Мозаика свода в мавзолее галлы плацидии. V в.

Золотые звёзды сверкают на тёмном фоне как настоящие светила на ве­чернем небе, а в куполе осеняет молящихся золотой крест. Вьются по аркам золотые виноградные ло­зы — символ Христа; они напомина­ют и о главном таинстве христи­ан — пресуществлении хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы, и о мно­гочисленных евангельских притчах, где говорилось о вине и виноград­никах, и о райском саде: именно там, на небе, отныне виделся предсказан­ный ещё язычником Вергилием зо­лотой век человечества.

Сам Христос в образе Доброго Пастыря взирает вниз со стены над входом. Овцы гуляют вокруг Него по зелёной траве, и Он ласково прика­сается к подошедшей овечке. Однако одет Божественный Пастух в золо­тую одежду и восседает на пригорке, как император на троне, твёрдо опи­раясь на крест. Крест здесь выглядит атрибутом власти наподобие импе­раторского посоха; Христос утверж­дает его над миром в знак триум­фального шествия христианства. Фигура Сына Божьего показана в сильном повороте — контрапосте: ноги Его скрещены, рука тянется к голове овцы, но голова обращена в другую сторону, и взгляд устремлён вдаль. Живость позы, унаследованная от искусства античности, может быть, вызывалась лишь художест­венными соображениями, но кажет­ся, будто Христос, пекущийся о сво­ей пастве, видит другие необъятные стада «овец Христовых», жаждущих приобщиться к его учению. Указание на проповедь Христа как источник истины для христиан содержится в изображениях голубей, пьющих из чаши, и оленей у озера.

Поразителен контраст между бо­гатым внутренним убранством и ас­кетичными, даже бедными наружны­ми формами храма. Только плоские вертикальные выступы — лопатки, соединённые столь же плоскими ар­ками (так называемая глухая аркада), едва выступают из скучной поверх­ности кирпичной стены. Внешняя красота здания, так же как и красо­та человеческого тела, мало что значила для христианской архитектуры по сравнению с внутренней, духовной красотой. Все усилия византий­ских мастеров сосредоточились на оформлении интерьеров — как ар­хитектурном, так и живописном.

Церковь Сан-Витале. Интерьер. VI в.

Равенна. Италия.

Ранние византийские храмы можно уподобить раковинам, шершавая оболочка которых таит перламутр и светоносные жемчужины мозаик.

Такое впечатление производит на зрителя и равеннская церковь Сан-Витале (середина VI в.) — вось­мигранник с гранёным выступом алтаря. Плоскость её фасадов на­рушают только мощные контрфор­сы — выступы, укрепляющие стены. Основу конструкции составляют во­семь высоких опор, несущих купол. Опоры соединяются между собой полукруглыми двухэтажными арка­дами, так что вокруг центрального пространства образуется венок ажур­ных криволинейных форм. За арка­дами находится галерея, обходящая центральное подкупольное ядро хра­ма. Из каждой точки здания откры­ваются всё новые и новые виды: ко­лонны с кружевными капителями словно плывут в нескончаемом тан­це, сходятся и расходятся пересека­ющиеся рёбра сводов, изгибаются бесчисленные арки... А смальта растворяет стену, уничтожает её матери­альную грубость, превращая интерь­ер в подобие небесного мира.

Именно там, за гранью земного бытия, парит на сфере юный Хри­стос, протягивающий мученический венец Святому Виталию. Ангелы и святые по сторонам Христа располо­жены симметрично: Святой Виталий принимает дар от Господа, Святой Экклесий — строитель первой на этом месте церкви — сам преподно­сит Христу модель храма, но тем не менее они словно не видят друг дру­га. Некая незримая пелена обволаки­вает и разобщает их. Они жили в разное время, никогда не встречались друг с другом, но вместе предстали перед Царём Небесным; время разде­лило их, а вечность объединила.

Ниже, на алтарной стене, показа­ны две процессии, приносящие да­ры храму. Одну из них возглавляет император Юстиниан, другую — его супруга Феодора. Бедный илли­рийский крестьянин, вознёсшийся в начале VI в. благодаря удаче и реши­тельности к высотам император­ского сапа и явивший в редком со­четании властолюбие и аскетизм, великодушие и коварство, женился на дочери циркового смотрителя, танцовщице и куртизанке. Её, сме­лую и умную, своекорыстную и мстительную, энергичную и пре­красную, по праву считают самой знаменитой женщиной византий­ской истории. Подробности биогра­фий императорской четы служили любимой темой пересудов констан-