Западная добровольческая армия, конец 1918 — начало 1919 г.г.

Западная добровольческая армия (ЗДА) — антисоветское воинское подразделение прогерманской ориентации, сформированное П. Р. Бермондт-Аваловым из русских офицеров и немецких добровольцев в конце 1918 — начале 1919 г. в Прибалтике для борьбы с большевиками и провозглашенной 18 ноября 1918 года Латвийской республикой.

 Павел Рафаилович Бермондт-Авалов

Состав: «1-й Добровольческий имени графа Келлера корпус» (10 тыс. чел., командующий — полковник Потоцкий)

- Пластунская дивизия

- 1-й артиллерийский полк (2 дивизиона)

- 1-я и 2-я конные батареи

- Гусарский имени графа Келлера полк (командующий — полковник Долинский)

- 1-й конный полк

- конвойный эскадрон

- казачья полусотня

- 1-й запасной батальон

- технические части (авиаотряд, технический батальон)

«Добровольческий отряд полковника Вырголича» (5 тыс. чел.)

- 1-й стрелковый полк

- артиллерийский дивизион

- Конный полк (командующий — полковник Марков)

- технические части

Немецкие добровольческие части (около 40 тыс. чел.)

- «Железная дивизия»

- «Немецкий легион»

История

В результате проигрыша в Первой мировой войне и произошедших революций обе империи, в прошлом доминировавшие в регионе — Российская и Германская — к середине 1919 года утратили контроль над Остзейским краем, народы которого обрели независимость. Руководящие круги Германии и находящиеся в крае лидеры белого движения, естественно, пытались вернуть утраченные позиции своих стран, в некоторых случаях пытаясь использовать друг друга для достижения собственных целей. Германии, опираясь на военную силу — Прибалтийский ландесвер, удалось к началу лета 1919 года изгнать Красную армию с территории Латвии и привести к власти прогерманское правительство пастора Ниедра. Однако, после жёсткого ультиматума Антанты, опасавшейся возрождения германского влияния в регионе, и скованная условиями Версальского мира, Германия в начале июля была вынуждена заняться эвакуацией из Прибалтики своих военных формирований, что сводило на нет политические успехи прогерманской партии.

Тогда германские правящие круги решили проводить нужную им политику посредством прогермански настроенной формирующейся в Курляндии русской военной силы. В ряды русских добровольческих отрядов, позднее объединённых в Западную добровольческую армию, перезаписались под видом добровольцев многие (около 40 тыс.) чины распущенных немецких формирований, чтобы получить возможность остаться на территории Латвии, так как Латвийским правительством им были обещаны земельные наделы, как плата за участие в борьбе с Советской Россией.

Командиры Западной добровольческой армии в свою очередь хотели использовать Германию как гигантский и находящийся в непосредственной близости источник материальных и людских ресурсов (из числа бывших русских военнопленных Великой войны) для восстановления в крае русской власти и для борьбы с большевизмом в России.

Основу армии составили офицеры, направленные из Киева в Прибалтику под руководством князя П. Р. Бермондт-Авалова в конце 1918 года в рамках немецкого проекта создания на территориях бывшей Российской империи, подпавших под германскую оккупацию в результате заключения Брестского мира, двух про-германски- и монархически- настроенных армий из русских добровольцев — «Южной» на территориях Украины и Всевеликого Войска Донского и «Северной» в Прибалтике. Из-за проигрыша Центральных держав в Первой мировой войне и последовавшего незамедлительно падения режима гетмана П. П. Скоропадского, планы формирования этих армий распались, а прибывшие в Прибалтику офицеры вместе с командующим были интернированы германскими властями и временно размещены в лагере Зальцведель. Сюда же перебрался и бывший начальник Киевского вербовочного бюро Южной армии П. Р. Бермондт и продолжил набор русских добровольцев из числа бывших военнопленных в формирующиеся для борьбы с большевизмом военные части. В марте 1919 года при непосредственной поддержке германских войск были сформированы два русских добровольческих отряда — «Отряд имени графа Келлера» под командованием Авалова («Партизанский Отряд имени генерала-от-кавалерии графа Келлера») и «Бригада полковника Вырголича». В мае 1919 года первое подразделение в количестве примерно 1500 человек под командованием Бермондта прибыло в Митаву.

Митава стала центром формирования русской военной силы, а деятели Берлинского «Русского-Германского синдиката», заинтересованные в «восстановлении порядка в России», решили оказать набирающим силу военным формированиям финансовую и политическую поддержку. Для сбора средств и контроля за их расходованием была образована финансовая комиссия во главе с сенатором А. В. Бельдгардтом. Между берлинскими политическими и финансовыми деятелями и Митавскими военными установились контакты. В июле Митаву посетил В. В. Бискупский и А. К. Реммер. Получив согласие Бермондта в Берлине было образовано Западно-русское правительство (ЗРП) — антибольшевистское русское правительство, образованное с целью представлять русские национальные интересы и власть (и проводить нужную немцам политику), в случае завоевания русскою военною силою территорий на «Западе России» — в бывших Прибалтийских губерниях (Курляндии и Лифляндии). Будучи созданным при помощи Германии, ЗРП, в отличие, от иных белогвардейских правительств (Северной области, Северо-Западного, Юга России), придерживалось не союзнической, а германской ориентации. По этой же причине (в отличие от иных белогвардейских правительств) оно никогда не было признано всероссийской властью — Российским правительством адмирала Колчака. ЗРП прекратило своё существование осенью 1919 г. с образованием при Западной добровольческой армии (ЗДА) в г. Митаве «Совета Западной России» с аналогичными функциями.

Сформированные в Митаве вооруженные подразделения первоначально входили в состав добровольческого корпуса светлейшего князя Ливена, но в июле 1919 командующиеАвалов и Вырголич отказались подчиняться светлейшему князю и вывели свои войска из состава корпуса. Тогда же отряд был преобразован в «Западный добровольческий генерала-от-кавалерии графа Келлера корпус». (В августе отряд Вырголича также был переименован во «2-й Западный добровольческий корпус»). 9 июля генерал Юденич приказал всем частям прибыть на соединение с Северо-Западной армией на нарвский фронт, (приказ поддержали англичане). В отсутствие тяжело раненого князя Ливена по распоряжению английского генерала Гофа 1-й и 3-й батальоны Ливенского отряда были поспешно погружены на английский транспорт и отправлены в Ревель и Нарву.

Полковники Бермондт и Вырголич отказались исполнить приказание Юденича перейти на Нарвский фронт, так как формирование их отрядов ещё не было завершено. Кроме этого формального объяснения существовало и иное — Бермондт-Авалов считал, что его корпус не должен покидать пределов Латвии, а оставаться в ней в качестве «действительной русской военной силы» и свою армию он рассматривал как равную, а не подчиняющуюся Северо-Западной армии.

Штаб Западной добровольческой армии. В черкеске - М. П. Бермондт-Авалов.

26 августа 1919 года в Риге прошло совещание, инициированное английским военным представителем Ф. Д. Марчем, в котором приняли участие представители всех антибольшевистких сил региона: Северо-Западной армии, Западной русской армии, Финляндии, Эстонии, Латвии, Литвы, Польши. На совещании было принято решение начать совместное наступление на Советы 15 сентября. Причём ЗДА получала задачу наступать на Двинск — Великие Луки — Бологое для блокирования Николаевской железной дороги. Последующие события показали, что сроки наступления были сдвинуты, да и наступление было не совместным, но так как инициатива совместных действий исходила от англичан, а ЗДА была тесно связана с немцами, то изначально возникали опасения, что армия Авалова в таком наступлении принимать участия не будет.

5 сентября 1919 года отряды были сведены в Русскую Западную Добровольческую Армию под командованием П. Р. Бермондт-Авалова, действовавшую на основании полномочий от ЗРП и ставившей своей целью свержение большевиков. 20 сентября Авалов объявил о ПРИНЯТИИ НА СЕБЯ ВСЕЙ ПОЛНОТЫ ВЛАСТИ В ПРИБАЛТИКЕ. По данным историка Николая Корнатовского 21 сентября к армии был присоединён германский Прибалтийский ландесвер (после ликвидации германского корпуса фон дер Гольца). Однако из других источников следует, что командование латвийской армии опасалось присоединения ландесвера к армии Бермондта и, после переформирования, в начале сентября перевело ландесвер на фронт против большевиков в Латгалии. Армия насчитывала 51—52 тысяч человек.

6 октября ЗДА потребовала у Правительства Латвии пропустить её через территорию Латвии на «большевистский фронт». То ответило отказом. ЗДА начала продвижение от Митавы в сторону Двинска и вступила с Правительством Латвии в открытое противостояние. Начались вооружённые столкновения передовых частей ЗДА (надо полагать немецких) и латвийских войск.

7 октября силы Бермондта двинулись на Ригу, обвиняя латышскую армию в вооружённых провокациях против ЗДА.

8 октября войска вышли к Риге, которую, кроме слабых отрядов самообороны, защищать было некому. На город было сброшено с аэропланов несколько бомб и прокламации на русском языке, в которых латышам предлагалось «подчиниться власти полковника Бермондта, чтобы быть присоединёнными к великой и могучей России».

9 октября предместья Риги были заняты частями Авалова. Однако вместо того, что бы развивать успех, ликвидировать Правительство Латвии, взять государственную власть и ее органы в свои руки, выстраивать далее свою линию действий по своей воле, он,10 октября,затеял переговоры о перемирии (?!!!). Тем временем к Риге были подтянуты регулярные армейские части; по зову латвийского Правительства, к ней подошли эстонские части, в том числе 4 бронепоезда, а на рейд Риги прибыла английская эскадра, принявшаяся непрестанно обстреливать позиции ЗДА из своихорудий. Когда же армия Авалова всё-таки начала переправляться через Двину, уже командиры немецких формирований потребовали переправу прекратить.

К 16 октября армия Авалова под Ригой была остановлена. В середине ноября латвийские части перешли в наступление и началось медленное вытеснение армии Бермондта к границам Пруссии. В начале декабря армия Авалова была впущена в Германию. Там она ещё некоторое время сохраняла своё значение, как военная единица. Часть русских добровольцев была интернирована германскими властями.

Действия ЗДА под Ригой в октябре 1919 года называют в числе основных причин неудачи похода Юденича на Петроград.

Литература.

1. Наступление Северо-Западной армии осенью 1919 года - Википедия

2. Западно-русское правительство — Википедия

Войсковой сибирский казачий корпус: планы, реалии и мифы (август – сентябрь 1919 г.)

В. А. Шулдяков, Альманах «Белая гвардия», №8. Казачество России в Белом движении. М., «Посев», 2005, стр. 243-250. http://a-pesni.org/grvojna/bel/a-sibkorp.php

Творчество Владимира Александровича Шулдякова притягивает внимание читателей, не забывающих о своем казачьем происхождении. Казачьей тематики касаются такие его труды как: «Гибель Сибирского Казачьего Войска. 1917-1920», «Казачество Приишимья в начале гражданской войны (лето 1918 г.)»... Данная же статья при прочтении вызвала у меня дополнительный (личный) интерес, связанный с описанием боёв 11-го Сибирского казачьего полка полковника И.М. Берникова, в котором воевал и мой прадед. В целом же, изучение изложенного материала позволило не только ознакомиться с ситуацией, складывающейся в Сибири в те годы, но и обнаружить параллели исторического развития той эпохи с событиями нашего времени на Украине, увидеть общие упущения и ошибки, осознание которых позволило бы избежать их повторения в будущем. Наверное, в этом и заключается особая ценность исторических работ и исследований автора, их своевременность и актуальность.

Осмысление содержания публикации в увязке с уже имеющимися знаниями о происходящем в стране в те годы и на Украине в наше время позволило прийти к нижеизложенным выводам, а также выявить некоторые схожие моменты в Гражданской войне и в конфликте, разгоравшемся на Донбассе в 2014 г.:

1. В Тобольско-Петропавловской операции белые защитили Сибирь, одержали победу над красными, принудили их к отступлению. В боях под Островской и в других местах Казаки показали примеры настоящего героизма и воинского искусства: разгромили численно превосходящего и лучше вооруженного противника. Аналогично и в Малороссии Казаки предотвратили оккупацию Донбасса силами Запада, защитили народ от уничтожения бандитами из ВСУ и карательных батальонов. Слава Казакам!

2. Выводы автора о том, что «Главными причинами срыва рейда сибирцев на Курган следует признать изначальную слабость и неподготовленность Войскового корпуса, использование его не по первоначальному предназначению, а для парирования сильной ударной группы противника, необыкновенную активность красной пехоты на Троицко-Петропавловском тракте, наконец, ввод советским командованием значительных резервов» не подлежат сомнению, но дополнительного рассмотрения требуют приведшие к этому обстоятельства, а именно: недостаток времени на подготовку, сил, резервов и вооружения. Полагаю, что в этом кроется причина не только срыва рейда на Курган, но и вообще поражения белых в гражданской войне:

3. Время. Упущенное время и возможности не вернешь. При возникновении угроз, хаоса необходимо решать проблемы по возможности быстрее, превентивными мерами (наступать), не дожидаясь пока враг наберется сил, отмобилизуется и придет к тебе в дом (лучшая защита – это нападение). Если советскую власть в Сибири свергли в июне 1918 г, то к полной мобилизации и отправке на фронт, причем в экстренном порядке, подошли только в августе 1919 г. – т.е. потеряли год; отсидеться с краю не получилось и ответ держать пришлось всем. Если бы с тем же усердием занялись центром сразу в 1918-м – сейчас бы жили в другой стране. - В критических ситуациях следует действовать оперативно, не затягивать с решением вопросов, если не можешь понять, какой вариант наиболее подходит, то из ряда решений лучше реализовать любое, пусть даже и не самое эффективное, чем вообще никакого, бездействовать - нельзя.

4. Мобилизация ресурсов. При чрезвычайных обстоятельствах, возникновении вызовов необходимо сразу же собираться, вводить общинно-государственное устроение, народовластие, самоуправление при верховенстве закона Божьего, общинную и общенародную собственность на земли, недра, предприятия…, принимать на себя ответственность, самостоятельно проводить перепись и широкую (полную) мобилизацию всех сил, ресурсов; не расслабляться до победы. Необходимо обеспечивать своей стороне максимальные преимущества над противником постоянно и во всем: л/с, вооружении, б/к, связи, снабжении, стратегии, тактике, позициях...

5. Мобилизация личного состава. В Гражданскую надо было мобилизовать не только казаков, но и крестьян, и вообще всех, кто попадется, если надо добровольно-принудительно – потому что защита Отечества дело общее. Надо было предложить народу то, что ему нужно. Крестьянам (как весомой силе) необходимо было уделить особое внимание: 1) их надо было привлечь на свою сторону: дать землю, пообещать чего хотят, 2) замотивировав землею – отмобилизовать и их и их ресурсы, чтобы вместе с казаками Сибирь защищали (пусть пехотой), опять же, чтобы не оставались без контроля, не дурковали в тылу, чтобы не допустить их мобилизации красными. Однако белые не сумели ни привлечь, ни отмобилизовать даже и жесткими мерами – отлавливая на улицах и рынках мужиков, подходящих для мобилизации. В то же время красные при мобилизации в армию не церемонились, забривали в военнослужащие всех кого поймают, а их семьи брали в заложники. А вот Киевская власть в 2014-м запугивала призывников сроками, организовала 4-ре волны мобилизации, тогда как Донбасс не провел ни одной.

6. Крепкий тыл. Проблемы в тылу сказываются на фронте. Такой проблемой в тылу у белых было противостояние крестьян. Красные обещали народу всё: мир, землю, заводы. А белые не сумели объединить население Сибири ни идеями, ни призывами, ни лозунгами, ни делами, потому что руководители белого движения не были близки с народом, не были на стороне народа (у них были свои интересы), они не смогли даже своровать идеи у красных – вот рабочие, крестьяне и стали их противниками. Если подходить по аналогии, то в противостоянии на Донбассе руководители республик могли бы объявить общенародными землю, недра, шахты, заводы, введение общинно государственного устроения, народовластия, самоуправления и это привело бы к объединению народа под их руководством, к победе и быстрому окончанию войны, но похоже этого никому не надо - у шефов имелись свои предпочтения.

7. Вооружение, снабжение. Красные захватили склады, арсеналы, военные производства, сосредоточенные в европейской части страны еще на первом этапе, еще до Учредительного собрания. Белые не сумели вернуть их под контроль. То же самое наблюдалось под Донецком и Луганском, когда люди не взяли арсеналы, допустили вывоз и порчу оружия сторонниками хунты. Не были взяты под контроль, управление и вещевые, продуктовые, зерновые… склады, например, стратегические склады зерна в Мариуполе были опустошены хунтой – в результате появилась потребность в гуманитарке и продуктовый рычаг для давления на ополченцев.

8. На войне (да и не на войне) каждый должен заниматься своим делом: укрепрайоны, пулеметы и артиллерию положено подавлять артиллерией, а не кавалерийскими лобовыми атаками с голыми шашками на картечь. Фронтовым противостоянием должна заниматься окопавшаяся пехота. А казаки – это спецназ, по идее им поручают выполнение специальных задач (как первоначально и планировалось: рейды по тылам, разгром штабов и коммуникаций). Конечно, они и на фронте со всем грамотно справились, но потеряли время, людей. Казаки разгромили подразделения Тухачевского, выиграли сражение, но не войну: как только они перемолотили противостоящие им части коммунаров - красные тут же подтащили свежие подкрепления и боекомплект, потому что не был перекрыт их подвоз. Таким образом, казачьи рейды по тылам с разрушением мостов и коммуникаций могли бы принести больше пользы, оказаться эффективнее преодоления оборонительных полос на фронте, но видимо заменить казаков на фронте даже на время было некем (кстати, тут бы и пригодились отмобилизованные крестьяне). Вот и на Донбассе случилась аналогичная ситуация.

9. В ходе боевых действий из целей необходимо выделять главные и второстепенные, потому что на одновременное наступление по всем фронтам и направлениям сил может не хватить. При этом первоочередное внимание следует уделять не организации мясорубок типа Донецкого аэропорта, а взятию таких объектов как штабы, склады, связь, коммуникации, чтобы лишить остальные подразделения противника командования, связи, снабжения (при умении это вероятно и легче, и менее кровопролитно, чем взламывание укрепленной полосы обороны). Боевые части противника в этот период необходимо удерживать в местах расположения, на расстоянии (связывать боем, блокировать подвоз боекомплекта, перерезать коммуникации, устраивать засады…), чтобы не вышли на помощь центру. После взятия штабов-складов можно разобраться по очереди и с оставшимися, концентрируя для этого необходимые силы и средства в нужном месте и в нужное время.

10. После разгрома противника следует организовать его преследование, не допускать переформирования сил, окружать, перекрывать пути пополнения.

11. Невыученные уроки приводят к новым ошибкам и трагедиям, например народ Донбасса за год так и не отмобилизовался – жертвы и разрушения огромны, хотя выйди все мужчины с многомиллионного региона толпой, так за неделю всех врагов прогнали бы до Львова.

Андрей Витальевич Родионов

Перейдем непосредственно к произведению:

Всеобщая мобилизация в августе 1919 г. и участие пяти Сибирских казачьих дивизий в последнем наступлении армии адмирала А.В. Колчака — это пик участия сибирского казачества в Гражданской войне. И вместе с тем «белое пятно» в истории Войска, что обусловлено отсутствием соответствующих источников. Документы Сибирского казачьего корпуса не сохранились. Лишь в фонде Войскового штаба в госархиве Омской области (ф. 1531, д. 10) отложилось несколько приказов по корпусу за август 1919 г. по инспекторской части. В материалах же 3-й армии: в сводках сведений о численном и боевом составе, о потерях и т.д., данных о корпусе нет¹, т.к. хотя он и взаимодействовал с этой армией, но считался отдельным. Поэтому в оценке эффективности всеобщей мобилизации и боевых действий сибирских казаков, а также компетенции их Войскового Атамана П.П. Иванова-Ринова историки по-прежнему остаются в той или иной мере под влиянием суждений таких современников, как А.П. Будберг, Г.К. Гинс и Д.В. Филатьев. Насколько, однако, объективны их свидетельства?!

 Войсковой Атаман Сибирского Казачьего Войска, командир Войскового Сибирского казачьего корпуса генерал-лейтенант П.П. Иванов-Ринов

Военные поражения поставили Омское правительство перед необходимостью приступить к широким мобилизациям. Людские ресурсы Сибирского Войска были далеко не исчерпаны. Так, если уральцы мобилизовали к августу 1919 года 36 возрастов (наряды 1885-1920 гг.), а оренбуржцы — 23 (наряды 1899-1921 гг.), то сибирцы только 7 возрастов (наряды 1914-1920 гг.)². 28 июля 1919 г. приказом №456 Войсковой Атаман Иванов-Ринов объявил в Сибирском Войске призыв на войну нарядов 1913-1900 гг., т.е. 27-40-летних казаков³. Таковых насчитывалось по спискам Войска 12 125 человек, годных к строевой и нестроевой службе⁴. Реально Войсковой штаб надеялся призвать около 10,5 тысяч казаков⁵. Первоначально планировалось провести мобилизацию в три этапа: 1) нарядов 1913-09 гг. с 30 июля по 14 августа, 2) нарядов 1908-05 гг. — 15-30 августа, 3) нарядов 1904-1900 гг. — 31 августа - 15 сентября⁶. То есть на призыв 14 нарядов отводилось полтора месяца.

Обстановка на Восточном фронте внесла серьезные коррективы в реализацию этих планов. В начале августа 1919 г. Красная армия вторглась в Западную Сибирь. В этих условиях 5-й Чрезвычайный Круг Сибирского Войска (Омск, 7-13.08.1919) постановил призвать и отправить на фронт всех казаков от 18 до 45 лет, т.е. вдобавок к четырнадцати нарядам 1913-1900 гг. еще семь нарядов: 1899-95, 1921 и 1922 гг. призыва, - а остающихся в станицах 17-летних малолеток и стариков 46-55 лет свести в сотни, полусотни и взводы самоохраны⁷. Таким образом, в течение августа — осени 1919 г. Войско должно было поставить под ружье 21 наряд. Характер тотальности этой мобилизации придавало и отсутствие отсрочек и освобождения от призыва, а также резкое снижение требований к состоянию здоровья казаков.

16 августа 1919 г. 5-я советская армия овладела Курганом, а 18-го вышла к реке Тобол. Ввиду приближения противника и недостатка 14 нарядов 1913-1900 гг. для укомплектования формируемых частей Войсковой штаб решил расширить масштабы призыва и максимально ускорить сбор призванных. 17 августа Войсковой Атаман призвал на службу наряды 1899, 1898 гг. (приказ Войску №534). Было произведено перераспределение нарядов по этапам мобилизации: первая очередь — наряды 1913-09 гг., вторая — наряды 1908-03 гг., третья — наряды 1902-1898 гг. Но реально эта разбивка на «этапы» была связана теперь не со сроками сбора нарядов, а с предполагавшимся распределением их по дивизиям, т.к. согласно приказу Войску №533 от 17 августа вторая и третья очереди должны были явиться на сборные пункты одновременно — 12 августа, а формирование всех новых полков надлежало закончить не позднее 22 августа⁸. А ведь по первоначальному плану мобилизованные казаки должны были собираться до 15 сентября! Призыв нарядов 1897-95, 1921 и 1922 гг., о мобилизации которых говорилось в постановлении 5-го Круга, откладывался на осень.

Войско сделало все возможное, чтобы собрать 16 мобилизованных нарядов как можно скорее. Судя по ведомости расположения Сибирских казачьих частей на Войсковой территории⁹, к 23 августа 9 новых полков были сформированы и в целом укомплектованы личным составом. То есть мнение А.П. Будберга, будто бы «сбор казаков шел очень медленно»¹⁰, неверно и несправедливо. Это мнение совершенно не учитывает существовавших в то время условий переброски мобилизованных и войск, таких как: огромность расстояний, загруженность и расстройство Транссиба и др., а также крайней ограниченности материальных ресурсов Сибирского Войска. Когда в начале августа Войсковой штаб запросил, можно ли ускорить призыв и закончить формирование полков к 4 сентября, атаманы отделов ответили, что не успеют: станичные атаманы и так загружены напряженной работой по подысканию коней, седел и прочей амуниции, казаки, командированные за реквизированными лошадьми, не успевают вернуться даже по сокращенным маршрутам, нет денег, оружия, котелков и т.д.¹¹ А дефицит необходимых для формирования конных частей предметов был огромный. Так, у нарядов 1913-10 гг. с седлами могло явиться только до 50% казаков. На платную реквизицию седел казачьего типа у крестьян и киргизов¹², естественно, требовалось время. Можно представить, какую титаническую работу пришлось проделать Войску в условиях ускорения темпов тотальной мобилизации. Командир 10-го Сибирского казачьего полка Ф.Л. Глебов вспоминал позднее, что при формировании полка каждый недоуздок, каждый гвоздь к подкове приходилось добывать собственными средствами¹³.

А.П. Будберг передал в своем «Дневнике» (01.09.1919) один из слухов, циркулировавших в Омске, будто бы «в одиннадцати южных станицах казаки отказались выступить на сборные пункты под предлогом, что после их ухода крестьяне разгромят их семьи»¹⁴. В основе этого слуха могли лежать только события, имевшие место на Бийской линии. В начале августа 1919 г. станицы северной половины этой линии подверглись нашествию партизан. Всеобщая мобилизация была сорвана не по причине коллективного протеста станичников, а потому что они действительно были втянуты в тяжелую и кровопролитную борьбу с восставшим крестьянством. К тому моменту, когда Будберг сделал свою дневниковую запись, более 300 казаков Бийской линии уже погибли в боях или от красного террора¹⁵. В других районах Войска срывов в проведении мобилизации не было.

Конечно, вряд ли стоит верить официальному сообщению, что мобилизация прошла блестяще и уклонявшихся от призыва не было¹⁶. Не таково состояние умов и душ людей смутного времени. Несомненно, многими казаками двигали привычка исполнять приказы и боязнь наказания. Ведь согласно приказу Войску №486 от 02.08.1919 г. дезертиры и уклоняющиеся от мобилизации предавались военно-полевому суду, имущество их подлежало конфискации в доход станицы и шло на поддержку семей прочих казаков, призванных на военную службу и честно исполнявших свой воинский долг ¹⁷. Нельзя, однако, совершенно игнорировать сообщения ряда современников о подъеме духа во время мобилизации, и не только среди казачьей интеллигенции¹⁸. Так, общество станицы Бухтарминской 10 августа прислало Войсковому Атаману телеграмму: «Ходатайствуем казаков призыва принимать без комиссий, всех, кто способен носить оружие, уволенных комиссией вернуть обратно; Родина для всех, и все там [на фронте. — В.Ш.] нужны». После этого, 13 августа 1919 г., и последовало распоряжение начальника Войскового штаба В.С. Михайлова атаманам отделов и медкомиссиям производить освидетельствование только тех из больных казаков, кто сам заявляет о своей немощи¹⁹. «Из бесед с казаками Петропавловского уезда, — говорилось в сводке агентурных сведений о состоянии уезда (30.VIII.1919), — рисуется бодрое настроение и горячее желание их идти в бой с ненавистными им коммунистами, все как один заявляют, что лучше умрут, а своих станиц большевикам не отдадут»²⁰.

Прямых статистических данных о результатах всеобщей мобилизации Войска в августе 1919 г. найти пока не удалось. Есть только косвенные, свидетельствующие о степени мобилизационного напряжения сибирцев к переломному моменту Гражданской войны. Войсковая управа предала гласности сведения об использовании чрезвычайной государственной ссуды, в том числе о выдаче единовременных денежных пособий семьям призванных на войну казаков. Судя по указанным суммам, к 5 сентября 1919 г. Войсковая управа выдала семействам пособия за 22 665 человек, ушедших в армию²¹. В это число входили мобилизованные казаки 23 нарядов (1920-1898 гг.). Часть из них входила в состав 1-й и 2-й Сибирских казачьих дивизий (обе — в Конной группе 2-й армии), в 1-ю Сибирскую казачью отдельную (кадровую) бригаду, часть к указанному времени уже выбыла из строя.

Согласно приказу начальника штаба Главковерха №716 от 30 июля 1919 г., из мобилизованных казаков формировался Войсковой Сибирский казачий корпус, командиром которого Верховный Правитель 31 июля назначил Войскового Атамана П.П. Иванова-Ринова. В корпус вошли 1-я Сибирская казачья отдельная, кадровая, бригада (три 3-сотенных дивизиона)²² и вновь формируемые 3-я, 4-я и 5-я Сибирские казачьи дивизии. Дивизии комплектовались по территориально-возрастному принципу. Каждая из новых дивизий должна была включить в свой состав три конных полка (по одному от отдела), один конно-артиллерийский дивизион (три 4-орудийные батареи), один пластунский батальон (4 пешие сотни), одну инженерную (конно-саперную) сотню и один артиллерийский парк, а также команду связи, различные управления (дивизионного интенданта и др.), обозы. При 1-й Сибирской казачьей отдельной бригаде формировались Отдельный пластунский батальон, 1-я и 2-я Отдельные Сибирские казачьи батареи. Полки 3-й и 4-й дивизий формировались четырехсотенными, а 5-й — шестисотенными. При каждом полку корпуса создавалась пулеметная команда (8 пулеметов) и команда связи. Кроме того, при штабе корпуса формировалась Отдельная Атаманская сотня²³. В боевом составе Войскового корпуса планировалось иметь 52 конных, 3 инженерных и 16 пластунских сотен, 11 батарей и 10 конно-пулеметных команд (с учетом команды Отдельной бригады).

Молодые казаки наряда 1921 г., призванные на службу во 2-й Сибирский казачий отдельный дивизион. Омск, октябрь 1919 г. (еще усы не выросли)

По штату в каждом конном взводе корпуса полагалось иметь следующее количество строевых нижних чинов: 1 старший и 2 младших урядника, 2 приказных и 33 казака, — итого 38 чел.²⁴ Значит, в конной сотне (4 взвода) — 152 чел., не считая 5 обер-офицеров, 1 вахмистра и до 30 чел. нестроевых чинов. Следовательно, с учетом сотенных, взводных командиров и вахмистров, непосредственно участвовавших в боях, в 52 конных сотнях корпуса должно было быть более 8200 шашек. В девяти полковых пулеметных командах планировалось иметь 72 пулемета. Штаты пластунского батальона, по-видимому, были близки к штатам обычного стрелкового батальона; но рядовой состав пластунов комплектовался не казаками, а мобилизованными лицами невойскового сословия, большинство офицеров также были пехотными. Итак, по плану Войскового штаба корпус должен был иметь 8200 шашек (не считая саперов), около 3600 штыков, 44 орудия и более 100 пулеметов. Правда, Отдельная бригада, пластунский батальон и две батареи при ней как кадровые (запасные) части изначально предназначались для военного обучения переменного состава. Их можно было бросить в бой только в крайнем случае, на что в сентябре 1919 г. Войсковой штаб не пошел (исключение — 1-я, «Пресновская», сотня 1-го отдельного дивизиона).

Все планы реализовать не удалось. Из-за боев казачьей самоохраны с крестьянами-повстанцами на Бийской линии 3-й отдел не смог сформировать три сотни: по одной для 9-го, 12-го и 15-ro полков. Из-за низкой пропускной способности Транссиба пришлось обратить личный состав 5-й и 6-й сотен 14-го полка, собравшихся под Омском, на укомплектование артдивизионов; и 14-й полк получился 4-сотенным. Зато в Кокчетаве из образовавшихся «излишков от призыва казаков 7-го, 10-го и 13-го полков» приказано было сформировать две дополнительные сотни: по одной для 7-го и 10-го полков. Во всех полках корпуса, кроме 15-го, к 23 августа были сформированы и вооружены пулеметные команды (64 пулемета)²⁵. К концу августа Войсковой корпус имел 49 конных сотен (по штатам почти 7750 шашек).

Части 1-го и 2-го отделов были собраны вблизи фронта быстро. К 23 августа в районе г. Петропавловска уже дислоцировались, полностью или большей частью, 7-й, 8-й, 10-й, 11-й, 13-й и 14-й Сибирские казачьи полки с их пулеметными командами, — всего 22 сотни (по штатам почти 3500 шашек) и 48 пулеметов. Кроме того, при приближении Красной армии к Тоболу дислоцированные в станице Пресновской пять казачьих сотен: 1-я сотня 1-го Сибирского казачьего отдельного дивизиона, 1-е сотни 7-го и 10-го полков, 1-я и 2-я сотни 13-го полка, — были переброшены в самую западную станицу войска, — Сибирскую. Этому заслону приказали «боем задерживать наступающего противника»²⁶.

А.П. Будберг в своем «Дневнике» определял силу введенного в бой Войскового Сибирского казачьего корпуса в 7,5 тысяч шашек²⁷. В свое время автор этих строк, как и новосибирский историк Д.Г. Симонов²⁸, полагая, что уровень компетенции военмина весьма высок и его данным можно верить, некритически отнесся к этой цифре и высказал ряд предположений, какие части 3-го отдела могли прибыть на усиление Войскового корпуса к моменту ввода его в дело²⁹. Но в последующем изучение ряда недоступных ранее источников опровергло эти догадки.

В августе в связи с крестьянским восстанием на Алтае 9-й, 12-й и 15-й Сибирские казачьи полки были временно оставлены в подчинении атамана 3-го отдела полковника М.Ф. Ляпина³⁰. В сентябре 9-й полк продолжал действовать против партизан на Алтае, точнее, две его сотни и пулеметная команда. 1-я сотня этого полка весь сентябрь несла гарнизонную службу в Омске, дислоцируясь в пригородной Захламинской станице. 9-й полк попал на Восточный фронт, в действующую армию, только к концу октября 1919 г.³¹ 12-й же и 15-й Сибирские казачьи полки до падения режима так и оставались на охранной службе в 3-м отделе³². Корпусу могли придать 6-й полк 2-й Сибирской казачьей дивизии, прибывший из 3-го отдела в Омск пароходами около 9 августа. Но в действительности его бросили на другой участок фронта: на север – в г. Тара³³. Итак, части 3-го отдела в сентябрьских боях Войскового корпуса участия не принимали. Инженерные сотни к сентябрю готовы не были и продолжали формирование в Омске³⁴. 1-я сотня 1-го отдельного дивизиона после расформирования войскового заслона была оставлена в Партизанской группе Л.Н. Доможирова³⁵.

Есть косвенный источник, позволяющий судить о реальном составе частей Войскового корпуса в сентябрьских боях. Начиная с №15 от 26 сентября, газета «Сибирский казак» печатала списки казаков, находившихся на излечении в Омске во 2-м хирургическом лазарете Всероссийского союза городов, причем указывались не только фамилия, имя, отчество, но и принадлежность к воинской части, место, время и характер ранения. Среди раненых в боях в районе Пресновской линии Сибирского Войска, начиная с 8 сентября 1919 г., только казаки тех самых шести полков 1-го и 2-го отделов, которые к 23 августа уже собрались в районе Петропавловска. Единственное, чем они могли усилиться к 8 сентября, это своими же подразделениями, остававшимися в отрыве от полков, т.е. 4 сотням