От местных жителей казаки узнали, что в лесу у малки расположена большевисткая батарея, имевшая незначительное прикрытие.

Решено было захватить ее в плен.

Но на указанном месте орудий уже не оказалось.

Только вышка, устроенная на высоком белолистике и провода идущие к ней, обнаруживали недавний наблюдательный пункт. Командовавший 2-й сотней екатериноградцев доблестный хорунжий Н.И. Скачедуб поспешил использовать наблюдательный пункт с целью ориентировки.

Забравшись на дерево, он заметил поспешное отступление красноармейцев с их позиций в сторону вокзала. Видно было как в беспорядке тащили пулеметы и двигались толпы большевиков.

Медлить было невозможно и в голове хорунжего Скачедуба созревает план захвата Прохладненского вокзала прежде чем туда войдут красноармейцы.

Свое решение он сообщим бывшим с ним екатериноградцем. Но бессонная ночь, усталость и слишком большой риск замышляемого дела, заставили казаков отнестись очень осторожно к такому предложению. Нашлось только восемь смельчаков, которые решили попробовать испытать счастье.

С этой горстью храбрецов хорунжий Скачедуб ворвался на Прохладненский вокзал в тот момент, когда красноармейцы, приспособляя его к обороне, устанавливали пулемет в стационарном здании.

Неожиданность появления казаков и несколько бомб, брошенных ими, так ошеломили большевиков, что они бросились бежать, успев захватить с собой замок от пулемета.
К счастью по дороге на вокзал один из казаков в траве случайно нашел пулеметный замок, который быстро поставили на место, и пулемет затрещал по недавним своим хозяевам.
Вскоре подошли остальные казаки и вокзал был прочно занят. На станции поднялась паника. Красноармейцы, видя что путь отступления на Прохладную отрезан, бросились к мосту через Малку, где образовался затор.

Наиболее нетерпеливые бросились вплавь, при чем много красных потонуло. Благодаря разборке пути казаками у станицы Прохладной эвакуация станции не могла идти в сторону Солдатской.

Отошедший эшелон красных, обстрелянный казаками, ускорил ход и потерпел страшное крушение, весть о котором быстро дошла до станции и усилила переполох.
Два казака-екатериноградца, оставшиеся у полотна после разбора железной дороги, чтобы не допустить свинчивания рельсов и посмотреть как будет валится поезд, были убиты озлобленными красноармейцами.

В результате боя под Прохладной красноармейцы оставили более 700 трупов, кроме того по Малке и Тереку еще долго плыли тела потонувших большевиков.

В руки казаков попало 2 орудия, более 10 пулеметов, 4 вагона со снарядами, патронами, бомбометами, шанцевым инструментом, 500 снарядов с удушливыми газами, походные кухни, 2 легковых и 3 санитарных автомобиля, канцелярия командовавшего Красной Армией Егорова, санитарный отряд с врачом, сестрами милосердия, аптекой и перевязочными средствами и большие запасы чая, сахара, продовольствия, и около 40 лошадей конницы Беленковича.

Бой под Прохладной оказался краеугольным камнем для дальнейшей борьбы казачества с большевиками. Он поселил в казаках уверенность в своих силах и окрылил их надеждой на скорую победу.

Победа, почти безоружного казачества над хорошо вооруженной и богато снабженной технически Красной Армией, под Прохладной лишний раз подчеркнула, что боевое счастье служит тому, кто крепко верит в правоту своего дела, в своих руководителей и собственные силы.

Этой победой Терское казачество вплело новую ветвь в лавровый венок славы, который исстари несло оно в своем челе.

 

Грозненский фронт, 1918г.

Полковник Занкисов, 1919г.

Непосильная, но героическая борьба в ст. Грозненской началась предательским нападением красных на казаков 29 июля 1918 года и кончилась оставлением станицы 29 октября. Таким образом, борьба эта продолжалась ровно три месяца.
Нападение на станицу задумано было гораздо раньше, но вследствие не вполне удавшегося стравливания казаков с чеченцами и невыясненной позиции грозненской городской самообороны военные действия открылись только в 9.30 29 июля, за полчаса до истечения срока ультиматума с требованием сдать оружие, пулеметы, орудия, выдать членов отдельского совета и офицеров.

Нужно заметить, что городская самооборона, особенно Щебелиновцы (породнившиеся со станицей), настаивала на выступлении станицы, обещая помощь, но по открытии военных действий не только не помогла нам, а наоборот, очень свирепо дрались в рядах красных. С началом военных действий станичниками командовал вахмистр Чернобаев, скоро передавший командование войсковому старшине Фролову, последнего (за болезнью) недели через две заменил полковник Колесников, а 22 августа вследствие телеграммы командующего войсками полковника Федюшкина, в командование Грозненского и Теречного отрядов и Сунженской линии вступил полковник Занкисов.
В виду утери приказов и других документов, нельзя ручаться за полноту и точность изложения истории этой исключительно тяжелой борьбы.

Непосильная была борьба по данному времени: не все казаки одинаково мыслили. Плохо вооруженная при малочисленности своих бойцов, станица буквально была запружена врагами, имея рядом вокзал и заводской район с явно враждебным населением.
Вот при таких условиях произошло нападение, предательское – до срока.
К счастью станичников день нападения был воскресный и, значит, станица была дома, а то по казачьей беспечности, особой готовности не было, хотя тревожно жили уже много дней.

Нападение на станицу было произведено со всех трех сторон. Подготовка к нападению шла дня 3-4, были случаи обезоруживания казаков в поле и огороде.

Незадолго до открытия огня, занята была баня, укреплена и вооружена пулеметами, это было известно, но начальник 1-го участка не принял никаких мер и не доложил старшему начальнику, а между тем, это, по-видимому, маленькое обстоятельство сыграло большую роль в дальнейшей борьбе – в первую же очередь дало в руки красных 1-й участок, тогда же разграбленный и сожженный.

Многострадальный 1-й участок легко был отдан еще потому, что прикрывался иногородними (квартирантами этой части станицы) в большинстве малолетними, которые с первыми выстрелами разбежались, а частью перешли в город.

В первые три дня огонь артиллерии и бронированного поезда был ураганной силы (до 1800 снарядов в первый день).

Ураганный огонь, одиночество маленькой станицы и измена внутри самой станицы. Так и самооборона города, особенно Щебелиновцев, пошатнули было уверенность в правоту дела станичников, был момент слабости, но яркие примеры крепости казачьего духа и взаимной поддержки открыли грозненцам глаза и укрепили единодушное их решение драться до конца.

В 1-м участке войсковой старшина Поморцев с тремя сыновьями, в течение трех дней под ужасным пулеметным огнем из дома Гаврилова (напротив) удерживал квартал, набил несколько десятков красных и оставил двор тогда, когда запылали дома этого квартала и в него ворвались сотни зверей.

Этот пример крепости духа подкрепил станичников и вернул их к порядку.
К вечеру второго дня на горах показались ермоловцы и романовцы – верные и крепкие братья грозненцев – они шли на выстрелы.

Еще пример, пример взаимной поддержки, поднявший дух бьющихся в тесном кольце: ермоловцы и романовцы на третий день согнали красных с гор, вошли в станицу, увеличив силу осажденных. И началась тяжелая осадная, на десяток шагов, война, при далеко неравных средствах борьбы.

День и ночь гудели орудия, трещали пулеметы и ружья, басили бомбометы и рвались ручные гранаты – орудия близкой дистанции. Много примеров единоличной храбрости, находчивости и стойкости найдет историк в трех месячной борьбе этого фронта.
Не иссяк еще порох в казачьих пороховницах, но сила ломит солому – сломилась и казачья сила, впрочем не столько от чистой силы, сколько от разлагающей агитации и длительности времени.

Казаки сдали позиции, оставили свои жилища, потом и кровью нажитое за долгие годы добро, снялись и непокорные ушли в чужие края, затаив в глубине сердца жестокую месть за поруганную Родину.

Однообразие осадной войны несколько раз сменялось сильными местами, требовавшими напряжения всех сил маленького богатыря: взятие вокзального района вахмистром Андреем Бабенко с горстью храбрецов в 15 человек, занятие громадных казарм и кладбищ партизанами Бабенко и князя Микеладзе, занятие «Николаевского дома-крепости», переходившего несколько раз из рук в руки. И особенно трудные дни наступления красных 1, 12, 13, 14, 15 и 16 октября – последние пять долгих дней и ночей беспрерывного напора, поддержанного бронепоездом и бронированным автомобилем.
Вот тут и сказалась сила казачьего духа – без резервов, едва занимая не в меру растянутые участки, но, надергав из них по 5-8 человек и создавая кулачки, славные грозненцы, ермоловцы и романовцы с честью отбивались, нанося громадный урон противнику.
Нельзя умолчать о беспримерной работе артиллерии с малым количеством снарядов решавшей поставленные ей задачи и положительно наводящей на город и красных ужас меткой и разрушительной стрельбой.

Так работали день и ночь, неутомимые командиры орудий есаул Иван Таширов и поручик Грабовский.

Было бы преступно забыть помощь в борьбе за вокзал и «Голубинцев-сад» лихой сотни партизан Малыхина, поголовно больных «испанкой», но работавших на совесть в самых опасных местах.

Были у нас и иногородние друзья: инженер Голубинцев, павший смертью храбрых при составлении поезда-толкача, чтобы вытолкнуть бронепоезд за мост, инженеры Панков и Савин, коменданты заводского района, помимо многосложной по должности работы, снаряжали патроны, вытачивали пули и изготовляли ручные гранаты, и славно дрались в рядах охотников инженер Борисевич и врач Сапронов.

Не остались равнодушными и русские женщины: казачка Александрова спокойной и меткой стрельбой в числе 2-3 защитников штаба лихо отбивалась от автомобиля, стоявшего в 200-300 шагов.

Всего не вспомнишь без справок и при спешке дать материал к торжественному дню, а потому прошу отнестись снисходительно к кратким сведениям былого. Не подумайте, что кого-нибудь умышленно не упомянул.

Павшим смертью храбрых – вечная память и слава!
Живым – увидеть Единую и Великую Россию.