Ведомость о числе убитых и раненых в отряде войск ,

Под начальством командира 4- го пехотного корпуса состоящих,

В деле 23- го сего октября при с. Ольтенице

	Убитых
Войска
4- я ëå гкà я к à в à ëåðè é ск à я д è в è з è я О львиопольски й уланский полк 11-я п å х î т íà я д è в è з è я: С еленги н ский пехотный полк Якутский пехотный полк 11- я à ð т èëë åð èé ск à я б ðè г à д à: Б атарейная ¹ 3 батарея Л егкая ¹ 5 батарея Донско й казачий ¹ 34 по лк	— — — — — —	— 4 1 — — —	— 6 10 1 — —	— 1 4 — — —	— 105 99 2 3 —	— — — — — —	— 116 114 3 3 —

Всего:

—

17

209

236

¹ Архив воен. уч. ком., отд. 2, дело № 3317.

596

5

5

Окончание приложения № 58

 

Войска	Раненых
4- я ёагк à я к à в à ёадееск à я девезея О львиопольский уланский полк 11- я пхтг à я девезея: С еленги н ский пехотный по лк Якутский пехотный полк 11- я à дтеёёадеескà я бдегà дà: Б атарейная ¹ 3 батарея Л егкая ¹ 5 батарея Донско й казачий ¹ 34 по лк	— 5 4 — — —	— 21 8 — 1 —	1 42 28 — 2 —	— 9 6 — — —	— 319 264 11 10 1	— 1 1 — — —	1 397 311 11 13 1
Всего:	9	30	73	15	605	2	734

Примечания

1. Генералов убитых и раненых не имеется.

2. Без вести пропавших нет ни среди командного состава, ни среди нижних чинов.

3. Из указанного числа штаб- и обер-офицеров убиты:

597

Селенгинский пехотный полк: штабс-капитан Жайворонков; поручик Прохорович 2-й; подпоручик Орехов; прапорщик Михайлов. Якутский пехотный полк: штабс-капитан Лютер. Ранены и контужены:

а) отправлены в госпиталь:

Селенгинский пехотный полк: подполковник Порогский; майоры Галлие, Турбин, Синявский; капитан Мерчанский; штабс-капитаны Конюк, Сегедин, Зимин, Малашинский; поручики Зиненко, Кржижановский; подпоручики Дворецкий, Путята; прапорщики Прохорович 3-й, Чалеев, Зазулевский, Перминов, Унтилов, Волощенко, Конкин, Пашковский.

Якутский пехотный полк: подполковник Скюдери; майоры Соллогуб и Алферьев; штабс-капитаны Пухо, Толпыго, Скородумов; поручик Иванов; прапорщики Толпыго, Забиякин и Попандопуло 2-й;

б) оставшиеся при полках:

Селенгинский пехотный полк: полковник Сабашинский; штабс-капитан Предпельский; поручик Рыхальский 1-й; подпоручик Белизе; прапорщик Степанов.

Якутский пехотный полк: майор Стефановский; поручик Говоровский.

Легкая № 5 батарея 11- й артиллерийской бригады: поручик Половцов.

Сверх того контужен — не показанный в графах ведомости — исправляющий должность дивизионного квартирмейстера 11-й пехотной дивизии Генерального штаба капитан Батезатул.

Приложение № 59¹

Частные подвиги в сражении при Ольтенице

Генерального штаба капитан Батезатул 1-й, исполнявший должность дивизионного квартирмейстера 11-й пехотной дивизии, был контужен ядром и опрокинут вместе с лошадью. Несмотря на сильную боль от контузии и ушиба, он оставался на коне в продолжение всего дела перед 1-м батальоном Якутского пехотного полка в то время, когда сей батальон в конце атаки опередил все прочие войска, причем под капитаном Батезатулом была ранена другая лошадь.

Селенгинский пехотный полк:

Командиры батальонов: 1-го полковник Порогский и 3-го майор Галлие, получив тяжелые раны, продолжали командовать батальонами до совершенного изнеможения своих сил.

Командир 8-й мушкетерской роты штабс-капитан Конюк, раненный четыре раза, шел бодро и весело перед ротой до тех пор, пока не упал от контузии ядром в бок.

Подпоручик Путята, находясь в цепи, был тяжело ранен в ногу. Штуцерные хотели его поднять и нести на перевязочный пункт, но подпоручик

¹ Из донесения князя Горчакова и бумаг подполковника Батезатула.

598

Путята сказал им: «Ваше место впереди, меня подберут другие», — и остался, пока не был отнесен нижними чинами следующего батальона.

Подпоручик Федотов, первый стрелок в полку, командуя штуцерными и сам со штуцером в руках, служил примером для подчиненных. Когда штуцерных отозвали, он постоянно оставался впереди своего батальона, продолжая стрелять, по обыкновению, без промаха, и, по особенному счастью, остался невредим, несмотря на то что платье его в восьми местах прострелено пулями. Впоследствии, однако ж, оказалось, что он был контужен в ногу, но скрыл это, дабы оставаться при полку.

Якутский пехотный полк:

Командир 1-го батальона подполковник Скюдери, получив три тяжелые раны и контузию, продолжал с беспримерной твердостью духа до совершенного ослабления сил от истечения крови вести батальон и был с ним впереди всех.

Командующий 4-м батальоном майор Соллогуб, когда убили под ним лошадь, шел пешком впереди батальона; когда же знаменщик был смертельно ранен, он взял от умирающего знамя, и, несмотря на полученную в это время рану в ногу, майор Соллогуб со знаменем в руках все время шел перед батальоном.

Командир 2-й мушкетерской роты штабс-капитан Скородумов, получив рану в шею, сам вынул пулю и, бросив ее, вел свою роту до тех пор, пока не получил новой раны, в руку. Не желая расстаться со своей ротой, штабс-капитан Скородумов после оказания ему медицинской помощи на другой же день прибыл в полк.

Командир 8-й роты штабс-капитан Лютер, горячо любимый своей ротой, будучи тяжело ранен картечью в руку, продолжал идти вперед, ободряя подчиненных своим бодрым духом; но вслед за тем ему в грудь ударило ядро, а другим ядром оторвало голову.

Прапорщик Попандопуло 2-й находился в цепи застрельщиков; пуля перешибла ему кость в нижней части ноги, но он продолжал идти вперед, опираясь на ружье, причем, окончательно переломив себе кость ноги, упал без чувств и впоследствии умер от раны.

Исправляющий должность дивизионного гевальдигера 11-й пехотной дивизии Камчатского егерского полка подпоручик фон Витте, когда был убит знаменщик 1-го батальона Якутского пехотного полка, соскочил с лошади, взял знамя и нес его перед батальоном до конца боя.

Полковой священник Якутского пехотного полка отец Андрей, находясь на перевязочном пункте, отпевал убитых, исповедовал умирающих, сам перевязывал легкие раны и носил воду для страдальцев.

Селенгинский пехотный полк:

3-й гренадерской роты фельдфебель Осип Щепановский поверял во время сражения, по приказанию командира полка, полковника Собашинского, расчет своей роты; и когда разрывом гранаты убило вблизи

599

него несколько солдат, Щепановский, засмеявшись, сказал: «Постойте, басурманы, дайте расчет - то кончить».

2-й гренадерской роты унтер-офицер Андрей Снозик (знаменщик 2-го батальона), в то время как граната упала между ассистентами и убила их, сам получил сильную контузию и упал со знаменем. Тогда другие подскочили к нему и хотели взять знамя, но Снозик, поднявшись, сказал: «Пока жив, никому знамени не отдам».

8-й мушкетерской роты жолнер Магдик, когда был убит знаменщик, взял, не оставляя ружья, знамя и нес его до тех пор, пока не получил пяти ран и, потеряв много крови, упал. Магдика перенесли на перевязочный пункт, и медик хотел тотчас же перевязывать его, как тяжело раненного; но Магдик сказал доктору: «Нет, я подожду еще; а вот перевяжите лучше его благородие, который был впереди меня», — указал на только что принесенного раненого офицера.

Якутский пехотный полк:

Унтер-офицер из вольноопределяющихся Хлебовский, находясь при знамени, был ранен и, истекая кровью, не оставил поста, пока, по усиленной просьбе товарищей, не передал знамени другому.

11-я полевая артиллерийская бригада батарейной № 3 батареи:

Фейерверкер Максим Максимов оставлен был при подбитом орудии для замены поврежденного колеса и, исполнив поручение под сильным огнем неприятеля, быстро присоединился к батарее.

Бомбардир Афанасий Прокофьев, будучи ранен пулей в плечо, оставался в строю и исполнял должность первого номера до получения второй раны, в ногу, картечью, после чего был отправлен на перевязку, где ему вырезали пулю, но вскоре он прибыл обратно к батарее, где и оставался до другого дня.

Легкая № 5 батарея:

Фейерверкер 2-го класса Шнадышек командовал, по недостатку офицеров, 3-м взводом; в то время как одним выстрелом подбило передок, а другим убило коренную лошадь, Шнадышек, невзирая на меткий перекрестный огонь неприятеля, вынул заряды из передка, уложил их в пустые гнезда зарядного ящика, а подбитый передок, оставшийся при отступлении за дивизионом, был увезен по его распоряжению.

Старший канонир Тимофей Чиликин, находясь с банником во 2-м взводе при 3-м орудии, был ранен пулей в голову во время заряжания орудия. Товарищ хотел стать на его место, но Чиликин сказал: «Дай дослать последний заряд», — и только после выстрела был отведен на перевязочный пункт.

Младший канонир Николай Бойко, находясь при первом орудии 1-го взвода, был ранен в плечо, но оставался при орудии, и только вторая рана заставила его оставить поле сражения.

600

Приложение № 60

Император Николай I — князю М. Д. Горчакову 3 (15) ноября 1853 года, Гатчино ¹

Вчера вечером я получил твое письмо от 26 октября, любезный Горчаков, и ежели с удовольствием узнал об новом опыте блистательной и несомненной храбрости славных наших войск, то признаюсь, что не без сожаления, что столько жертв пало для цели, которой постигнуть не совсем могу по краткости и неопределенности журнала.

Кажется, хотелось сбросить турок в Дунай; войска были уже во рву, и, кажется, труднейшее исполнено, орудия свезены,— почему ж не довершена победа, орудия не взяты; ежели огонь был прежде жесток, турки бы по своим, вероятно, не стреляли; надо было довершить победу,— сбросить в реку и полонить, и полонить, дабы не ушли, или, перебив, орудия взять! — но дело прошедшее; вели вперед писать журнал так, чтоб я мог понимать и следить за происходящим. Про Малую Валахию ни слова не знаю.

Согласен с тобой, что положение твое стало довольно трудным — везде остановить переправу турок; разве ниже Браилова — дело несбыточное при силе их; но, стоя, как ты, в центре ², есть, однако, возможность разбить турок или по частям, бросаясь на ближних, или, ежели перейдут большими силами в одном месте, дать им отойти от Дуная и тогда атаковать, опрокинуть и преследовать славной твоей кавалерией, заставя дорого заплатить за дерзкое движение.

Ты уже видел из прежних писем, что я твое желание предупредил, велев двинуть не одну дивизию, но весь 3- й корпус. Однако на эту помощь нельзя тебе рассчитывать ранее половины декабря; до той поры надо изворачиваться, как можно, средствами, которыми покуда располагаешь. Ежели б даже по непредвиденным обстоятельствам ты и потерял бы Бухарест, соединясь с войсками 3-го корпуса, следует тотчас же перейти в наступление и, несмотря на время года, выгнать турок из Валахии, ибо, ежели нам будет трудно двигаться, им, верно, не легче. Вели избрать у себя в тылу сильную позицию, примерно на высоте Бузео или Фокшан, и укрепись на всякий черный день. Не забудь парковые склады из Плоешти убрать вовремя, ежели точно удержаться нельзя будет. Ты упоминаешь о большом числе судов на Дунае у турок; на это замечу, что у тебя для того флотилия, и все, что ниже Гирсова, должно быть ею взято или уничтожено; так было у нас в 1828 году, да и везде; ежели у турок суда, то это ими наскоро переделанные из купеческих, ибо канонерских лодок у них не было; мы же можем тоже пользоваться судами левого берега, чтобы тревожить турок и уничтожать их суда; да может быть, найдутся на Дунае и пароходы, их на то же употребить можно.

¹ Собственная Его Величества библиотека, шк. 115, портф. 14.

² Курсив подлинника.

601

Описываемый тобой дурной дух в княжествах не удивляет меня, ибо работа пропаганды давно нам известна; строгие примеры при самом начале могут остановить зло. Надеюсь, однако, что в Малой Валахии можно с пользой употребить Пандуров (?), даже платя хорошие деньги из сумм княжеств.

Не унывай, береги себя и береги войско! Прочее в руках Божьих; на Него вся моя надежда. Бог с тобой, обнимаю душевно.

Твой искренно доброжелательный Николай.

Всем мой поклон, а участникам дела искреннее спасибо.

Приложение № 61

Всеподданнейшее письмо князя Горчакова от 13 (25) ноября 1853 года из Бухареста ¹

Всемилостивейший Государь!

Письмо Вашего Императорского Величества от 3-го (15) я имел счастье получить третьего дня.

Мы приняли с чувством глубокого благоговения милостивое пожалование войскам награды за сражение при Ольтенице.

По последним сведениям, в Калафате от 20 до 25 тысяч турок, ожидают туда Омер-пашу. Мостов между Видином и островом, а равно между островом и Калафатом еще не наведено. В Калафате строятся землянки.

В Шумле был военный совет. Омер и прочие ренегаты предложили действовать наступательно еще в нынешнем году; коренные турки противного мнения. На чем дело остановилось, еще неизвестно.

Погода настала холодная. Начались морозы.

Я думаю, что урок, данный туркам под Ольтеницей, и отражение попытки прийти на наш берег у Никополя будут иметь последствием, что в Большую Валахию турки не сунутся. В худшем предположении может последовать одна кратковременная потеря Малой Валахии, если бы турки двинулись туда в больших силах до прибытия 8-й дивизии, но, может быть, и до этого дело не дойдет.

От меня было уже приказано уничтожить турецкие суда посредством флотилии от Исакчи до Гирсова. На этом пространстве их немного, и они находятся под прикрытием береговых батарей, огню коих опасно подвергать пароход, без которого канонерские лодки не могут ходить вверх по реке. Я подтверждаю, согласно воле Вашего Императорского Величества, [свое намерение касательно] истребления по возможности судов на этом пространстве. Но существенная для нас невыгода, о коей я упоминал в письме от 25 октября, заключается в большом числе судов, имеющихся у турок выше Гирсова. Туда нашу флотилию вести нельзя. У Гирсова,

¹ Архив канц. Воен. мин., 1853 г., секр. д. № 88.

602

Силистрии, Туртукая, Рущука, Никополя и Рахова правая сторона Дуная унизана береговыми батареями.

Согласно повелению Вашему, я даю приказание выбрать и укрепить позицию близ Фокшан; но надеюсь, что в ней нужды не будет и что во всяком случае мы отстоим Бухарест до прибытия 8-й и 9-й дивизий, а когда они прибудут, и тень опасения на этот счет минуется.

Склады из Фокшан и Плоешти своевременно вывести будет нетрудно; более трудности было бы с больными. Но туркам Бухареста не видать.

Осмеливаюсь просить милостивого прощения Вашего Императорского Величества за неотчетливость донесения о деле 23 октября. Я был тогда крайне озабочен. В самое начатие действий около Ольтеницы были получены мною сведения, что турки, стянув к Дунаю более 100 тысяч, намерены ринуться на нас с трех или четырех точек: от Видина, Никополя или Систова, от Журжи или Туртукая и от Силистрии. До появления их у Ольтеницы я был в том мнении, что главное нападение будет с иного места, выше или ниже. Первые дни после 23-го я оставался в этом недоумении, которое усиливалось рапортами о приготовлении турок к переправе у Журжи, Систова, Силистрии и Калафата. Это не оставляло мне ни минуты свободной, и я написал статью о деле 23 октября наскоро, по показаниям своих и прибрежных жителей, доставивших мне о нем сведения.

Причины, побудившие меня дать приказание атаковать, кажется, основательны. Хотя я считал, что главные действия турок будут не от Туртукая, но мне казалось — и, я думаю, не без основания, — что дозволить неприятелю ложироваться и потом устроить укрепленный лагерь в 70 верстах от Бухареста, не попробовав его вытеснить, было бы крайне опасно. Отлагать нападение до сосредоточения значительных сил значило бы дать туркам время усилить и распространить свои укрепления. Наконец, при рекогносцировке, накануне сделанной, полевых орудий у неприятеля на возвышенностях правого берега было видно не много. Вероятно, турки подвезли туда несколько полевых батарей в ночь на 23-е. Все это мне давало надежду, что успех будет полный.

Хотя непосредственный результат дела не соответствовал вполне моей надежде, но общая цель вполне достигнута. Урон турок был весьма велик (уверяют, что они потеряли до 2 тысяч и двух пашей), а смелость атаки нашей возродила в них столь большой страх, что с первым известием о сосредоточении 12-й дивизии у Будешти они поспешно удалились на правый берег, оставляя без всякой другой причины, кроме страха, позицию, которая меня крайне озабочивала.

Действия мои имели и, кажется, должны были иметь первой целью остановить вторжение турок в Валахию до наступления ненастья и холодов. Без боя при Ольтенице можно, почти наверное, полагать, что важный результат сей не был бы достигнут. Теперь остается отстоять Валахию до прихода 3-го корпуса. Надеюсь, что с помощью Божьей и это будет сделано.

Генерал-адъютант князь Горчаков 2- й

603

Приложение № 62¹