Роль общения в развитии личности. Кризисы возрастного развития и навыки коммуникации. Коммуникативное поведение личности в подростковом, юношеском возрасте, в период взрослости и старости.

Что такое коммуникация? Любое ощутимое изменение поведения, намеренное или ненамеренное, направленное либо ненаправленное, с помощью которого один человек или несколько людей могут воздей­ствовать на восприятие, чувства, мысли или поступки одного человека или нескольких людей, независимо оттого, предполагается подобное влияние или нет.

Рене Шпитц.

 

 Общение с окружающими людьми складывается у младенца постепенно. Предпосылка – реакции сосредоточения, возникающая у младенца при контактах со взрослыми в первые дни жизни. После четвертой недели жизни ребенок начинает отвечать улыбкой на ласку взрослого. На втором месяце жизни у младенцев появляется комплекс оживления (Н.М. Щелованов) как первая форма общения со взрослыми. На втором месяце при нормальном развитии ребёнка наблюдается комплекс в полном составе. Интенсивность его компонентов продолжает нарастать примерно до трех-четырёх месяцев, после чего комплекс оживления распадается, преобразуясь в более сложные формы поведения.

Комплекс оживления включает четыре основных компонента:

1. Замирание и зрительное сосредоточение — долгий, пристальный взгляд на взрослого;

2. Улыбку, выражающую радостные эмоции ребенка;

3. Двигательное оживление — движения головы, вскидывание рук и ног, прогибание спины и пр.;

4. Вокализации — вскрики (громкие отрывистые гласные звуки), гуканье (тихие короткие звуки типа «кх», «гк» и пр.), гуление (протяжные звуки, напоминающие пение птиц, — «гуулллиии» и пр.).

При дефиците общения появление комплекса оживления задерживается, отмечаются также и другие отклонения в его проявлении: неполный состав, увеличенный латентный период, слабая интенсивность компонентов, реактивный характер. При диагностике уровня развития ситуативно-личностного общения наибольшее значение имеет наличие инициативности комплекса оживления. Слабая выраженность каких-либо компонентов комплекса оживления может служить признаком анатомической или физиологической патологии различных анализаторов.

Рене Шпитц (Шпиц, Spitz): много лет исследовал психику и коммуникацию младенцев с взрослыми. Ключевая работа – «Первый год жизни». Ниже приводятся цитаты из нее.

 «То, что мы называем «младен­цем», заключает в себе очень многое: в первую очередь наследственное оснащение, подвергающееся затем динами­ческим процессам; их мы и имеем в виду, говоря об их про­явлении в форме аффектов, — именно эти элементы сооб­щают жизненную инициативу целостности под названием «младенец». Само суще­ствование матери, ее присутствие, является стимулом, вы­зывающим реакцию младенца; самые незначительные ее дей­ствия, даже не связанные непосредственно с младенцем, оказываются для него стимулом.

Стремление ребенка к партнеру совершенно очевид­но, и с каждой неделей оно становится все более целенап­равленным. Успех также усиливает испытываемое ребен­ком удовольствие; ребенок повторяет успешное действие и в конечном счете овладевает им. В то же время он от­казывается от действий, которые неизменно приводят к неудаче.

Еще одним подкрепляющим фактором является то, что прият­ные для матери действия ребенка встречают ее поддержку, а потому ее предпочтения оказывают непосредственное влия­ние на развитие ребенка. При подлинно материнском и не­жном отношении она будет рада приветствовать практичес­ки любую деятельность своего малыша.

 

…В целом можно сказать, что если контроль ограничивает, то помощь поощряет ре­бенка. Хотя и помощь, и контроль необходимы для развития, то, в каком соотношении они применяются, зависит от врож­денных свойств личности ребенка. Контроль и помощь, пре­доставленные ребенку извне, позволяют ему развить и уста­новить собственные способы контроля.

В отношениях матери и ребенка происходить формирование (формовка) личности ребенка. Этот процесс состоит из ряда взаимодействий между двумя партнерами, матерью и ребенком, чье влияние друг на друга носит взаимный и циклический характер. Отношения внутри диады являются крайне специфическими, как видно уже из множества терминов, которые подбирали для определения этих отно­шений разные исследователи. В определенной степени эти отношения изолируются от внешнего мира и поддержива­ются благодаря исключительно сильным аффективным узам. Если французский философ окрестил любовь «эгоизмом двоих», то стократ вернее было бы применить это опреде­ление к отношениям матери и ребенка.

Наряду с материнской способностью к эмпатии мы обнаруживаем и у младенца способность улавливать настрое­ние матери, ее осознанные и бессознательные желания. Как нам объяснить то, что происходит с ребенком? Ведь если он и в самом деле изменяется в соответствии с желаниями матери, то должен сперва их постичь. Он и в самом деле их постигает, потому что очевидно, что коммуникационный канал, соединяющий ребенка с матерью, соединяет также и мать с ребенком.

Сон кормилицы - здесь имеет место сильнейший избирательный процесс идентификации;  - способность откликаться на малейший звук, издаваемый младенцем, и при этом игнорировать значительный посторонний шум. Сон кормилицы – яркое свидетельство того, что между младенцем и ухаживающим взрослым формируется особая аффективно-коммуникативная связь.

способ разрядки приобретает чрезвычайно важную вторичную функ­цию, а именно — установление взаимопонимания с другими людьми; тем самым изначальная беспомощность человечес­кого существа становится первоисточником всех мораль­ных побуждений».

И с теоретической, и с терапевтической, и с профилак­тической точки зрения представляется крайне важным про­никнуть в природу коммуникации между матерью и ребен­ком на довербальной стадии.

Животные общаются на уровне психологической интегра­ции, который приблизительно можно назвать аффективно-конативным: он фундаментально отличается от когнитивных и абстрактных функций вербальной коммуникации. Обще­ние между матерью и ребенком в первые шесть месяцев жизни и даже до конца первого года также протекает на невербальном уровне с использованием средств, аналогич­ных тем, что преобладают в животном мире.

…определенные формы поведения становятся способом общения. Это поведение состоит из сигнальных поз, а также из определенных звуков; те и дру­гие имеют свойства гештальта. Подобные паттерны поведе­ния не содержат сообщения, адресованного одним субъек­том непосредственно другому. Сообщения относятся к наиболее элементарным формам проявлений, которые Карл Бюлер (1934) назвал экспрессивными. Паттерны поведения выражают то, что я, за неимением лучшего термина, назову состоянием духа, настроением, аффективной установкой, связанной с непосредственным переживанием субъекта. Это неконтролируемая и ненаправленная реакция на стимул, воспринятый субъектом.

У животных происходит реакция на стимул в виде состояния первого животного, как если бы первое животное передавало другому сообщение.

Биренс де Хаан (1929) провел разграничение между подобной коммуникацией и человеческой речью, назвав язык животных эгоцентрическим, а человеческий — аллоцентрическим.

Мы наблюдаем переход от стадии исклю­чительного проявления того, что он чувствует, к стадии, на которой он требует того, чего хочет.

Ту же позицию занимает и ново­рожденный, еще не обладающий собственным Я. Издавае­мые им звуки являются выражением внутренних процессов и никому не адресованы. (Но психоаналитики выступают за то, что ребенок с самого начала обращается к кому-то, и отсутствсие этого кого-то переживается как личностная катастрофа).

Знак — это перцепт, эмпирически связанный с переживанием объекта или ситуации.

Знак и сигнал иерархически связаны: знак — общий термин, сигнал — подчиненный, подразумевающий специ­фическое использование знака. Таким образом, термин «сиг­ нал» означает общепринятую связь между знаком и собы­тием, будь эта связь случайной, произвольной или объективно данной.

Символ — это знак, который представляет объект, действие, ситуацию или идею; значение символа выходит за пределы его чисто формальных аспектов. Жесты и сло­ва являются наиболее элементарными символами.

Коммуникация между матерью и ребенком фундамен­тально отличается от коммуникации между взрослыми, при­чем в нескольких отношениях. Наиболее важное отличие заключается в том, что средства, используемые в общении между двумя или несколькими взрослыми партнерами, в целом принадлежат к одной категории, а именно к катего­рии вербальных символов или символов-жестов. Совсем иначе обстоит дело в ситуации матери и ребенка. Здесь бросается в глаза их неравенство по отношению к средствам коммуникации, ибо если сообщение, исходящее от младенца (по крайней мере, в первые месяцы его жизни), сводится исключительно к знакам, то сообщения, исходящие от взрос­лого партнера, являются сознательно направляемыми сигна­лами и в качестве таковых воспринимаются ребенком.

Общение между матерью и ребенком продолжается непрерывно, хотя нет необходимости в том, чтобы мать всегда о нем знала. Такого рода коммуникация между матерью и ребенком создает постоянное напряже­ние, формирующее психику младенца.

 

…аффективные проявления становятся индикаторами смеще­ний катексиса[1]; они создают мотивацию для активации пси­хических функций, о которых мы говорили выше. Для мла­денца аффект играет в коммуникации такую же роль, как у взрослых вторичный процесс.