Глава 4. Новый Город на тырганской площадке: 1935-1941

    Как уже было сказано, с 1931 года активные работы по возведению соцгорода Тыргана, расположившегося в необитаемой, удаленной от шахт безугольной зоне, прекратились. В июне того же года, выстроенный на угольных пластах, рудничный поселок Прокопьевский был преобразован в город Прокопьевск, и густозаселенные окрестности рудника на долгое время стали главным очагом строительной активности. На небольшой площади развернулись масштабные работы по возведению жилья разного уровня: землянки, деревянные дома усадебного и барачного типа, и наконец, каменные здания для ударников и технических специалистов.

    «Отказ» от Тыргана был связан с интересами «хозяина» угольных шахт – прокопьевского Рудоуправления. Для организации, контролирующей финансирование и снабжение всего гражданского строительства, вопрос обеспечения трудящихся жильем имел сугубо утилитарное значение и решался методами наименее затратными. Первая пятилетка, с постоянно растущими плановыми показателями и форсированными темпами их выполнения, оказалась неподходящим временем для планомерного строительства соцгорода. Работы по составлению генплана Тыргана хотя и не прекращались, но разворачивались медленными темпами, из-за отсутствия особого внимания и должного финансирования со стороны заказчика – треста «Кузбассуголь».

    Все изменилось в 1935 году. Маховиком, раскрутившим процесс постепенного «возврата на Тырган» стала служебная записка от 26 августа 1935 г., адресованная главой прокопьевского Рудоуправления Ф.Е. Овсянниковым главному инженеру треста «Кузбассуголь» М.С. Строилову и местному Городскому совету. В первой части записки Овсянников констатирует, что развитие Прокопьевского рудника «ограничивается имеющейся жилплощадью»[141]. Застраиваемый в черте угленосной зоны Прокопьевск достиг пределов, и его дальнейшее расширение невозможно. Многие существующие поселки в ближайшие годы будут снесены, т.к. расположены на подрабатываемой шахтами территории. Вместе с тем, Овсянникова чрезвычайно беспокоит низкое качество рабочего жилья: «37% трудящихся живут в собственных землянках по логам, оврагам, сопкам и на квартирах у колхозников сел Прокопьевского и Усятского <…> Мы должны в кратчайший срок обеспечить наших трудящихся условиями не хуже, чем в колхозах и на соседних территориях (Сталинск)»[142]. Выход из сложившейся ситуации Овсянников предлагает искать в двух направлениях. Первое – развитие Тырганской площадки как перспективной территории для размещения рабочих контингентов. Первостепенной проблемой в отношении Тыргана является его транспортная изолированность. Используя ресурс недостроенной железной дороги между Тырганом и ж/д станцией Усяты, Овсянников предлагает организовать пассажирское сообщение: «Приобрести паровозы и пассажирские вагоны и организовать регулярное пассажирское движение по Тырганской ветке. Для этого саму ветку закончить и сделать на ней разъезды и тупики <…> и построить необходимые станционные здания»[143]. Кроме железной дороги необходимым видится строительство трамвайного пути и шоссе[144]. Другое предложение Овсянникова связано с сохранением основного жилого массива, расположенного вблизи железной дороги и угольных шахт, в статусе аварийного поселка. Точные границы поселка определяются следующим образом: «… вдоль существующей ветки Томской ж/д на полосе шириной 200-300 м. Верхняя граница – ж/д ветка на Тырган и поселок при ж/д станции Усяты, нижняя – ж/д ветка на Манеиху»[145]. Очертания поселка определялись расположением на его территории жилых и административных капитальных построек, на что дополнительно указывает просьба Овсянникова «увязать проект [аварийного поселка] с существующими капитальными зданиями и сооружениями»[146].

    Обращение Овсянникова имело большие последствия. Уже на следующий день в городской газете была опубликована заметка под заголовком «Город строится»[147]. В заметке сообщалось о планах завершить строительство домов-коммун на Тыргане – начатых еще в 1930 г. – осенью текущего года; там же сообщалось об окончании возведения на Тыргане пяти трехэтажных кирпичных домов для ударников и 10 брусчатых домов для рабочих.

    Меньше чем через неделю, 1 сентября, секретарь прокопьевского горкома А.Я. Курганов и председатель горсовета А. Нелюбин обратились к первым лицам Западно-Сибирского края, секретарю крайкома Р.И. Эйхе и председателю крайисполкома Ф.П. Грядинскому, с запиской о «строительстве нового социалистического города Тыргана»[148]. Обращение прокопьевских функционеров фиксирует ошибочность распространенного подхода к восприятию Прокопьевска: «Все исходят из того, что город уже существует[149], и требуется лишь его расширение, тогда как на территории старого города ничего капитального строить нельзя»[150]. Вслед за Овсянниковым, они отмечают «невыносимое» качество шахтерских жилищ, что неизбежно «отражается на морально-политическом состоянии» рабочих и производительности труда. Помимо низкого качества жилфонда, проблемой является исчерпание лимита свободной земли для строительства домов вблизи рудника и непрекращающийся жилищный дефицит: «Нас каждый год ругают за жилье, и дальше будет еще хуже <…> Приехавшим 700 вербованным не можем предоставить квартир»[151]. В качестве вынужденной меры Курганов и Нелюбин предлагают освободить здания административных организаций на руднике, использовать их в качестве жилья для специалистов; а сами организации разместить в одном из достраивающихся домов-коммун на Тыргане. Наконец, для полноценного развития Тыргана (прежде всего, плановой застройки) нужно завершить работы над его генеральным планом, для чего секретарь горкома и глава горсовета просят Грядинского и Эйхе «добиться через тов. Орджоникидзе об окончании проекта нового города»[152].

    Обращение прокопьевцев в Новосибирск не осталось бесследным, особенно если учесть, что в Новосибирске помимо органов краевой власти располагалось управление треста «Кузбассуголь», видным членом которого был адресат записки Ф.Е. Овсянникова инженер М.С. Строилов.

    Еще до получение официальных указаний прокопьевские власти на страницах местной периодики развернули активную кампанию в поддержку будущего города. В заметке «На Тыргане строится новый город «Углеград» сообщалось о готовящемся переезде городских организаций на Тырганскую площадку, а также о размерах необходимой для будущего строительства суммы в 25 млн рублей[153]. О том, что темпы строительства на Тыргане приобретают небывалый – с 1930-31 гг. – размах говорит статья «Создадим город, достойный эпохи социализма» опубликованная в городской газете 24 сентября 1935 г. Основу развернувшегося на целую полосу материала составили предложения жителей рудника о том, каким бы они хотели видеть будущий город. В центре газетной полосы была помещена фотография недостроенного горного техникума[154]. Соседствующий с мечтательными отзывами снимок давно заброшенного здания трактовался не иначе как исходный рубеж масштабной строительной кампании. 

    Тем временем, в октябре при Президиуме Крайисполкома была создана специальная комиссия, посвященная вопросам будущего строительства в Прокопьевске. Чрезвычайно важной деталью газетного известия о создании комиссии является формулировка, используемая для описания будущих изменений: «… комиссия создается для разработки всех вопросов, связанных с перемещением г. Прокопьевска на новую территорию – Тырган»[155]. Свое развитие эта формулировка получила в постановлении Президиума Крайисполкома от 10 ноября 1935 г. «О дальнейшем развитии строительства г. Прокопьевска»[156]. Согласно Постановлению, «интенсивное развертывание городского строительства на Тырганской площадке» объяснялось необходимостью «возместить весь жилой фонд, выбывающий в Прокопьевске в силу обрушения и ветхости»[157]. Пристальный анализ этих формулировок позволяет заключить, что вернувшееся в 1935 году в актуальную повестку «строительство на Тырганской площадке» осмыслялось отныне не как возврат к соцгороду Тыргану и его продолжение, но как перемещение «выбывающего» социалистического города Прокопьевска в безугольную зону.

    Новым витком в истории Тыргана стала в служебная записка от 27 ноября 1935 года, обращенная главой Западно-Сибирского крайисполкома Ф.В. Грядинским председателю СНК СССР В.М. Молотову[158]. Предваряя основные тезисы кратким введением, Грядинский формулирует общесоюзную значимость Прокопьевска как «наиболее крупного и важного района угольного Кузбасса», обеспечивающего работу металлургических гигантов Магнитогорска и Сталинска. Ввиду бурного промышленного и демографического роста (к 1935 г. превысило 100 тыс. чел), приведшего к острому жилищному кризису, строительство города велось стихийно, «без учета зон угленосных выработок». Из-за расположения рабочих жилищ на постепенно подрабатываемых территориях сложилась «угроза вывода из строя половины жилого фонда Прокопьевска в ближайшие 5 лет». Единственная территория, которая к 1941 году останется вне зон обрушения – это аварийный поселок вблизи железной дороги[159], разместить в котором можно будет лишь 40-50 тыс. человек. Соответственно, главным вопросом для Прокопьевска (и обеспечения бесперебойной работы прокопьевских шахт) становился перенос рабочего населения в безугольную зону; основным препятствием на пути его организации было отсутствие генплана Тыргана, работы над которым были начаты московским Горстройпроектом в 1931 г., но были приостановлены из-за недостаточного финансирования. По представленным Грядинским подсчетам, новое строительство требовало 110-120 млн рублей[160]. Сознавая огромные властные полномочия В.М. Молотова, глава крайкома просил его способствовать ускорению проектных работ и привлечению к проблеме Прокопьевска особого внимания со стороны ответственных лиц. Факт наличия копии данной записки в одном из томов «Дела о планировке Прокопьевска»[161], хранящегося в фонде Наркомата коммунального хозяйства в ГАРФ, позволяет заключить, что Молотов перенаправил обращение Грядинского в ответственный экспертный орган – Научно-Технический совет при НККХ РСФСР. 10 и 13 декабря 1935 года НТС НККХ организовал внеплановые заседания, посвященные степени готовности генплана Тыргана[162]. Хотя никаких судьбоносных решений на этих заседаниях принято не было, главным результатом стало возвращение Прокопьевска и Тырган в центр внимания столичных экспертов.

    Если обращение Запсибкрайисполкома к главе СНК СССР помогло ускорить организацию работ над генпланом, то поиск финансирования требовал больше времени и упорства. Краевые власти не располагали административными рычагами для прямого воздействия на Наркомат тяжелой промышленности, которому подчинялся трест «Кузбассуголь». Нужно было идти в обход. 7 мая 1936 г. Ф.В. Грядинский направил служебную записку председателю СНК РСФСР Д.Е. Сулимову с просьбой «поставить перед СНК СССР вопрос о включении Наркомтяжпромом в план 1936 года средств для финансирования работ по составлению генплана Прокопьевска»[163]. Но одного лишь обращения к республиканской исполнительной власти могло быть недостаточно. В качестве дополнительной меры 8 мая 1936 г. еще одна записка была отправлена заместителю наркома тяжелой промышленности, бывшему руководителю треста «Кузбассуголь» М.Л. Рухимовичу. Для Грядинского и жившего в Новосибирске с 1931 по 1934 гг. Рухимовича Прокопьевск являлся давним предметом взаимодействия. Так, именно Грядинский и Рухимович сопровождали главу ЦИК СССР М.И. Калинина во время его визита в Прокопьевск 26 марта 1934 года. В этот раз Грядинский обратился к Рухимовичу с просьбой способствовать включению Наркомтяжпромом дополнительных 300 тыс. рублей в план ассигнований по линии «Кузбассугля» для финансирования «дополнительных изысканий», необходимых для генплана[164]. Со своей стороны, Запсибкрайисполком обязался изыскать 100 тысяч рублей.

    О том, что предпринятые Ф.В. Грядинским меры принесли плоды, и все необходимые изыскания для генерального плана были проведены, сообщает обнаруженная в фондах Архивного отдела Администрации гор. Прокопьевска Инженерно-геологическая характеристика 1 очереди строительства города за 1937 г[165]. Законченная 5 марта 1937 г. под руководством инженера Денисова, данная характеристика содержит результаты исследования территории Тыргана, заключение о свойствах грунта и их влиянии на строительства. Помимо прочего, она является единственным известным источником, содержащим схему планировки 1-й очереди строительства Тыргана, разработанной трестом «Горстройпроект» в 1935-1937 гг.[166] Не получившая заключительного одобрения в НТС НККХ, данная схема, тем не менее, была рекомендована к постепенной реализации. Внимательный анализ схемы и ее сопоставление с современной картой города Прокопьевска позволяет определить, какие из запланированных данным генпланом зданий были возведены на Тырганской площадке в период до 1941 гг.[167] На данный момент, благодаря данной схеме удается атрибутировать 5 зданий, выстроенных согласно проекту треста «Сибуголь» (4 дома-коммуны и горный техникум); а также 15 зданий, выстроенных согласно проекту треста Стандартгорпроект (позже «Горстройпроект»), 5 из которых являются жилыми домами, а 10 – административными зданиями[168]. 

    Вместе со всесторонним содействием организации работ над генпланом Тыргана с целью организованного капитального строительства, Запсибкрайисполком также способствовал разворачиванию вблизи Тырганской площадки индивидуального жилищного строительства. О том, что между соцгородом 1929-1931 гг. и развернутым с 1935-1937 гг. новым строительством существовали кардинальные отличия говорит сравнение относящихся к данным периодам газетных заметок. «Город Тырган – город домов-коммун. В нем нет квартирок-особняков, со стайками, с кладовушками и пр. Здесь дома – протест против старого быта, дома, объявившие войну лоханкам» – так в 1930 году описывал будущее соцгорода Измаил Лалевич, возглавивший работу над первоначальным генпланом Тыргана[169]. В 1937 году в газете «Советская Сибирь» была опубликована заметка, содержание которой в корне противоречило ярким описаниям Лалевича: «Сотни горняков приобрели коров, имеют много разной домашней птицы. Урожаем со своих огородов горняки обеспечили себя на всю зиму различными овощами. В нынешнем году многие рабочие обзавелись собственными благоустроенными домами. Многие домов выстроили рабочие на Тыргане – на площадке, где ведется стройка нового соцгорода»[170]. О том, что эти дома оказались включены в пространство соцгорода свидетельствует также опубликованная на страницах краевой газеты в 1939 году статья «Прокопьевск – жемчужина Кузбасса»: «Новый город будет воздвигнут на Тыргане <…> Когда трамвай взбегает на Тырган, справа видны новенькие, довольно кокетливые на вид дома типа коттеджей»[171]. К концу десятилетия слово «соцгород» утратило свой новаторский пафос и, хотя не исчезло вовсе, обрело иное, обыденное содержание. Из термина, используемого для описания особенного, революционного образа городской жизни, слово «соцгород» превратилось в топоним, в обозначение одного из районов «социалистического города». В новом, лишенном исходного смысла значении «соцгород» регулярно использовался на страницах периодической печати вплоть до 1941 г.

    К концу 1930-х гг. распространенным сюжетом в посвященных строительству Тыргана публикациях становится описание подробностей генплана, содержащее насыщенные и реалистичные очерки о внешнем обличии будущих зданий. В отсутствие иных свидетельств такие текстовые описания становились объяснением длительных сроков и огромных масштабов работы над генеральным планом. Автор одного из очерков концентрирует внимание читателя на макете города: «На макете генерального проекта планировки Прокопьевска раскинулся красивый, светлый город, с монументальными общественными зданиями, широкой площадью, ровными аллеями, с многоэтажными стройными домами»[172]. Ключевым элементом другого очерка становится текстовая часть генплана: «… [генеральный план] состоит из нескольких десятков томов. Архитекторы, экономисты, инженеры, работающие в Москве, так умело составили план, что поражаешься их предусмотрительности»[173]. Вводя элементы описания от первого лица, автор усиливает эффект присутствия, делая генплан зримым и осязаемым: «Раскроем несколько планов и посмотрим на карты, фотографии, на описание будущего города. <…> Это не фантазия, это реальный план завтрашних работ»[174]. 

    Регулярные задержки в согласовании и утверждении генплана были главным препятствием, ограничивающим развертывание широкого строительства на Тырганской площадке. Существующие источники позволяют восстановить хронологию заключительных этапов работы над генеральным планом. Последние корректировки (сокращение размеров 1-й очереди строительства) были внесены в январе-феврале 1939 г.[175], после чего проект был отправлен на утверждение в высший экспертный орган - коллегию НККХ РСФСР. 25 февраля 1940 г[176]. проект был одобрен и отправлен на утверждение в комиссию Госплана по рассмотрению проектов планировки городов при СНК РСФСР. Однако, на этом уровне он столкнулся с отсутствием согласования со стороны Наркомата угольной промышленности. Окончательное утверждение требовало присутствия на заседании ответственного представителя данного ведомства, из-за чего было решено организовать повторное заседание[177]. На состоявшемся 26 марта 1941 года повторном заседании проект был согласован Наркомуглепромом и отправился на окончательное согласование – в СНК РСФСР. 10 июня 1941 г. генеральный план Большого Прокопьевска был принят на высшем уровне[178]. Однако начавшаяся менее чем через две недели война все изменила, и плановое строительство в городе Прокопьевск вновь было прекращено на долгие годы. 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

    На основе анализа обширного корпуса источников данным исследованием были определены основные этапы гражданского строительства в городе Прокопьевске в 1930-е гг. Первый этап (до 1928-1929 гг.) – предшествующий началу индустриализации, включает историю становления Прокопьевского рудничного поселка; второй этап (1929-1931 гг.) – проектирование и начало строительства соцгорода на Тырганской площадке; третий этап (1931-1935 гг.) – отказ от градостроительной модели соцгорода, массовое стандартное строительство в окрестностях рудника; четвертый этап (1935-1941 гг.) – возобновление строительных работ на Тырганской площадке, но уже без обращения к идее соцгорода. Каждый из этих этапов получил подробное рассмотрение путем анализа наиболее показательных сюжетов.

    Пристальное внимание к расположенным на разных уровнях полномочий действующим лицам – от столичных проектных институтов и ключевых политических фигур до обыкновенных строительных рабочих и прокопьевских шахтеров – позволило определить разницу в восприятии одного и того же процесса – строительства зданий – и указать на обстоятельства, обуславливающие появление этой разницы.

    Исследованием также были определены факторы, выделяющие строительство города Прокопьевска из общесоветского контекста. Основой конфликт, определивший процессы гражданского строительства в Прокопьевске в 1930-е гг., может быть описан как расхождение и несоответствие между долгосрочной перспективой планового строительства в безугольной зоне и краткосрочной перспективой беспланового строительства в угольной зоне. В ходе исследования была выявлена определенная зависимость между свойствами строительной площадки и характером проводимых на ней работ. Так, на Тырганской площадке вплоть до 1937 года было запрещено индивидуальное жилое строительство т.к. оно могло стать помехой для будущего планового капитального строительства. В то же время, территория угольного рудника застраивалась хаотичным образом. Местные власти хотя и вводили формальный запрет на самовольное строительство, но эта административная мера не имела серьезной силы, поскольку действительным «хозяином» Прокопьевска оставалось рудоуправление. Контролируя потоки финансирования и снабжения, рудоуправление получало возможность вести собственную политику, пренебрегая позицией городских и краевых властей. Особенно ярко это проявилось в истории «правительственного» Дома специалистов, возведение которого на Тырганской площадке, вдали от рудника, напрямую бойкотировалось местными угольщиками, до того момента пока Дом не был «перенесен» на территорию рудника.

    Что касается значимости данной работы для будущих исследований, то ключевым является развиваемый в ее рамках комплексный подход к анализу строительного процесса – необходимость синхронного рассмотрения разных действующих лиц, определение их интересов, возможностей и мотивов.