Логика ограниченного реформирования

В той версии консерватизма, которую нам предлагает Бёрк, мы можем увидеть несколько важных моментов. Он фактически предлагает нам видение консерватизма как защиты существующего порядка с целым рядом действительно существующих либеральных импликаций. Это логика реформирования, а не революции, и реформирования всегда ограниченного. Если мы недовольны существующим, а согласно Бёрку, нет ничего более резонного и более верного, чем недовольство существующим, мы постоянно меняемся. Мы живем в истории, а она связана с переменами. Здесь мы видим фундаментальный историзм Бёрка. Поскольку мы живем в истории, то, соответственно, перед нами возникают все новые и новые задачи.

Еще раз подчеркну, что участниками общественного договора, по Бёрку, являемся не только мы, живущие здесь и сейчас, и не только умершие, но еще и не родившиеся. Собственно, в план Бёрка включается горизонт будущего. Это другие потребности, меняющаяся реальность. С одной стороны, нерожденные – это те, перед кем мы в ответе, те, кому мы должны оставить мир. А с другой стороны, это новые реалии, вступающие в нашу жизнь. Да, реальность постоянно меняется. Но то, что мы меняем, должно определяться одним руководящим принципом – не навреди.

Соответственно, если перед нами стоит задача реформирования, то эта реформа, по возможности, должна быть ограниченной. Например, мы можем, но не должны реформировать всю систему государственного управления разом. Желательно это сначала опробовать в каком-то локальном варианте, в частном случае. Например, в одной или в немногих провинциях. Потому что если что-то пойдет не так, если мы получим те результаты, которые не предвидели (реальность всегда сложнее любого нашего представления), то у нас будет возможность вернуться, именно потому что общий порядок, общая ткань существования останется ненарушенной. У нас сохранятся порядки обычного взаимодействия. Да, у нас окажется возможность отмотать ситуацию назад. Общая реформа, радикализм общего действия, не только привносит нам новое – она точно так же сокрушает все прошлое. А человек существует во времени и в опоре на традицию.

Историзм и множественность

Эта связка консерватизма с историзмом глубоко закономерна. Я напомню, что исторический образ видения рождается именно в рамках консервативного взгляда. С консервативной мыслью будет связан расцвет исторического мышления в первые десятилетия XIX в., что, собственно говоря, и создаст XIX в. как «век исторический». Во многом в ответ на вызовы консервативного мышления возникнет уже затем либеральная историография, которая воспримет целый ряд тем и сюжетов, связанных с консервативной мыслью.

Другой важный момент, рифмующийся с историзмом и основной линией бёрковского консерватизма – это логика множественности. А именно, поскольку мы говорим о разных сообществах, практиках, рутинах, то каждый конкретный случай индивидуален. Следовательно, то, что работает в одном обществе, в одной ситуации, автоматически не означает, что будет работать в другом. Перед нами есть история про множественность.

Здесь мы можем увидеть и разрыв самого Бёрка теперь уже со своим предшествующим мышлением. Всего за несколько лет до этого, атакуя Гастингса, выступая против практик Ост-Индской компании в Индии, Бёрк апеллировал к универсальному, естественному праву, равному для всех людей. Теперь Бёрк в своей реакции на французскую революцию и на английский контекст французской революции, на ту социальную нестабильность, которая наблюдается теперь уже и в Англии и оказывается также внутрианглийским делом, говорит о том, что никакой универсальности, собственно, не существует. Одни и те же нормы, одни и те же правила, одни и те же подходы в каждой ситуации, в каждый момент времени, в каждом сообществе действуют иначе. Собственно говоря, контекст определяет то, как мы действуем, и то, как мы понимаем. Это одна из ключевых линий последующего консерватизма.