Упоминание о Бусе, о Шарукане

Непосредственно Г. упоминаются в С. во фразе: «Се бо готскія красныя дѣвы въспѣша на брезѣ синему морю, звоня рускымъ златомъ, поютъ время Бусово, лелѣютъ месть Шароканю». Комментируя эту фразу, первые издатели писали: «По какой связи сия одержанная половцами победа могла доставить готфским девам русское золото, сообразить невозможно». По предположению М. А. Салминой, готы упоминаются и в др. фразе Слова: «А половци неготовами дорогами побѣгоша къ Дону Великому» (С. 9) (пер.: «не го́товыми дорогами» или «не дорогами готов»).
О каких готах говорит автор Слова? Согласно одной точке зрения, в Слове имеются в виду потомки готов, жившие в Крыму, Тмутаракани или на Дунае; согласно другой — это готы северные.
Крымские готы — потомки Г. Эрманариха. В X—XI вв. Готия (как именовался Крым в визант. источниках) подчинялась Византии. В сер. XI в. южнорус. степями и отчасти Крымом завладели половцы и господствовали здесь до нач. XIII в., до нашествия татар. По свидетельству минорита Вильгельма де Рубрука, следовавшего в 1253 из Константинополя к татарам, он видел на юж. побережье Крыма за́мки, в которых «было много готов, язык которых немецкий».
Если предположить, что готы на тот момент были подданными или союзниками половцев, становится понятна их радость по поводу половецких побед, которые сулили бы им денежную прибыль, т. е. «русское злато». Победа половцев над русскими, соответственно, воспринималась бы как месть за поражение, нанесенное русским оружием в 1107 (или 1111) хану Шарукану, деду упоминающегося в «Слове» хана Кончака..
В 1975 году известный казахский поэт Олжас Сулейменов опубликовал книгу «Аз и я. Книга благонамеренного читателя» (Алма-Ата, 1975). В ней поэт утверждал, что и «готские девы» и «время Бусово» — не более чем ошибки поздних переписчиков рукописи, неправильно понимавших тюркские заимствования древнерусского оригинала поэмы. Так, по его мнению, увидев упоминание о «диве» в тексте поэмы, переписчик XVI века решился добавить комментарий «се бог отскии», что на современном русском значило бы «это — бог от[ече]ский», или «это — божество предков». А.И. Мусин-Пушкин, переписавший рукопись в XVIII веке, якобы принял этот комментарий за часть текста поэмы, разбив его несколько иначе, чем переписчик XVI века: «се бо готскія». Так в тексте «Слова» появились «готские девы». Чуть ниже, по мнению Сулейменова, содержалось слово «босоврамне» (искаженное «бусурмане», т. е. «мусульмане»). Не знавший этого слова переписчик XVI века, якобы переставил части этого слова местами и исказил его до «время Бусово». Сам О.
Сулейменов пишет об этом так: «Так появляется знаменитое «время Бусово» в сочетании с «готскими девами», произведшее много шуму в славянской историографии. Отголоски этого «шума из ничего» слышны до сих пор».
Мысль о мести за хана Шарукана могла еще жить в надеждах половцев в 1185 г. Это доказывается следующим местом Ипатьевской летописи под 1185 г. После поражения Игоря Святославича хан Кончак говорит хану Гзе: «Пойдем на Киевьскую сторону, где суть избита братиа наша и великый князь нашь Боняк». Месть за Боняка, о которой говорит Кончак, это и есть месть за Шарукана, так как Боняк и Шарукан потерпели поражение в одной и той же битве 1106 г.: «том же лете прииде Боняк и Шарукань старый и ини князи мнози, и сташа около Лубна. Святополк же, и Володимер, и Олег, Святослав, Мьстислав, Вячьслав, Ярополк, идоша на половце к Лубьну; в 6 час дне бродишася черес Сулу и кликоша (в Лавр. лет. — «кликнуша». — Д. Л.) на не. Половци же вжасошася от страха, не възмогоша и стяга поставити, но побегоша хватаючи конии, а друзии пеши побегоша; наши же начаша сещи я?, а другыя руками имати. И гнаша я? до Хорола; убиша же Тааза Бонякова брата, а угре яша и братию его (в Лавр. лет. — «а Сугра яша и брата его». — Д. Л.), а Шарукань одва утече» (Ипат. лет., под 1106 г.).Почему же, однако, готы, половцы (и их хан Кончак) лелеют мысль о мести именно за Шарукана? Ведь не один Шарукан терпел поражения от русских? Месть за Шарукана, которую лелеют «на брезe синему морю» готские красные девы, упомянута в «Слове» отнюдь не случайно. Шарукан был дедом хана Кончака. Месть за деда, как и слава дедовская, была естественной в представлениях того времени. Шарукан потерпел жестокое поражение от Владимира Мономаха. Его сына Отрока Владимир Мономах загнал на Кавказ за Железные Ворота. Внук Шарукана и сын Отрока — хан Кончак — впервые смог отомстить за бесславие своего деда и своего отца.

Упоминания города Римова

А Святослав с Рюриком и с другими, пришедшими на помощь, пошли по Днепру против половцев; Давыд же возвратился назад со своими смоленцами. Половцы, услышав об этом, отступили от Переяславля. И, проходя мимо Римова, осадили его. Римовичи затворились в городе и заполнили все заборолы, и, по воле божьей, рухнули две городницы с людьми на сторону осаждавших. На остальных же горожан напал страх. Кто из них выбежал из города и бился в болотах подле Римова, те и спаслись от плена, а кто остался в городе - тех всех пленили. Владимир же посылал к Святославу Всеволодовичу и к Рюрику Ростиславичу, призывая их к себе на помощь. Но Святослав задержался, ожидая Давыда со смоленцами. И гак опоздали князья русские и не догнали половцев. Половцы же, взяв город Римов, с полоном отправились восвояси, а князья вернулись по своим домам, печалясь о сыне своем Владимире Глебовиче, получившем тяжелые смертельные раны, и о христианах, взятых в полон погаными.

Вот так бог казнит нас за грехи наши, привел на нас поганых не для того, чтобы порадовать их, а, нас наказывая и призывая к покаянию, чтобы мы отрешились от своих дурных деяний. И наказывает нас набегами поганых, чтобы мы, смирившись, опомнились и сошли с пагубного своего пути.

Изяслав Василькович

Князь городецкий, сын Василька Святославича, упоминаемый в «Слове о полку Игореве» как погибший в борьбе с литовцами, не поддержанный братьями Брячиславом и Всеволодом.

16.

Зегзица, которой кычет Ярославна в знаменитом плаче. Зегзица — столь же популярное словечко из «Слова...», сколь и мысль(ивь) по древу. Обыч­но зегзицу отождествляют либо с кукушкой (поскольку есть основания считать, что так или примерно так кое-где кое-когда звалась кукушка), либо с чайкой (поскольку летает вдоль реки, чего принципиально не де­лает кукушка — исключительно поперек). Чайка в этом смысле хороша тем, что она действительно птица околоводная. Кукушка же хороша в другом смысле: сын Ярославны (и Игоря, но он, Игорь, с рассматрива­емых позиций не причем), Владимир, волей-неволей оказался в роли кушкушонка, подброшенного в чужое (половецкое) гнездо.

В общем, и так неплохо, и этак. А что же на самом деле? Какую из двух птиц персонифицировать с зегзицей? Тут хитрее всех оказался Тарас Шевченко. В его переложении плача Ярославны (стихотворение «Плач Ярославны») она, Ярославна, поет-плачет (куе, кукует), как ку­кушка (зозуля, зозуленька), а летит чайкой (зегзицей).

Ярославна замыслила в Дунае омочить «бебрян" рукав.
Первоначально исследователи, ничтоже сумняшеся, писали, что имелась ввиду оторочка рукава одежды княгини из бобра, затем исследователи пришли к выводу, что
это вроде бы шелковая ткань. Позвольте предложить еще одну версию: В Сибири и Приуралье в старину бабром называли тигра.
Причем иногда историки путали эти два, казалось бы, совершенно разнородные понятия, опять- таки из-за похожести произношения с бобром. Даже имея геральдическое описание герба г.Иркутска, где бабр - это тигр, умудрились изобразить на гербе города тигра с перепончатыми как у бобра лапами

Забороло — верхняя часть крепостной стены, где находились защитники; укрытия на верхней части стены, защищающие обороняющихся воинов (1): Ярославна рано плачеть Путивлю городу на заборолѣ, аркучи: О Днепре Словутицю! Ты пробилъ еси каменныя горы сквозѣ землю Половецкую. 38—39.