Изабелла, королева французская

Екатерина, дочь Карла и Изабеллы

Алиса, придворная дама Екатерины

Хозяйка трактира в Истчипе (бывшая миссис Куикли, недавно ставшая женой Пистоля)

 

Хор

Лорды, леди, офицеры, солдаты, горожане, гонцы, слуги

 

МЕСТО ДЕЙСТВИЯ — АНГЛИЯ И ФРАНЦИЯ

 

АКТ I

 

ПРОЛОГ

 

Входит Хор.

Хор

 

О, если б муза вознеслась, пылая,

На яркий небосвод воображения,

Внушив, что эта сцена — королевство.

Актеры — принцы, зрители — монархи!

Тогда бы Генрих принял образ Марса,

Ему присущий, и у ног его.

Как свора псов, воина, пожар и голод

На травлю стали б рвался. Но простите,

Почтенные, что грубый, низкий ум

Дерзнул вам показать с подмостков жалких

Такой предмет высокий. И вместит ли

Помост петуший — Франции поля?

Вместит ли круг из дерева те шлемы,

Что наводили страх под Азинкуром?

Простите! Но значки кривые могут

В пространстве малом представлять миллион.

Позвольте ж нам, огромной суммы цифрам,

В вас пробудить воображения власть.

Представьте, что в ограде этих стен

Заключены два мощных государства,

Что поднимают гордое чело

Над разделившим их проливом бурным.

Восполните несовершенства наши,

Из одного лица создайте сотни

И силой мысли превратите в рать.

Когда о конях речь мы заведем,

Их поступь гордую вообразите;

Должны вы королей облечь величием,

Переносить их в разные места,

Паря над временем, сгущая годы

В короткий час. Коль помощи хотите,

Мне, Хору, выступить вы разрешите.

Я, как Пролог, прошу у вас терпенья,

Вниманья к пьесе, доброго суждения!

 

 

(Уходит.)

 

 

Сцена 1

 

ЛОНДОН. ПЕРЕДНЯЯ В КОРОЛЕВСКОМ ДВОРЦЕ.

Входят архиепископ Кентерберийский и епископ Илийский.

 

Архиепископ Кентерберийский

 

Милорд, узнайте: вновь грозит нам билль,

Рассмотренный при короле покойном

В одиннадцатый год его правленья;

Лишь смуты и раздоры прекратили

В палате общин прения о нем.

 

Епископ Илийский

 

Но как, милорд, сопротивляться нам?

Архиепископ Кентерберийский

Обдумать должно. Если билль пройдет,

Утратим мы владений половину:

Все земли, благочестием мирян

Завещанные церкви, отберут;

На их доходы будут содержать

Штат короля; пятнадцать знатных графов,

Пятнадцать сотен рыцарей, а также

Шесть тысяч двести избранных эсквайров;

А для призрения нищих, престарелых,

Убогих, непригодных для трудов

Построят сто прекрасных богаделен;

И каждый год вносить в казну мы будем

Червонцев тысячу — так билль гласит.

 

Епископ Илийский

 

Глоток изрядный!

 

Архиепископ Кентерберийский

 

Он осушит чашу.

 

Епископ Илийский

 

Но что же предпринять?

 

Архиепископ Кентерберийский

 

Король наш милостив и благосклонен.

 

Епископ Илийский

 

И чтит он искренне святую церковь.

 

Архиепископ Кентерберийский

 

Он в юности добра не обещал.

Едва отца дыханье отлетело.

Как необузданные страсти в сыне

Внезапно умерли; и в тот же миг,

Как некий ангел, появился разум

И падшего Адама прочь изгнал,

Преображая тело принца в рай,

Обитель чистую небесных духов.

Никто так быстро не обрел ученость

И никогда волна прекрасных чувств

Так бурно не смывала злых пороков,

И гидра своеволия никогда

Так быстро недр души не покидала,

Как в этот раз.

 

Епископ Илийский

 

Отрадна перемена!

 

Архиепископ Кентерберийский

 

Послушайте, как судит он о вере,

И в изумленье станете желать,

Чтобы король наш сделался прелатом.

Заговорит ли о делах правленья,

Вы скажете, что в этом он знаток.

Войны ль коснется, будете внимать

Вы грому битвы в музыкальных фразах.

Затроньте с ним политики предмет,

И узел гордиев быстрей подвязки

Развяжет он. Когда он говорит,

Безмолвен воздух, буйный ветрогон,

И люди, онемев от изумленья.

Дух затаив, медвяной речи внемлют.

И кажется, теорию его

Искусство жизни, практика взрастила.

Непостижимо, где обрел он мудрость.

Он склонен был к беспутным развлечениям

В компании невежд пустых и грубых;

В пирах, забавах, буйствах дни текли;

К науке рвения он не проявлял;

Не знал уединения, не чуждался

Публичных шумных мест, простонародья.

 

Епископ Илийский

 

Растет среди крапивы земляника;

Прекрасно зреют сладкие плоды

Вблизи других, неблагородных ягод.

Так размышления долго прятал принц

Под маской буйства; без сомненья, разум

В нем возрастал, как травы по ночам,

Незримо, но упорно развиваясь.

 

Архиепископ Кентерберийский

 

Должно быть, так. Пора чудес прошла,

И мы теперь должны искать причину

Всему, что происходит.

 

Епископ Илийский

 

Но, милорд,

Что предпринять для устранения билля,

Палатой принятого? Что, король

За или нет?

 

Архиепископ Кентерберийский

 

Как будто равнодушен.

Но все ж скорее нас поддержит он,

Чем притязания стороны противной.

Его величеству я предложил

От имени церковного собора

Ввиду французских дел, о чем беседу

Я с государем только что имел,

Внести ему значительную сумму,

Крупнее, чем когда-либо давало

Его предшественникам духовенство.

 

Епископ Илийский

 

Как предложение принял он, милорд?

Архиепископ Кентерберийский

Его величество был благосклонен

И проявил заметный интерес,

Хоть не успел в подробностях дослушать

Обоснование прав его законных

На герцогства различные и графства

И даже на французскую корону

Тех прав, что прадед Эдуард оставил.

 

Епископ Илийский

 

Что ж помешало королю дослушать?

 

Архиепископ Кентерберийский

 

В тот миг посол французский попросил

Аудиенции. Теперь, наверно,

Настал приема час. Четыре било?

 

Епископ Илийский

 

Да.

 

Архиепископ Кентерберийский

 

Тогда пойдем, чтоб выслушать посла;

Хоть я заранее могу сказать,

О чем француз там будет говорить.

 

Епископ Илийский

 

Идем. И я хочу его послушать.

 

Уходят.

 

Сцена 2

 

ТАМ ЖЕ. ПРИЕМНЫЙ ЗАЛ.

Входит король Генрих, Глостер, Бедфорд, Эксетер, Уорик, Уэстморленд и свита.

 

Король Генрих

 

Где благородный лорд Кентерберийский?

 

Эксетер

 

Его здесь нет.

 

Король Генрих

 

За ним пошлите, дядя.

 

Уэстморленд

 

Позвать ли нам посла, мой государь?

 

Король Генрих

 

Повременим, кузен. Сначала надо

Решить один вопрос, весьма серьезный,

Что Франции касается и нас.

 

Входят архиепископ Кентерберийский и епископ Илийский.

 

Архиепископ Кентерберийский

 

Храни господь священный ваш престол

И вас на много лет!

 

Король Генрих

 

Благодарим.

Ученый лорд, мы просим разъяснить нам,

Согласно праву и воззрениям церкви,

Препятствует ли нашим притязаниям

На Францию Салический закон.

Но сохрани вас бог, мой верный лорд,

Ученость вашу извратить лукавством

И на душу тяжелый грех принять,

Ссылаясь тут на мнимые права,

Противоречащие в корне правде.

Известно богу, сколько унесет

Цветущих жизней роковая распря,

Которую вы пробудить готовы.

Итак, подумайте, на что обречь

Хотите нас, понудив меч поднять.

Во имя бога, будьте осторожны!

При столкновение двух таких держав

Рекой прольется кровь. А кровь безвинных

Отмщения жаждет, к небу вопиет,

Кляня того, кто наточил мечи,

Скосившие цветы короткой жизни.

С таким условием прошу начать,

А мы послушаем, всем сердцем веря,

Что совестью омыта ваша речь,

Как первородный грех — крещением.

 

Архиепископ Кентерберийский

 

Внимайте же, мой добрый государь,

Внимайте, пэры, призванные жизнь

Отдать престолу. Притязаниям вашим

Преградой служит лишь один закон,

Его приписывают Фарамонду:

«In terram Salicam mulieres ne succedant»

«В земле Салийской нет наследниц женщин».

Ошибочно французы почитают

Ту землю Францией, а Фарамонда

Создателем запрета женских прав.

Но признают их авторы правдиво,

Что та земля Салийская лежит

В Германии, меж Эльбою и Залой:

Там Карл Великий, покоривший саксов,

На их угодьях франков поселил.

А те, германских женщин презирая

За их распущенное поведение,

Закон установили, что лишил

В земле Салийской женщин прав наследства.

И та земля, меж Эльбою и Залой,

Теперь в Германии зовется Мейссен.

Как видите, Салический закон

Не предназначен для страны французской.

Землей Салийской франки завладели

Спустя четыреста а двадцать лет

По смерти Фарамонда короля,

Которому закон приписан ложно;

Скончался он от рождества Христова

В четыреста двадцать шестом году.

А Карл Великий саксов покорил

И поселил за тою Залой франкoв

В году восемьсот пятом. Утверждают

Их авторы, что свергший Хильдерика

Пипин Короткий предъявил права

На Франции корону как потомок

Блитхильды, дщери Лотаря законной.

Гуго Капет, похитивший корону

У Карла Лотарингского, что был

Карла Великого прямым потомком,

Желая тенью права подкрепить

Свой титул, — стал производить свой род

(Хотя неверно в корне) от Лингары

От Карломана дочери и внучки

Людовика, что сыном был родным

Карла Великого. Вот почему

Покоя не было на гордом троне

Потомку узурпатора Капет,

Людовику Десятому, пока он

Не доказал, что род его от бабки,

Прекрасной королевы Изабеллы.

Восходит к королеве Эрменгарде.

Что Карлом Лотарингским рождена.

Чрез брак ее опять взошло потомство

Карла Великого на трон французский.

Итак, нам ясно, как сиянье дня,

Что притязания короля Пипина,

Капета и Людовика всецело

Основаны на силе женских прав.

Так и теперь во Франции ведется,

Хотя они Салический закон

И ставят вам преградой, государь.

Они барахтаться в своих сетях

Предпочитают, чем лишиться прав,

Похищенных у вас и ваших предков.

 

Король Генрих

 

Могу я с чистой совестью, по праву

Потребовать, что мне принадлежит?

 

Архиепископ Кентерберийский

 

Пусть будет грех на мне, мой государь!

Написано в священной Книге Числ,

Что если сын умрет, то переходит

Наследство к дочери. Властитель мой,

Восстаньте, взвейте наш кровавый стяг!

На мощных предков обратите взор;

И на могиле прадеда-героя,

Вам давшего на Францию права,

Его бесстрашный дух вы призовите

И деда. Принца Черного Здварда.

Который, разгромив войска французов,

Трагедию на славу разыграл,

В то время как отец его могучий

С холма взирал с улыбкою, как львенок

Ручьями проливал французов кровь.

Тогда хватило нашим храбрецам

Лишь половины силы для победы,

Меж тем, как половина войск другая

Стояла праздно и, смеясь, глядела!

 

Епископ Илийский

 

О, вспомните о славных мертвецах!

Их подвиги для мира воскресите!

Вы унаследовали их престол.

Их кровь геройская и в ваших жилах

Струится. О могучий государь!

Вы на заре весенних дней созрели

Для подвигов и грозных предприятий.

 

Эксетер

 

Все братья-короли, земли владыки,

Ждут с нетерпеньем, чтоб восстали вы.

Подобно львам отважным, вашим предкам.

 

Уэстморленд

 

Все знают, государь, что есть у вас

И сила и права; и ни один

Король английский не имел доселе

Дворян — богаче, подданных — верней.

Здесь, в Англии, теперь лишь их тела,

Сердца же их во Францию стремятся.

 

Архиепископ Кентерберийский

 

Так и телам туда лететь велите.

Чтобы на трон французский ваше право

Огнем, мечом и кровью подтвердить!

И церковь, чтобы в этом вам помочь,

Готова вам вручить такую сумму,

Какой еще ни разу не давало

Предшественникам вашим духовенство.

 

Король Генрих

 

Нам предстоит не только снарядить

Войска в поход, но часть оставить дома,

Чтоб дать отпор шотландцам: не замедлят

Они ворваться к нам.

 

Архиепископ Кентерберийский

 

Охрана пограничная должна,

Мой государь, служить стеной защитной,

Путь пресекая хищникам в страну.

 

Король Генрих

 

Не о грабителях мы речь ведем,

Страшимся мы набега поиск шотландских

Шотландец был всегда сосед неверный.

История гласит, что всякий раз,

Как прадед мой во Францию вторгался,

В страну незащищенную шотландцы

Врывались, как поток в разлом плотины,

Напором буйным полнокровных сил,

Злосчастный край набегами терзали

И осаждали крепости и замки;

Вся Англия, лишенная защиты,

Перед соседом буйным трепетала.

 

Архиепископ Кентерберийский

 

Он причинял скорее страх, чем вред.

Нам родина такой дает пример:

Когда все рыцарство ушло сражаться

Во Францию, то горькая вдова

Не только защитить себя сумела,

Но захватила короля шотландцев,

Как зверя, и во Францию послала,

Эдварда новым лавром увенчав

И уподобив хронику свою

Сокровищнице, славою богатой,

Как тинистого моря дно богато

Сокровищами с кораблей погибших.

 

Уэстморленд

 

Старинная пословица права:

«Коль хочешь Францию сломить,

Сумей Шотландию разбить».

Едва орел английский улетит.

В его гнездо шотландец лаской хищной

Крадется — царственных яиц вкусить;

И, словно мышь в отсутствие кота,

Не столько съест он, сколько перепортит.

 

Эксетер

 

Итак, остаться дома должен кот?

Но в этом нет потребности насущной.

У складов наших — прочные замки

И для воришек славные капканы.

Пока рука за рубежом воюет,

Дом головою мудрою храним;

Все члены государства, от крупнейших

До самых мелких, действуют в согласие;

К финалу стройному они стремятся,

Как музыка.

 

Архиепископ Кентерберийский

 

Недаром в государстве

Труды сограждан разделило небо,

Усилия всех в движенье привело,

Конечной целью смертным указав

Повиновение. Так трудятся пчелы,

Создания, что людную страну

Порядку мудрому природы учат.

У них король и разные чины:

Одни, как власти, управляют ульем,

Ведут торговлю вне его другие,

А третьи, с острым жалом, как солдаты,

В набегах грабят пышные цветы,

И весело летят они с добычей

В палату властелина своего:

А он, сосредоточен, величав,

Следит, как рой строителей поющих

Возводит дружно своды золотые.

Заготовляют горожане мед,

И бедняки-носильщики толпятся

С тяжелой ношею в воротах тесных;

Суровое вручает правосудие

С гуденьем грозным бледным палачам

Ленивого, зевающего трутня.

Так вещи, однородные в основе,

Свершаться могут разными путями:

Как стрелы с разных точек в цель летят,

Как ряд путей ведет в единый город,

Как много рек в одно впадает море,

Как в центре круга многих линий встреча,

Так тысячи предпринятых шагов

Приводят к одному с успехом полным.

Итак, во Францию, властитель мой!

Вы разделите на четыре части

Весь свой народ. Одну с собой возьмите,

И Галлия пред вами затрепещет.

И если мы на родине без вас

С тройною силой пса прогнать не сможем.

Пусть разорвет он нас и пусть навек

Утратим мы былую нашу славу.

 

Король Генрих

 

Послов дофина позовите к нам.

 

Несколько слуг уходят.

 

Решились мы, и с помощью господней

И вашей, доблестные наши мышцы,

Повергнем Францию к своим стопам,

Иль разорвем ее в клочки и станем

На троне Франции страною править

И герцогствами гордыми ее.

Иль прах свой мы в бесславной урне сложим,

И не воздвигнут в память нас гробницы.

Одно из двух: иль славу возгласит

Потомство нам, или могила наша,

Как турок с вырезанным языком,

Немою будет, надписи лишенной.

 

Входят французские послы.

 

Теперь готовы мы принять привет,

Что нам дарит дофин, кузен прекрасный;

Ведь им вы посланы, не королем,

 

Первый посол

 

Угодно ль вам, о государь, чтоб мы

Свободно высказали вам послание.

Иль передать нам в сдержанных слонах

Лишь общий смысл послания дофина?

 

Король Генрих

 

Король мы христианский, не тиран,

И наши страсти разуму подвластны

И скованы, как пленники в тюрьме.

А потому без страха передайте

Нам речь дофина.

 

Первый посол

 

Вкратце вот она.

Вы, государь, через послов недавно

Потребовали некоторых герцогств

Во имя прав великого Эдварда.

В ответ на это принц, наш повелитель,

Вам говорит, что юность бродит в вас;

Он просит вам сказать, что не добьетесь

Вы ничего у нас веселой пляской,

И герцогства вам не добыть разгулом;

Поэтому он посылает вам

Сокровищ бочку, зная ваши вкусы

И требует взамен, чтоб вы отныне

Про герцогства не заводили речь.

 

Король Генрих

(Эксетеру)

 

Какой там дар?

 

Эксетер

(открыв бочонок)

 

Для тенниса мячи.

 

Король Генрих

 

Мы рады, что дофин так мило шутит.

Ему — за дар, вам — за труды спасибо.

Когда ракеты подберем к мячам,

Во Франции мы партию сыграем,

И будет ставкою отцов корона.

Скажите, что затеял он игру

С противником, который устрашит

Все Франции дворы игрой. Мы видим:

На буйства дней былых он намекает,

Не зная, что из них мы извлекли.

Мы не ценили бедный трон английский,

Живя на стороне, мы предавались

Разгулу буйному. Ведь так ведется:

Вдали от дома людям веселей.

Скажите же ему: по-королевски

Я подниму величия паруса,

Когда взойду на мой французский трон;

Для этой цели, отстранив величие.

Трудился и корпел я, как поденщик;

Но я восстану и сияньем славы

Во Франции все взоры ослеплю:

Ослепнет сам дофин, смотря на нас

Скажите принцу, что мячи насмешкой

Он в ядра пушечные превратил

И тяжким будет для него отмщение,

Что принесут они; насмешка эта

Разлучит много тысяч жен с мужьями,

С сынами — матерей, разрушит замки,

И поколения, что в мир придут,

Проклятью шутку принца предадут.

Но это все еще в руках господних;

Я призову его. Во имя бога,

Скажите принцу: скоро я приду,

И отомщу, и праведной рукой

Свое святое дело сотворю.

Идите с миром и скажите принцу,

Что острота его утратит соль,

Когда заплачет от нее народ.

С охраной проводите их. — Прощайте.

 

Французские послы уходят.

 

Эксетер

 

Веселое послание!

 

Король Генрих

 

Пославшего мы покраснеть заставим.

Итак, не будем времени терять

Подготовляться мы начнем к походу.

Теперь о Франции все наши мысли

И о творце, который нас ведет.

Поэтому все силы надлежит

Нам для войны собрать и все обдумать,

Что нам поможет быстро окрылить

Наш будущий успех. Во имя бога,

Накажем принца у его порога!

И должен каждый силы приложить.

Чтоб это дело славное свершить.

 

Трубы.

Уходят.

 

 

АКТ II

 

ПРОЛОГ

 

Входит Хор.

Хор

 

Теперь вся наша молодежь в огне;

Наряды шелковые — в сундуках,

И оружейники теперь в почете;

О славе помыслы в груди у всех;

Луга сбывают, чтоб купить коней.

За образцом всех королей стремятся

Меркурьи наши, окрылив пяты.

Над ними реет в вышине Надежда

И держит меч, который весь унизан

Коронами различных величин

Для Гарри и сподвижников его.

Из верного источника проведав

Об этих грозных наших снаряжениях.

Дрожит француз и хитрою интригой

Разрушить хочет планы англичан.

О Англия! Ты дивный образец

Величия душевного! Геройский

Великий дух таишь ты в малом теле,

Какие подвиги ты б совершила,

Будь все твои сыны тебе верны!

Но вот вина твоя: нашел француз

В тебе гнездо пустых сердец и тщится

Их гнусными червонцами набить.

Три подлеца: один — граф Ричард Кембридж,

Другой — лорд Генри Скруп Мешемский, третий

Сэр Томас Грей, нортемберлендский рыцарь,

Продав себя (о, страшная вина!),

Вступили в заговор с врагом трусливым.

Коль сдержит слово яд и преступление,

От их руки падет краса монархов

В Саутемтоне, до своего отплытия.

Терпенья наберитесь. Мы на сцене

Вам разных мест подобие представим.

Уплачено убийцам. План созрел.

Король покинул Лондон, и теперь,

Почтенные, мы перейдем в Саутемптон;

Там наш театр, там будете и вы.

Оттуда вас во Францию добавим.

Затем назад примчим, для переправы

Смирив пролив. Мы не хотим нимало,

Чтоб вам от нашей пьесы тошно стало.

Но, лишь когда король свой путь пройдет,

В Саутемптон наша сцена перейдет.

 

(Уходит.)

 

Сцена 1

 

ЛОНДОН. УЛИЦА.

Входят капрал Ним и лейтенант Бардольф.

 

Бардольф. Здорово, капрал Ним.

Ним. Доброго утра, лейтенант Бардольф.

Бардольф. Что, примирился ты с прапорщиком Пистолем?

Ним. И не думал. Я больше помалкиваю. Но очень может статься, что будет у нас потеха. А впрочем, будь что будет. В драку я не лезу, но ухо держу востро и меч наготове. Он у меня не из важных, но что из того! На нем всегда можно поджарить кусок сыра, да и мороз он выдержит не хуже любого клинка, в этом вся соль.

Бардольф. Вот я угощу вас завтраком, да и примирю, и мы все трое махнем во Францию закадычными друзьями. Не упрямься, добрый капрал Ним.

Ним. Ей-богу, я буду жить, пока живется, уж это как пить дать. А когда станет жить невмоготу, я уж как-нибудь да вывернусь, Вот тебе и весь мой сказ.

Бардольф. Всем известно, капрал, что он женился на Нелль Куикли. А она, ясное дело, скверно с тобой обошлась: ведь она была с тобой помолвлена.

Ним. Ничего я не знаю. Будь что будет. Иной раз люди спят, а горло у них в целости; а ведь говорят — у ножей острое лезвие. Уж чему быть, того не миновать. Терпение, хоть и заморенная кляча, а все-таки тащится себе рысцой. Уж чем-нибудь это все да кончится. Ей-богу, ничего я не знаю.

 

Входят Пистоль и хозяйка трактира.

 

Бардольф. А вот и прапорщик Пистоль со своей женой. Добрый капрал, не горячись. Ну как дела, хозяин Пистоль?

Пистоль

 

Хозяин я тебе, прохвост?

Клянусь рукой, мне гнусно это имя!

Не будет Нелль держать жильцов.

 

Хозяйка. Нет, честное слово, я это дело скоро брошу. Вздумай только дать приют и стол каким-нибудь десяти приличным женщинам, которые честно зарабатывают себе на хлеб иглой, и все кругом начнут кричать, что у тебя публичный дом.

 

Ним и Пистоль обнажают мечи.

 

Пресвятая дева! Уж он схватился за оружие! Сейчас мы увидим страшное убийство и к_р_о_в_о_с_м_е_ш_е_н_и_е!

Бардольф. Добрый лейтенант, добрый капрал, не затевайте ссоры!

Ним. Тьфу!

Пистоль. Тьфу, шавка на тебя. Исландский пес паршивый!

Хозяйка. Добрый капрал Ним, докажи свое мужество и вложи меч в ножны.

Ним. Отвяжись! — Попадись ты мне solus [1]!

 

Ним и Пистоль вкладывают мечи в ножны.

 

Пистоль

 

Solus, паршивый пес? Ах ты, гадюка!

Тебе я solus в рожу закачу,

Дам в зубы solus, в глотку загоню,

И в легкие поганые, и в брюхо,

И, что похуже, — в пакостную пасть!

Я солуса всажу тебе в кишки.

Палить я мастер; вот нажму курок,

И вылетит огонь.

 

Ним. Я тебе не Барбазон, и от меня не отделаешься заклятьями. У меня руки чешутся поколотить тебя хорошенько. Если ты вздумаешь лаяться. Пистоль, я здорово отделаю тебя своей рапирой; а станешь удирать — выпущу тебе в лучшем виде кишки. В этом вся соль.

Пистоль

 

Хвастун проклятый! Бешеная тварь!

Зияет пасть могилы, смерть близка.

Итак, издохни!

 

Пистоль и Ним обнажают мечи.

 

Бардольф. Слушайте, слушайте, что я вам скажу: тому, кто первый ударит я всажу в грудь меч по самую рукоятку. Клянусь честью солдата! (Обнажает меч.)

Пистоль

 

О, клятва грозная! Она умерит гнев.

 

(Ниму.)

 

Дай мне кулак, дай лапу мне твою;

Ты мужествен душой.

 

Ним. Я тебе в лучшем виде перережу глотку — не сегодня, так завтра. В этом вся соль.

Пистоль

 

Couple a gorge!

[2]

Тебя я вызываю вновь на бой!

О критский пес! Ты вздумал подобраться

К моей жене? Нет, в госпиталь ступай

И там из бочки смрадного позора

Достань чуму из племени Крессиды,

Долль Тершит имя ей; на ней женись!

А quondam

[3] Куикли будет навсегда

 

Моей супругой. Pauca! [4] Будет с нас.

 

 

Входит мальчик.

 

Мальчик

Хозяин Пистоль, идите скорей к моему господину, и вы, хозяйка, тоже. Он совсем расхворался и хочет лечь в постель. — Добрый Бардольф, сунь-ка свой нос в его простыни и согрей его вместо грелки. Право, ему очень плохо.

Бардольф. Пошел вон, плут!

Хозяйка. Честное слово, не сегодня-завтра он станет колбасой для ворон. Король разбил ему сердце. — Добрый муженек, приходи скорей.

 

Хозяйка и мальчик уходят.

 

Бардольф. Ну как мне вас помирить? Ведь мы должны вместе ехать во Францию, так какого черта мы будем резать друг другу глотку?

Пистоль

 

Разлейтесь бурно, реки! Войте, черти!

 

Ним. Отдашь ты восемь шиллингов, что проиграл мне, когда бился об заклад?

Пистоль

 

Тот подлый раб, кто платит!

 

Ним. Сейчас же выкладывай деньги! В этом вся соль.

Пистоль

 

Пусть мужество решит, кто прав. Держись!

 

(Обнажает меч.)

 

Бардольф. Клянись мечом, я уложу на месте того, кто нанесет первый удар! Клянусь мечом, уложу!

Пистоль

 

Меч — это клятва. Надо верить клятвам.

 

Бардольф. Помирись с капралом Нимом; да ну же, помирись. А если не желаешь с ним мириться, то будешь и мне врагом. Прошу тебя, брось эту ссору.

Ним. Получу я восемь шиллингов, что ты мне проиграл?

Пистоль

 

Получишь ты немедля целый нобль;

В придачу водку от меня получишь,

И будет дружба, братство между нами:

Для Нима стану жить, он — для меня.

Так должно быть. При при войске маркитантом

Пристроюсь, буду деньги наживать.

Дай руку мне.

 

Ним. А получу я свой нобль?

Пистоль

 

Получишь чистоганом.

 

Ним. Ладно, коли так. В этом вся соль.

 

Входит хозяйка.

 

Хозяйка. Ради всего святого, идите скорей к сэру Джону. Ах, бедняжка! Его так трясет ежедневная перемежающаяся лихорадка, что жалко смотреть. Милые мои, идите к нему.

Ним. Король сорвал свой гнев на рыцаре, — в этом вся соль.

Пистоль

 

Сказал ты правду, Ним:

В нем сердце треснуло, вконец разбито.

 

Ним. Наш король — добрый король; но ничего не поделаешь, на него иной раз находят капризы и причуды.

Пистоль

 

Утешим рыцаря и будем жить, ягнятки!

 

Уходят.

 

Сцена 2

 

САУТЕМПТОН. ЗАЛ СОВЕТА.

Входят Эксетер, Бедфорд и Уэстморленд.

 

Бедфорд

 

Скажу, как перед богом: наш король

Предателям доверился беспечно.

 

Эксетер

 

Должны их скоро всех арестовать.

 

Уэстморленд

 

А с виду так спокойны и смиренны,

Как будто преданность в груди несут,

Увенчанную верностью примерной.

 

Бедфорд

 

О заговоре королю известно,

Их письма удалось перехватить.

 

Эксетер

 

Как! Человек, что ложе с ним делил

И милостями был осыпан щедро,

Подкуплен недругами и задумал

Предательски монарха умертвить!

 

Трубы.

Входят король Генрих, Скруп, Кембридж, Грей и приближенные.

Король Генрих

 

Попутный ветер дует. Поспешим!

О лорд мой Кембридж, добрый лорд Мешемский

И вы, о рыцарь, дайте мне совет:

Как думаете, смогут наши силы

Сквозь рать французов проложить свой путь

И совершить великие деяния.

Ради которых мы собрали их?

 

Скруп

 

Да, государь, коль долг исполнит каждый.

 

Король Генрих

 

Сомнений нет у нас; мы твердо верим,

Что сердце каждого, кто едет с нами,

В согласие дружном с нашим сердцем бьется,

А души тех, кто остается дома,

Желают нам успеха и побед.

 

Кембридж

 

О государь, такой любви и страха

Монарх еще доселе не внушал.

Никто не знает скорби и тревог

Под сенью сладостной державы нашей.

 

Грей

 

И даже вашего отца враги

Сменили желчь на мед и служат вам,

Исполненные верности и рвения.

 

Король Генрих

 

За что мы премного благодарны.

Скорей забудем мы свои заслуги.

Чем по заслугам наградить забудем

И в полной мере каждому воздать.

 

Скруп

 

Стальные мышцы напряжет усердие,

И никому не в тягость будет труд:

Ведь всякий рад служить вам неустанно

 

Король Генрих

 

Так мы и мыслим. — Дядя, отпустите

Преступника, что взят вчера в тюрьму

За оскорбление особы нашей:

Мы думаем: вино тому причиной;

Теперь он трезв, и мы его прощаем.

 

Скруп

 

Такое милосердие опасно:

Пусть понесет он кару, чтоб других

Не заразил своим дурным примером.

 

Король Генрих

 

О, дайте проявить нам милосердие!

 

Кембридж

 

Тогда ему смягчите наказание.

 

Грей

 

Ему окажете большую милость,

Подвергнув каре и даруя жизнь.

 

Король Генрих

 

Ах! Вы к своей любви ко мне чрезмерной

Защитники плохие для бедняги.

Но, если мы пощады не дадим

Вине случайной, как судить мы станем

То преступление тяжкое, что крепко

Обдумано, рассчитано, созрело?

Я все-таки прощу того беднягу.

Хоть Кембридж, Грей и Скруп в своем усердие

И в нежном попечении о нас

Хотели б кары. — К Франции вернемся.

Кто должен полномочия получить?

 

Кембридж

 

Я, государь:

Вы приказали нам о том напомнить.

 

Скруп

 

А также я, мой добрый властелин.

 

Грей

 

И я, мой повелитель.

 

Король Генрих

 

Граф Кембриджский, вот полномочие вам;

А также вам даю, лорд Скруп Мешемский,

И вам, сэр Грей, нортемберлендский рыцарь.

Прочтите их. Я знаю цену вам.

Лорд Уэстморленд, кузен мой, нынче в ночь

Мы отплывем. — Что с вами, господа?

Что увидали вы в бумагах этих?

Вы побледнели? Что за перемена!

Их лица — как бумага. — Что прочли вы?

Что напугало вас и с ваших лиц

Прогнало кровь?

 

Кембридж

 

Я признаю вину

И отдаю себя на вашу милость.

 

Грей и Скруп

 

Мы все взываем к ней!

 

Король Генрих

 

Она жила в нас час назад; но вы

Убили в нас ее своим советом.

Для вас позор — о милости молить!

Все ваши доводы на вас восстали,

Как на хозяев — псы, терзая вас. —

Смотрите ж, принцы, доблестные пэры.

На этих извергов английских! Вот он —

Лорд Кембридж. Вам известно, мы всегда

В своей любви почетом окружали

Высокий сан его. А он, польстившись

На горсть ничтожных крон, легко вступил

С врагами в заговор, поклявшись им

Здесь, в Хэмптоне, меня убить. Поклялся

И этот рыцарь, нашей доброте

Не менее обязанный, чем Кембридж. —

О, что скажу тебе, лорд Скруп, жестокий,

Неблагодарный, дикий человек?

Ты обладал ключами тайн моих;

Ты ведал недра сердца моего:

Ты мог бы, если бы пришло желанье,

Меня перечеканить на червонцы.

Возможно ли, чтоб удалось врагу

Исторгнуть из тебя хоть искру зла,

Способную лишь палец повредить мне?

Хоть правда выступает предо мной.

Как черное на белом, — глаз не верит.

Идут измена и убийство рядом,

Как пара дружных дьяволов в ярме.

Работа их бесхитростна, груба

И не исторгнет крика изумленья;

Но ты, рассудку вопреки, заставил

Убийству и предательству дивиться!

И хитрый дьявол, что тебя толкнул

На это безрассудное деяние,

Отличия добьется в преисподней.

Все дьяволы, внушители измен,

Преступные деяния прикрывают

Заплатами, являющими блеск

И образ добродетели прекрасной:

Но тот, кто соблазнил тебя восстать,

Не дал тебе предлога для измены,

Лишь именем предателя прельстив.

И, если демон, соблазнитель твой,

Весь мир пройдет, как лев, ища добычу, —

Вернувшись и Тартар, скажет он собратьям:

«Ничьей души отныне не пленить

Мне так легко, как этого британца».

О, как во мне доверие подозрением

Ты отравил! Мы ценим верных долгу, —

Ты был таким. Мы ценим лиц ученых, —

Ты был таким. Мы ценим родовитых, —

Ты был таким. Мы ценим крепких верой. —

Ты был таким. Мы ценим лиц воздержных,

Свободных от разгула, гнева, страсти,

Душою стойких, неподвластных крови,

Украшенных дарами <