Педагогические идеи и деятельность С. Т. Шацкого

 

Станислав Теофилович Шацкий (1 [13] июня 1878— 30 октября 1934)— российский и советский педагог-экспериментатор, автор многих трудов по вопросам воспитания. Свою педагогическую деятельность начал в 1905 г. среди детей и подростков рабочих окраин Москвы, где вместе c А. У. 3еленко и другими педагогами создавал первые в России детские клубы. B 1905 г. С. Т. Шацкий и А. У. 3еленко открыли в Москве клуб для детей. В 1906 создал общество «Сетлемент», которое в 1908 г. было закрыто полицией за пропаганду социализма среди детей, а сам Шацкий арестован. С 1910 г. руководил обществом «Детский труд и отдых». В 1911 г. основал летнюю детскую колонию «Бодрая жизнь». С 1919 по 1932 г. руководит трудами первой опытной станции по народному образованию. С 1932 по 1934 г. директор Московской консерватории и Центральной педагогической лаборатории.

Станислав Теофилович Шацкий родился в Воронино Смоленской губернии, происходил из дворянской семьи, многолюдной, с выраженными религиозными настроениями (католицизм). Потом он заметит: «для занятия педагогикой нужен определенный склад души…». В 1885 году он принят в 6-ю Московскую гимназию, считавшуюся на то время одной из лучших в Москве. Воспоминания об учебе в ней сохранились в книге С. Т. Шацкого «Годы исканий», где он описывает, как в ней шла постоянная война учителей и учеников, ненадолго прерывавшаяся лишь во время экзаменов, когда интересы тех и других сближались. Характерный отрывок: «после учебного года ученики группами идут и жгут или топят учебники». Возможно, поэтому Шацкий потом всю жизнь проводил педагогику сотрудничества, что для того времени было весьма необычно.

Через восемь лет, в 1893 году, С. Шацкий поступил в Московский университет, затем — в Петровскую (Тимирязевскую) сельскохозяйственную Академию. Последний переход объяснялся просто: Шацкий уже решил стать педагогом, при этом за образец для себя считал в то время школу Л. Н. Толстого в Ясной Поляне, где учащиеся много внимания уделяли труду, особенно на земле, в поле. Поскольку Шацкий считал для себя необходимым всё делать профессионально, то он переходит в с/х академию на специальность агронома именно для того, чтобы грамотно и умело руководить занятиями своих будущих учеников на земле. Однако как только он посчитал, что получил необходимые знания, то оставляет академию, в 1905 году, не окончив ее.

В 1899—1901 годах занимался в Московской Консерватории по классу вокала в классе У. Мазетти. Занятия были настолько успешными, что, хотя он и не окончил Консерваторию, его пригласили в оперную группу Большого театра. В Консерватории он знакомится со своей будущей супругой, В. Н. Демьяновой, окончившей ее с красным дипломом по классу фортепиано. Но его привлекало иное — педагогика.

Свою педагогическую деятельность С. Т. Шацкий начал с попытки создания частной школы, в чем ему было отказано, поэтому в 1905 году среди детей и подростков рабочих окраин Москвы он вместе c архитектором А. У. 3еленко и другими педагогами создает первые в России детские клубы. В 1906 году он организовал общество «Сетлемент», которое в 1908 году было закрыто полицией за пропаганду социализма среди детей, а сам Шацкий арестован. С 1910 года руководит обществом «Детский труд и отдых». В 1911 году организовал летнюю детскую колонию «Бодрая жизнь». В 1917 году состоял членом Московской городской управы, не будучи гласным городской думы. С 1919 по 1932 год по предложению А. В. Луначарского руководит работой первой опытной станции по народному образованию. В 1932—1934 годах руководил Центральной экспериментальной лабораторией Наркомпроса РСФСР и, одновременно, с 13 февраля 1932 года до своей скоропостижной смерти был директором Московской консерватории.

Умер в Москве 30 ноября 1934 года, похоронен на новом Донском кладбище.

План

1) Организация колонии

2) Режим

3) Самообслуживающий труд

4) Общественные и хозяйственные работы

5) Воспитанники о «Бодрой жизни»

Организация колонии

 

Было несколько важных дел, которые задели всех. Большое оживление вносит А. Лапин, который однажды защищался против всей колонии, недовольной им за большое опоздание с самоваром. Вышла у него с Гавриловым странная история: самовары не были продуты, а Лапин ушел на станцию.

Самовары без него и не хотели наставляться, а Гаврилова не слушались. Собрание хотело было оставить Лапина еще на один день, а тот говорит, что это до такой степени несправедливо, что он лучше уедет в Москву. Тогда решили выразить ему порицание.

После как-то Лапин обещался написать в газету, как мальчики ругаются при девочках и как девочки ничего против этого не имеют. Поднялся большой шум. Девочки утверждали, что ничего подобного не было, что Лапин это сам выдумал. Плакала Нина, защитница всех обвиняемых. Темная все-таки история.

Статью Лапин написал, но редактор предложил, ввиду резкости ее, собранию внести на обсуждение. Решено было статьи не помещать. Сотрудники указывали, что дело искоренения сквернословия зависит главным образом от девочек. Если они примутся, то зло можно вывести очень скоро, как это было в прежние годы.

Режим

 

С точки зрения присутствия смутной, быть может, мысли о том, какой должна быть наша колония, и можно разобраться в кажущихся противоречиях, которые выдвигаются ответами детей на некоторые вопросы.

"Порядки хороши, и их менять не надо" - таково единодушное признание, за исключением некоторых мелочей: "не хватает коровы и другого скота", "не хватает хлебопечения". Но как же можно считать "порядки" хорошими, если, за некоторыми исключениями, все признают, что "работы идут плохо": и потому, что "лень бывает", и потому, что "за работами разговаривают", "колонисты не понимают своей пользы", "встают поздно", "отлынивают". Бывает и так, "что некоторые чего-нибудь счудят, а другие на это смотрят и стоят, а работа затягивается". Есть причины и более глубокие, более основательные: "работы идут плохо, потому что все берутся за них недружно", "идут между мальчиками ссоры"; когда же "все дружны и не ленятся, то работы идут хорошо и поспешно". Положим, есть указания и на непривычку, что, в сущности, и служило важной причиной "лени". "Как только приехали в колонию, работы шли плохо, но напоследок они пошли хорошо". В общем, в работах "дело шло бы гораздо лучше, если бы они были дружней".

Что значит, далее, мнение колонистов о хороших "порядках", если есть такое признание: "жизнь в колонии была бы хороша и интересна, если бы колонисты жили дружно, не было бы ссор между ними"; "мы очень много ссоримся и не знаем, почему", - замечает одна девочка. На ссоры или отсутствие дружбы указывают почти все. Указания - настойчивы, и видно, что эта сторона жизни колонии очень тяготит детей: "хорошо, если бы не было ссор".

Самообслуживающий труд

 

Большим затруднением для работ была вода, которая наполняла наш водоем. Ее надо было отвести; можно было бы откачивать насосом, но наш насос не мог работать грязной водой; рыть же канаву на глубину целой сажени было слишком трудно.

Наши механики придумали устроить из лежащих пока без употребления водопроводных труб сифон. Один конец его находился в небольшой яме, на дне бассейна, куда стекала вода из ключа, а другой был опущен в ручей, уровень которого был на сажень ниже. Оставалось только выкачать воздух и пустить по сифону струю воды.

Пробовали тянуть воду ртом, но ничего не вышло, разумеется, а поэтому вверху трубы приделали тройник с привертывающейся пробкой. Нижнее отверстие сифона затыкали тряпкой, а к верхнему привернули клапан. Через пробку наливали воду из лейки; когда таким образом вся труба оказывалась полна водой, быстро завертывали пробку и замазывали ее глиной, а внизу вытаскивали тряпку: вода бежала сама.

После придумали новое усовершенствование: вместо тряпки приделали кран; таким образом можно было регулировать количество вытекающей воды. В конце концов, добились того, что вода на дне бассейна стояла почти на одном уровне, и работать было удобно.

Бассейн решили сделать "с запасом" на 2000 ведер, поэтому пришлось его еще расширить и после приступить к кирпичной кладке. Работа шла медленно и не очень регулярно, так как то тот, то другой "каменщик" отрывался для других работ. К тому же это было первой нашей работой, на которой все учились. Песок для цемента навезен был еще раньше, но его не хватило, и поэтому решили пустить в дело горный нечистый песок, который промыли в ручье нами же придуманной "машиной".

Ручей запрудили, сколотили широкий и длинный ящик глубиной вершков в шесть. Ящик поставлен был ниже плотники; вода из ручья текла быстро по длинному деревянному желобу; песок сыпали у верхнего края, вода подхватывала его, перетирала, и глина отмучивалась довольно хорошо в широком ящике, где тяжелый чистый песок падал на дно, а глина с водой стекала через стенки ящика.