Виджаи Лакшми Пандит – политик и дипломат

После обретения Индией политической независимости в августе 1947 г. в течение четырех десятилетий с небольшими перерывами ею руководили представители одной политической династии – Джавахарлал Неру – Индира Ганди и Раджив Ганди. Они составляли династию не потому, что три поколения семьи следовали один за другим в должности премьер-министра Индии, но из-за того, что осуществлялось огосударствление принципа династии посредством культивирования образа гениального руководства.

 После провозглашения независимости Индии были срочно необходимы стабильность, постоянство и законность институтов. Божья искра Неру гарантировала гладкое преемство власти. Династия стала центральным местом ауры и мифов и служила политическим центром.

Семья Неру – Ганди не обладала достаточным чувством уверенности в себе и ощущением безопасности монархической, наследственной династии. Следовательно, каждый член не только делал свои собственные усилия, для того чтобы усилить гениальность династии, но также, чтобы получить, централизовать и удержать столько власти, сколько было возможно. Именно в этом месте амбиции династии сталкивались с национальным благом. В Индии личная гениальность использовалась для построения правления династии вместо децентрализованного государственного устройства. Соответственно, не только вторые по величине лица не наделялись властью лидера, вторые управленческие структуры систематически разгонялись, для того чтобы уничтожить любую возможную угрозу династического правления.

Таким образом, если Джавахарлал Неру, Индира Ганди и Раджив Ганди внесли неоценимый вклад в строительство современной Индии, они также препятствовали реализации полного демократического потенциала государства в созвучии с федералистским характером страны[108]. 

Как свидетельствует историческая практика, когда у власти длительное время находится династия, внутренние интриги в ней неизбежны. Эта участь постигла и политический клан Неру – Ганди. Доказательством тому является судьба Виджаи Лакшми Пандит. 

Ровесница ХХ века, сестра первого премьер-министра независимой Индии Джавахарлала Неру, в девичестве Сваруп Кумари Неру, родилась в Аллахабаде в 1900 г. в семье Мотилала Неру, выходца из аристократического рода кашмирских брахманов, одного из лидеров национально-освободительного движения и партии «Индийский национальный конгресс» (ИНК). Она получила подобающее домашнее образование, которое продолжила в Аллахабадском университете, а затем – за границей. В 1921 году Сваруп Кумари Неру вышла замуж за Рандита Ситарама Пандита (1893 – 1944 гг.), который занимался научной работой, переводил с санскрита на английский язык и был членом ИНК. Как было принято у кашмирских брахманов, при замужестве она взяла имя Виджаи Лакшми. Дж. Неру, ближайшие родственники и друзья называли ее Нан. У нее были три дочери. В молодые годы она любила сладости, была гурманкой и отличной кухаркой. Как её отец и брат, она всегда выглядела элегантной в любом одеянии. «Было всегда большим удовольствием смотреть на эту изящную и обаятельную женщину» [109], – отмечал специальный помощник Дж. Неру с 1946 по 1964 гг. М.О. Матхаи. В молодости она была одной из самых красивых женщин своего времени. Но даже в преклонном возрасте она была по-прежнему привлекательной, хотя уже меньше обращала на себя внимания. В.Л. Пандит была щедрой и, к сожалению, расточительной. Позже эти качества доставили ей большие неприятности.  

В.Л. Пандит играла видную роль в политической жизни Индии. В 1937-1939 гг. и в 1946-1947 гг. она занимала пост министра по делам местного самоуправления и здравоохранения в индийском правительстве штата Уттар-Прадеш. Пандит была одна из зачинателей женского движения в Индии. С 1941-го по 1943 год она была президентом Всеиндийской конференции женщин, в течение нескольких лет возглавляла созданную по ее инициативе Всеиндийскую организацию защиты детей.   

Накануне предоставления Индии независимости началась дипломатическая карьера В.Л. Пандит. В 1945–1946 гг. она была неофициальным представителем Индии в США, где «ей была выказана высшая доброжелательность и радушие» и где «она привыкла к шуму и восторгам вокруг себя»[110]. В качестве наблюдателя В. Пандит участвовала в работе Сан-Францисской конференции 1945 г. по выработке Устава ООН. Временным правительством страны она была назначена главой индийской делегации на первой сессии ГА ООН, где Индия продемонстрировала свою способность противостоять политике западных держав и поэтому получила одобрение и поддержку со стороны советской делегации.  

Став вице-премьером временного правительства Индии, Неру воспользовался первой же возможностью, чтобы подтвердить добрые намерения своей страны по отношению к Советскому Союзу. Во время своего первого выступления по радио 7 сентября 1946 г. он, в частности, сказал: «Мы приветствуем и другую великую державу современного мира, Советский Союз, который также несет большую ответственность за ход мировых событий» [111].

13 апреля 1947 г. Индия установила дипломатические отношения с Советским Союзом. Это произошло еще за четыре месяца до того, как она стала независимой, и свидетельствовало о желании Неру возможно скорее наладить контакты с Москвой. 

Первым послом Индии в Советском Союзе был не кто иной, как сестра Неру, Виджая Лакшми Пандит. Советское руководство надеялось, что Индия будет симпатизировать политике СССР в международных делах.

Назначение В. Пандит первым послом Индии в СССР было положительно встречено некоторыми кругами индийской общественности. Так, например, в журнале Национального христианского совета Индии был опубликован комментарий – «Первая индийская женщина – дипломат», в котором говорилось, что назначение В. Пандит на этот пост «вызвало всеобщую похвалу и удовлетворение», т.к. это свидетельствовало о равных возможностях индийских женщин наряду с мужчинами участвовать в социальной и политической жизни страны. Далее отмечалось, что «назначение ее на этот пост в значительной мере было определено ее успехом в качестве руководителя индийской делегации в ООН. Исключительное умение и такт выдвинули ее на дипломатическую службу». Одновременно подчеркивалось, что «г-же Пандит предстоит трудная работа в Москве, т.к. различия в идеологиях западных демократий и СССР становятся важным фактором в международных отношениях» и далее: «… сегодня многие люди разделяют восхищения г-жи Пандит достижениями советской России в течение последних тридцати лет, но в то же время, те же люди представляют многие недостатки советской системы, о которых, мы уверены, она тоже осведомлена» [112]. В конце комментария выражалась надежда, что В. Пандит добъется успеха на своем новом посту. 

В. Пандит и сопровождавшие ее лица прибыли в Москву 6 августа 1947 г., задолго до того, как Москва назвала имя своего посла в Дели. Виджая Лакшми Пандит «прибыла в Москву, полная доброй воли и стремления поставить индийско-советские отношения на прочную основу…»[113], - писал в своих воспоминаниях видный индийский дипломат Т.Н. Кауль, первый секретарь посольства Индии в Москве в 1947-1949 гг.  

Вскоре Пандит столкнулась с существовавшими в Москве всевозможными запретами. Кауль рисует достаточно мрачную картину условий пребывания первого индийского посольства в столице СССР: Москва в 1947 году представляла собой мрачный город, проникнутый атмосферой террора, недоверия и пренебрежения к правам и достоинству человека; на любых иностранцев, а дипломатов в особенности, смотрели с подозрением, как на потенциальных шпионов; существовали ограничения на поездки по стране. «После нежелания советских властей дать В. Пандит возможность побывать в Ташкенте и Тбилиси она заняла прохладную и настороженную позицию в отношении советского правительства» [114],- вспоминал Т.Н. Кауль. Контакты с советскими гражданами для иностранцев в целом, а дипломатов в особенности были почти невозможны. Но и те немногие контакты с советскими гражданами, которые были возможны, после указов А.А. Жданова в 1948 году были полностью запрещены.

Чтобы понять, насколько окружающая обстановка удручала сестру Неру, следует учесть некоторые особенности ее характера.

Английский посол в Дели Т. Шоун так охарактеризовал Пандит в депеше в Лондон: «… Было бы несправедливо утверждать, что г-жа Пандит является копией своего брата, тем более, что она обладает независимым складом ума. Тем не менее им во многом присущи одни и те же черты характера – эмоциональный подход к проблемам, пытливый аналитический склад ума, нетерпимое отношение к дуракам, нервный, легко возбудимый темперамент, нетерпение в случае задержек и аллергия на проволочки и однообразие, а последнее не сослужит ей хорошую службу в Москве…» [115].

Примерно через год, после пребывания на посту посла в СССР, в одном из интервью 24 мая 1948 г. В. Пандит заявила: «… в целом, у нас нет того количества контактов с русскими, которое мы хотели бы иметь. Мы страстно желаем как можно больше таковых, особенно в культурной области… в общем, я обнаружила тенденцию отвергать нас и наши усилия, как не имеющие большого значения, и отождествлять нас с Британией, и не замечать желания наших руководителей построить независимую внешнюю политику, которая так важна в Юго-Восточной Азии» [116].

«В. Пандит была разочарована. Она не скрывала своих чувств от западных корреспондентов, которые обычно встречались с ней примерно дважды в месяц. Для ее нервов напряжение было слишком велико. Каждое утро она была в ужасном настроении» [117],- писал Т.Н. Кауль. 

У посла Индии в Москве были плохо налажены контакты с советским правительством. Ей так и не удалось установить должного контакта с советским Министерством иностранных дел. Она огорчалась, что не могла добиться встречи с И.В. Сталиным. «Красота и обаяние Пандит… обычно давали ей преимущества перед ее коллегами мужчинами, когда речь шла о получении аудиенции у глав правительств и государств, в которых она была аккредитована. Но только не в Москве, где к ней отнеслись весьма прохлодно…» [118], - писал, в частности, по этому поводу индийский политолог Будхрадж. 

В конце концов В. Пандит попросила брата отозвать ее из Москвы. Когда Т.Н. Кауль спросил Пандит, не хочет ли она нанести прощальный визит Сталину, она ответила: «Почему я должна обращаться с такой просьбой? Он мог бы сам пригласить меня, если бы захотел» [119]. Это было очень типично для отношения Пандит к Советскому Союзу. 

1 апреля 1949 г. В.Л. Пандит отбыла из Москвы в связи с назначением послом в Вашингтон. «Миссис Пандит улетела сегодня утром,- говорилось в срочной телеграмме, отправленной из Москвы английским посольством в Лондон. Перед отъездом она не встречалась с каким-либо представителем власти, даже с Вышинским, который, надо полагать, болен…» [120].

Имелись проблемы объективного и субъективного характера, как с индийской, так и с советской стороны, вызванные рецидивом холодной войны, и которые тормозили продвижение индийско-советских отношений, несмотря на установление дипломатических отношений. Индийско-советские отношения зашли в тупик. По сути дела, обе стороны придерживались так называемой «политики присутствия», т.е. ограничивались фактом существования индийского посольства в Москве и советского в Дели, лишенных возможности заниматься какой бы то ни было реальной работой.

О работе в Соединенных Штатах В. Пандит писала: «…в Вашингтоне я была мадам Пандит, сестра Неру, и меня как посла поначалу не принимали всерьез… В Вашингтоне комментировали мою одежду, то, как я причесана…» [121].

Вашингтонское дипломатическое общество подходило ей. Пандит наслаждалась им, любила устраивать приемы и посещать великосветские рауты. Расточительство с ее стороны достигло высшей точки. Без разрешения Пандит брала большие суммы денег из авторского гонорара своего отца у издателя его произведений. Матхаи вынужден был написать издателю письмо, в котором содержался запрет выдавать впредь любые суммы кому бы то ни было без письменного разрешения автора публикаций[122].

В. Пандит была достаточно неуравновешенной персоной и имела привычку отменять намеченные встречи в самый последний момент. Однажды она так поступила с Генри Кэботом Лоджем – постоянным представителем США при ООН и представителем США в Совете Безопасности. Он был, естественно, раздражен и послал ей записку: «В Бостоне тоже есть брахманы». Старые фамилии Новой Англии в Бостоне назывались «бостонскими брахманами». Кэбот Лодж принадлежал к знаменитой фамилии в Бостоне[123].

В. Пандит обладала большим даром быть в высшей степени обаятельной, когда собеседник был лицом к лицу с ней, и крайне неприятной, даже злобной, после ухода визитера. Вероятно, это было частью ее дипломатического «искусства». 

В начале 1952 г., после завершения срока пребывания в США, В. Пандит вернулась в Индию. В стране проходили первые всеобщие выборы в парламент и законодательные собрания штатов. Пандит была избрана в Нижнюю палату парламента. Она надеялась стать членом Кабинета министров, но Неру не считал уместным, при нормальных обстоятельствах, иметь сестру в своем кабинете. Избрание В. Пандит в 1953 году на пост председателя Генеральной Ассамблеи ООН явилось своеобразной компенсацией для нее[124].

В. Пандит была разочарована работой в парламенте. Генеральный секретарь МИДа Индии Н.П. Пиллаи убедил ее поехать в Лондон в качестве Верховного комиссара (посла) на место Б.Г. Кхера. Как Верховный комиссар в Лондоне и некоторое время – посол в Ирландии и Испании (1954-1961 гг.) она оставила хорошее впечатление[125].

После возвращения из Лондона в 1962 г. В. Пандит была назначена губернатором штата Махараштра. Она надеялась, что будет рекомендована в качестве кандидата на пост вице-президента страны вместо С. Радхакришнана, но у Неру были другие планы: он внес на рассмотрение кандидатуру Закир Хусейна[126].

В мае 1964 г. скончался Дж. Неру. Новым премьер-министром был избран Лал Бахадур Шастри. Он оставил нетронутым кабинет Неру и назначил Индиру Ганди министром информации и радиовещания для того, чтобы укрепить ее положение. Через некоторое время после смерти брата В. Пандит задумала выставить свою кандидатуру на предстоящих дополнительных выборах в Народную палату по традиционному избирательному округу, в котором баллотировался Неру. Премьер-министр Шастри и председатель Конгресса К. Камарадж не возражали, и Пандит почувствовала, что сможет, наконец, получить конгрессистский билет в Кабинет министров. Однако Индира Ганди резко выступила против своей тетушки.  

В. Пандит написала из Пуны письмо М.О. Матхаи, в котором просила его приехать к ней, т.к. хотела обсудить с ним свое политическое будущее. В беседе с Пандит Матхаи высказал свое мнение, что она может окунуться в активную политику, если она мысленно смириться с тем, что будет просто членом парламента; стать членом кабинета министров вместе с И. Ганди у нее не было ни малейшего шанса; если она не смириться с этим, то работа только в качестве члена парламента может привести к краху ее замыслов и полному разочарованию; с другой стороны, у нее в парламенте будут возможности и время написать мемуары, которые она давно задумала. Под конец их встречи В. Пандит сказала, что была сыта по горло работой губернатором, которая напоминала ей «обезьяну при шарманщике»[127]. 

В.Л. Пандит снова погрузилась в большую политику и была избрана на дополнительных выборах в Народную палату парламента.

Внезапная смерть Л.Б. Шастри в Ташкенте в январе 1966 г. вызвала обострение противоречий в руководстве ИНК. После ожесточенной борьбы внутри парламентской фракции Конгресса большинством голосов премьер-министром была избрана И. Ганди - самая молодая из членов парламента, с наименьшим опытом ведения парламентских дел; она очень нервничала, оказавшись перед закаленными членами парламента, из которых очень многие были настроены по отношению к ней враждебно[128]. 

«Возможно, – писал обозреватель газеты «Трибюн»,- Виджаи Лакшми Пандит стала бы и президентом Индии. Но ее стремительная карьера была прервана родной племянницей – Индирой Ганди, после того как она заняла пост премьер-министра Индии» [129].

Во второй половине 1966 г., незадолго до четвертых всеобщих парламентских выборов, Индира Ганди пригласила к себе в кабинет тетушку и сказала ей о предложении лорда Маунтбэттена назначить ее на пост Верховного комиссара в Лондон. «И что же ты думаешь по этому поводу?» - спросила Пандит. Индира Ганди помолчала, а затем очень мягко произнесла: «Тетя, если говорить откровенно, я тебе не доверяю». И далее В. Пандит вспоминала: «Мне приходилось долго притворяться, будто я не понимаю, что происходит, но после ее слов я почувствовала облегчение. Я поднялась из-за стола, подошла к Индире и поцеловала ее в лоб: «Спасибо, Инду, за откровенность». Индира спросила, не хотела бы я на год поехать на работу в Париж. «Ты знаешь, что де Голлю нравишься». Я не согласилась, твердо решив отказаться от своей дипломатической карьеры» [130].

Годы после смерти брата для В. Пандит были не только полезными, но и мучительными. Она и Индира никогда в прошлом не ладили. После того как Индира стала премьер-министром, положение В. Пандит стало еще хуже. И. Ганди безрассудно находила удовольствие в мщении своей тете, которая по указанию племянницы была исключена из официальных мероприятий, торжественных церемоний. Ходили слухи, что любые контакты с В. Пандит не одобрялись Индирой Ганди. Многие партийные и парламентские функционеры стали избегать ее. Когда обстановка вокруг нее стала совсем невыносимой, В. Пандит сложила с себя обязанности члена Народной палаты (1967 г.), уехала из Дели и поселилась в своем небольшом имении в Дехра Дуне[131].  

В 1977 г., во время выборов в Народную палату, В. Пандит вышла из уединения как раненая тигрица и на несколько месяцев вернулась в публичную политику. Она приняла активное участие в низвержении своей племянницы с поста премьер-министра; резко раскритиковала введение в стране чрезвычайного положения в 1975 году, выступила за восстановление демократии и человеческих ценностей. В. Пандит покинула партию Индийский национальный конгресс и вошла в оппозиционную Индире Ганди партию Индийский национальный конгресс (организация).

На парламентских выборах в 1977 г. правящая партия ИНК потерпела поражение. К власти пришло объединение «Джаната парти», а премьер-министром стал Мораджи Десаи. В 1978 г. В. Пандит была назначена новым руководством страны индийским представителем в Комиссию ООН по правам человека, а ее дочь Наянтару было решено направить послом Индии в Италию.

В результате парламентских выборов в январе 1980 г. Индира Ганди вновь пришла к власти. Назначения в отношении В. Пандит и ее дочери, произведенные правительством Морарджи Десаи, были отменены. Племянница не могла простить своей тете ее политического выступления против нее. Пандит снова удалилась в изгнание в Дехра Дун. Последние годы жизни она провела почти в полном одиночестве и забвении. Виджаи Лакшми Пандит ушла из жизни, когда ей было уже за 90. 

Самые ближайшие родственницы Джавахарлала Неру – родная сестра Виджаи Лакшми Пандит и дочь Индира Ганди не любили и не могли терпеть друг друга. Думается, что причин таких межличностных отношений было больше, чем достаточно: несовпадение взглядов, накопившиеся обиды, ревность, соперничество, претензии обеих на политическое наследие Дж. Неру.  Ясно одно, что видный политик и дипломат Виджаи Лакшми Пандит была жертвой дворцовых интриг собственного клана.   

    

Л.В. Макарова*