ГлаваII. Об отношении, в котором Апокалипсис иоанна находится к закону моисееву и поклонению богу в храме.

Апокалипсис Иоанна написан тем же стилем и языком, как и пророчества Даниила. Обе эти книги дополняют другь друга, представляя собою, таким образом, одно целое пророчество. Апокалипсис, подобно пророчеству Даниила, состоит из двух частей: вводного пророчества и истолкования его.

Пророчество ап. Иоанна можно разделить на 7 последовательных частей, соответственно снятию семи печатей с книги, которую Даниилу повелено было запечатать. Поэтому-то пророчество и называется Апокалипсисом, т. е. снятием покрова, Откровением И. Христа. Время седьмой печати в свою очередь подразделяется на восемь последовательных частей, соответственно безмолвно на небе в течение получаса и семикратным трубным звукам: седьмая же труба трубит к брани великого дня Всемогущого Бога, когда «царства мира сего стали царством Господа и Сына Его Христа» и когда были погублены «губившие землю».

Истолкование начинается со слов: «И открылся на небе храм Божий и виден был в храме ковчег завета Его», — и это продолжается до конца пророчества. Местом видений был храм, видения же в храме относятся к празднику 7-го месяца, так как иудейские праздники были прообразом грядущих событий. Пасха соответствовала первому пришествию Христа, а праздники 7-го месяца - Его второму пришествию. Так как первое пришествие было до настоящого пророчества, данного Иоанну, то под празднеством, описываемым здесь, только и можно разуметь праздники 7-го месяца.

209

 

 II

II

В первый день этого месяца, утром,

первосвященник приготовлял светильники;

сообразно с этим пророчество начинается с описания

видения, как некто, «подобный Сыну Человеческому»,

в одеянии первосвященника, появляется посреди 7

золотых светильников, которые казались как

созвездие из 7 звезд в его деснице; и сияние лампад

изображается в виде семи пророчеств, ангелам или

епископам 7 Азийских церквей, которыя в первыя

времена христианства освещали храм, т. е. Вселенскую

Церковь. В этих посланиях заключаются

предостережения против приближающогося

отступничества, и, следовательно, они относятся к тем временам, когда отступничества от Христа участились, хотя еще и не воспреобладали. Они начались при апостолах и должны продолжаться, «доколе не возстанет человек греха». Отступничество возникло среди учеников Симона Волхва, Менандра, Карпократа, Керинѳа, вообще же среди тех, которые были пропитаны метафизической философией язычников и учением Евреев-каббалистов, -почему они и получили название гностиков. Иоанн называет их антихристами, говоря, что в те времена антихристов было много. Но так как они были осуждены Апостолами и их непосредственными учениками, то и не представляли для Церкви опасности во время снятия первых 4-х печатей.

Видения при открытии этих печатей имеют отношение только к событиям гражданской жизни языческой Римской империи. В то время апостольския предания еще преобладали и охраняли Церковь в ея чистоте, вследствие чего описание церковных событий в этом пророчестве начинается лишь со снятия 5-й печати. Затем Церковь начала клониться к упадку, так что возникла нужда в увещеваниях и укоризнах; поэтому в этих посланиях к ней содержатся

210

 

 II

II

увещевания, дабы не воспреобладало отступничество, что, однако, произошло при снятии 7-й печати. Таким образом, увещевания во всех семи посланиях относятся к состоянию Церкви во времена 5-й и 7-й печатей. При снятии пятой печати Церковь была очищена от лицемеров великим гонением.

При снятии 6-й печати с пути Церкви было устранено главное препятствие, именно, была разрушена языческая Римская империя. При снятии 7-й возстал «человек греха». К этому-то времени и относятся 7 посланий.

Семь Ангелов, к которым были написаны эти послания, соответствуют семи Ашагк-Ьоиш, которые были священниками и главными служителями храма и совместно хранили ключи от ворот храма и казнохранилища, а также имели наблюдение за всем, что относилось к храму.

Когда лампады были зажжены, Иоанн увидел, что «дверь (храма) отверста», и «голос, который был как звук трубы», позвал его к восточным воротам болыпого двора, чтобы он мог созерцать видение; «и вот — престол стоял на небе», т. е. святилище над Ковчегом Завета, которое Евреи считали за трон Божий между двумя Херувимами» (Исход. XXV, 22. Псалом. ХСѴИИИ, 1). «И Сей Сидящий видом был подобен камню яспису и сардису», т. е. был оливкового цвета, ибо то был цвет народа еврейского. И (так как солнце было на востоке) радуга была вокруг престола» — как эмблема славы. «И вокруг престола было 24 седалища» - соответственно числу горниц 24 князей священнических, из которых 12 находились по южную сторону двора священников, а 12 по северную. «И на престолах сидели 24 старца, одетых в белыя одеяния, с венцами на головах», -представляя князей 24 дворов, одетых в льняныя одежды. «И от престола исходили молнии и громы и

211

 

 II

II

голоса», — т.е. пламя огней на алтаре во время утренняго жертвоприношения и громогласные звуки труб и песнопений с восточных ворот двора священников; так как ворота эти находились между Иоанном и явившимся ему в видении престолом, то звуки, исходившие оттуда, казались ему как бы исходящими от самого престола. «И семь светильников огненных горели пред престолом, которые суть семь духов Божиих», или Ангелы 7-ми церквей, изображенных в начале Пророчества в виде 7 звезд. «И пред престолом море стеклянное, подобное кристаллу, - ему соответствует медное море между портиком храма и жертвенником, наполненное прозрачною водою. «И посреди престола и вокруг престола четыре животных, исполненных очей спереди и сзади», т. е. животное, находившееся сзади престола, и животное, находившееся спереди престола, представлялись глазам Иоанна как бы посредине престола, а находившияся по бокам престола казались ему стоящими вокруг престола; множество же очей изображает собою народ, толпящийся по четырем сторонам двора для народа. «И первое животное было подобно льву, и второе животное подобно тельцу, и третье животное имело лицо, как человек, и четвертое животное подобно орлу летящему». Народ Израильский в пустыне располагался станом вокруг скинии, при чем с восточной стороны располагались три колена под знаменем Иуды, с западной - три колена под знаменем Ефрема, с южной - 3 колена под знаменем Рувима, и с северной стороны 3 колена под знаменем Дана (Числ ИИ). Знаменем Иуды был Лев, Ефрема - Телец, Рувима - Человек и Дана - Орел, как обясняют Евреи. Отсюда были заимствованы иероглифы Херувимов и Серафимов для обозначения народа Израильского. У Херувима было тело с 4 лицами: льва, тельца, человека и орла,

212

 

 II

II

смотрящими на четыре «ветра небесные», не поворачиваясь, как это изображено в видении Иезекииля (гл. I). Четыре серафима имели такия же четыре лица, по одному лицу каждый. Таким образом, четыре животных суть 4 Серафима, стоящих по четырем сторонам двора народа: первый с головою льва на восточной стороне, второй с головою тельца на западной стороне, третий с лицом человека на северной стороне, четвертый с головою орла на южной стороне. И все вместе они обозначают 12 колен израильских, из которых 144.000 были запечатлены (Апок. VII, 4). «И каждое из 4 животных имело по 6 крыльев вокруг» — по два на каждое колено, всего 24 крыла, соответственно 24 подколенам народа. «И внутри (т. е. под крыльями) исполнены очей». «И ни днем ни ночью (т. е. на утренних и вечерних служениях) не имеют покоя, взывая «свят, свят, свят Господь Бог Всемогущий, Который был, есть и грядет». Итак, эти животныя - те самые Серафимы, которых видел в своем видении, подобном видению Апокалипсиса, Исаия137. Ибо и там Господь возседал на троне в храме, и шестикрылые Серафимы восклицали: свят, свят, свят Господь Бог Сил. «И когда, животныя воздают славу, честь и блогодарение Сидящему на престоле, Живущему во веки веков, тогда 24 старца (входят в храм и) падают пред Сидящим на престоле и поклоняются Живущему во веки веков и полагают венцы свои пред престолом, говоря: достоин Ты, Господи, приять славу и честь и силу, ибо Ты сотворил все, и все по Твоей воле существует и сотворено». На утренних и вечерних жертвоприношениях, когда на жертвенник возлагалась жертва и совершались жертвенныя возлияния, то раздавались трубные звуки и левиты трижды по очереди пели песнь; и всякий раз, когда

Ис. гл. VI.

213

 

 II

II

раздавался трубный звук, народ падал на колена и поклонялся. Таким образом, народ склонялся трижды; чтобы выразить это, животныя возглашают трижды: свят, свят, свят. По окончании песнопений народ молился, стоя до окончания служения. В это же время священники входили в храм, повергались перед Сидящим на престоле и поклонялись Ему.

«И видел (Иоанн) в деснице у Сидящого на престоле книгу, написанную внутри и отвне, запечатанную семью печатями», т. е. книгу, которую повелено было запечатать Даниилу, и которая ныне является в виде пророческой книги Закона, лежащей по правую сторону кивота, т. е. десную руку Сидящого на престоле. Праздники и богослужебныя обрядности, предписанные народу этой книгой, в известной степени напоминали предсказанное в книге Даниила. Написание же книги изнутри и отвне знаменует синхроничность пророчеств. «И никто не был найден достойным открыть эту книгу (кроме Агнца Божия). И вот посреди престола и четырех животных и посреди старцев (т. е. у подножия жертвенника) стоял Агнец как бы закланный (т. е. на утреннем жертвоприношении), имеющий семь рогов (т. е. семь церквей) и семь очей, которыя суть семь духов Божиих, посланных во всю землю. И Он пришел и взял книгу из десницы Сидящого на престоле. И когда Он взял книгу, тогда 4 животных и 24 старца пали перед Агнцем, имея каждый гусли и золотыя чаши, полныя ѳимиама, которыя суть молитвы святых и поют новую песнь, говоря: достоин Ты взять книгу и снять с нея печати, ибо Ты был заклан и кровию Своею искупил нас Богу из всякого колена и языка и народа и племени, и соделал нас царями и священниками Богу нашему; и будем царствовать на земле».

214

 

 II

II

И так, животныя и старцы изображают собою первобытных христиан всех народностей; и богослужение этих христиан в церквах представлено здесь в виде поклонения Богу и Агнцу во храме: Богу за блого сотворения всего сущого и Агнцу за блогодать искупления нас Своею кровью, при чем Бог изображается в виде Сидящого на престоле во веки веков, а Агнец превознесен над всеми заслугою Своей смерти. «И я слышал», говорит Иоанн, голос многих Ангелов вокруг престола и животных и старцев; и число их было тьмы тем и тысячи тысяч, которые говорили громким голосом: достоин Агнец закланный принять силу и богатство, премудрость и крепость, и честь и славу и блогословение. И всякое создание на небе и на земле, и под землею и на море, и все, что в них, слышал я, говорило: Сидящему на престоле и Агнцу блогословение и честь, и слава и держава во веки веков. И четыре животных говорили: аминь. И 24 старца пали и поклонились Живущему во веки веков». Таково было богослужение первых христиан.

По обычаю первосвященник за семь дней до начала поста седьмого месяца безвыходно оставался в храме, изучал книгу Закона, чтобы в день искупления быть совершенным в знании его. Богослужение, которое совершалось при этом им, было очень многосложно; часть этого служения составляло чтение народу книги Закона. В помощь первосвященнику в изучении закона синедрион назначал нескольких священников, которые во все эти 7 дней жили в одном из помещений храма, разсуждали с первосвященником о законе, читали его ему и побуждали его самого читать и размышлять над законами. На это-то открывание книги Закона и чтение ея в течение этих 7 дней и намекается там, где идет речь о вскрытии Агнцем печатей. Мы должны при

215

 

 II

II

этом иметь в виду, что эти 7 дней начинаются каждый с вечера накануне этого дня (так как Евреи началом каждого дня считали предыдущий вечер), и что установление поста начинается с утра седьмого дня. Итак, седьмая печать была снята в день искупления «и тогда сделалось безмолвие на небе как бы на полчаса. И Ангел (т. е. первосвященник) стал перед жертвенником, держа золотую кадильницу, и дано ему было множество ѳимиама, чтобы он молитвами всех святых возложил его на золотой жертвенник, который перед престолом». По обычаю, в прочие дни, один из священников брал огонь с главного жертвенника в серебряной кадильнице, в этот-же день сам первосвященник брал огонь с главного жертвенника в золотой кадильнице; отойдя уже от жертвенника, он брал ѳимиам у одного из священников, державших его в своих руках, и с ѳимиамом шел к золотому жертвеннику; и пока он возлагал ѳимиам, народ безмолвно молился, — это и изображается в словах: «и наступило безмолвие в небе около получаса». Возложив ѳимиам на алтарь, первосвященник уносил кадильницу, курящуюся в его руках, во святая святых перед ковчегь, «И вознесся дым ѳимиама с молитвами святых от руки Ангела пред Бога». В прочие дни для золотого жертвенника отпускалась определенная мера ѳимиама; в этот же день и для алтаря и для святая святых полагалось болыиее количество, что и обозначается словами «множество ѳимиама». «И взял Ангел кадильницу и наполнил ее огнем с жертвенника (главного) и поверг на землю», т. е. руками священников, мистически составлявших части его тела, он повергал ее на землю вне храма, чтобы сжечь козла, — закланного в жертву Богу. При этом и при других существующих жертвоприношениях, до самого конца вечерняго служения «происходили голоса

216

 

 II

II

и громы и молнии и землетрясения», т. е. голос первосвященника, читающого народу книгу Закона, и другие голоса и звуки от труб и священной музыки, и блеск огня от жертвенника.

По окончании торжественного служения в день искупления семь Ангелов приготовились вострубить к великим жервоприношениям семи дней праздника кущей; и во время этих жервоприношений «семь громов проговорили голосами своими» — т. е. раздавалась богослужебная музыка и пение левитов, смешанные с трубными звуками; и семь Ангелов излили чаши гнева, — т. е. совершено было жертвенное возлияние.

После снятия шести печатей Иоанн говорит: «И после всего этого (т. е. после видения шести печатей) видел я четырех Ангелов, стоящих на четырех углах земли, держащих четыре ветра земли, чтобы не дул ветер ни на землю, ни на море, ни на какое дерево. И видел я иного Ангела восходящого от востока солнца и имеющого печать Бога живого. И воскликнул он громким голосом к четырем Ангелам, которым дано было вредить земле и морю, говоря: не делайте вреда ни земле, ни морю, ни деревам, доколе не положим печати на челах рабов Божиих»138. Это запечатление намекает на еврейское предание о том, что в день искупления весь народ Израильский записывается в книги жизни и смерти. В Талмуде разсказывается139, что в начале каждого нового года, в первый день месяца Тисри, седьмого месяца священного года, три книги открываются в судилище: книга жизни, в которую вписаны имена тех, кто совершенно праведен; книга смерти, куда вписаны имена безбожников и великих грешников, и; наконец, третья книга, предназначенная для тех,

138 Апок. VII.

139 Вихиоги. ип 8ипа§о§а Иийаиса, 21.

217

 

 II

II

окончательное решение о коих отложено до дня искупления, и имена которых, поэтому, не вписаны ни в книгу жизни, ни в книгу смерти. Первые десять дней называются днями покаяния; все это время Евреи постятся, много молятся и вообще проводят очень набожно, чтобы на десятый день их грехи были отпущены им, а имена вписаны в книгу жизни; поэтому-то день этот и называется днем искупления. По истечении же десятого дня, возвращаясь из синогог домой, они говорят: «Бог Творец да запечатлеет тебя на хороший год»: ибо они полагают, что книги запечатываются, и что решение Бога остается неизменным впредь до конца года. То же самое символизируется двумя козлами, на лбы которых первосвященник ежегодно, в день искупления, кладет два жребия с надписями: Богу и Азазелю, при чем Божий жребий обозначает народ, запечатленный на челах сынов своих именем Божиим, а жребий Азазеля, - козел, изгоняемый в пустыню, -обозначает тех, кто получил клеймо с именем зверя и должен удалиться в пустыню с великою блудницею.

Так как рабы Божии запечатлеваются в день искупления, то мы должны отсюда заключить, что это запечатление одновременно с видениями, явившимися при снятии седьмой печати, и что когда Агнец снял шесть печатей и увидел видения, относящияся к внутренней стороне шестого листа книги, то взглянул на оборотную сторону седьмого и тогда «увидел четырех Ангелов, державших четыре ветра небесные, и иного Ангела восходящого от востока солнца и имеющого печать Бога живого». Заметим также, что четыре Ангела, держащие четыре ветра, были первыми четырьмя из семи Ангелов, которые по снятии седьмой печати стояли пред Богом; и что после того, как они задержали ветры, «настало безмолвие

218

 

 II

II

как бы около получаса»; и что во время запечатления рабов Божиих Ангел с золотою кадильницей возносил их молитвы вместе с ѳимиамом на золотой жертвенник и читал книгу Закона; и — наконец, что по окончании запечатления рабов Божиих, ветры по первой трубе стали вредить земле, а по второй - морю. Ветры эти означают войны, к которым призывали четыре первые трубные гласа. Ибо как первые четыре печати отличаются от трех последних появлением четырех всадников перед четырьмя ветрами небесными, так войны первых четырех трубных гласов отличаются от последних трех тем, что первыя представляется «четырьмя ветрами», а последния - «тремя бедствиями».

В одном из видений Иезекиилю140, когда близилось Вавилонское пленение, явились «шесть человек с губительным орудием; и между ними один, одетый в льняную одежду, у которого при поясе прибор писца». И сказано ему было Господом: «иди посреди города, посреди Иерусалима, и на челах людей скорбящих, воздыхающих о всех мерзостях, совершающихся среди него, сделай знак». А потом, шести человекам, подобно тому как Ангелам первых шести печатей, было повелено поразить всех, кто не имел на себе знака. Заметим также, что 144 тысячи были запечатлены ради того, чтобы предохранить их от язв первых шести труб; и что, в конце концов, блогодаря проповеданию вечного Евангелия, они стали «великим множеством, которого никто не мог перечесть, из всех племен и колен и народов и языков»; при гласе же седьмой трубы они вышли «с пальмовыми ветвями в руках своих, ибо царство мира сего (блогодаря брани, к которой призывала эта труба) стало царством Бога и Христа Его»: празднование великой Осанны совершалось на

Иезек. IX.

219

 

 II

II

седьмой, т. е. последний день праздника Кущей, и в день этот Евреи носили в руках пальмовыя ветви и восклицали Осанна.

После того как протрубили шесть Ангелов, соответствующие шести мужам с губительным орудием, Агнец «в виде Ангела сильного сошел с неба, облеченный облаком, над головою его была радуга, и лицо его как солнце, а ноги его как столпы огненные — образ, в котором появляется Христос в начале пророчества. «И в руке у него была книжка раскрытая», — книжка, которую он только что раскрыл: ибо он получил от сидящого на престоле только одну книгу, и только Он один был признан достойным раскрыть и прочесть ее. «И поставил он правую ногу свою на море, а левую на землю и воскликнул громким голосом, как рыкает лев». Первосвященник в день искупления становился, по обычаю, на возвышенном месте во дворе народов при восточных воротах двора священников и читал народу книгу Закона, в то время как вне храма сжигались приносимыя в жертву Богу телица и козел. Мы можем, поэтому, предположить, что он стоял таким образом, что его правая нога могла казаться Иоанну стоящею на море, а левая - на основании здания; и что он восклицал громким голосом, читая Закон о дне искупления. «И когда он воскликнул, семь громов проговорили голосами своими». Громы — голос облака, а облако символизирует толпу; эту толпу составляли левиты, певшие громовыми голосами и игравшие на музыкальных инструментах во время совершения великих жертвоприношений в течение семи дней праздника Кущей; в это же время раздавались звуки труб, так как трубы трубили и левиты пели по очереди, трижды при каждой жертве. Таким образом пророчество о семи громах представляет собою не что иное, как повторение

220

 

 II

II

пророчества о семи трубах в ином виде. «И Ангел, которого я видел стоящим на море и на земле, поднял руку свою к небу и клялся Живущим во веки веков, что (после семи громов) времени уже не будет; но в дни, когда возгласит седьмой Ангел, когда он вострубит, совершится тайна Божия, как Он блоговествовал рабам Своим пророкам». Голоса громов относятся, таким образом, к концу мира сего, точно так же как и голоса труб.

«И голос, который я слышал с неба», говорит Иоанн, «опять стал говорить со мною и сказал: войди и возьми раскрытую книжку» и т. д. «И взял я книжку из руки Ангела и сел ее. И она в устах моих была сладка, как мед; когда же сел ее, то горько стало в чреве моем. И сказал он мне: тебе надлежит опять пророчествовать о народах и племенах и языках и царях многих». Это является введением к новому пророчеству, повторяющему и пророчество всей книги, и намекает на седение Иезекиилем книжного свитка, открывшогося перед ним, исписанного внутри и извне, и исполненного плача и стенаний и скорби, но сладкого в устах. Выпивание и седание обозначает приобретение и усвоение, сесть же книгу означает проникнуться пророчеством, содержащимся в ней. Напоминая о вдохновленности всей книги пророческим духом, оно знаменует предстоящее живое повторение всего пророчества в виде истолкования, которое начинается по совершении пророчества о печатях и трубных гласах. Книга была сладкой в устах Иоанна, и поэтому — начинается не с горестного пророчества о вавилонском пленении, вторжении язычников в наружный двор храма и попирании ими святого града; и не с пророчества о «двух свидетелях во вретище» и поражении ими земли всякими язвами и убиении их зверем; но как только исполнилось пророчество о

221

 

 II

II

трубных гласах, начинается радостное пророчество о славной жене на небе, о победе Михаила Архангела над драконом; после же этого «горько стало во чреве» Иоанна, так как он описывает времена великого отступления.

«И стоял Ангел (над морем и землею), говоря: стань и измерь храм Божий и жертвенник и поклоняющихся в нем», т. е. их дворы вместе с зданиями, возведенными на них, а именно: четырехугольный двор храма, называемый «отдельным местом», четырехугольный двор жертвенника, называемый двором священников, и двор поклоняющихся в храме, называемый новым двором; «но (болыпой) внешний двор храма исключи и не измеряй, ибо он дан язычникам: они будут попирать снятый город сорок два месяца». Это измерение имеет соотношение с измерением Иезекиилем храма Соломонова: там измерен был весь храм, включая внешний двор, для ознаменования того, что он будет впоследствии перестроен. Теперь же повелено измерить лишь дворы храма и жертвенника и тех, кто поклоняется на них, — для ознаменования построения второго храма для тех, кто запечатлен из всех 12 колен Израильских и поклоняется во внутреннем дворе в искренности и истине; внешний же двор, т. е. внешнюю форму учения и церковного правительства Иоанну было повелено исключить и не измерять, ибо она была предоставлена вавилонским язычникам. Ибо славная жена на небе, породившая хранящих заповеди Божии и имеющих свидетельство Иисуса, оставалась тою же женой во внешнем обряде после бегства ея в пустыню, где она утратила свое прежнее чистосердечие и набожность и стала великою блудницей. Она потеряла свою чистоту, но сохранила свой наружный вид и одежды. И когда язычники попирали святой город и поклонялись во

222

 

 II

II

внешнем дворе, т. е. во внешней обрядности, два свидетеля, изображаемыя здесь двумя ногами Ангела, стоящого на земле и на море, пророчествовали против них и была дана им власть, как Елисею и Моисею «поражать тех, кто обидит их, огнем, выходящим из их уст; затворять небо, чтобы не шел дождь на землю во дни пророчествования их, превращать воду в кровь и поражать землю всякою язвою, когда только захотят», т. е. язвами труб и чаш гнева. Когда же они окончат свидетельство свое, то будут убиты, затем возстанут из мертвых и взойдут на небо в облаке. И тогда прозвучит седьмая труба ко дню последняго суда.

Когда пророчество окончилось, Иоанн был

вновь вдохновлен седением книги и начинает

истолкование пророчества словами: «И вот отверзся

храм Божий на небе, и явился ковчег Завета Его в

храме Его». По ковчегу мы можем заключить, что это

был первый храм, так как во втором ковчега не

было.«Ибылимолнии и голоса и громы и землетрясеше

и град великий». Это соответствует войнам в

Римской империи во время царствования четырех

всадников, явившихся в видении по снятии первых

четырех печатей. «И явилось на небе знамение — жена,

облеченная в солнце». В Апокалипсисе дела Церкви

начинают изображаться по снятии пятой печати; в

истолковании же они изображаются одновременно с

видением Церкви, изображенной в виде жены на небе;

там ее преследуют, здесь она мучится от болей

родов. Истолкование переходит затем сначала к

запечатлению рабов Божиих и заклеймению

остальных клеймом зверя, а затем ко дню

последняго суда, изображаемого под видом жатвы и

сбора винограда. Затем оно возвращается назад ко

времени снятия седьмой печати и изясняет

пророчество о семи трубах — излиянием семи чаш

гнева Божия. Ангелы, изливающие их, вышли из храма

скинии», т. е. из второго храма, так как скиния не

имела внешняго двора. Затем истолкование

возвращается еще раз ко временам измерения храма и

жертвенника, к изображению язычников,

223

 

 II

II

поклоняющихся в внешнем дворе, и к зверю, убивающему свидетелей на улицах великого города, и изясняет все это видением «сидящей на звере жены, упоенной кровью святых» и доходит до падения великогогорода и дня суда.

Все пророчество о книге, изображенной в виде Закона, вновь, таким образом, повторяется и изясняется посредством видений, которыя следуют после седьмой трубы, и начинаются видением открытого на небе храма Божия. Осталось неописанным и потому не изясненным лишь то, что последовало за семью громами.

224