Глава семьдесят четвертая. То самое Пророчество

— Ты чего? Спала бы еще. Тебе же вроде к девяти? — Рон с удивлением воззрился на жену, ни свет ни заря хозяйничавшую на кухне.

Но над кофе поднималась шапка пузыристой пены, Гермиона проворно сняла турку с огня, и вот уже в их чашки полился восхитительный напиток, аромат которого призывал к бодрости и разгонял последние остатки сна. Хоть какая-то польза от ее стажировки: Бёрд в самый первый день, едва услышав ее восторги, поделился с ней секретами приготовления отличнейшего кофе. Даже присоветовал, где купить самые лучшие кофейные зерна в Магическом квартале.

— Не спится, — она села напротив, улыбалась, но как-то отстраненно.

— Ты что, так и не заснула? Тебе вроде что-то плохое приснилось. Ты звала кого-то. Ты знаешь, мне даже померещилось... ну, что ты будто сказала "Гарри".

— Ерунда, — она отмахнулась, не желая обсуждать подробности увиденного ночью. Сейчас, утром, все это представлялось всего лишь кошмаром: причудливая смесь усталости и дневных воспоминаний. — Я уже и сама толком не помню, что там было. Вроде я заблудилась в Лютном, и там было что-то неприятное... Нет, — Гермиона решительно тряхнула головой, — не помню.

Конечно, она солгала ему — сон остался в памяти вплоть до мельчайших деталей. Воровка... И тот взгляд зеленых глаз — не гневный, не обвиняющий. Просто равнодушный. "Он умер, — твердила она себе, — он давно умер". А Пророчество... нет ничего удивительного, что ей приснилась украденная сфера — в конце концов, она за день видела сотни подобных шаров, быть может, рано или поздно ей попадется и тот самый. Ведь голос Сивиллы Трелони, предвещавший появление того, кто положит конец земному существованию Волдеморта, до сих пор метался где-то под сводами Отдела Тайн. Надеть наушники? Да, это разумная идея, но теперь она предпочтет повременить с этим. Если не относиться к заключению пророчеств в сферы, как к рутине, а попытаться уловить смысл... Вдруг ей повезет?

И Гарри... да, она, не взявшая за всю свою жизнь ничего чужого, была воровкой по отношению к своему лучшему другу. Но... Она оделась, бросила быстрый взгляд в сторону зеркала: любоваться особо не на что, но кто разглядит ее сегодня в полумраке мрачного, наполненного шепотами и вздохами подвала? И активировала портключ — но тот перенес ее вовсе не в Косой переулок — в семь утра никто не ждал там миссис Поттер — а намного дальше. Туда, где под переплетением дубовых ветвей скрывался неприметный холмик, сейчас, зимой, полностью занесенный снегом.

— Что, сердишься на меня, да? — она засветила Люмос: сидеть совершенно одной в заснеженном Запретном лесу было жутковато. И еще пара часов до восхода солнца. Зимнее утро — всего лишь продолжение бесконечной ночи, безбрежной тьмы... Конечно, Гарри ей не ответит.

Она провела ладонью по мягкой снеговой подушке, смахивая легкие холодные кристаллики. Раньше они часто приходили сюда с Роном, а потом... потом стало как-то не до этого. Учеба, приемы, на которые их безостановочно таскал Кингсли, просто жизнь — у живых всегда найдутся свои дела. Что она могла сказать в свое оправдание? Как ей было тяжело, когда Рон передал ей поручение Кингсли, как она украдкой выбегала из палатки, когда становилось уж совсем невмоготу, как плакала на ветру? Как стыдно было смотреть в глаза Гарри и делать вид, что веришь, что все будет хорошо? Даже тогда, когда он сам терял надежду?

В тот миг, когда она увидела Гарри мертвым, она успокоилась — да, она знала, что это звучит омерзительно, но его смерть была единственным доводом в пользу того, что они поступили правильно. А теперь...

— А теперь ты заявляешься и говоришь, что я воровка. По-твоему, это честно? Ты хоть понимаешь, что у нас не было иного выхода?

И тут же так ярко представила себе его застенчивую, всегда будто чуть виноватую улыбку. Он сказал бы ей: "Да, я все понимаю. Только вот..." Увы, она знала и продолжение, потому что уже сотни раз проигрывала этот спор в своем мозгу. Он сказал бы: "Только вот не надо было мне лгать". Хотя сам мог врать и изворачиваться, если это нужно для дела. Но не с самыми близкими...

— Ты сам подумай... Кингсли бы не удержался, его и близко бы не подпустили к министерскому креслу. Кто он такой? Просто аврор? Член какого-то там Ордена Феникса? Да об этом Ордене тогда никто и не знал, — торопливо зашептала она. — Это сейчас мы все — герои. А сразу после Битвы... мы не были уверены, как все повернется. Если бы не ты... то есть не Рон... А как по-другому?

Но ответа предсказуемо не было: ни порицания, ни одобрения. Только эти слова, брошенные им во сне: "Свидетельствую. Виновна!"

Гермиона подняла голову: могильный холмик оставался по-прежнему холодным и безмолвным, и в этом спокойствии было что-то умиротворяющее. Легкий ветерок доносил до нее запах дыма — наверное, Хагрид уже поднялся и теперь растапливал печку, чтобы успеть до начала занятий выпить кружку чая, заедая его вечно черствыми кексами. А что если... да, отчего бы и нет? Просто забежать к нему, тут и идти не так далеко — главное, чтобы он не заметил, что она появилась не со стороны Хогсмида. Место, где они втроем похоронили Гарри, было зачаровано так, что попасть сюда могли только она, Рон или сам Кингсли. Даже лесным зверям, которые гуляют повсюду, не ведая границ и запретов, не пробраться сюда. А Хагриду она скажет, что соскучилась — почему-то этим утром ей не хотелось оставаться в одиночестве.

— Ух ты, Гермиона! — лесничий до сих пор напоминал огромного ребенка, пожалуй, не носи он бороды, его с легкостью можно было принять за детеныша великана.

— Здравствуй, Хагрид! — и она, не колеблясь ни секунды, привстала на цыпочки и крепко обняла его за шею. Как некогда встарь, когда они были еще детьми.

— А Гарри где?

Она не сразу нашлась, что ему ответить. Должно быть, после бессонной ночи в голове все перемешалось, и на какой-то миг ей почудилось, что Хагрид спрашивает о том, настоящем Гарри.

— А... а он в Аврорате. У него же стажировка началась. Ему к семи. Вот я и...

— Проходи, проходи, — Хагрид по-медвежьи похлопывал ее по плечу, приглашая зайти в дом.

Клык, вконец разленившийся и одряхлевший, даже не поднял голову, учуяв знакомый запах гостьи, но вот из-под стола до Гермионы донеслось приглушенное рычание.

— Ты что...

— Ага, щенка вот завел. Говорят, злющий будет.

Ну да, сразу видно, что злющий, раз от чужих под столом прячется— Гермиона с трудом подавила улыбку.

— А зачем он тебе? У тебя же Клык есть?

Хагрид хлопотал возле стола, доставал чашки, водружал на мятую покрытую пятнами пролитого чая скатерть сахарницу размером с хороший Думосбор. А вот и тарелка с неизменными кексами. Для его великаньих зубов, наверное, в самый раз. Гарри, помнится, никогда не отказывался от угощения, терпеливо размачивая каменную выпечку в ведерной кружке.

— Я не голодна, Хагрид. Мы с Гарри только что позавтракали, — Гермиона все же не обладала великодушием своего покойного друга. — Ты так и не ответил: зачем тебе вторая собака?

Лесничий уселся напротив своей гостьи, задумчиво потирая огромные колени.

— Понимаешь, Гермиона, тут дело-то такое... Неспокойно в лесу стало. Вот я и решил... Клык, он же старый уже, сам от любого шороха под корягу забьется. Мне бы кого посмелее да покусачее.

— А что в лесу?

Гермиона никогда в жизни не назвала бы Запретный лес "спокойным местом", но, видимо, у Хагрида на этот счет имелись иные воззрения.

— Да так как-то... — лесничий неопределенно развел руками. — Сам пока не разберу. Ну вот смотри: те же лукотрусы. Они, конечно, хулиганы — чуть отвернешься, так и норовят за палец или за нос цапнуть. Но чтобы на меня нападать — ни-ни. А сейчас совсем от рук отбились, словно и я им не указ. Минерва вон даже не разрешила, чтобы детки на уроке их трогали. Говорит, одного в клетке покажешь — и довольно. Скучно же так. Или вот взять хоть единорожков. Раньше молодняк из загона ни ногой, а теперь тоже какие-то непутевые стали, чуть ограду не разнесли. А старшие и вовсе — все к краю леса норовят подойти, будто не по нутру им, что живут тут у меня. Да и другие... лес-то, он особой границей окружен, сам Дамблдор обновлял, говорил, чары лет сто продержатся. Он колдовать-то мастак был, Альбус покойный. А тут — так и прут все к западному краю, словно их там приманивает кто. А твари, сама знаешь, у нас всякие обитают. Иных и людям показывать...

Он махнул огромной ручищей, попытавшись скроить при этом страшную рожу, что, признаться, выходило у него плохо — и Гермиона поймала себя на том, что готова глупо захихикать, как первогодка. Тревоги лесничего и дела большого леса были ей чужды, но болтовня Хагрида успокаивала, можно было опять ощутить себя школьницей, сбежавшей сюда с мальчишками после отбоя, чтобы послушать незамысловатые рассказы Хранителя Ключей и Садов.

— Может быть, они просто весну чувствуют? — это было единственное разумное объяснение, пришедшее ей на ум.

— Может быть, и весну, — Хагрид вздохнул. — Дык весна, она ж каждый год бывает. А вот такое — впервые. Да еще и духи древесные...

— А с этими что не так? И вообще, ты нам о них вроде не особо рассказывал.

Или рассказывал, но в то время их троица уже не ходила на его уроки? Похоже, Хагрид об этом тоже помнил.

— Вот ты, Гермиона, что думаешь? Дерево — оно просто дерево и есть? Знай себе из земли торчит, только ветки растопырило? Так вот нет, у каждого что-то наподобие души имеется. Не, неправильно говорю. Кто-то вроде духа, ну, чтобы оберегать их. Зелеными дамами прозвали. Обычно-то зимой они не показываются, спят вроде как. Хотя... кто их там разберет? Меня-то они никогда не жаловали. Слыхал, грубияном неотесанным считают. А тут... вот идешь по лесу, а между стволами будто перебегает кто-то. Шепчутся еще, думают, я не слышу.

При слове "шепчутся" Гермиона слегка вздрогнула. Еще каких-то полчаса — и ей нужно будет отправляться к своим "шептунам".

— А раньше... ты ничего не замечал такого?

Хагрид лишь отрицательно потряс кудлатой головой.

— Ни в жисть! И началось все... вот, помнишь, перед Рождеством снегопад был такой, что вроде как даже Лондон завалило? И в газетах...

— Да, писали, что кому-то в небе спьяну Дикая Охота примерещилась.

— Думаешь, байки все это? Была бы ты не такая деловая да занятая, я бы тебе сам все показал.

Нет, у нее и в мыслях не было шататься с Хагридом по лесам и высматривать неспящих Зеленых дам и расшалившихся лукотрусов. Положа руку на сердце, судьба волшебных созданий интересовала ее крайне мало. Разве что домовики... ну и это тоже — глупость, ребячество. Гиппогрифы, драконы... а вот Гарри их любил. Почему сегодня ей никак не удавалось отвлечься от воспоминаний о нем?

— Мне пора, Хагрид, — она решительно встала из-за стола, пекарня точно открылась, а снабжать сотрудников Отдела Тайн горячими пончиками к утреннему кофе она уже считала почти своей обязанностью, хотя в первый день все вышло случайно. — Ты извини, что я ненадолго, я же тоже на стажировке.

— Слыхали, слыхали, — лесничий вновь улыбался, вовсе не обиженный, что она не поверила рассказам про лесные чудеса. — Как выберете время, заходите вместе с Гарри. Давненько его не видел, только в газетах любуюсь. Да и ты одна... того... не пропадай.

Она вышла из хижины, плотнее закутываясь в шарф, натянула перчатки — в небе протянулась едва различимая серая полоса, предвещавшая рассвет. Не задремать бы сегодня в полумраке Зала Пророчеств. Интересно, аптека уже открылась? Утром Гермиона была так расстроена, что позабыла прихватить из дома флакон бодрящего зелья. А теперь еще и Хагрид с его дурацкими разговорами. Лукотрусы, Зеленые дамы, единороги, Дикая Охота — как будто все с ума посходили. Ну да, и она сама — в первых рядах. Поторопитесь, миссис Поттер, вам до самого вечера предстоит выслушивать провидческий бубнеж. Может быть, и третий глаз наконец откроется. Если заснешь за столом и хорошенько приложишься об него лбом.

 

* * *

"На исходе зимы... в день, когда солнце повстречает луну в небе... сойдутся в бою... стяги огненные..." Она думала, что лишится ума уже к пятнице, но, как ни странно, она привыкла. Даже удостоилась похвалы от Бёрда — дело продвигалось на удивление споро, он утверждал, что к концу стажировки ей удастся заполнить два или три уходящих под потолок стеллажа. Движения стали быстрыми и отточенными: коснуться синего камня — линзы начинают вращаться, заклинание — занавес, удерживающий пророчества, на секунду приоткрывается. И вот в сферу перед тобой заключен очередной пленник, он говорлив — гневается, обличает или предостерегает — но шар заполнен и запечатан, ты отставляешь его в сторону, а перо само собой выводит новый пункт в списке восстановленных предсказаний. Минута, ну, быть может, две или три — если попадается особо велеречивый провидец.

Она все реже вспоминала о своем сне, ведь всему есть рациональное объяснение. Украденное пророчество — неудивительно, ведь она целыми днями просиживала в их окружении, а Бёрд частенько повторял, что выносить из зала ничего нельзя. Что же до появления Гарри... возможно, он просто был недоволен тем, что она и Рон давно не навещали его могилу — вот и решил напомнить о себе таким образом. Почему бы и нет? Ведь после той ночи неприятные сновидения ее больше не тревожили.

Наушники... нет, она их так и не надела, объясняя свое нежелание простым любопытством. Мол, я же не булочки в пакеты упаковываю, мистер Бёрд. Хотелось бы, по крайней мере, понимать, с чем я соприкасаюсь, о чем идет речь. Вдруг удастся отыскать что-то важное? "Да-да, — Бёрд лишь покивал головой, но его взгляд из рассеянного тут же стал внимательным и серьезным. — Однако помните: все, что вы услышите здесь, не должно покидать пределов Отдела Тайн. Это не предмет для обсуждения на семейных посиделках". "Ну да, не то, чем развлекают свекровь во время воскресного обеда", — покладисто согласилась она. Но что если... а вдруг ей попадется какое-то пророчество, которое будет важно для них с Роном? Тоже молчать? Выходит, что так.

Порой ей казалось, что слова прорицаний складываются в стихи...

Со временем ко всему привыкаешь, неделя, еще одна — и уже можно считать дни до окончания ее первой стажировки в Министерстве. Наверное, она все же чувствовала себя разочарованной, нет, даже в чем-то обманутой. Вечерами, управившись с делами, они порой встречались с однокурсниками в облюбованном ими кафе сразу за магазином мадам Малкин. Поначалу все смотрели на Гермиону чуть ли не с завистью: еще бы, ее, единственную первокурсницу, приняли к невыразимцам. Но в ответ на все расспросы она неизменно молчала, ссылаясь на обязательство о неразглашении, поэтому от нее вскоре отстали. И их рассказы о сражении с "бумажными драконами", о том, сколько жалоб приходит в отдел образования, как утомляют тяжбы с гоблинами, выглядели гораздо увлекательнее, чем ее приобщение к тайнам. А уж начальник управления магических финансов, к которому не посчастливилось попасть Парвати Патил, смотрелся настоящим монстром — похуже Снейпа и Волдеморта вместе взятых. Парвати утешалась клубничным тортом со сливками и сладким ликером, ее жалели.

А миссис Поттер ощущала себя дурочкой, самонадеянно замахнувшейся невесть на что. Никаких перспектив, никакой возможности зацепиться в отделе у Бёрда, закрепиться, стать незаменимой... Да и нужно ли все это? Они же все равно уедут — никогда прежде Гермиона не осознавала настолько отчетливо, что ее пребывание в Магической Британии скоро подойдет к концу. А там... кто знает? Рон был прав, когда говорил, что они живут чужой жизнью — и не только он сам, ее это тоже касалось. Как будто эти месяцы они взяли напрокат: попользовались, но... рано или поздно придется вернуть.

 

* * *

— Букетик первоцветов, мисс?

Гермиона подняла голову: она как раз отсчитывала три галлеона, чтобы расплатиться за сэндвичи и чай: день выдался погожий, и ей захотелось вырваться из своих подземелий хотя бы на час. Время обеда. А Бёрд и его невыразимцы пусть врастают в камень: Гермиона так толком и не стала для них своей, разве что Бёрд оказывал ей определенное покровительство. Но он был настолько поглощен своими изобретениями и артефактами, что не очень хорошо представлял себе, о чем разговаривать с девятнадцатилетней девицей. С остальными сотрудниками Отдела Тайн тоже как-то не заладилось: все они были значительно старше Гермионы, востроносая заумная Кейт целыми днями пропадала в зале с теми самыми мозгами, двое артефакторов, похожие друг на друга словно близнецы, вообще не замечали никого и ничего вокруг, а специалист по древним рунам, кажется, не знал иных слов, кроме "доброе утро, миссис Поттер" и "доброго вам дня, миссис Поттер".

— Цветочков не желаете? — повторила пожилая колдунья с большой корзиной, протягивая Гермионе перевязанный ленточкой скромный букетик невзрачных синих первоцветов. — Сейчас-то, на исходе января, где же вы такие найдете?

— Благодарю, нет.

Гермиона пожала плечами — зачем ей цветы? К тому же в маггловском мире можно было хоть сейчас приобрести роскошнейшие розы или орхидеи, что Рон и сделал не далее как вчера. Она улыбнулась, направляясь к выходу, а торговка уже предлагала свой товар за соседними столиками.

"На исходе"... какое старомодное слово. Так пристало выражаться пророкам и сивиллам, а вовсе не престарелой даме, торгующей наступающей весной вразнос. На исходе... на исходе января... на исходе...

Взмах палочкой, синий камень — линзы чуть вздрагивают, вовлекаясь во вращение, ловят отблеск пламени. И на какое-то мгновение чудится, что в сферу попалось не очередное пророчество, а маленькое рыжее солнце. "Вызов"... "спокойно"... "достаточно могущественен"... "на исходе седьмого месяца"... "грядет тот, у кого хватит могущества"... Гермиона застыла, не отрывая взгляд от заполняющегося дымкой шара, а слова все звучали, звучали — заученные чуть ли не наизусть, растиражированные после Победы всеми газетами Магической Британии. Те, которых на самом деле не слышал никто! Она прижала пальцы к губам, боясь шевельнуться: сейчас, как только движение нитей в сфере остановится, будет момент, когда она сможет услышать весь текст. Она... Дамблдор мертв... Снейп — его тоже нет! Гермиона чувствовала себя так, как будто именно она и есть единственный свидетель произносимого прорицания. Она знала его от Гарри, но... Главное сейчас — ничего не упустить. Потусторонний голос провидицы обретает силу, и из разрозненных слов и фраз складывается такой знакомый текст:

«Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца... и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы... И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой... тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца...» (1)

Все, все именно так, как и должно быть, но артефакт все еще не запечатывает сферу. Голос Трелони кажется таким низким, она говорит, едва не задыхаясь, как будто кто-то понуждает ее. Пауза... Конец? Но... она добавляет еще, гораздо тише, словно силы покинули ее вместе со словами: "С Наследниками придет в мир Третья Сила".

Гермиона, еще толком не осознав, что именно ей удалось услышать, снабдила сферу с пророчеством биркой и отставила ее в сторону, к другим десяти, которые удалось заполнить после обеденного перерыва. Сомневаться в основном тексте не приходило ей в голову: с какой стати Дамблдору было обманывать Гарри? Конечно, Гарри мог что-то перепутать, но нет, наверное, такие вещи запоминаются слово в слово сами собой. А вот то, что в конце... Что если артефакт дал сбой, и в сферу с гарриным пророчеством попали обрывки какого-то чужого? Но в то же время... нет, хоть Трелони и произнесла последнюю фразу тише, но это был ее голос. И по интонации ясно, что это — продолжение того, что было раньше.

Но вдруг это все же поломка артефакта? Спросить Бёрда? Да, наверное, это будет самое правильное, только не стоит врываться к нему прямо сейчас, в разгар рабочего дня. Что же получается? Дамблдор выслушал прорицание, оно было записано именно благодаря его свидетельству — провидцы, находясь в трансе, обычно не помнили, что напророчили. И потом, когда шар разбился, Дамблдор был вынужден сам пересказать все Гарри. Забыл последнюю фразу или счел ее неважной? Она и вправду какая-то странная, будто оторванная от основного текста. И все же... какие еще Наследники? Наследники чего или кого? Волдеморта и его силы? Но нет, речь шла о некоей Третьей Силе. Значит, не одной из тех, что противостояли друг другу во время прошедшей войны?

Потом... Гермиона сжала пальцами виски, вскочила из-за стола, но тут же снова села — здесь было слишком мало места, одно неловкое движение — и она разобьет уже собранные пророчества или пустые сферы. Так, успокойся... Просто подумай. Наследники — это те, к кому что-то переходит. Например, после смерти Гарри она и Рон в определенной мере унаследовали его миссию. Можно ли так трактовать последнюю часть? Да, это было бы самое лучшее. Но... тогда неясно, что за сила имеется в виду. Или это — дело будущего? Сама-то веришь? Ты магглорожденная ведьма, хотя и не обделенная даром, твой супруг... признай, Рон — совершенно заурядный маг, хотя он и смелый, и добрый, и...

И еще... пророчество относилось к Гарри. Быть может, тогда, когда его называли Наследником Слизерина — в этом и вправду что-то было? Но тогда... Гарри мертв! Ему не привести в мир никакую Третью Силу, потому что с того света не возвращаются. Наследники Гарри? Наследники Волдеморта? Если верно последнее, то пророчество попросту опасно! И почему Дамблдор не рассказал Гарри?

— Говорите, "третья сила"? — Бёрд устало прищурился, вновь, как и в день ее появления в Отделе Тайн, придвигая ей чай и диковинные нездешние печенья. Половина девятого вечера, не лучшее время для посиделок в Министерстве. Но взгляд главы невыразимцев казался заинтересованным, и Гермиона вновь приободрилась.

— Возможно, я зря волнуюсь, сэр. Но раз пророчество как-то касается моего супруга, я...

— Вы абсолютно правильно поступили. К тому же, раз вы не сможете обсудить подробности даже с ним самим...

Да-да, она помнила про обеты и обязательства, иначе бы вряд ли кинулась к Бёрду — обет о неразглашении обязывал ее держать все в секрете даже от Рона.

— Если быть откровенным, Гермиона, я не вполне понимаю, что вас так обеспокоило. Насколько я могу судить, речь в Пророчестве идет о вашем муже — как же иначе? — ведь предсказание сделано именно о нем. Его враг уничтожен, так что вы... или ваши общие дети когда-нибудь унаследуете... скажем так, некое могущество, которое пойдет на пользу всему магическому миру.

— Вы специально так говорите, чтобы меня успокоить?

— У вас нет причин тревожиться!

— А что если... что если это что-то плохое? Что-то связанное с Волдемортом?

За эти полдня Гермиона успела напридумывать немало: и одна из ее версий как раз и сводилась к тому, что Рон, занявший место Гарри и прежде соприкасавшийся с крестражами, станет вместилищем какого-то темного волшебства. И она, и их дети... В то же время выходило, что им вообще не стоит считать себя наследниками. Третья сила готова подчиниться Гарри, который уже давно в могиле.

— Мерлин с вами! — Бёрд усмехнулся каким-то своим мыслям. — Хотя, безусловно, текст Пророчества крайне невнятен. Но вдумайтесь: третья — значит, что-то вне того, что мы привыкли называть добром или злом, тьмой или светом. Так что... — он чуть ли не подмигивал, — думаю, вы переутомились, Гермиона. Мне кажется, такое Пророчество, скорее, повод ожидать чего-то хорошего в дальнейшем. Если не для себя лично, то для своих потомков.

— Скажите, сэр, а такие предсказания... они всегда сбываются?

— Что вы! Вы же сами сказали мне в начале вашей практики, что каждое второе предвещает чуть ли не скорый конец света!

Но Гермиона видела, что шеф невыразимцев намеренно превращает все в шутку — его глаза не смеялись. Стоп! Значит, пора и тебе самой остановиться! Юная жена Героя Магической Британии просто обязана радоваться тому, что ее супругу и их потомкам обещана некая тайная власть. Туманно, но красиво. Волшебные дары для Избранного. Что в этом плохого? У миссис Поттер не может быть повода для беспокойства. В отличие от Гермионы Грейнджер-Уизли.

— Простите, что задержала вас, мистер Бёрд.

Она тепло улыбнулась, словно признавая, что все ее волнения — лишь беспочвенные страхи, легко объяснимые тем, что она еще не вполне оправилась после войны и ей повсюду мерещатся темные силы.

— И... доброй вам ночи.

— Лучше пожелайте мне удачной охоты, Гермиона! — весело откликнулся глава Отдела Тайн, протягивая девушке ладонь для рукопожатия. ___________________________________________________________________________

(1) Дж. Роулинг "Гарри Поттер и Орден Феникса".

Глава опубликована: 24.04.2017