Развитие общественного строя

 

Общественное устройство в данный период характеризуется су­щественными сдвигами. Сословное деление, свойственное и более ранним стадиям развития феодализма, теперь приобретает наи­более четко выраженную форму. Главной чертой общественного строя этого времени является консолидация основных классов в классы-сословия.

Формирование классово-сословного строя идет в основном по двум взаимосвязанным линиям. С одной стороны, интересы одно­родных в социальном отношении групп сближаются, с другой — по мере поляризации классовых различий сословные различия становятся более четкими, сословная принадлежность более проч­ной, сословные грани все более трудно преодолимыми.

Социально-экономическая консолидация класса феодалов име­ла своим следствием изменение и развитие правового режима фе­одального землевладения. Идущий на протяжении XVII в. про­цесс постепенного сближения правового статуса поместий и вот­чин завершился в начале XVIII в. полным слиянием этих институтов и даже заменой прежних терминов одним общим. При Петре I исчезло прежнее деление господствующего класса на многочисленные внутриклассовые сословные группы — бояр, дво­рян, детей боярских и т.д.

Еще отмена местничества в конце XVII в. была шагом на пути приравнивания «худородных дворянишек» к старинной феодаль­ной аристократии. Табель о рангах, изданная Петром I, полностью устранила прежние сословные группировки внутри класса феода­лов и ввела новое единое название для обозначения господству­ющего класса-сословия — шляхетство. Заимствованный из Поль­ши термин исключал претензии дворян на боярский титул, равно как и возражения бояр против переименования их в дворян. Од­нако возрастающая общность классовых интересов очень скоро лишила смысла споры о терминологии.

Уже при жизни Петра, в конце его царствования, возрождает­ся на новом уровне термин «дворянство». В Инструкции герольд­мейстеру 1724 г. говорилось: «Его величества всего государства дворянство состоит из высших и нижних, прежних и нынешних военных, гражданских и придворных чинов». Как видим, здесь дворянством именуют весь служилый класс, класс феодалов. И хо­тя термин «шляхетство» будет встречаться в источниках и в более позднее время, при преемниках Петра I он не приживется. Слово «дворянство» объединит господствующее сословие в России на длительное время. Манифест о вольности дворянства, изданный Петром III, стабильно употребляет именно этот термин.

Консолидация дворянства в класс-сословие сопровождалась существенным усилением замкнутости этой социальной группы. Приобретение статуса дворянина было весьма сложным процес­сом. Однако господствующий класс не мог существовать без по­полнения. Социально-экономическая и политическая жизнь госу­дарства требовала этого. И не случайно уже петровская Табель о рангах позволяла получить дворянство за выслугу на военной или штатской службе. Позже можно было приобрести дворянство лицам, имеющим образование, а также большие капиталы, вло­женные в промышленное или сельскохозяйственное производство. Возможность перехода в дворянство то расширялась, то уменьша­лась, но существовала во все времена, вплоть до Октябрьской ре­волюции.

Дворянство было верной опорой самодержавия. Это не озна­чает, однако, что дворяне всегда слепо шли за монархом. В тех случаях, когда царь ущемлял интересы господствующей верхушки,

он легко мог потерять и голову. Об этом свидетельствуют много­численные дворцовые перевороты в XVIII в. Дело не всегда до­ходило до крайностей, иногда дворянство мирным путем добива­лось отмены неугодных ему институтов. Именно поэтому многие реформы Петра I после его смерти сошли на нет. Так было, на­пример, с обязательностью государственной службы для дворян, с введением единонаследия.

Вступление России в стадию абсолютизма сопровождалось и консолидацией класса эксплуатируемых. Закончилась многовеко­вая история холопства. В начале XVIII в. оно окончательно сли­лось с крестьянством. Исчезли и другие, более мелкие группы экс­плуатируемых, вроде захребетников или монастырских детены­шей. Теперь классу-сословию эксплуататоров противостоял класс-сословие эксплуатируемых — зависимые крестьяне. Закрепоще­ние крестьянства завершилось в XVII в.

Консолидация класса эксплуатируемых — громадного боль­шинства населения России — проходила противоречиво. Наряду с исчезновением старых мелких сословных групп возникали внут­ри крестьянства новые группы и подгруппы. Деление шло по линии принадлежности крестьян тому или иному владельцу, т.е. по субъекту права собственности на крестьянина. Можно отме­тить четыре основные группы крестьяновладельцев: феодальное государство, церковь и ее организации, правящая династия как вотчинник, отдельные феодалы. Соответственно крестьяне дели­лись на государственных, экономических, дворцовых, помещи­чьих. Эти группы состояли, в свою очередь, из более мелких.

Крестьянство стало по-своему тоже замкнутым сословием, выход из которого крайне затруднялся. Наиболее простым спосо­бом такого выхода была рекрутчина. Уже в начале XVIII в. кре­постным крестьянам было разрешено покидать деревни и вступать добровольно в армию. Устранения такого выхода из крестьянства настойчиво добивались владельцы крестьян, однако интересы армии победили.

Замкнутым сословием стало и городское население, которое, подобно крестьянству, состояло из нескольких групп. Внутрисословное деление городских жителей было еще более социально контрастным.

Духовенство тоже имело тенденции к замкнутости. Так назы­ваемое белое духовенство, т.е. священники, было по преимуществу наследственным, доступ же в «черное», т.е. монашество, всячески ограничивался. Еще Петр I, старавшийся мобилизовать все люд-

ские силы страны, всячески препятствовал поступлению в мона­шество. В результате число «черного» духовенства уменьшилось в несколько раз.

Развитие сословного строя в XVIII в. характеризовалось исчез­новением промежуточных слоев, которые постепенно включались в то или иное сословие.

Оформление сословного строя немыслимо без издания надле­жащих законов.

Работа многочисленных уложенных комиссий XVIII в. не может считаться результативной, однако кодификация законода­тельства по отдельным отраслям имела заметные результаты. Сюда относится и кодификация законов о сословиях. Большое значение имели жалованные грамоты дворянству и городам, при­нятые в 1785 г.

С 1725 по 1801 г. о крестьянстве было издано 2253 разного рода правовых акта. Однако это законодательство не было коди­фицировано. Принимались лишь специальные указы, регламенти­рующие статус определенных групп крестьянского населения[cxii][112].

Высшим сословием России XVIII в. было дворянство. Мани­фест о вольности дворянства называет его «главным в государстве членом». Дворяне подразделялись на потомственных и личных. Дворянству принадлежало монопольное право на владение земля­ми, населенными крестьянами, т.е. право на эксплуатацию прак­тически даровой рабочей силы. Исключение из этой монополии составляли лишь владельцы посессионных крестьян, которыми могли быть и купцы. Но их право на эксплуатацию крепостных имело сугубо целевой характер: посессионные крестьяне приписы­вались к заводу и могли использоваться только для работы на нем.

Во второй половине XVIII в. была восстановлена полнота прав земельного собственника на недра, леса и воды, несколько огра­ниченная при Петре I в общегосударственных интересах.

Эксплуатация крестьян являлась главным источником благо­получия помещика, главным источником его доходов. Однако в начале XVIII в. получает распространение такой законный источ­ник, как жалованье за службу, военную и гражданскую. В соот­ветствии с Табелью о рангах были установлены и надлежащие Должностные оклады.

Переход на денежное вознаграждение служилых людей был многозначительным фактом. Прежде государство расплачивалось со служилыми людьми преимущественно поместьями. От владель­ца зависело, какой доход он сумеет с него получить. Теперь ему гарантировался определенный доход, если, конечно, не считать, что денежное жалованье не всегда выплачивалось аккуратно и ре­гулярно.

Переход на денежную оплату служилых людей означал опреде­ленную линию в государственной политике. Прежде служилый че­ловек, получивший поместье, всеми правдами и неправдами стре­мился расширить свои права на него, а затем уклониться от службы, стать феодалом. Теперь жалованье в значительно большей мере при­вязывало его к государственной службе. Он становился чиновником. В этом можно усмотреть переход государства к буржуазным прин­ципам. В экономике эти принципы реализовывались уже давно.

Не ограничиваясь феодальными доходами с поместий, дворяне не брезговали прибылями от промыслов, промышленности и тор­говли.

Крупнейший русский буржуазный историк С.М. Соловьев вы­водил происхождение дворянства и его права на крестьян из нужды в защитниках Родины и необходимости их материального обеспечения. Отказ дворянства служить государству подрывал и это социальное обоснование существования дворянского сословия и его привилегии.

Главной обязанностью дворянства считалась государственная служба, от которой оно всячески добивалось освобождения. Уже при Екатерине I выдвигались предложения в целях экономии государственных средств сократить армию и чиновничество, сле­довательно, распустить часть дворян по домам. Одной из тем, оживленно обсуждавшихся при воцарении Анны Иоанновны, был именно вопрос об освобождении дворян от службы. В полной мере это чаяние было удовлетворено позже, при Петре III. Глав­ное содержание Манифеста о вольности дворянства и состоит в освобождении господствующего класса от этой, по существу, единственной обязанности.

Освобождение дворян от обязанности служить не лишало их привилегии на преимущественное занятие государственных по­стов. Государство принимало меры к тому, чтобы высокие посты в государственных учреждениях, командные должности в армии замещались дворянами. Однако нежелание дворян служить при­водило к тому, что государственный аппарат пополнялся из раз-

ночинцев, которые могли получить за службу личное дворянство. К концу XVIII в. чиновничество в России насчитывало 15-16 тыс. человек[cxiii][113].

Если сословие дворян не было единым и однородным, то в зна­чительно большей мере это относилось к крестьянству. Консоли­дация крестьянства в класс-сословие не привела, как уже отмеча­лось, к устранению его деления на внутрисословные группы, порой значительно различающиеся по правовому режиму. Только теперь это было не то деление, которое мы видели в прежней России.

Самой многочисленной и самой бесправной группой были частновладельческие крестьяне. Их положение резко ухудшилось во второй половине ХVII-ХVIII в. Крепостное право в России до­стигло своего апогея, превратившись в нечто похожее на рабство.

От частновладельческих крестьян заметно отличались государ­ственные, обладавшие известной личной свободой: никто их не продавал и не закладывал, как это делалось с владельческими крестьянами, государственные крестьяне могли арендовать и по­купать земли, содержать промыслы.

Допускались смена места жительства и даже переход государ­ственных крестьян в другие сословия. Не случайно одним из ло­зунгов Крестьянской войны 1773-1775 гг. было превращение крес­тьян помещичьих в государственные[cxiv][114].

Вместе с тем государственных крестьян можно было насиль­ственно переселять, приписывать к заводам и другими путями рас­поряжаться их судьбой. Государственные крестьяне составляли большую группу, причем в XVIII в. их число выросло, составив более 40% всего крестьянства России.

Секуляризация церковных земель, т.е. отобрание их у церкви, привело к возникновению категории «экономическое крестьянст­во». Крестьяне духовных феодалов и прежде подвергались не­сколько меньшей эксплуатации, чем владельческие. Теперь же экономические крестьяне, которых насчитывалось около миллио­на, приблизились по своему статусу к государственным и даже слились с ними.

Бывшие служилые люди «по прибору» и даже некоторая часть служилых «по отечеству», сторожившие засечные черты, по мино­вании надобности в обороне южных рубежей превратились в «однодворцев» — верхушку государственных крестьян. Привиле­гии однодворцев доходили до того, что им разрешалось иметь кре­постных крестьян.

К государственным крестьянам были приравнены и ясачные народы Поволжья, Приурааья и Сибири. К ним можно отнести также половников, ямщиков и др. Несколько категорий включали в себя и дворцовые крестьяне. Особо следует сказать о казаках. До сих пор они выполняли важную задачу по защите южных ру­бежей России, но вместе с тем были постоянным очагом беспо­койства, участвуя во всех крупнейших народных движениях. Ека­терина II решила положить этому конец. Жестоко подавив вос­стание Пугачева, она вместе с кнутом применила и пряник. В част­ности, казакам были предоставлены существенные привилегии[cxv][115]. Это сделало казачество опорой трона, силой консервативной и даже реакционной, используемой впоследствии для подавления народных волнений.

Реформы XVII — начала XVIII в. привели к консолидации го­родского населения. Однако структура города была значительно сложнее, чем структура села. Не случайно исследователи говорят о городских сословиях во множественном числе.

И это вполне оправдано хотя бы потому, что в городах жили и привилегированные сословия, и податные. Даже верхушка горо­да — купцы — стала делиться в XVIII в. на три гильдии, что за­менило прежнее деление на гостей, людей гостиной и суконной сотен. Купечество, составлявшее 0,5% населения, было само весь­ма неоднородным. Купцы первой гильдии были близки к дворян­ству, купцы третьей гильдии — к городскому низу.

Все сословия России подразделяются обычно на две крупные категории — податное и неподатное население, что резко отгра­ничивает привилегированные сословия от непривилегированных и в большой мере эксплуататоров от трудящихся. Податное на­селение составляло подавляющее большинство общества, причем его удельный вес имел тенденцию к росту (91,3% в начале века, 94,6% в конце).

Четкая структура классов-сословий, достигнув апогея, уже со второй половины XVIII в. начинает размываться. Зародившийся и развивающийся капиталистический уклад постепенно вносит коррективы в социальную структуру общества.

Дворянство, хотя и в небольшой своей части, вступает на путь обуржуазивания. Все больше тянется к буржуазным формам экс­плуатации городская верхушка. Широко развивается крестьян­ское предпринимательство. Все это подготавливает формирование класса буржуазии в рамках прежнего сословного строя. В то же время крестьяне-бедняки, городские низы закладывают основу бу­дущего пролетариата.

Следует помнить, что Россия в это время в еще большей мере становится полиэтническим государством. Расширение ее терри­тории приводит к включению в число подданных все новых и новых народов, добровольно присоединяющихся к России или ос­вобождаемых от иноземного господства. Новые подданные вклю­чаются в общую сословную структуру российского общества в со­ответствии со своей прежней классовой принадлежностью, иногда создавая особые сословные группы.

Положение человека в сословной группе чаще всего не зави­село от его национальности. Во всяком случае русские дворяне не имели никаких преимуществ перед нерусским дворянством. На­пример, украинская старшина добивалась включения в россий­ское дворянство, а будучи включенной при Екатерине II, получила те же права и привилегии, что и все русские дворяне. Еще до этого, при Анне Иоанновне, из украинской шляхты был сформи­рован Измайловский гвардейский полк — гвардейские полки были, как известно, элитарными организациями дворянства.

В российском дворянстве была группа, которая обладала при­вилегиями даже по сравнению с коренными представителями рус­ской знати. Эту группу составляло остзейское дворянство, кото­рое благодаря близости к трону имело особые преимущества. В.О. Ключевский называл придворных немцев «голодными кош­ками около горшка с кашей»[cxvi][116]. Некоторые из придворных немцев не знали даже русского языка. В силу этого, например, к члену Верховного тайного совета при Екатерине I герцогу Голштинскому был приставлен переводчиком князь Долгорукий.

Что же касается городского населения, то Жалованная грамота городам прямо предусмотрела привилегии иногородним и ино­странным купцам.

То же следует сказать и о крестьянстве. Положение русского Крестьянина было ничем не лучше в сравнении с нерусским. Скорее наоборот. Поскольку основную массу владельческих крестьян составляли русские, то именно на их долю приходилось большая тяжесть. Эксплуатируемое население присоединенных народов включалось в разряд государственных, т.е. наиболее свободных, крестьян.

Вместе с тем и русские, и нерусские трудящиеся, подвергаясь эксплуатации и угнетению, уже в XVIII в. включаются в совмест­ную борьбу против эксплуататоров. Не случайно в крестьянской войне под руководством Пугачева участвовали представители раз­личных народов Поволжья и Приуралья.

Особую группу трудового народа составили европейские ко­лонисты, приглашенные Екатериной II для поднятия хозяйствен­ного уровня России, передачи передового опыта, в основном в сельском хозяйстве. Это были преимущественно немцы, которым предоставлялись большие и отличные земельные угодья в Повол­жье, на Украине и в других местах. Они получали также широкие льготы по налогообложению, право на самоуправление, религиоз­ную свободу и пр. Колонисты оправдали возлагавшиеся на них надежды, создав действительно образцовые хозяйства. Однако эти образцы почти не повлияли на все сельское хозяйство страны, не послужили реальным примером для русских крестьян даже в со­седних с колониями районах.

Оформление классов в сословия привело и к созданию сослов­ных организаций: дворянских собраний, купеческих гильдий, ре­месленных цехов.

XVIII в. был для России уникальным в разных отношениях. Одна из таких особенностей, не имевшая ни прецедента, ни про­должения, — женщины на российском престоле. По времени фе-минократия занимает даже большую часть этого века. Такое по­ложение, однако, мало отразилось на правовом статусе основой массы российских женщин. Они, как и прежде, оставались в по­ложении неравноправия с мужчинами.

Правда, женщины могли занимать придворные должности, но специально женские. О гражданской службе они, в принципе, не мог­ли и помышлять. Единственным исключением, только подтверж­дающим общее правило, явилось выдвижение княгини Е.Р. Даш­ковой на пост руководителя Академии наук при Екатерине II. Бес­правие женщин-крестьянок подчеркивалось тем, что счет подат­ного населения велся только по мужским душам. В наследствен­ном и семейном праве интересы женщин были тоже ущемлены.

Таков был в общих чертах статус российского населения, если рассматривать его в трех важнейших плоскостях.

 

Политический строй

Форма государственного единства. Период становления и упро­чения абсолютизма знаменуется дальнейшим расширением терри­тории Российского государства. Оно идет преимущественно за счет западных земель. В начале периода в состав Российского го­сударства входит Левобережная Украина, а в XVIII в. — и Право­бережная. Результатом активной внешней политики Петра I яви­лось присоединение Прибалтики. В XVIII в. присоединяются Бе­лоруссия и Крым. Кроме того, начинается процесс вхождения Казахстана в состав Российской империи.

Большая часть этих районов входит в состав Российского го­сударства на основе добровольности. Долго добивалась объедине­ния с Россией Украина, просили подданства у русского царя ка­захи. В конце XVIII в. грузинский царь также принял подданство России, однако реальных последствий эта акция в данный период не имела, поскольку Россия не смогла защитить Грузию от пер­сидского нашествия.

Включение новых земель в состав Российского государства приводило к усложнению формы государственного единства. На протяжении более чем столетия Украина имела определенное са­моуправление в составе России. Особым статусом обладала При­балтика. По традиционной феодальной схеме строились отноше­ния с Казахстаном, принявшим вассальную зависимость от рус­ского царя. Вассалом России признала себя и Грузия.

Однако другая часть присоединенных земель подвергалась простой инкорпорации, т.е. включению в состав государства на­равне с коренными русскими землями. Украина при Екатерине II тоже была инкорпорирована, разделена на губернии, как и вели­корусские земли.

Важным Явлением в развитии формы государственного един­ства стало коренное преобразование административно-территори­ального устройства России, произведенное в XVIII в. На смену прежнему конгломерату разного рода земель, имеющих различные размеры, наименования, статус, пришла стройная и единая систе­ма административно-территориального деления, созданная по оп­ределенным принципам, не лишенным известной научности и но­сящим в определенной мере буржуазный характер. До некоторой степени Россия даже обогнала развитые европейские державы, как, например, Францию, где новое административное деление было введено лишь после буржуазной революции. Первый этап преобразования административно-территориаль­ного устройства приходится на время правления Петра I. Великий реформатор ввел трехзвенное административное деление по схеме: губерния — провинция — уезд. Первоначально было созда­но восемь громадных губерний. Их границы даже не опреде­лялись, а в губернию включались города с прилежащими земля­ми, тяготеющие к губернскому центру, связанные с ним дорогами. О размерах губерний можно судить хотя бы по составу Москов­ской, причем уже в середине века. В 1764 г. в губернию входили среди 12 других Костромская, Владимирская, Тульская, Калуж­ская, Ярославская провинции. Постепенно число губерний росло как за счет присоединения к России новых земель, так и за счет разукрупнения чрезмерно больших губерний. В результате к мо­менту проведения Екатериной II новой губернской реформы в 1775 г. в империи насчитывалось уже 23 губернии, а к концу века их число достигло полусотни. Рост числа губерний, а следователь­но, уменьшение их территорий привели к упразднению в принци­пе провинций, созданных в начале века, ставших излишним про­межуточным звеном. Правда, в некоторых губерниях провинции сохранились.

Екатерина положила в основу построения административно-территориальной системы число населения, примерно одинаковое для каждого звена (300-400 тыс. душ для губернии и 10-30 тыс. душ для уезда). Экономические связи, а тем более национальный состав во внимание не принимались. Новое деление обеспечивало достижение двух главных целей: удобство сбора налогов и подав­ление народных восстаний, т.е. фискальный и полицейский инте­ресы. Но Екатерина II в одном из своих указов называла и третью цель — удобство для населения. В 1764 г. она повелела объеди­нить мелкие уезды в более крупные и в то же время сделать так, чтобы центр новой административной единицы находился посе­редине ее и по расстоянию был доступен для жителей каждого уголка уезда. Эта система оказалась исторически прочной, она просуществовала, в принципе, до Октябрьской революции и даже некоторое время после нее.

Государственный механизм. Переход к абсолютизму, как уже отмечалось, означал прежде всего отмирание сословно-представительных органов. Отмирают наиболее характерные органы со-словно-представительной монархии — земские соборы. В 1651 и 1653 г. земские соборы созываются в последний раз в полном со­ставе. После этого они вырождаются в совещания царей с представителями сословий по тем или иным вопросам. Так, в правле­ние Алексея Михайловича и Федора Алексеевича собираются не­сколько раз совещания с посадскими и служилыми людьми, кото­рые решают вопросы, относящиеся только к данному сословию. Например, в 1682 г. на одном из таких совещаний было отменено местничество. После смерти Федора дважды собирались фиктив­ные соборы для избрания ему преемника. Эти соборы были лишь сборищем сторонников избрания на престол Петра или Ивана. Как известно, в первый раз царем был провозглашен Петр, а во второй раз — оба претендента.

Прекратил свое существование и второй орган, ограничивав­ший власть царя, — Боярская дума. Падение значения Боярской думы тоже происходило постепенно и прежде всего отразилось на численном росте Думы. Если при Иване Грозном в Думе сидел 21 человек, то при Алексее Михайловиче — уже 59, а при Федоре Алексеевиче—167. В результате если раньше Дума могла соби­раться каждый день и весьма оперативно, то теперь это сделать было затруднительно. Дума стала собираться лишь по торжествен­ным, парадным случаям. Действительные функции Думы стали осуществляться только ее частью, так называемой комнатой, включающей в себя весьма узкий круг лиц, наиболее приближен­ных к царю. При Федоре Алексеевиче Дума вовсе утратила зна­чение политического органа. А Петр I уже в начале своей рефор­маторской деятельности окончательно ее упразднил.

Но переход к абсолютизму не сводился лишь к освобождению царя от каких-то сдерживавших его сил. Переход к абсолютизму, его расцвет означали и перестройку всего государственного аппа­рата. Эти позитивные мероприятия по реконструкции феодально­го государства, по приспособлению его к новым условиям клас­совой борьбы были проведены уже в XVIII в., в особенности в правление Петра I и Екатерины II. Все эти мероприятия были направлены на укрепление феодального государства как маши­ны в руках господствующего класса для подавления сопротивле­ния эксплуатируемых, для удержания в узде крепостного кресть­янства.

Усиление власти монарха, свойственное абсолютизму, вырази­лось и в некоторых внешних атрибутах, важнейшим из которых явилось провозглашение царя императором. В ознаменование победы в Северной войне Сенат поднес это звание Петру I. Оно со временем было признано зарубежными державами и перешло к его преемникам.

Следует сказать, что верхушка феодального общества, в инте­ресах которой был установлен абсолютизм, тем не менее не могла примириться с полной независимостью монарха. Поэтому и в конце XVII в., и на всем протяжении XVIII в. делаются попытки так или иначе ограничить его власть. Особенно это касалось тех царей (цариц), права которых на престол были шатки. Так обсто­яло дело, например, с Анной Иоанновной, Елизаветой Петровной, Екатериной II. Но не случайно все эти попытки закончились не­удачно: факторы, обусловившие переход к абсолютизму, о кото­рых уже говорилось, действовали сильнее. В то же время на всем протяжении периода чувствовалась непрочность царского престо­ла. Об этом говорила почти непрерывная цепь дворцовых пере­воротов.

Усиление власти монарха не обошлось без эволюции ее поли­тического обоснования. В прежние времена господствовала тео­логическая теория: «Несть власти аще не от бога», государь — «помазанник божий». При Петре I известный публицист Феофан Прокопович создает уже в духе модных тогда на западе веяний светскую, договорную концепцию: власть монарха опирается на волю народа, вручившего ему свою судьбу, притом на веки веч­ные, без права отказаться от такого договора. Конечно, Прокопо­вич не ищет здесь формального договора, отмечая, что он заклю­чен «не словом, но делом». Правда, в законодательстве того вре­мени отсутствует ссылка как на бога, так и на народ. В толковании к арт. 20 Артикула воинского содержится известная формула о самовластности и безответственности монарха[cxvii][117].

Последнюю точку в развитии идеи самодержавия поставил Павел I, законодательно утвердивший себя главою православной церкви, т.е. установивший свой приоритет над церковью, а следо­вательно, и полную независимость своей власти от нее[cxviii][118].

Указанная мысль содержится и в акте о престолонаследии 1797 г., установившем твердый порядок передачи императорского престола. Ведь все дворцовые перевороты опиралась на плохую урегулированность этой проблемы. Павел, лишенный престола своей матерью на целых 34 года, естественно, был кровно заинте­ресован в упорядочении престолонаследия.

Однако абсолютный монарх, сосредоточивший в своих руках законодательную, исполнительную, судебную и даже церковную власть, не мог, разумеется, выполнять все государственные функ­ции единолично. Ему понадобилась целая система новых цент­ральных и местных органов.

При Петре I был учрежден Сенат, который выполнял функ­ции высшего законосовещательного, административного и судеб­ного органа, порой заменявшего и особу императора. Однако при Екатерине I положение Сената существенно меняется. В феврале 1726 г. был создан Верховный тайный совет, оттеснив­ший Сенат. Если при Петре он подчинялся непосредственно им­ператору, то теперь между Сенатом и императрицей вставал Вер­ховный тайный совет. Сенат оказался в подчиненном положении.

Принижение значения Сената было предрешено уже в указе о создании Верховного тайного совета. Особо важные дела указ предписывал передавать из Сената не императрице, а в Совет. Из его подчинения выводились Военная и Морская коллегии. Было решено впредь именовать его не Правительствующим, а Высоким. Соответственно менялся и состав Сената. Его члены — прибли­женные императрицы, представители новой петровской знати, во­шедшие в Верховный тайный совет, выходили из состава Сената и заменялись менее значительными лицами.

12 февраля 1726 г. Сенату был оглашен указ, присланный из Верховного тайного совета, в котором говорилось, что Сенат дол­жен писать в Совет доношения, а Совет будет присылать Сенату указы. Поскольку указ не был подписан императрицей, сенаторы посмели возражать против такого порядка. Но на другой день им­ператрица подтвердила указ Верховного тайного совета. В доку­менте были установлены новые ограничения прав Сената.

Итогом, закрепившим новое положение Сената, явился указ 7 марта 1726 г. «О должности Сената»[cxix][119]. Этот указ был первой ис­торической ступенью, изменившей значение Сената. Далее будут еще моменты его взлета и падения, но общая тенденция к пре­вращению Сената в орган второстепенный сохранится на все будущее время.

Сенат, изменивший свой правовой статус, оказался тем не менее органом долговечным, а вот Верховный тайный совет про­существовал недолго. Он был упразднен уже в 1730 г. Анной Иоанновной, не захотевшей мириться с претензиями «верховни-ков» на ограничение власти монарха. Однако императоры не могли обходиться без каких-то совещательных органов при своей особе, и такие органы под разными названиями неоднократно со­здаются на всем протяжении XVIII в.

При Петре I были существенно преобразованы органы центрального управления. На смену сложной и запутан­ной системе приказов пришла новая, четкая система коллегий. По существу, они стали первыми органами отраслевого управления. Каждая из коллегий должна была ведать четко определенной от­раслью управления: иностранными делами, морскими делами, го­сударственными доходами и т.д. Приказной неразберихе пришел конец.

Вместе с органами центрального управления претерпела изме­нения и система местного управления. Изменив адми­нистративно-территориальное деление, Петр I поставил во главе новых административных единиц и новых должностных лиц. Во главе губерний были поставлены губернаторы. Они обладали весь­ма широким кругом прав и подчинялись непосредственно Сенату и коллегиям. При губернаторе состояла ландратская коллегия в качестве совещательного органа. В губерниях и провинциях было учреждено большое число различных должностных лиц, ведавших отдельными вопросами управления.

После смерти Петра I система органов управления, слишком сложная и дорогостоящая, была в большой степени упразднена. Новые и крупные реформы местного управления провела Екате­рина II. Уже в самом начале царствования, в 1764 г., она издала Наставление губернаторам, в котором отмечала их высокое назна­чение и подчинение только себе и Сенату. Губернатор обладал всей полнотой административных прав, а также определенными судебными правами, включая отрешение от должности любых чи­новников губернии с докладом об этом Сенату. В ведении губер­натора находились и воинские гарнизоны. В случае же каких-либо чрезвычайных происшествий, включая восстания, губернатор обя­зан был принять все необходимые меры, не дожидаясь команды сверху и помощи от центральной власти. При этом он совещается с командованием войск, расквартированных в губернии, особенно если речь шла о внешнем нападении на подвластную ему территорию. Губернатору подчинялись все местные органы отраслевых ве­домств, в том числе таможенная, пограничная и иные службы. Раз в три года он обязан был объезжать подвластную территорию, про­изводя ревизию всех государственных органов, выявляя всяческие беззакония, в особенности лихоимство. Губернатор должен был за­ботиться о дорогах и мостах, о борьбе с разбойниками. В частнос­ти, для борьбы с последними предусматривалась вырубка леса вдоль дорог. Одним словом, губернатор являлся как бы монархом в миниатюре, но его права соответствовали и обязанностям.

Губернатору для исполнения его функций придавалась неболь­шая канцелярия. По губернской же реформе 1775 г. при губерна­торе было учреждено губернское правление в качестве совеща­тельного органа. Была учреждена должность вице-губернатора, который являлся помощником губернатора и возглавлял вместе с тем Казенную палату — орган местного финансового управления. В губерниях и уездах создавался ряд вспомогательных органов. Новая система должна была быть достаточно гибкой и подвижной для организации немедленного подавления всяческих крестьян­ских волнений.

При Екатерине II деятельность местных органов управления попала под влияние дворянского самоуправления. Органами этого самоуправления являлись губернские и уездные дворянские собра­ния. В их состав входили дворяне, отвечавшие определенному воз­растному и имущественному цензам. Собрания избирали губерн­ских и уездных предводителей дворянства, которые имели громад­ное влияние в своей губернии или уезде. Дворянское самоуправ­ление было одной из систем, возглавлявшей механизм диктатуры дворянства на местах. Таким образом, дворянство не ограничива­лось тем, что его интересы защищались феодальным государством сверху, из центра. Оно старалось непосредственно у себя дома лишний раз укрепить свое положение.

С переходом к абсолютизму важные реформы проводятся и в сфере управления городами. В 1699 г. Петр I учредил новые органы — Бурмистерскую палату, или Ратушу, в Москве, а в других городах — земские избы. Эти органы избирались из тор­гово-промышленного сословия. Реформа означала, что впервые в Истории Русского государства городское управление выделилось из общего местного управления, причем бюрократический прин­цип сочетался с принципом самоуправления. Деятельность этих органов свелась к финансовому управлению, точнее сказать, к обеспечению сбора налогов.

Более широкие функции получило городское управление с из­данием в.1719 г. регламента Коммерц-коллегии и особенно Устава Главного магистрата 1721 г., а также инструкции городовым ма­гистратам 1724 г.

Еще в 1718 г. была учреждена система городских магистра­тов, образцом которых явились рижский и ревельский городские органы. В 1720 г. был назначен обер-президент, ведавший всеми магистратами страны, в которые были преобразованы земские избы[cxx][120]. Централизация управления городами шла навстречу поже­ланиям купечества, высказываемым еще в XVII в. Купцы видели в ней защиту от притеснений местных властей.