Налоговые вычеты и порядок их применения

 

НАЛОГ НА ДОХОДЫ ФИЗИЧЕСКИХ ЛИЦ

Налоговые льготы

Особенности освобождения от налогообложения доходов от продажи объектов недвижимого имущества

Профессиональные налоговые вычеты

 

НАЛОГ НА ПРИБЫЛЬ ОРГАНИЗАЦИЙ

Доходы

Перенос убытков на будущее

Порядок определения суммы расходов на производство и реализацию

 

НАЛОГ НА ДОБЫЧУ ПОЛЕЗНЫХ ИСКОПАЕМЫХ

Налоговая ставка

 

ПАТЕНТНАЯ СИСТЕМА НАЛОГООБЛОЖЕНИЯ

 

НАЛОГ НА ИМУЩЕСТВО ОРГАНИЗАЦИЙ

Налоговые льготы

 

ЗЕМЕЛЬНЫЙ НАЛОГ

Порядок определения налоговой базы

Налоговая ставка

Налоговые льготы

 

НАЛОГ НА ИМУЩЕСТВО ФИЗИЧЕСКИХ ЛИЦ

Налоговая база

Налоговые ставки

 

УТИЛИЗАЦИОННЫЙ СБОР

 

ПРОЦЕДУРНЫЕ АСПЕКТЫ РАССМОТРЕНИЯ ОБРАЩЕНИЙ ПО ВОПРОСАМ НАЛОГООБЛОЖЕНИЯ В КОНСТИТУЦИОННОМ СУДЕ РФ

Подведомственность и компетенция

 

 

ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ

Общие принципы налогообложения

Вытекающие из Конституции Российской Федерации принципы юридического равенства и справедливости в правовом демократическом государстве требуют не только правовой определенности, но и предсказуемости правового регулирования, которое должно осуществляться таким образом, чтобы соблюдался принцип поддержания доверия к закону и действиям государства, предполагающий недопустимость внесения произвольных изменений в действующую систему правовых норм (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 24 мая 2001 года № 8-П). Только в таком случае возникают предпосылки для конституционно-правового режима разумной стабильности условий хозяйствования, при котором налогоплательщики, действующие добросовестно, должны получать государственную защиту от рисков, создаваемых публичной властью, и в том числе от внезапных изменений налогового законодательства, не позволяющих налогоплательщикам своевременно подготовиться к изменяющимся условиям осуществления предпринимательской деятельности. Защита от подобных рисков для субъектов предпринимательской деятельности, гарантируемой в статье 34 Конституции Российской Федерации, является составной частью конституционной обязанности государства по охране законом права частной собственности (статья 35, часть 1, Конституции Российской Федерации).

В свою очередь, при построении системы исчисления и уплаты земельного налога именно на государстве лежит обязанность обеспечения достоверности предоставляемых налогоплательщику-организации сведений, необходимых ему для целей налогообложения. Исходя из нормативного содержания принципа правового государства и конституционного принципа добросовестности, налогоплательщик не должен нести бремя неблагоприятных налоговых последствий, вызванных как неопределенностью положений законодательства, так и ненадлежащим применением норм государственными и муниципальными органами. То есть какие-либо действия (бездействие) государственных и муниципальных органов, которые повлекли включение в Единый государственный реестр недвижимости (государственный кадастр недвижимости) неактуальной, по мнению налогового органа, кадастровой стоимости, сами по себе не могут служить безусловным основанием для изменения порядка определения налоговой базы по земельному налогу, а также влечь доначисление налогоплательщику сумм недоимки и пени, притом что он не совершал каких-либо недобросовестных действий, направленных на уклонение от уплаты налога. (Постановление КС РФ от 28 февраля 2019 г. № 13-П)

Такие принципы налогообложения, как справедливость, равенство и соразмерность, основанные на фундаментальных конституционных предписаниях (статья 17, часть 3; статья 19; статья 55, часть 3, Конституции Российской Федерации), а также конкретизирующий их принцип экономической обоснованности во всяком случае применимы к обязательным публичным (фискальным) платежам, в том числе к утилизационному сбору.

Временный характер нахождения транспортных средств, помещенных под таможенную процедуру временного ввоза (допуска), на территории страны и обязанность их последующего вывоза не позволяют предполагать последующую утилизацию таких транспортных средств (кроме исключительных случаев, не связанных с целями ввоза такого товара) на территории Российской Федерации, не свидетельствуют о таком же совокупном объеме негативного воздействия на окружающую среду от их эксплуатации в период, предшествующий их утилизации, как это касается транспортных средств, нахождение которых в Российской Федерации предполагается постоянным.

Между тем при существенно различном предполагаемом воздействии транспортных средств на окружающую среду в Российской Федерации при их попадании на ее территорию в таможенной процедуре выпуска для внутреннего потребления и таможенной процедуре временного ввоза (допуска) лица, ввозящие их, обременяются уплатой утилизационного сбора в одинаковом размере. Это, по существу, означает взимание с лиц, осуществляющих временный ввоз транспортного средства, экономически не обоснованного обязательного платежа, что свидетельствует о произвольном характере правового регулирования в этой части, приводит к отступлению от принципов справедливости и соразмерности.

Кроме того, при неизбежном, по общему правилу, исходя из требований соответствующей таможенной процедуры, вывозе транспортного средства с территории Российской Федерации его собственники (владельцы), уплатившие утилизационный сбор, не смогут воспользоваться предусмотренным пунктом 9 статьи 24.1 Федерального закона "Об отходах производства и потребления" освобождением от взимания платы в связи с передачей отходов, образовавшихся в результате утраты такими транспортными средствами своих потребительских свойств, организациям и индивидуальным предпринимателям, осуществляющим деятельность по обращению с отходами, либо представителям данных организаций. Тем самым плательщики утилизационного сбора, осуществившие временный ввоз транспортного средства, ставятся в заведомо неравное положение с иными плательщиками утилизационного сбора, оплатившими его в том же размере, которые смогут рассчитывать на указанное освобождение от платы за утилизацию.

Соответственно, установление обязанности уплаты утилизационного сбора на одинаковых условиях в отношении ввозимых в Российскую Федерацию транспортных средств без учета таможенной процедуры, от которой зависит время их нахождения на территории Российской Федерации и вероятность утилизации на этой территории, расходится с названными принципами установления обязательных публичных платежей. (Постановление КС РФ от 19 июля 2019 г. № 30-П)

Основные начала законодательства о налогах и сборах

Оспариваемые заявителем положения статьи 3 Налогового кодекса Российской Федерации направлены на установление основных начал законодательства о налогах и сборах, т.е. на создание надлежащей нормативной основы для исполнения налогоплательщиками конституционной обязанности по уплате налогов. Данные законоположения, определяя гарантии прав налогоплательщиков, сами по себе не допускают возможности доначисления налогоплательщику сумм налогов в размере большем, чем это установлено законом, притом что налоговые органы обязаны осуществлять контроль за соблюдением законодательства о налогах и сборах, в том числе в целях пресечения злоупотреблений налогоплательщиков, направленных на получение необоснованной налоговой выгоды. (Определение КС РФ от 19 декабря 2019 г. № 3531-О)

Действие нормативных актов о налогах и сборах во времени и пространстве

После вступления в силу с 1 января 2015 года Федерального закона [от 4 октября 2014 года № 284-ФЗ] налоговая база в отношении объектов обложения налогом на имущество физических лиц продолжает определяться исходя из их инвентаризационной стоимости в случае, если субъектом Российской Федерации не принято решение об определении налоговой базы исходя из кадастровой стоимости объектов налогообложения (пункт 2 статьи 402 Налогового кодекса Российской Федерации). При этом налоговая база определяется в отношении каждого объекта налогообложения как его инвентаризационная стоимость, исчисленная с учетом коэффициента-дефлятора на основании последних данных об инвентаризационной стоимости, представленных в установленном порядке в налоговые органы до 1 марта 2013 года (статья 404 того же Кодекса), учитывая, что с указанной даты не проводится государственный технический учет объектов недвижимости и не рассчитывается их инвентаризационная стоимость.

Тем самым федеральный законодатель закрепил в Налоговом кодексе Российской Федерации для субъектов Российской Федерации в период до 1 января 2020 года (пункт 1 статьи 402) достаточно широкие полномочия по установлению порядка определения налоговой базы по налогу на имущество физических лиц: исходя из кадастровой стоимости объектов налогообложения или исходя из их инвентаризационной стоимости, как это было предусмотрено ранее, притом что в пределах данного срока органами публичной власти должны быть приняты меры по завершению кадастровой оценки объектов недвижимого имущества.

Указанное переходное регулирование, действующее во времени по правилам, предусмотренным статьей 5 Налогового кодекса Российской Федерации для актов законодательства о налогах и сборах, само по себе не может рассматриваться как несовместимое с конституционным принципом равенства (статья 6, часть 2; статья 19, часть 1, Конституции Российской Федерации). К тому же Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно указывал, что изменение законодателем ранее установленных условий должно осуществляться таким образом, чтобы соблюдался принцип поддержания доверия граждан к закону и действиям государства, который предполагает сохранение разумной стабильности правового регулирования и недопустимость внесения произвольных изменений в действующую систему норм, а также - в случае необходимости - предоставление гражданам возможности (в частности, посредством установления временного регулирования) в течение некоторого переходного периода адаптироваться к вносимым изменениям (постановления от 29 января 2004 года № 2-П, от 17 июня 2013 года № 13-П и др.).

Вместе с тем предусмотренная федеральным законодателем возможность применения на территории разных субъектов Российской Федерации до 1 января 2020 года различных способов (показателей) определения такого элемента обложения налогом на имущество физических лиц, как налоговая база, исходя из инвентаризационной или кадастровой стоимости объектов недвижимости не должна приводить к тому, что граждане, обладая сопоставимым по рыночной стоимости подлежащим налогообложению имуществом (тем более столь социально значимым, как жилье), оказывались бы лишь из-за этого обстоятельства в существенно различном положении применительно к размеру налоговой обязанности. (Постановление КС РФ от 15 февраля 2019 г. № 10-П)

С принятием Федерального закона от 3 августа 2018 года № 334-ФЗ "О внесении изменений в статью 52 части первой и часть вторую Налогового кодекса Российской Федерации" в оспариваемую заявителем статью 391 Налогового кодекса Российской Федерации, регулирующую порядок определения налоговой базы по земельному налогу, подпунктом "б" пункта 4 статьи 2 данного Федерального закона были внесены изменения, согласно которым в случае изменения кадастровой стоимости земельного участка на основании установления его рыночной стоимости по решению комиссии по рассмотрению споров о результатах определения кадастровой стоимости или решению суда сведения о кадастровой стоимости, установленной решением указанной комиссии или решением суда, внесенные в Единый государственный реестр недвижимости, учитываются при определении налоговой базы начиная с даты начала применения для целей налогообложения кадастровой стоимости, являющейся предметом оспаривания (пункт 1.1).

В результате данных законодательных изменений нормативное регулирование (примененное судом в деле заявителя), предусматривающее учет измененной в установленных процедурах кадастровой стоимости имущества исходя из его рыночной стоимости, начиная с налогового периода, в котором налогоплательщиком было подано соответствующее заявление, утратило силу с 1 января 2019 года (часть 3 статьи 3 Федерального закона от 3 августа 2018 года № 334-ФЗ).

Таким образом, поскольку действовавшие ранее ограничения для применения измененной кадастровой стоимости имущества на прошлые налоговые периоды в настоящее время законодателем отменены, нет оснований полагать, что оспариваемые заявителем законоположения нарушают его конституционные права в указанном им аспекте. Определение КС РФ от 29 мая 2019 г. № 1438).

Часть 5 статьи 217.1 Налогового кодекса Российской Федерации предписывает с целью определения налоговой базы по налогу на доходы физических лиц - в случае, когда полученный от продажи объекта недвижимого имущества доход меньше его кадастровой стоимости по состоянию на 1 января года, в котором осуществлена государственная регистрация перехода права собственности на продаваемый объект недвижимого имущества, умноженной на понижающий коэффициент 0,7, - руководствоваться сведениями о такой кадастровой стоимости. Указанное законоположение направлено на предотвращение злоупотребления налогоплательщиками своими правами путем занижения действительной стоимости недвижимого имущества при его отчуждении с целью уклонения от уплаты налога.

В то же время оспариваемая заявительницей часть 4 статьи 18 Федерального закона "О государственной кадастровой оценке", действующая в системном единстве с иными нормами, в том числе указанным положением Налогового кодекса Российской Федерации и с учетом части 3 статьи 4 Федерального закона от 29 ноября 2014 года № 382-ФЗ, определяющей пределы действия данного положения во времени, не лишает граждан - плательщиков налога на доходы физических лиц права требовать установления кадастровой стоимости отчуждаемого недвижимого имущества в размере, равном его рыночной стоимости, в том числе с целью определения экономически обоснованного размера налоговой базы в текущем и последующем налоговых периодах.

В ряде своих решений Конституционный Суд Российской Федерации отмечал, что действовавшее до 1 января 2019 года регулирование (до вступления в силу Федерального закона от 3 августа 2018 года № 334-ФЗ "О внесении изменений в статью 52 части первой и часть вторую Налогового кодекса Российской Федерации"), предусматривавшее учет измененной в установленных процедурах кадастровой стоимости имущества исходя из его рыночной стоимости, начиная с налогового периода, в котором налогоплательщиком подано соответствующее заявление, было направлено на обеспечение необходимого баланса частного и публичного интереса и само по себе не могло расцениваться как нарушающее конституционные права налогоплательщиков (определения от 25 сентября 2014 года № 2016-О, от 27 июня 2017 года № 1170-О, от 29 мая 2019 года № 1438-О и др.).

При этом из обращения заявительницы не следует, что она была лишена возможности предвидеть размер налога, подлежащего уплате, до отчуждения имущества и заблаговременно предпринять действия по оспариванию кадастровой стоимости с целью установления ее в размере рыночной. (Определение КС РФ от 2 июля 2019 г. № 1833-О, Определение КС РФ от 18 июля 2019 г. № 2168-О)

Конституция Российской Федерации, исключая придание обратной силы закону, устанавливающему или отягчающему ответственность (статья 54, часть 1), недвусмысленно предполагает, что правонарушение должно влечь наступление ответственности не более строгой, чем та, которая была установлена на момент его совершения. Это означает, что вступление в силу закона, отягчающего ответственность путем ее трансформации из налоговой (либо иной публичной) в уголовно-правовую, ни при каких условиях не может влечь применение вновь установленного уголовно-правового регулирования к лицу, совершившему налоговое правонарушение (иное противоправное деяние).

В частности, включение Федеральным законом от 29 июля 2017 года № 250-ФЗ в диспозицию статьи 199 УК Российской Федерации уклонения от уплаты страховых взносов, ранее влекущего ответственность лишь на основании Федерального закона от 24 июля 2009 года № 212-ФЗ (статья 47), а затем оказавшегося в сфере налоговой ответственности (статья 122 Налогового кодекса Российской Федерации), означает расширение объема запрещенного уголовным законом поведения, а потому новый уголовный закон в данном случае не может иметь обратную силу. (Постановление КС РФ от 9 июля 2019 г. № 27-П)

Как неоднократно отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, правило перспективного действия уголовного закона предполагает распространение этого закона на совершаемые лишь после его вступления в силу общественно опасные деяния, образующие основание для возникновения уголовно-охранительных правоотношений, а значит, допускает возложение уголовной ответственности за нарушения только тех уголовно-правовых запретов, которые были введены до совершения возбраняемых ими деяний и вследствие этого могли быть приняты во внимание виновными в их нарушении лицами (определения от 13 февраля 2018 года № 248-О, от 28 февраля 2019 года № 536-О и др.). Приведенная правовая позиция, не затрагивая вопрос о привлечении лица к налоговой ответственности за неуплату или неполную уплату страховых взносов в период, предшествующий введению уголовной ответственности за уклонение от их уплаты, во всяком случае исключает возможность учета неуплаченных страховых взносов при определении доли неуплаченных платежей по отношению к подлежащим уплате, исчисляемой для целей уголовной ответственности, поскольку - по смыслу положений статьи 199 УК Российской Федерации и пункта 1 примечаний к ней в их нормативном единстве с частью первой статьи 9 и частью первой статьи 10 данного Кодекса - в такой расчет могут входить только те страховые взносы, уклонение от уплаты которых признавалось преступлением в момент совершения этого деяния.

Вместе с тем, как указал Конституционный Суд Российской Федерации, один и тот же акт, изменяющий правовое регулирование, может одновременно содержать нормы, улучшающие (освобождающие от некоторых налоговых обязанностей) и ухудшающие положение налогоплательщика (ограничивающие ранее предоставленное ему право), что предполагает для выяснения вопроса о наличии или отсутствии нарушения прав налогоплательщика осуществление системного анализа всей совокупности соответствующего регулирования, в том числе его целевой направленности, с учетом специфики его применения отдельным налогоплательщиком (Определение от 3 июля 2007 года № 747-О-О). Также и из правила перспективного действия уголовного закона не вытекает с неизбежностью, что его необратимость в части, касающейся введения уголовной ответственности за уклонение от уплаты страховых взносов, предопределяет аналогичный подход к оценке иных правовых последствий, связанных с этим нововведением, поскольку в уголовном праве не исключены ситуации, когда вносимые в одну и ту же его норму изменения приобретают разновекторный характер. (Постановление КС РФ от 9 июля 2019 г. № 27-П)

Действуя в рамках своей дискреции в сфере налогообложения, федеральный законодатель принял Федеральный закон "О внесении изменений в статьи 12 и 85 части первой и часть вторую Налогового кодекса Российской Федерации и признании утратившим силу Закона Российской Федерации "О налогах на имущество физических лиц", вступивший в силу с 1 января 2015 года; в свою очередь, Закон Российской Федерации "О налогах на имущество физических лиц" утратил силу с указанной даты (пункт 1 части 1 статьи 4 и часть 1 статьи 5). Кроме того, федеральный законодатель дополнительно указал, что Закон Российской Федерации "О налогах на имущество физических лиц" продолжает применяться в отношении налоговых периодов, истекших до 1 января 2015 года, т.е. до даты утраты им своей силы (часть 1 статьи 3).

Таким образом, федеральный законодатель принял акт законодательства О налогах и сборах, вступивший в силу в соответствии с требованиями пункта 1 статьи 5 Налогового кодекса Российской Федерации с 1 января 2015 года и распространяющий свое действие (в том числе в части признания утратившим силу Закона Российской Федерации "О налогах на имущество физических лиц") на будущее время без придания новому регулированию обратной силы. Следовательно, оспариваемые законоположения, предполагающие распространение действия акта законодательства о налогах и сборах и его применение в отношении налоговых периодов, наступивших после его вступления в силу, не могут рассматриваться как затрагивающие конституционные права заявителя в указанном в жалобе аспекте. (Определение КС РФ от 2 октября 2019 г. № 2605-О)