Интерьер часовни Архангела Михаила.

Часовня Архангела Михаила избежала полного разорения, в частности, целиком сохранился подлинный двухъярусный иконостас, насчитывавший 17 икон, «небо» – 17 икон и тябловая конструкция потолка, паникадило, икона «Страшный суд» и тябла от нее, и еще несколько образов. К сожалению, отсутствуют сведения о том, как именно выглядел интерьер до того, как часовня была демонтирована и перевезена в музей. Его реконструкция произведена на основе существующих сведений относительно внутреннего убранства других храмов Заонежья с использованием подлинных икон и предметов из этой часовни. Предложения по восстановлению интерьера были выдвинуты научными сотрудниками музея «Кижи» Г.И.Фроловой и А.Ю.Любимцевым в 2000 г. [9, с.2–38].

В настоящее время в часовне Архангела Михаила, на восточной стене молельни, размещен иконостас. Он состоит из двух рядов: местного и дейсусного. Тябла реконструированы Г.И.Фроловой по аналогии с подлинными тяблами «неба», которые имеют тавровую форму и украшены типичным растительным орнаментом. Иконостас имеет «завороты» на северную и южную стены, что для местных храмов было в ту пору обычным явлением [9, с.15]. Большая часть икон написана в последней четверти XVII в. Вместе с тем, в местном ряду есть иконы, которые датируются XIX в.

По мнению Г.И.Фроловой, особенность данного иконостаса заключена в том, что подбор икон здесь носит явно заказной характер [9, с.11]. В чем это выражается? В начале обратим внимание на местный ряд. Он имеет развитую каноническую форму, которая в XVII в. была широко распространена в Заонежье и включала храмовую икону с клеймами, житийную икону и классический тип Богородичного образа. В нашем иконостасе это, соответственно, «Архистратиг Михаил с деяниями», «Никола Можайский с житием» и «Богоматерь Одигитрия». Специфика заключается в том, что сюжеты, которые мы видим здесь, ранее не имели распространения в Заонежье [9, с.12]. Ярким примером тому служит храмовая икона, на ней Архистратиг Михаил изображен в облике апокалиптического всадника, попирающего царство сатаны. На нижнем поле сделана надпись, она гласит: «Писана сия икона во имя Спаса, Святой Троицы, чудес святого Архистратига Михаила в лето 1671 г. мая (в) дня в новомолебный храм с. в часовню у Леликозера по велению раба Божия Тимофея Ларионова с братьями и соседями». Содержание надписи позволяет предположить, что при оформлении часовни из Леликозера заказчиками выступали жители деревни. Выполняя заказ, художники–иконописцы, несомненно, учитывали их вкусы и пожелания, чем, вероятно, и было вызвано написание иконы на данный сюжет [9, с.11]. Его распространение было связано с реальными историческими событиями, а именно – с расколом Русской Православной церкви. Раскол взбудоражил все население России. Многие приверженцы старой веры бежали из центра государства в его северные области, в том числе, и в Заонежье, находя и приют, и понимание у заонежан. Впоследствии апокалиптические идеи, которые провозглашались старообрядцами, получили здесь широкое распространение [9, с.11–12]. Все это ознаменовалось появлением в крае новых иконописных сюжетов, таких, как «Архистратиг Михаил с деяниями». Спустя три года, в 1674 г., леликозерцы ставят в местный ряд еще один подписной образ – «София Премудрость Божия», он также ранее не встречался в заонежских храмах. В форме аллегории здесь раскрывается царство Премудрости Божией, его многозначность, затрагивается тема второго пришествия Христа. Появление таких икон говорит о том, что проникновение старообрядчества на территорию Заонежья влекло за собой и распространение новых религиозных идей: мы видим, как философско–богословские размышления той эпохи отразились здесь в конкретных образах [9, с.12].

Над местным рядом расположен дейсусный. Он тоже имеет свои особенности. В центре ряда традиционно располагается Деисус, слева и справа от него – образы Архангелов – Михаила и Гавриила, верховных Апостолов – Петра и Павла. На северном завороте – преп. Зосима Соловецкий и Алексий Человек Божий. На южном – преп. Савватий Соловецкий и Мученик Димитрий. Здесь нет традиционных для этого ряда образов евангелистов – их символические изображения мы видим на «парусах» – угловых иконах, которые находятся сразу под потолком.

По мнению специалистов (М.А.Витухновская, И.М.Гурвич, Г.И.Фролова), все иконы, за исключением двух в местном ряду («Мученицы София, Вера, Надежда, Любовь» и «Богоматерь

Тихвинская») датируются XVII в., и были написаны в одной мастерской. Как пишет М.А.Витухновская, «об этом свидетельствует и единая цветовая гамма, основанная на красновато–кирпичном и черном цветах, и применение одинаковых пигментов, и несомненное родство художественного языка. Также как и другие иконы, созданные в этой мастерской, они обладают типичными для северной иконописи чертами. Им свойственны немногословность, использование в каждом сюжете минимального, из положенного иконографией, числа образов. Изображаемые фигуры выносятся, как правило, на передний план и заполняют почти все отведенное для действия место, что придает им монументальность при сравнительно небольших размерах икон. Мастер использует простейшие художественные приемы – очерчивает линией контур фигур, обозначает одежды контрастными цветовыми пятнами, почти совсем не прорабатывая складки. Письмо ликов также просто, охрение немногослойно. Большую роль в «оживлении» ликов здесь выполняют белильные движки, придающие взгляду внимательность, а лицу – живость. Этими средствами художник добивается подчас поразительного эффекта, сообщая движениям динамику, а ликам – сосредоточенность и энергию» [1, с.23–24]. В целом, как пишет исследователь В.Г.Платонов, «… иконам из Леликозера присуща плоскостно–графическая манера исполнения с упрощенным и орнаментально–ритмизированным рисунком». Тот факт, что в иконостасе есть две подписные иконы – «Архистратиг Михаил с деяниями» и «София Премудрость Божия», является важным свидетельством единства всей группы икон, датируемых XVII в. Следует отметить, что существование подписных икон примечательно само по себе, как правило, иконы не подписывали [9, с.28–29].

С течением времени иконостас пополнялся новыми образами. Так в местном ряду мы видим иконы, написанные в XIX в. – «Богоматерь Тихвинская» и «Мученицы София, Вера, Надежда, Любовь». По мнению Г.И.Фроловой [9, с.15], последняя была помещена на место более древней, но по каким–то причинам утраченной иконы. Этот образ не имел широкого распространения в Заонежье, и его присутствие здесь еще раз подтверждает мысль о заказном характере этого иконостасного комплекса. Есть мнение, что, наряду с празднованием в честь Архангела Михаила, жители деревни Леликозеро считали «своим» еще один праздник, установленный Церковью в честь Святой мученицы Софии (30 сентября по новому стилю).

Иконописное убранство часовни не исчерпывается рядами иконостаса. Иконы украшают и «небо» – подвесной потолок молельни, который имеет форму усеченной пирамиды. На двенадцати радиальных иконах–клиньях, имеющих трапециевидную форму, – крупные фигуры праотцев, в центральном медальоне – лик Вседержителя. Можно сказать, что эти иконы являют собой продолжение иконостаса.

Уже произведенные реставрационные работы позволили датировать «уголки» последней четвертью XVII в. Как пишет Г.И.Фролова, «исходя из атрибуции уголков, можно с большой долей уверенности отнести создание клиньев «неба» также к последней четверти XVII века» [9, с.16–17], но при этом следует помнить, что «радиальные иконы неоднократно и основательно переписывались. Рентгенограммы, выполненные в 1970 г., выявили 4 слоя записи» [9, с.17]. Таким образом, первоначальная живопись и сегодня скрыта под записью XIX века, видимо, поэтому среди специалистов существовуют и разные точки зрения на проблему датировки этих икон. Так, Л.Петерссон и А.Т.Яскеляйнен отнесли время их создания ко второй половине XVIII в.

Помимо иконостасных икон и «неба», от первоначального периода в храме сохранилось деревянное, украшенное росписью, паникадило и выносной двухсторонний образ «Богоматерь Знамение – Никола Чудотворец», выполненный в последней четверти XVII в. теми же мастерами, что написали иконостасный комплекс. К сожалению, на сегодняшний день не завершена работа по реставрации «небес», которая, как пишет Г.И.Фролова, в дальнейшем «позволит выявить еще одно достоинство интерьера: абсолютное большинство предметов в нем относится к первому этапу строительства часовни» [9, с.18]. Созданию атмосферы подлинности здесь способствуют и такие детали, как выточенная из дерева тощая свеча с медным навершием, а также «пелены», которыми, согласно традиции, украшены образы местного ряда.

В более позднее время часовня пополнилась иконами XIX в., которые мы видим в трапезной. На южной стене – «Страшный суд», напротив нее, на северной стене – «Воскресение Xристово – Сошествие во Ад», над входом в молельню помещена икона «Дейсус». Трапезная часовни довольно просторна. Вдоль стен – лавки, на одной из них мог стоять небольшой шкафчик (или ящичек), где хранились документы, лежали свечи и мелкие монеты. За трапезной следуют сени, где, по рассказам местных жителей, раньше стояли две скамьи [9, с.21–22]. Широкие ступени крыльца ведут к выходу, а узенькая лесенка – наверх, к звоннице. Двери, ведущие в трапезную, украшает великолепный замок, который тоже является подлинным предметом, принадлежащим этому храму.

Интерьер часовни и сегодня оставляет впечатление особой умиротворенности и покоя. Нетрудно представить себе обстановку, царившую здесь в былые времена. Относительно интерьеров заонежских храмов в воспоминаниях Э.Пийронена есть такие строки: «. Чувствовалось, что здесь необходимы были запах дыма, парение священного фимиама, молитвенный свет, создаваемый язычками пламени свечей и лампад. Атмосфера храма уносила человека в молитву, в лучший мир, где забывались земные заботы. С детской непосредственностью, верующий в Бога, как в отца, он ощущал Вседержителя и его Святое окружение источниками ниспосылаемой на него благодати.» [8, с.30–31].