на опустевший город. В Детройте все еще были дома, деревья, тачки, автобусы. Но будущего у него ни хрена не было. Первые этажи небоскребов были забиты деревянными щитами и листами железа для того, чтобы подъезды не превращались в наркопритоны. На уцелевших витринах магазинов еще оставались надписи «SALE» и «FOR RENT», но они почти были смыты дождями и стали серыми от пыли. Окна упирающихся в небо высоток были заколочены досками. Лепнина на них была покрыта толстым слоем птичьего дерьма и паутины. Через чудом уцелевшие окна была видна пустота внутри. У еще работающих магазинов толпились хмурые суровые негры, отбивающие своим видом у людей всякое желание зайти внутрь и купить что-нибудь на ставшей вечной Детройтской распродаже. Среди ржавых битых машин без лобовых стекол выделялись пацанские нигерские тачки своими хромированными литыми дисками и самыми невероятными яркими цветами. Изнутри их разрывали на части басы гангста-рэпа.

- Да, смотреть жутко, - Холод отвернулся от окна машины, - а жить здесь страшно. Слушай, а какое здесь самое высокое здание?

- Вообще башни в Ренессанс Центре. Но там офисы автомобильных компаний, - ответил Хосе.

- Не, я про жилое, - пояснил Холод.

- Ну жилым здесь вообще сложно что-то назвать, а так… - Хосе на секунду задумался, - ну вообще здание Бука, сорок семь этажей. Там башня еще метров под сорок. Его раз тыщу перестраивали, а потом вроде как бросили, но внутри консьерж сидит. Вроде даже кто-то живет. А тебе зачем? Вот, кстати, и оно, - Хосе кивнул в сторону членообразного здания, упирающегося в хмурое Детройтское небо.

- Дик там, - сказал Холод, - поехали.

- С чего ты так решил? – удивился Хосе.

- Маленькие люди, везде кричащие о своем большом писюне, - заржал Вова, - любят большие дома и большие тачки. Это проверено! Они что в Москве, что в Детройте одинаковые! Помнишь, Холод, этого…

 

* * *

 

- Где Хосе? – Роберто стоял перед Кармен и Владленом на крыльце, - почему его номер не отвечает?

- А что случилось? – Кармен посмотрела на напуганного полицейского.

- В городе появился Черный Принц, тупой сукин сын, но с бабками и своими громилами. Из Чикаго на четырех машинах приехали. Мне патрульный сказал, они сюда направляются.

- О чем он говорит? – Владлен посмотрел на встревоженную Кармен.

- Сюда люди едут какие-то черные… Опять, наверное, брат, - она повернулась к Роберто, - их много?

- Я же говорю, четыре машины, - Роберто растопырил пальцы на руке, - все с оружием. Я с ребятами поговорил – они их остановили проверить, но брать их не за что. Они чистые. Поэтому едут дальше. Часах в полутора езды от нас. Думаю, надо людей собирать и Хосе искать.

Кармен перевела его сбивчивый рассказ Владлену, на что тот нахмурился.

- Я уже понял. Только давайте на войну собирать никого не будем. Иначе тут такая бойня получится... Кто тут? Женщины и дети? Есть куда всех вывести? – Владлен посмотрел на часы на руке и задумался, - значит у нас есть час.

- Здание школы неподалеку. Там двери железные. Минутах в пятнадцати ходьбы, - Кармен посмотрела на Владлена.

- Значит скажи ему, чтобы собирал всех людей и вел туда. Ты за ними там приглядишь, - Кармен кивнула, а Владлен продолжил, - а мужиков парочку-троечку тут оставим. И еще мне нужна пушка помощнее. Ну… оружие.

- Да, я поняла, - перебила его Кармен и, взяв за руку, потянула в гараж.

Из огромного деревянного ящика Владлен выбрал мощную снайперскую винтовку с инфракрасной оптикой и подкинул ее на руке.

- Ну все. Людей можете начинать выводить, - он посмотрел на Кармен, та кивнула.

На выходе из гаража их ждали Роберто, сосед-дантист и еще один пухлячок.

- По-русски кто говорит? – посмотрел на них Владлен.

- Я говорю. На Брайтоне работал, - с акцентом ответил дантист.

Кармен тем временем стучала в соседние дома и выводила на улицу женщин и детей. Для ускорения процесса какой-то худощавый старичок в бейсболке «Детройт Пингвинс» подогнал старенький желтый школьный автобус.

- Всё. Всех, кто есть собрала, - Кармен подошла к Владлену, застегивая на ходу куртку.

- Отлично, - он улыбнулся, - ты молодец. А это что? – он ткнул пальцем на торчащие в углу гаража рыцарские доспехи с мечом и щитом, украшенным надписью «dezdechado».

- Да этот металлолом Хосе из какого-то музея притащил, - засмеялась Кармен, - зачем – не знаю.

- Ну, я думаю, он не будет против, если мы им воспользуемся, - в голове Владлена зрел какой-то план, - ну давай, мой ангел, аккуратнее там. Сидите тихо и ничего не бойтесь. Все нормально будет, прорвемся, - он обнял ее за плечи и чмокнул в лоб, - и Хосе вызванивай. Но сильно его не пугай, он мачо горячий, а тут с холодной головой надо, - он погладил Кармен по плечу и повернулся к стоящим рядом мужчинам, - а мы с вами вот что сейчас делать будем, - он посмотрел на часы, - минут сорок у нас есть, а это ох как много…

 

* * *

 

- Слушай, это нам чё, на самый верх топать? – Вова испуганно посмотрел на Хосе после того, как они зашли в небоскреб, и двадцатка, брошенная консьержу, открыла им путь к большой грязной лестнице, по которой они поднимались уже битых полчаса.

- Мы за правдой идем, Вова, - подбодрил его Хосе.

- Ага, пойдешь за правдой, ноги сотрешь до жопы, - Вован стер со лба пот и зашагал дальше.

Холод рассматривал мраморные стены, которые рассказывали о великих планах на будущее создателей этого дома, но жирный крест на всех начинаниях поставили выбитые дубовые двери и бесконечные граффити. Под ногами похрустывали использованные шприцы и битое бутылочное стекло. На десятом этаже пахло жареной рыбой. Этаже на двенадцатом, заставленном мусорными пакетами, их встретил огромный рыжий кот, который вздыбил свою грязную свалявшуюся шерсть, и грозно зашипел на Вову.

С пятнадцатого по двадцатый этаж почему-то свирепо пахло мочой, как будто живущие здесь негры не только спускались, но и поднимались сюда поссать со всего дома. Затыкая носы, они протопали еще пять этажей. На двадцать втором Вова облегченно вздохнул через выбитое окно, но тут же грязно выругался, вляпавшись в неизвестно откуда взявшееся собачье дерьмо.

На тридцатом этаже все, не выдержав, закурили. Но из открывшейся двери вылезла настоящая негритянская бабушка в банном халате и с охотничьим ружьем и, матерясь речитативом, погнала их дальше.

- Какой пиздец! – Вова уставился на плакат, предлагавший голосовать за черного президента, лицо которого кто-то из уличных художников превратил в женский половой орган.

До сорокового этажа они поднимались под Вовины матюки про лифтеров, вахтеров и электриков, добивших его ноги и ранимую психику, покоробленную предположениями Холода.

А на сорок пятом этаже их поджидал негр с УЗИ. Не успев задать свой вопрос, он получил от Хосе удар пистолетом по лбу. Потные и злые, они поднялись на последний этаж. Из-за дырявой протекающей крыши здесь везде были лужи, в одну из которых Вован ткнул еще одного негра, который, забыв о своем автомате, прислонившись к стене, раскуривал косяк. Другого Холод воткнул головой в красный пожарный щит и слегка придушил пожарным рукавом. Хосе выдернул из щита чудом уцелевший красный топор. Осмотревшись по сторонам, он увидел огромную дубовую дверь с позолоченной табличкой «Люкс-сюит». Подкинув топор, Хосе с размаху всадил его в замок и вышиб дверь ногой.

Рванувшего вперед негра, Вован схватил за куртку и с размаху швырнул в стенку, прямо в пустую картинную раму. Вторым Холод разбил остатки какой-то гипсовой статуи, некогда украшавшей комнату. Пока Вован стучал третьим о мраморный столик и рассказывал ему свою печальную историю о лифтерах-вахтерах, Холод с Хосе нокаутировали еще двух бойцов, выскочивших из комнаты. Они зашли туда и увидели забившегося в угол между огромной кроватью и массивным шкафом в стиле барокко маленького напуганного толстячка-араба.

- Что ж ты нас не ищешь, Большой Дик? – криво посмотрел на него Хосе, - а то мы вон с друзьями ноги стерли, пока к тебе шли.

- А я вас искать и не собирался. Вас другие люди ищут, - прохрюкал Дик и тут же уткнулся набриолиненной головой в сеточке в стенку от удара ноги Холода:

- Бери его, Вова, пошли, в багажник забросим.

- Слушай, - Вова подошел к окну, - может сразу скинем, а то тащить еще.

- Вниз, Вован, легче, - Холод хлопнул его по плечу и повернулся к Хосе, который безуспешно пытался поймать сигнал сети на телефоне.

Холод взял со столика бутылку «Кристалла» и плеснул в лицо Дику:

- Давай, вставай, жирдяй, и топай ножками.

Тот словно понял, вскочил, и, запахнув на себе дорогой бархатный халат, почти побежал к выходу, подгоняемый пинками Вовы.

Спустились они значительно быстрее. Вова раскрыл багажник перед Диком и с широкой улыбкой произнес: «Вэлком!»

Хосе запрыгнул за руль, пытаясь на ходу дозвониться до Кармен, и машина рванула от одного из самых больших небоскребов-членов в мире в настоящую одноэтажную Америку.

 

* * *

 

Четыре джипа остановились возле стелы с надписью «Добро пожаловать на Пингри Стрит. Чистый район».

Черный Принц вылез из огромного черного Кадиллака Эскалэйда и выпустил изо рта облако сигаретного дыма. Из других машин тоже потихоньку начали вылезать люди. Двадцать человек, крепких негров в черных кожаных куртках, каждый из которых держал в руках автоматическое оружие. Они хищно поглядывали на мирно горящие в ночном детройтовском сумраке окна домов. Принц кивнул, и его свирепая стая, сливаясь с темнотой и прячась от света горящих фонарей, разбрелась по обеим сторонам улицы.

Принц снял пистолет с предохранителя и поднялся на крыльцо. Неожиданно за его спиной что-то скрипнуло. Он повернулся и выстрелил в раскачиваемые ветром пустые детские качели. Он кивнул одному своему бойцу, который уже собрался вынести дверь плечом, но она оказалась открытой. Осторожно, оглядываясь по сторонам, Принц вошел внутрь. В гостиной громко вещал телевизор, рассказывая последние новости. Принц кивнул своему помощнику, и тот, словно тень, скользнул по лестнице на второй этаж. Принц с пистолетом шагнул на кухню. Вкусно пахло только что зажаренными куриными крылышками. На плите стоял еще не остывший чайник, а кофе в чашках на столе был еще теплым. Он прошел дальше и оказался в детской. Включенный компьютер, разложенные на столе раскрытые тетрадки и учебники и… снова никого. Принц напрягся. Тихо ступая, он подошел к ванной и резко дернул дверь. Текущая из крана горячая вода, запотевшее зеркало, с которого улыбался, глядя прямо на него, нарисованный чьим-то пальцем смайлик. Принц нервно передернул плечами и зашел в туалет. Сливной бачок еще не успел наполниться и журчал. Пахло освежителем со вкусом лаванды. Он вышел в коридор и открыл еще одну дверь. Разобранная кровать, кошачья миска, на прикроватных тумбочках зажженные светильники и снова звенящая пустота. Он вышел в коридор и встретился там со своим помощником, который растерянно покачал головой и развел руками с пистолетом: «Никого, босс».

Через дверь они попали в гараж. Еще теплый капот машины, на полу бумажные пакеты с продуктами из ближайшего супермаркета. И снова никого.

Переглянувшись, они молча вышли на улицу. Навстречу им брели растерянные бойцы. В воздухе звучали обрывки фраз: «Вотс зэ фак?» и «Никого…» Все выжидающе смотрели на Принца, который нервно дергал затворную раму пистолета и понимал, что в каждом из домов его люди видели одну и ту же картину – все на месте, но совсем нет людей.

Он задумался, но ход его мыслей прервал звонко прозвучавший в ночной тишине выстрел. Его помощник схватился за простреленную ногу и рухнул на асфальт. Второй выстрел свалил еще одного человека Принца, и тот, вереща, схватился за простреленную задницу. Негры похватались за оружие и закрутились на месте, не зная, куда стрелять. В это время еще одна пуля снесла здоровенному негру козырек бейсболки, а четвертая уронила еще одного бойца, который схватился за простреленную руку, выронив из нее УЗИ. Еще два выстрела. И два негра уткнулись в асфальт – один с простреленным плечом, другой с ранением в ляжку. И вдруг в этот момент во всех домах одновременно неожиданно погас свет. Негры стали палить в темноту. Но пули противников начали атаковать их с другой стороны. Принц почувствовал, как пуля словно укусила его в руку и присел. Он скомандовал своим отступать, и разглядел в темноте, как ползущему на животе негру пуля снесла кусочек уха. Прижавшись к земле, они отступали, пытаясь спрятаться от отыскивающих их в темноте пуль. И вдруг на одном из домов ударил луч прожектора. Щурясь от яркого света, Принц увидел страшную картину. По пустой темной улице навстречу им медленно двигалась полицейская машина с выключенными фарами, которая остановилась, не доехав до них метров сто. Дверь медленно открылась и оттуда шагнула огромная массивная фигура. Принц сморгнул, помотал головой и несколько раз выстрелил. В ночной тишине пули ударили во что-то железное и с визгом отскочили в асфальт.

- Твою мать, - закричал вскочивший рядом с Принцем черномазый, - что это?!

Фигура тем временем медленно двигалась к ним, лязгая и гремя по асфальту, пока луч прожектора не выхватил его железное туловище, руки, ноги и голову.

- Робокоп!!! – истерично закричал кто-то из людей Принца и бросился бежать, - он есть! Я же говорил, что это не сказки!

Принц попытался что-то крикнуть своим людям, но даже раненые, превозмогая боль, пытались добраться до своих машин, не слушая босса. Принц еще раз посмотрел на приближающуюся к нему фигуру, вспомнил пустые дома, бросил пистолет и побежал навстречу уже приближающимся к «Пингри-стрит» мигалкам полицейских машин. Назад он даже не оглядывался, когда сам вставал на колени и протягивал вперед руки для наручников.

Железная фигура остановилась. Двое выбежавших откуда-то толстячков помогли смеющемуся Роберто снять тяжелый рыцарский шлем с головы.

Владлен еще раз глянул в оптический прицел на полицейских, распихивающих напуганных черных по машинам - кого-то везли в участок, а кого-то в ближайшую больницу в десяти кварталах – и спустился вниз.

 

* * *

 

Когда Холод, Владлен и нервный Хосе подъехали, вся «Пингри-стрит», несмотря на позднее время суток, была забита людьми, которые в сотый раз слушали историю Роберто о Робокопе, напугавшем негров. Каждый из них считал своим долгом подойти и пожать руку сидящему в салоне нигерского Эскалэйда с винтовкой в руках Владлена, с лица которого Кармен стирала угольную пыль.

- Ну, я так понимаю, в Детройте появился свой новый супергерой, - Хосе посмотрел на сестру. Та кивнула и положила голову на плечо смущенному Владлену, - ну вот видишь, - Хосе с улыбкой посмотрел на нее, - ты выросла и у тебя теперь свой рыцарь есть, - он мотнул головой на валяющиеся рядом с машиной доспехи, - так что теперь брат может дома не ночевать.

Кармен покраснела и ответила ему что-то по-испански. Хосе рассмеялся и протянул руку Владлену.

- Спасибо, брат. Ты второй раз нас спас.

В это время к машине подошли Холод и Вован, а Хосе направился к веселящему толпу Роберто.

- Слушай, может расскажете, что в Испании произошло? – Холод хитро посмотрел на Владлена с Кармен.

- А оно вам надо? – Владлен обнял Кармен за плечи, они переглянулись и рассмеялись, а Кармен прижалась к нему и уткнулась в плечо, спрятав лицо, - скажу так. Там я был детективом, а она молодая романтичная невеста, сбежавшая от богатого жадного мужа. Немного денег и история вышла более чем правдоподобная, - он как бы вскользь прикоснулся губами к ее волосам.

- Ну теперь Готем-Сити может спать спокойно, - ни с того ни с сего ляпнул Вова.

- Это про Бэтмена, Вован, - Владлен непонимающе уставился на Вована.

- Ну я и говорю, Робокоп вернулся, теперь дело за Бэтменом. Вот только не пойму… «Бэд» - это по-английски «плохой» или «кровать», «мэн» - мужчина. Так почему он «человек-мышь»?

- Вова, ты английский лучше больше не учи. Пускай они лучше русский учат, - заржал Холод, и вместе с ним рассмеялись Владлен и Кармен.

- Ну что, четверка, мы кстати совсем забыли про супер-злодея у нас в багажнике. Надо с ним как-то вопрос закрыть.

 

* * *

 

- Так вот чего вы хотели! – Большой Дик сморгнул и уставился на Холода и Хосе, - ну эту дрянь мне подогнал Грязный Луи. Ублюдок еще тот. Боксер бывший. Иногда тренировался в зале на Бартон-Биллс, и как-то раз услышал разговор чьего-то менеджера с кем-то по телефону. Суть проста: «Это» их обогатит. Вещь мощная. Работает супер… Луи не был бы Грязным Луи, если бы не решил эту вещь у них стянуть. Он вообще берет все, что плохо лежит. В общем, он со своими корешами упер этот товар. Сейф там был простой, охрана спала. Ну и мне предложил, сказал, что какая-то крутая наркота. Только это не наркотой оказалось, - коротышка хрустнул шеей, - и не вставляла она негров, а наоборот бодрила. На стероиды похоже. Хорошо, что я у него немного взял. Ну послал я его к его черной мамаше. Он и исчез. Я с трудом свои деньги вернул и все. А потом Луи появился. Довольный. Подтвердил, что это стероид, и он всю партию толкнул белым арийцам – те какую-то большую драку затевают. Ну вот и забрали все. Но довольный он недолго ходил. Услышал, что его люди серьезные ищут и снова пропал.

- Где его искать? – Холод посмотрел на Дика.

Хосе перевел:

- Где искать твоего Грязного Луи?

- А… так вы и есть те самые серьезные люди? Точно! Вспомнил! Русские там тренировались из Нью-Йорка. Значит вы его уже давно ищите? – оживился Дик.

Хосе и Холод переглянулись.

- Нет, - помотал головой Хосе, - мы о Луи только что от тебя услышали. Значит его еще какие-то русские ищут?

- Я этих дел не знаю, - ответил Дик, - это ваши проблемы. Вы мне и так проблем создали. Можно было и нормально все решить. Я бизнесмен серьезный…

- Барыга ты, - остановил его Хосе, - давай еще раз по порядку. Итак, кто эти белые арийцы?

- Сумасшедшие местные. У них один главный, Майерс его зовут. Школьный учитель. В тюрьме ублюдков этих белых наслушался, - он посмотрел на Холода и осекся, - и решил, что во всех проблемах Детройта виноваты черные. Нет, конечно этот факт отрицать нельзя, но так, как он, вопросы тоже не решают. У него все просто - если черный не спортсмен и не музыкант – он бандит. А если полиция не может – сможет Учитель.

- Несет белую культуру в черные массы, - усмехнулся Холод.

- Несут, - Хосе перевел Холоду слова Дика, а тот продолжил, - их там десятка три таких поехавших. В старой церкви собираются на Стерлингхайк. С виду люди приличные, но есть и больные на всю голову. Они это называют «белыми рейдами». Просто выбирают на карте квартал, приезжают туда, и всех, кто попадется, калечат. У них любимая игра – положить черного на асфальт и заставить прикусить бордюр. А сверху битой по голове. Называется это: «Жрать будет нечем – быстрее сдохнет от голода». Там же половина контуженные. Есть кто во Вьетнаме, в Корее, в Афганистане, на Ближнем Востоке воевал. Злые, как южане. Конфедераты гребанные, - Дик выругался, - а сейчас, поговаривают, они улицы немного подчистить решили по-серьезному. Из спортзалов теперь не вылезают. Вот черный Грязный Луи и помог белым нацистам.

- Ты их знаешь? – Холод посмотрел на Хосе.

- Наслышан, но не знаком. Обычные реднеки, больные на всю голову. Но здоровые. Некоторые даже слишком. Есть там у них один – Малыш Дрю, на прессе на заводе «Форд» работал. Тупой, как пробка, но здоровья у него… - Хосе покачал головой, - как-то в баре с моими друзьями поругался, те свалить решили. Так вот он схватил их тачку за задний бампер, поднял и держал, пока копы не приедут. А едут они у нас в Детройте очень даже долго. Ну с этими разберемся, - Хосе взглянул на Дика, - давай-ка лучше про грязного Луи петь продолжай.

- А что петь? Прячется. Вам надо – вы и ищите, - осмелел Дик и достал из кармана халата сигару, - вы мне и так бизнес порушили. Вот Черный Принц…

- Только не начинай, Дик, - Хосе забрал у него сигару, сломал, воткнул в пасть и затянулся, - никарагуанская, - сморщился он и выбросил, - мы тебе считай помогли, конкурентов убрали. А потом порушенный бизнес все-таки лучше, чем пробитая башка, - Хосе подмигнул Дику и положил руку ему на плечо.

- Ладно, - Дик скинул с плеча руку Хосе, - есть пара мест, где он прятаться может. Уехать у него ума точно не хватит. Потом у него брат – коп в тринадцатом участке. Но об этом мало кто знает. Поэтому может те русские его и не нашли. Но у вас есть шанс. Старые цеха завода «Паккард».

- Там же одни бомжи, - удивился Хосе.

- А Луи кто? – посмотрел на него Дик, - он в своем доме «мет» пробовал варить и сжег его. Теперь бомж. А брат его прикрыл. И цеха на его участке. Но учтите, люди там злые. Чужих не любят. Я бы там поискал, - он подмигнул Хосе, - ну вроде как квиты. Может меня назад подбросите? А то я в таком виде и в таком районе, - развел руками Дик.

- Сам доберешься, - засмеялся Хосе, - да, кстати, и еще, Дик. Сучка твоя сейчас в Майами. Адресок могу дать. И на счет твоего «большого» она сильно сомневается. А вот питбуля я тебе не отдам. Пошли, - он подтолкнул Холода, - будем думать, где оружие достать прежде, чем на «Паккард» ехать. Бывал я там однажды… Туда пустыми лучше не соваться. Да и к арийцам тоже.

- Так у тебя что, оружия своего нет? – удивился Холод.

- Есть. Но оно мое. И искать значит будут у меня. А стрелять там придется.

- Так оружие у вас вроде как для защиты? – пытался понять Холод.

- Ага, для защиты. Если только друг от друга, - Хосе пискнул кнопкой сигналки, - поехали. Отдохнем. Завтра у нас как раз суббота, а в Америке это время распродаж. Думаю, найдем.

Хосе уселся за руль, а Холод плюхнулся рядом.

Дик огляделся по сторонам, поежился, запахнул халат и зашагал по шоссе, над которым висел указатель «8 миля».

Хосе улыбнулся, щелкнул магнитолой, и оттуда заверещал голос Эминема, рассказывающего о трудностях и особенностях жизни белого человека в «черном» Детройте.

 

* * *

 

И снова они оставляли за окнами машины районы Детройта, так называемые «худы». Но сейчас они уже не казались такими страшными. Скорее, каждый из них представлялся теперь обычной грустной дырой. Бесконечные парковки, заполненные убитыми тачками, напоминали о причинах смерти этого города.

Как только они выехали из центра, их встретила громадная асфальтовая пустыня на месте снесенных домов. На огромной скорости они проскочили стадион, украшенный гигантскими каменными тиграми, держащими в пастях бейсбольные мячи, который оживал, видимо, только во время матчей. Потом они свернули с шоссе на Оурен стрит. Появились уютные, еще живые домики, с железными решетками на окнах. Сразу стало понятно – в этом районе живут люди. Причем белые.

Проехав Оурен, они оказались в Грик Тауне, «где греки поют, танцуют и готовят жрать», - как выразился Хосе.

- Не, ну че здесь людям-то не живется? – Вова в недоумении развел руками, - я вот тут местную газету почитал… ну как почитал… посмотрел. Вот, например, требуется экскаваторщик. Там картинка была. И написано – тридцать два бакса в час. Двенадцать часов. Сутки двое. Почитал, сколько дома стоят. Ну жрачка здесь, понятно, недешевая. Можно купить дом в центре. Решетки поставить на окна, пулемет на крышу и жить так себе ничего.

- Налогами задавят, - Хосе посмотрел на дорогу, - поэтому Детройт и умер. Люди из центра бежали и увозили с собой налоги. А потом здесь сама земля дорогая. Дом можно за один бакс купить. А за землю пару десятков тысяч выкинуть. И на ремонт потратиться. А в кредит здесь давно не живут. Здесь только на пособие или на наличные. Так что выбирай – бомжевать на халяву или вкалывать, чтобы всегда в заднице жить. Черные свой выбор сделали. Он очевиден, - Хосе мотнул головой на негритянских подростков, которые травили двух питбулей на какого-то азиата, забравшегося на крышу убитого фургончика с мороженым. Пока одни травили собак, другие его грабили.

- Ну вот, приехали. Добро пожаловать на гаражную распродажу в одноэтажной Америке.

Холод, Вован и Хосе вылезли из машины и оказались возле дома, все пространство возле которого было уставлено столами, на которых лежали кучи какого-то барахла.

- Здесь мамаша Ли всем заправляет, - кивнул им Хосе, - пойду с ней поболтаю, а вы пока по сторонам осмотритесь.

Холод подошел к одному из столов. Стопками лежащие библии в кожаном переплете, старый телевизор, кухонный комбайн… Среди явного барахла выделялись старинные люстры и бронзовые подсвечники, за которые в Москве любой коллекционер-антиквар, не задумываясь, отвалил бы кучу бабла.

На винтажных столах лежали коробки с раритетными пластинками. Холод от нечего делать стал перебирать их, поглядывая за роющимися в куче тряпья неграми.

- Слушай, - Вован посмотрел на негров, а потом на Холода, - что это они на коробки и сундуки посматривают?

- Жилье себе новое подбирают, - усмехнулся Холод и взял в руки часы Павла Буре девятнадцатого века.

Вован тем временем открыл огромный старый кожаный чемодан и вытащил оттуда когда-то белую материю, пахнущую лавандой и нафталином.

- А это чё у них? Костюм что ли новогодний? Глянь, колпак какой-то. Звездочета что ли? – Вова покрутил в руках белый колпак с прорезанными глазками и нарисованным на нем черным крестом с красной каплей посередине, - или секта какая?

- Вот только не вздумай это примерить, - остановил его Холод, - а то мы в «куклусклановском» прикиде из черного района точно живыми не уйдем.

Хосе подошел к ним:

- Ну, в общем, есть у нее кое-чего. Четыре автоматических М-14. Семь-шестьдесят два – двадцать патронов в обойме. Мощная машинка, хоть и старая. Четыре «Спасателя». Ну, «Кольт-911». Про него же говорят, что Бог сделал всех людей разными, а мистер Кольт уравнял их шансы. Штука громкая, но убойная. Череп напополам раскалывает. Есть ящик «бейсбольных мячей»… Гранаты. Круглые такие, М-67. Хочет за все недорого. Всего штуку баксов. Патронов от души насыплет. Но есть одно «но». Продает это все только вместе с пианино. Причем его увезти отсюда надо.

- Откуда у нее все это? – удивился Холод.

- Пианино или стволы? – показал белые зубы Хосе, - муж у нее то ли во Вьетнаме, то ли в Корее служил. А потом всю жизнь здесь к «цветному» вторжению готовился. Слава Богу не дожил.

Вован вытащил из кучи тряпья хорошую норковую шубу и придирчиво осмотрел ее:

- Хорошая. И всего пять баксов. Я б такую мамке взял.

Но за рукав шубы схватился один из стоящих рядом негров и начал тянуть к себе, что-то быстро бормоча.

- Что, своей маме взять хочет? – Вова выпустил шубу и посмотрел на Хосе, - молодец нигер!

Но тот надел шубу на себя и снова что-то заговорил.

- Че он там про свою маму говорит? – Вова снова посмотрел на Хосе.

- Это, Вова, он не про свою, а про твою маму говорит. И вещи очень нехорошие, - Хосе прикрыл ладонью рот, чтобы не рассмеяться, потому что, уже зная Вову, предвкушал дальнейшее развитие событий.

Вован оправдал его ожидания, подняв одной рукой негра за лацканы шубы и вплотную притянув к себе:

- Запомни, уголек, - не разжимая зубы процедил Вова, - мою маму зовут Любовь Петровна. Она женщина хорошая. Учительница в школе. Растила меня одна, на одну зарплату, потому что папка у нас умер, когда я был маленький. И она и мамой была и мужиком. Настоящим мужиком. Риал-мэном. Потому что киндер я был вери бэд и ни разу не бэтмэн. Поэтому, если ты еще раз «факнешь» про мою маму, я тебе факалку оторву, - он опустил взгляд и снова посмотрел на негра, - и съесть заставлю. А шубу носи. Только не вспотей. Ты меня понял? Андэрстэнд?

Черномазый закивал головой, а Вова поставил его обратно на землю.

Пока Холод рассчитывался с мамашей Ли, Хосе с Вовой, загрузив ящик в багажник, уселись в машину.

- Ты это, братан, только быстро не гони, - посмотрел на Хосе Вова, - а то у уголька у нашего сил лошадиных поменьше. Всего одна. И то черножопая.

Хосе повернулся и увидел негра в шубе, который подтащил пианино к своей телеге и пытался его туда запихать и привязать.

Хосе, давясь от смеха, уткнулся головой в руль.

- Не, ну а чё? Сказали с пианино – значит, с пианино. У меня мама-то как раз учительницей музыки была, - Вова почесал подбородок, - эх, надо было ему глаз выколоть. Был бы Стиви Уандером…

Холод подошел к машине и сел на заднее сиденье, бросив рядом с собой ящик с гранатами, на котором красовалась сделанная вручную белая надпись: «Топор войны в Америке закопали штыками». Он непонимающе уставился на ржущих Хосе с Вованом, а потом оглянулся и увидел негра, сумевшего все-таки привязать пианино из эбенового дерева к своей тележке, и тоже рассмеялся.

 

* * *

 

Хосе аккуратно объезжал дыры в асфальте, из которых валил пар, образовавшиеся после кражи черномазыми чугунных канализационных люков.

Неожиданно стали появляться отремонтированные дома. Казалось, в этом районе Детройт как будто оживал. Но на будущее еще недобитого города в прямом смысле слова насрал черный бомж, перелезший через строительную ограду и усевшийся со спущенными штанами прямо на крыльце реставрируемого столетнего особняка. Холод брезгливо отвернулся в другую сторону и с удивлением уставился на довольно свежие велосипедные дорожки, петляющие среди огромных куч бытового мусора.

- Идея севшего на двадцать лет черного мэра, который тратил бюджет на наркоту, шлюх и дорогие тачки, - поймал взгляд Холода Хосе, - решил своих черных братьев вместо тачек на велики и автобусы пересадить. Типа, так дешевле. Их до сих пор бесплатно раздают. Он вообще сюда богему натащил – художников, музыкантов… Они тут дома раскрашивали цветочками, а черные их в сортиры превращали и наркопритоны. Одного не пойму, неужели он был настолько дурак, что считал, что эти люди сумеют изменить жизнь города, в котором каждый третий безработный, каждый шестой – торчок, работают меньше половины светофоров и за жилье с одиннадцатого года никто почти не платит?

Холод еще раз посмотрел на этот цветной озлобленный город, не приспособленный для жилья, который населяли агрессивного настроенные люди и собаки. А ведь это была его светлая сторона – белый район, где каждый ребенок знал правило – заряжай на ночь пушку и запирай дверь. А новенькая велосипедная дорожка превратилась в желтое шоссе, ведущее в ад.

Неожиданно он увидел высокого белого парня, похожего на какого-то рабочего из американских фильмов. Он проводил глазами дорогой джип Хосе и продолжил чинить возле гаража старенькую газонокосилку. «Стричь газоны зимой посреди апокалипсиса? Глупость какая!» - подумал Холод, но потом вспомнил другого парня, который убирал грязный снег на своей лужайке и рядом с пустующим домом соседа. Вот она, американская мечта – убирать за себя и за своего соседа, которого нет. А ведь он мог бы быть, если бы не свалил отсюда, потеряв