Глава восьмидесятая. Когда-то нас было трое

К Коношу они прибыли пятого марта. От Гарри не укрылось, что Карпатский Князь тщательно прячет свое разочарование, видя их выходящими из камина. Значит, все же надеялся, что они пренебрегут предостережением Валльштайна и заявятся к нему верхом на драконе. И самому тоже было обидно: они все же подчинились требованиям магического мира, отгородившегося от них строками Конкордатов, пытающегося забыть об их существовании, загнавшего на задворки.

— Ничего, — Конош подмигнул ему, убедившись, что в данный момент за ними никто не наблюдает. — Мы еще отыграемся, Гарри. Теперь, когда в Европе два Драконьих Всадника — я и вы — мы вполне можем повернуть дело в свою пользу. Они всегда нас боялись. Пусть теперь боятся вдвойне.

— Серджиу! — с другого конца зала, походившего на большой маггловский собор, к ним спешила приветливая полненькая женщина. Темноволосая, задорная, в пестром наряде, с такими милыми девчоночьими ямочками на щеках, что, глядя на нее, невольно хотелось улыбаться. — Ну же, представь нас гостям! И давайте к столу!

— Моя супруга Богдана, — церемонно объявил Серджиу, а затем назвал и имена детей, тоже спустившихся вниз встречать беглых магов из далекой Британии. — Мирча, мой старший сын и наследник. Мирэла, Кэйталин.

Мирча — серьезный высокий юноша, черноволосый и кареглазый, был лет на пять старше Гарри. Мирэла казалась ровесницей, Кэйталин, наверное, столько же лет, сколько Изабо Валльштайн. Рукопожатия, приветствия, улыбки — все было бы отлично, если бы не гложущее душу ожидание, что вот уже несколько дней не оставляло Гарри. Завтра или послезавтра... он увидит их, двоих некогда самых важных для него людей. Что он им скажет? Поверят ли они? Гостить у Карпатского Князя, сидеть за столом с его домочадцами, осматривать замок — в любое другое время это было бы занятно, но только не сейчас.

"Мы скоро окончательно станем частью их мира, Гарри. И ты сам шел к этому все последние месяцы вполне осознанно. То, что было у тебя в прошлом... пойми, оно больше не твое", — так сказал ему Северус еще вчера, когда Гарри окончательно вывел его из себя, пытаясь увильнуть от визита в дом Карпатского Князя. Прибыть сразу на место, чтобы не мучиться этой неопределенностью у всех на глазах... Дурацкая идея, он и сам знал об этом. Находясь в нескольких милях от заповедника, намного проще сориентироваться и явиться на Плато Совета именно в тот момент, когда туда поднимутся Рон и Гермиона. Дети Земли и Воздуха незамедлительно известят Коноша обо всех передвижениях противника. Да, противника, а ты как хотел? Твои бывшие друзья прибудут на встречу в сопровождении авроров, их цель — схватить тебя и Северуса, доставить Министру и, в лучшем случае, препроводить в Азкабан. Интересно, как Кингсли объяснит им явление второго Поттера? Или догадки Северуса вновь окажутся верными?

И от этих невеселых мыслей улыбка никак не хотела приклеиваться к губам, радушие Коношей, застолье, затеянное в их честь — все его раздражало. Гарри опомнился, только перехватив устремленный прямо на него чуть ли не злой взгляд Северуса: хватит изображать из себя трагического героя, Поттер, раз уж притащился сюда — изволь вести себя как подобает. Сразу же стало стыдно, и вот Гарри уже говорил, говорил... Сыпал какими-то незначащими фразами, дивился средневековому убранству старинного замка — как будто Мастер Зелий дал ему хорошего пинка. Мирэла, Кэйталин, Богдана, Мирча... тут бы не перепутать! Увидев, как Гарри поднимает бокал за здоровье и благоденствие рода Коношей, Северус удовлетворенно кивнул. Тому, кто оседлал дракона, не пристало тушеваться и забиваться в раковину, подобно бесхребетной улитке. Какие бы опасения тебя ни терзали...

Еще кусочек гуся? Немного вина? Беседа за столом текла плавно, обычно немногословный Северус, похоже, дал себе зарок поближе сойтись с людьми, которым в последующие годы предстоит стать их "ближним кругом". Говорили в основном о драконах: крылатые змеи всех пород и разновидностей были подлинной страстью в семействе Карпатского Князя. И вот уже сидевшая рядом с Гарри Мирэла втолковывала ему, кто такие балауры — оказывается, во владениях Коноша водились ящеры не с одной, а с тремя или даже двенадцатью головами.

— Когда они маленькие, они смешные такие, — подхватила Кэйталин, пододвигая вазу с фруктами поближе к себе. — Голов-то много, а шеи тонюсенькие. И тельце, как у курицы. Но это в первые дни, когда они только вылупятся. А потом...

— А потом, душа моя, — окликнула ее Богдана, прекрасно слышавшая последние слова дочери, — я тебе и близко запретила к их логову подходить!

— Да, мама, конечно, я просто Гарри рассказываю, — девочка послушно склонила темную головку, но ее лукавый взгляд из-под ресниц говорил лишь об одном: ничего, вот выдастся случай...

Почти как ее отец. Жаль, что не она, а ее старший брат наследует Дар Говорящего. А что будет с этими девчонками, выросшими в окружении драконов и змеев о двенадцати головах? Сейчас они водят дружбу с духами гор, рек и озер, играют с лешими и танцуют с иеле (1) на лесных полянах. Но Говорящим становится кто-то один в семье, а как же все прочие, тоже приобщенные к тайне? Валльштайн упоминал об этом, когда Гарри как-то осторожно спросил его о будущем Изабо. Внучка Альдигера может выбрать себе в мужья одного из их круга, но не Наследника Дара. А вот дочки Коноша как раз хорошая партия для того, кого Стихии избирают своим другом. Случись же Кэйталин или Мирэле влюбиться в обычного мага — и они покинут семью, дав клятву, что ни словом не обмолвятся о волшебных созданиях, что некогда кружили их в хороводе.

"Как чистокровные!" — Гарри тогда все же не удержался от комментария, а про себя еще подумал, что Говорящие со Стихиями сами сидят, как лягушки в болоте, опасаясь квакнуть погромче. И если простые волшебники некогда возвели почти непроницаемую границу между миром обычных чародеев и проводниками Стихий, то последние, в свою очередь, тоже строят стену, только со своей стороны. К чему эта полная изоляция? Так ли опасны умения Говорящих, что всем, кто практикует традиционную магию, надо держаться от них подальше? К чему столько лжи? Ведь угрозу может представлять любой искусный волшебник, достигший вершин своего мастерства: лучший зельевар, умелый артефактор, сильный некромант или мастер чар. Или в магическом мире приживается исключительно посредственность, а все, что не вписывается в рамки обыденности, следует отбросить на его обочину? "Вы сами во всем разберетесь, Гарри, — миролюбиво парировал Альдигер, терпеливо дослушав его сбивчивую тираду. — Так было не всегда. Уверен, настанет время, когда граница падет. Правда, не берусь судить, суждено ли мне дожить до этой чудесной поры".

Что? Гарри вскинулся, услышав глухой басовитый голос, исходивший, казалось, чуть ли не из-под стола. Пока он витал в своих мыслях, обстановка в зале изменилась: все почему-то молчали, а говорили лишь Конош и этот невидимый некто. Со своего места Гарри не мог разглядеть, с кем сейчас беседует Карпатский Князь.

— Сколько их? Ты видел?

Взгляд Серджиу устремлен вниз, похоже, невидимый собеседник показывает ему число на пальцах.

— Семь! Их семь! — Конош бросил взгляд на Северуса, затем кивнул Гарри. — Крин заметил, как они вошли в ворота. Пятеро взрослых мужчин и двое ваших.

— Когда? — отрывисто переспросил Северус.

— Когда солнце перевалило за полдень. Сейчас они в большом доме.

Конечно, подобно Гарри и Северусу, Рон с Гермионой тоже делают вид, что всего лишь прибыли в гости. Отдыхают с дороги, распаковывают вещи. Потом кто-нибудь из драконологов, наверняка это будет Чарли, устроит им экскурсию по заповеднику. А авроры тем временем осмотрят подземные ходы, распределят между собой точки, с которых будут вести наблюдение. Что если отправиться туда немедленно, чтобы тоже подготовиться, все выяснить?

— В этом нет нужды, Гарри, — Конош выслушал его доводы, но почему-то не был готов немедленно ринуться в заповедник. — Авроры побывали там еще на неделе, спиридуши присматривали за ними, так что чуть позже мы поднимемся ко мне, и я покажу вам на макете все запланированные ловушки. Следящий артефакт, который ваши мракоборцы припрятали между камнями на Плато, мы разобьем, как только прибудем туда сами.

Знать бы еще, кто такие эти спиридуши... Да нет, ты же читал, помнишь, такая толстая книжка — "Полный справочник всех магических существ континентальной Европы и островов"? Маленькие создания, похожие на гномов, вроде они обитают в дуплах и умеют находить подземные сокровища. А еще понимают, о чем говорят деревья, цветы, животные и птицы. Должно быть, именно им придется сыграть важную роль, прикрывая ваш вояж в заповедник.

Жаль, что Конош не пожелал отправиться туда прямо сейчас — и плевать на авроров, Гарри всего лишь хотелось заранее взглянуть на Рона в чужом обличье и "миссис Поттер", чтобы позже, когда придет время заговорить с ними, чувствовать себя спокойнее. Чтобы не сорваться и не наделать глупостей.

Позже, когда Конош прохаживался по своему кабинету, попыхивая трубкой, Гарри осознал, что эта пытка закончится отнюдь не завтра. Еще один день... для него это всегда было мучительно: лучше уж действовать сразу, пусть и непродуманно, тогда не растеряешь кураж.

— Нет, Гарри, завтра шестое — первый из назначенных дней. Завтра они станут ждать вашего появления. Следовательно, будут во всеоружии. Ожидание изматывает...

— Не только их, — Гарри старался выглядеть спокойным, но его волнение, конечно, не укрылось ни от Северуса, ни от Карпатского Князя.

— Наше положение лучше, — вмешался зельевар. — Завтра спиридуши понаблюдают за ними, а они несколько часов просидят на продуваемом всеми ветрами Плато, поджидая нас. Поверь, Гарри, к воскресенью их пыл поугаснет. Они начнут сомневаться, появится ли вообще кто-нибудь, расслабятся. Нам это на руку.

— Их же все равно погрузят в сон, так какая разница?

— Но твои друзья спать не будут. Поверь, лучше иметь дело с дезориентированным и измотанным противником.

Все же противником... Теперь это называется так.

— Когда планируешь, все равно что-то идет не так, — рассеянно заметил Гарри, вспоминая их налет на Гринготтс. Тогда все тоже выглядело проработанным до мельчайшей детали.

— Всегда что-то идет не так! — Серджиу пребывал в прекрасном настроении. Пусть и не выйдет пощекотать чужого дракона за брюхо, зато представится шанс хоть в чем-то утереть нос "скотоводам". А там... как знать? Первый шаг будет сделан — впервые за сотни лет он сыграет по своим правилам на отобранной у его предков земле.

... Удивительный замок в горах, окруженный рвом. Крыши башенок, крытые красной черепицей, сложенные из светло-серого камня стены, деревянный мост — такой узкий, что на нем едва разойдутся двое пеших. Должно быть, дань тем временам, когда предкам Коноша приходилось выдерживать нешуточную осаду. А еще здесь, в долине, уже ощущалось наступление весны: волнующий запах отогревающейся под ласковыми солнечными лучами земли, нежные венчики первоцветов и крокусов. По берегам крохотного озерца, похожего на оброненное красавицей зеркало, уже пробивалась первая зеленая трава.

Скрыв себя и дракона чарами, Гарри и Конош-младший облетели на Фране ближайшие горы, покружили над ладными, словно игрушечными, деревушками. Карпаты вовсе не походили на величественные Альпы — строгие, неприступные, громадные. Тут все было иначе: домики, прилепившиеся к лесистым кручам, ели, цепляющиеся корнями за склоны, густые леса... Хорошо было бы просто приехать сюда, остаться на несколько дней, притащить с собой Гримварда. Побродить по лесам и лугам, забрести на старую мельницу, вращающую скрипучее колесо в прозрачной воде. Но сейчас Гарри вновь чувствовал себя так, будто у его войны никогда не будет конца.

Вечером он почти не слышал, что говорит ему Северус, только кивал невпопад, пока тот не плюнул и не влил в Гарри флакон хорошего успокоительного, которое помогло бывшему герою пережить еще один день ожидания.

А в воскресенье, сразу после завтрака, Серджиу провозгласил, словно предвкушая веселый пикник:

— Мы можем выдвигаться. Вся честная компания начала восхождение на Плато. Девушка и парень, с ними четверо авроров. Еще один засел на соседней вершине с маггловским биноклем. В подземном ходе один "скотовод", его появление не планировалось.

— Чарлз Уизли, — бросил Северус. — Решил подстраховать братца.

— Идем, — Гарри быстро поднялся из-за стола, делая шаг к Коношу.

В просторном холле Северус крепко обхватил его ладонями за плечи, разворачивая лицом к себе:

— Гарри, все, как мы условились? Антидот при тебе?

Гарри похлопал по карману мантии, подтверждая, что флакон на месте.

— Помнишь, о чем мы говорили? Постарайся сохранять холодную голову. Если что — ты знаешь, что я рядом. Но все-таки будь осторожен.

— Да, Сев. Не друзья и не враги. Я знаю.

Ну, что ж... сегодня или никогда.

 

* * *

До сих пор Гарри не представлял себе, что значит путешествовать "путем Земли". А все оказалось просто: ты выходишь из замка и протягиваешь руку существу, похожему на гнома. Росточком он невысок, едва достает тебе до бедра, на нем коричневый кафтан, зеленые сапожки и колпак — это и есть тот самый спиридуш, один из духов Земли, что сегодня станет твоим проводником. А потом ты проваливаешься вниз, будто бы ухнул в глубокую нору, и несешься вперед, как на вагонетке в гоблинском банке. И при этом не похоже, что ты движешься по тоннелю или желобу. Словно и вправду идешь сквозь земные толщи.

— Лучше сделайся невидимым, маг, — предостерегает тебя "гном", когда вы останавливаетесь.

Рядом с тобой посмеивается Конош, а Северус пытается отряхнуть мантию — наверное, ему кажется, что к ней пристали комочки земли. И прежде чем выйти на поверхность, все вы накладываете на себя дезиллюминационные чары. Если все пойдет по плану, твои провожатые так и останутся незримыми.

Плато и вправду почти плоское, голое как коленка, только две скалы отмечают окончание подъема, да с той стороны, откуда появились Гарри и Северус с Коношем, заросли кустарника, едва ли доходящие до пояса. Да, здесь не спрятаться... Сегодня солнечно, и в ясном прозрачном воздухе хорошо различимы и сглаженные вершины окрестных гор, и ущелье далеко-далеко внизу. А там впереди, у камней... они оба в маггловских джинсах и куртках, даже рюкзачки с собой прихватили. Так и повалились на них, околдованные чарами детей Земли. Гарри замер на миг: как будто за прошедший год ничего и не изменилось. Их странствия в поисках крестражей продолжаются, где-то поблизости должна обнаружиться палатка. И пришел его черед дежурить, в то время как Рона и Герми сморил сон. Так непривычно видеть себя, того, прошлогоднего, с ярким алым шрамом на лбу. Палочки выпали из их рук. Северус говорил, что их лучше забрать. Но нет, тебе не нужна их беспомощность, ведь твое оружие до сих пор при тебе.

Маленький спиридуш тянет тебя за рукав:

— Разбудить их? Те, что пришли с ними, спят внизу на тропе. Мы их постережем.

И ты киваешь, страшась момента, когда сможешь посмотреть им в глаза — твоим Рону и Герми. Тем, кто шел с тобой до конца, чтобы оступиться за миг до счастливого финала.

Секунда... одна... две... они непонимающе моргают, оглядывают друг друга — но вот они уже на ногах, а их палочки нацелены прямо тебе в грудь. И хочется крикнуть: "Вы что, с ума сошли? Это же я, Гарри!" Но вместо этого ты произносишь:

— Привет. Не хотел напугать вас, — и губы с трудом складывают эти чужие холодные слова.

— На помощь! — звонко кричит Гермиона. — Это он! Он здесь! Мистер Шип! Мистер Гриффит!

Ее Гоменум Ревелио растворяется в воздухе: Северус и Конош в состоянии позаботиться о том, чтобы не быть обнаруженными. Значит, она уверена, что ты пришел не один. А Рон, не тратя времени зря, выпускает в тебя целую цепочку заклятий, но ты успеваешь выставить воздушный щит, даже не пользуясь палочкой.

— Не надо звать на помощь. Никто не придет. Я не собираюсь вредить вам. Мы просто поговорим.

Мы просто поговорим и разойдемся по своим делам... Как будто не было этих семи лет. Как будто ничего не было. Они переглядываются, похоже, слишком полагались на поддержку авроров и никакого запасного плана не придумали. Да, когда за тобой всюду следует охрана, отвыкаешь от постоянной бдительности.

— Кто ты такой? Нотт? Забини? Буллдстроуд? Как ты посмел прикидываться Гарри?

Рон пока что молчит, должно быть, ему неловко трепать твое имя, раз уж он пребывает в чужом обличье.

— А вы? Как ты посмел, Рон? Так хотелось залезть в мою шкуру? Нравится?

Неправильные слова, запальчивые, злые... Все идет не так, как ты предполагал. Ты не думал, что так больно будет смотреть в собственное краденое лицо, видеть их недоверие, почти что ненависть, слышать, как они зовут авроров, чтобы те скрутили тебя.

— Гермиона, ты же помнишь, как Кингсли и Люпин проверяли всех, когда меня вытаскивали из Литтл Уингинга? Спросите меня — что угодно! То, о чем знаете только вы и я. Можете даже посоветоваться, я подожду.

И ты садишься на землю, демонстративно положив палочку перед собой. То, что ты по-прежнему удерживаешь воздушный щит, им не распознать.

— Хорошо, — кажется, Гермиона готова сыграть в предложенную игру. — Когда мы говорили про Дары Смерти, что выбрал каждый из нас (2)?

— Ты — мантию, Рон — палочку, я — камень.

— Это ничего не значит, Герми! — Рон все же встревает, продолжая держать тебя на прицеле. — Он мог просто догадаться. Ясно же, что самый умный возьмет себе мантию, тот, у кого погибли родители, захочет вернуть их с помощью камня, а Рон — он всегда рад был палочкой помахать!

Надо же, несколько месяцев притворства — и Рон Уизли научился говорить о себе в третьем лице.

— Куда я аппарировала нас, когда мы сбежали со свадьбы Билла и Флер? — голос Гермионы звенит от напряжения, похоже, она действительно начала сомневаться.

— Тотнем-Корт-роуд, — без запинки отвечаешь ты.

— Ты спрашиваешь не то, Герми! Нас там Упивающиеся нашли. Конечно, ему это известно.

— Хочешь, Рон, я скажу тебе, что ты увидел, перед тем как разрубил медальон с крестражем?

Странно наблюдать, как болезненная судорога пробегает по собственному лицу. Ясное дело, что он не хочет: разве он позволит своей жене узнать, что в ту ночь увидел ее в объятиях Поттера? Расскажет, как она объясняла ему, отчего предпочла Героя его рыжему приятелю? Нет, Гарри, ты будешь милосердным:

— Крестраж сам заговорил с тобой, Рон. Он сказал: "Я видел твое сердце, и оно — мое". Помнишь?

Они молчат, не понимая, что еще ожидать от этого странного человека, принявшего облик их погибшего друга. Было бы наивно полагать, что теперь они бросятся тебе на шею, правда?

— Он все правильно говорит, Герми, — все же признает Рон. — Так оно и было.

Надо же, а он не упорствует, не утверждает, что Гарри Поттер — это он.

— Нет! Снейп! Когда он отдавал воспоминания, он велел Гарри посмотреть ему в глаза! Он легилимент! Он мог считать Гарри за несколько секунд! Никто не видел Снейпа мертвым. Он мог отдать все воспоминания Гарри своим сообщникам...

— Ты всегда была умницей, Гермиона... — да, звучит грустно и меланхолично... — Снейп никогда не стал бы отдавать мои воспоминания Упивающимся. Все, что я сказал про него в Большом Зале, когда дрался с Волдемортом — правда. Та грязь, Рон, которой ты поливаешь его в газетах — ложь. Что ж, раз вы мне не верите... готов предложить вам еще одну проверку. У меня при себе антидот к Оборотному: Рон выпьет его и превратится в себя. Если я Нотт или Забини... как раз и проверим. Кстати, Рон, с удовольствием взгляну на тебя настоящего — давно не виделись.

— Думаешь, мы возьмем что-то у Упивающегося и станем пить?

Да, Северус вновь оказался прав. А тебе этот трюк казался таким удачным. Не заставлять же их. Но ты все равно станешь пробовать, вновь и вновь. Десять месяцев... долго, далеко... Не докричишься.

— Рон, Гермиона... Я пришел сюда рассказать вам все, что я знаю. Как вы поступите дальше — вам решать. И вот еще что... — Гарри поднялся, положил свою палочку на траву и отступил на несколько шагов назад, — теперь вы видите, что я ничего против вас не замышляю. Предлагаю вам сделать то же самое.

"Они слишком далеко зашли в своей лжи, Гарри, — разве не об этом твердил тебе Северус? — Им уже непросто повернуть назад". Но удивительно — и Рон, и Гермиона с готовностью складывают свои палочки рядом с твоей. Быть может, тебе хоть немного удалось поколебать их уверенность в том, что перед ними обманка? А Шеклболт неплохо прочистил им мозги, для всего находят объяснения, пусть и абсурдные. Это же надо: Северус считал твои воспоминания, умирая на полу Визжащей Хижины!

— У Гарри была совсем другая палочка, — предсказуемо замечает Гермиона, разглядывая твою, с украшенной рубинами рукоятью.

— И никаких пижонских камешков. Он такое терпеть не мог! — да, Рону, конечно, лучше знать, что ты любил, а что нет. Хотя в чем-то он прав: подаренный Валльштайном артефакт и тебе поначалу показался слишком нарядным.

— У Рона, которого ты с мая зовешь моим именем, Гермиона, тоже другая. А вот где те две, с которыми меня вышвырнули из Большого Зала Люциус и Нарцисса Малфой, спросите вашего Министра. Не находил ли он их на помойке в Престоне? Может быть, за мусорные баки завалились?

— Почему... почему на помойке? — Герми смотрит как-то тревожно, вглядывается в твое лицо, словно ищет новые подтверждения тому, что ты — это вовсе не ты.

— Потому что там меня нашли маггловские полицейские утром второго мая! — нет, не стоит срываться на крик, если намереваешься донести до них правду... — Шеклболту я как таковой не нужен, но вполне сгодится моя копия. Он боится меня, скорее всего, из-за Пророчества. Поэтому предпочел избавиться. Раз — и к магглам.

И ты видишь, как вздрагивает твоя бывшая подруга, когда ты упоминаешь о Пророчестве.

— Почему это он должен бояться Гарри?

Ну вот, она даже сейчас не станет называть тебя твоим настоящим именем.

— Я наследую силу Стихий. Впрочем, вам это навряд ли о чем-то скажет. Именно поэтому дракон унес нас из Гринготтса — он никогда не позволил бы обычному магу залезть себе на спину. Из-за этого мне хорошо давались полеты. Даже Клювокрыл меня слушался, хотя я был еще ребенком.

Нет, это неважно, для них все, что связано со Стихиями — пустые слова. Твоя задача — рассказать им, что сделал Кингсли. Предупредить, предостеречь. Твое сердце больше не горит, когда ты смотришь на них и вслушиваешься в их голоса. А помнишь, еще осенью, возле Норы — тогда все было иначе.

— Я знаю, что вам подсунули "мое" мертвое тело. Что вы похоронили его и иногда наведываетесь на могилу. Понятия не имею, кем был тот парень, но надеюсь, он благодарен вам за это.

— Но как...

— Почитай свои книжки, Гермиона. Там должно быть что-нибудь про некромантию.

— Хорошо, допустим, — она старается сохранять спокойствие и рассуждать здраво, — если, как ты утверждаешь, Малфои выбросили тебя на какую-то помойку, почему ты не вернулся раньше?

— Трудно вернуться, если тебе блокируют память и почти что лишают магии. Меня вытащили только в конце сентября.

— Ты живешь не в Англии, так? — о, похоже, Рон вспомнил, что он будущий аврор, и приступил к допросу подозреваемого.

— Конечно, нет. Ведь в Англии мое место занято. Тобой.

— Тебя пригрел кто-то из Упивающихся, так?

Вот как, прямо в лоб?

— Нет, — ты все больше понимаешь, что ваш разговор ни к чему не ведет. Факты, как говорил тебе Северус, только факты.

— Я ни о чем вас не прошу! Посмотрите на меня! Рон, если тебе доводилось видеть кого-то из бывших Упивающихся в Азкабане, скажи мне, сохранились ли их Метки. Ты должен знать, что они исчезли, как и...

Но про шрам ты договорить не успеваешь, потому что Рон тебя перебивает:

— А тебе это, разумеется, известно из первых рук! Ты — невесть кто! Подлавливаешь нас здесь, в заповеднике, где это сделать проще. Хочешь, чтобы мы тебе поверили, хочешь раздуть скандал, чтобы Кингсли проиграл выборы, да? И твои чистокровные дружки въехали бы в Англию на твоих плечах! Гермиона!

И они оба выхватывают запасные палочки, спрятанные во внутренних карманах курток. Это настолько неожиданно, что ты не успеваешь защититься, а первый пропущенный удар уже обжигает тебя по ногам — заклятие невидимого хлыста. "Ваддивази!" — в тебя летят поднятые с земли камни. "Иммобилис! Карпе ретрактум!" Но ты уже успел выставить огненный щит, разгорающийся все ярче от твоего гнева. Готовились к встрече, да? Они не используют заклятия, которые могли бы серьезно тебя покалечить, нет, их цель — захватить "Лже-Поттера" и передать его в руки Аврората. Унизительный плен, допросы, тюрьма — вот что тебе уготовано. Лучше бы они пытались тебя убить — ты всегда предпочитал честный поединок. Но нет, остынь, ты не станешь отвечать — просто в память о том, что когда-то вас было трое. Ты не причинишь им вреда.

— Экспеллиармус! Инкарцеро!

Из-за треска наколдованного пламени ты не сразу понимаешь, что голос доносится со стороны кустов, оставшихся у тебя за спиной. А твои противники — обезоруженные и связанные — валяются на земле. В отличие от тебя Северус не склонен к милосердию. Огненные языки опадают, он дотрагивается до твоего плеча и становится видимым.

— Мистер Уизли, — да, им придется пережить явление еще одного покойника за последние полчаса, — мне показалось, Гарри попросил вас выпить антидот для чистоты эксперимента. Разумеется, мы начнем с настоящего мистера Поттера, чтобы убедиться, что во флаконе не яд. Хотя для вас, Уизли, я с удовольствием приготовил бы именно этот напиток. Смотрите, как просто: всего один глоток — и одним мерзавцем в мире становится меньше.

Тебе чудится, что от его голоса на Плато стало холоднее. Слова — вежливые, выверенные, студеные, как зимняя поземка. Рон ошалело вертит головой, Гермиона кричит: "Рон, не пей!", чем окончательно пускает книззлу под хвост всю их конспирацию. А ты отпиваешь из фиала, передаешь его Северусу и наблюдаешь, как он насильно вливает в сопротивляющегося Уизли антидот. И видишь, как волосы, только что бывшие черными, обретают блекло-рыжий оттенок, как расплывается "твое" лицо, становясь шире. Редкая бородка, знакомое потерянное выражение серых глаз...

— Ну, здравствуй, Рон! — говоришь ты, не ожидая ответного приветствия.

Да, тебя он игнорирует, хотя быстро обретает дар речи:

— И вам, мистер Снейп, тоже не помешает хлебнуть!

— Что, Уизли, полагаете, что в этих горах не встретишь ни единого существа не под оборотным? — Северус усмехается, не скрывая презрения, но все же делает глоток из флакона. — Что, убедились?

Они переглядываются и молча кивают.

— Вы настолько заврались, что не в состоянии даже услышать то, что Гарри пытается вам сказать. Вместо этого вы атакуете его, вероятно, рассчитывая принести его вашему Министру в качестве трофея. Желаете получить награду за голову Героя? Вам мало тех, что перепали вам по случаю?

Они не произносят ни слова, а тебе остается лишь дивиться изворотливости этих двух честнейших лжецов. А ты... опять дурачок, раз позволил воспоминаниям прошлого околдовать тебя. Как мерзли у костра, как сторожили по очереди, как брели с Гермионой по заснеженной тропке к могиле твоих родителей. И боль от удара незримого хлыста жжет тебя изнутри. А Северус продолжает говорить — ровно, отчужденно, как это умеет только он, будто выплевывая каждое слово им в лицо:

— Ваш Министр выбросил Гарри в мир магглов без памяти и без магии. В психушку. И все это время, до сентября, Шеклболт знал, где находится ваш друг. А вы, Уизли, рады увенчать себя незаслуженными лаврами спасителя нации. Когда Кингсли просил вас собрать волосы для оборотного?

— Мы не можем говорить, сэр, — надо же, а Гермиона до сих пор боится Северуса, — мы дали Непреложный Обет.

— Это легко исправить, мисс Грейнджер.

— Развяжите нас!

— Даже не подумаю.

Он начинает с Рона, дотрагивается кончиком палочки до солнечного сплетения, словно подцепляя что-то, свечение на миг охватывает их руки от ладони до локтя, выявляя чары Непреложного Обета — и тут же гаснет.

— Как вы... как вы это сделали?

— Магия, мисс Грейнджер. Та магия, о которой вы не имеете ни малейшего понятия.

Потом Северус все же освобождает их от пут, и они рассказывают, нехотя, запинаясь и ежесекундно поглядывая друг на друга, но оба, словно сговорившись, отводят взгляд от стоящего чуть поодаль Гарри. Ничего нового, все их нехитрые тайны не стоят и ломаного гроша. Как Кингсли, встретившись с Роном в доме Билла Уизли, так истолковал Пророчество, что поверить в неминуемую смерть Избранного было легче легкого. Нет, нынешний Министр не рискнул намекнуть, что Гарри является крестражем, ему достаточно было сослаться на слова Дамблдора... Как тайком собирали волосы, как Шеклболт, затратив на поиски исчезнувшего после Битвы Героя не более получаса, вызвал их в Запретный лес и предъявил мертвое тело.

— Вы связывались с ним во время ваших скитаний? Во время Битвы, сразу после нее?

— Да, — признается Рон, заливаясь краской, — мистер Шеклболт дал мне специальный браслет, такие у всех авроров есть.

Вот и все... Они предали тебя... утешали, сочувствовали, поддерживали, помогали во всем — и все же продавали! Ежедневно, ежечасно. Они не знают, откуда Кингсли достал то мертвое тело. Да брось, они и сейчас сомневаются, что тот мертвец был подделкой: им будет лучше, если Поттер навеки упокоится в забытой всеми могиле в Запретном лесу. Но ты скажешь им то, ради чего пришел сюда, кем бы они тебя ни считали:

— Уезжайте. Бегите, пока не поздно. Если Кингсли мог поступить так со мной, с вами он тоже не станет церемониться.

Не поверили, они не поверили тебе... Ты смотришь, как Уизли торопливо пьет оборотное, вновь превращаясь в тебя. Они спускаются по тропе, покидая Плато Совета, и даже не оборачиваются в твою сторону.

— Выпорол бы обоих паразитов, будь моя воля, — зло роняет Конош, как только вы оказываетесь во дворе его замка.

Северус что-то говорит, но ты не слышишь. И молчишь, как будто разучился говорить. Дома, в Хижине, он берет тебя за подбородок, вынуждая поднять глаза.

— Гарри...

— Все в порядке, — глупо, он все равно не поверит. А потом почему-то спрашиваешь:

— Зачем ты снял с них Непреложный Обет?

— Зачем? — он усмехается, отвечает не сразу, словно раздумывает... — На самом деле я сделал им сомнительный подарок, Гарри. Свобода, выбор... казалось бы, величайший дар. Но порой он может обернуться самой жестокой пыткой. Посмотрим, что сработает в их случае.

__________________________________________________________

(1) В Румынской мифологии иеле — феи (преимущественно злые), обитающие в лесах, в воздухе или озерах. Принимают облик молодых девушек, похожи на дриад и русалок. В полночь танцуют хору, оставляя за собой выжженную землю. https://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/88625

(2) Дж. Роулинг. Гарри Поттер и Дары Смерти

Глава опубликована: 30.01.2018

И это еще не конец...