Пригласил» гостей на обед на завтра в восемь вечера.

Разговор продолжился дальше и закончился вполне спокойно.

По возвращении в свою резиденцию премьер сообщил в

Лондон о переговорах. В частности, он анализировал причины

Появления меморандума, выдвинув предположение, что Сталин

«фиксировал свою позицию для будущих целей». Касаясь

Перспектив, Черчилль писал: «Никогда за все время не было

Сделано ни малейшего намека на то, что они не будут продолжать

Сражаться, и я лично думаю, что Сталин вполне уверен в

Том, что победит» 4 7 8.

Думается, за выводом о том, что русские продолжат трудную

Борьбу, стояло опасение, что они вдруг пойдут на новый

Брестский мир. Оттенок этой тревожной мысли присутствует

В тексте Черчилля.

Уже глубокой ночью состоялся прием в честь английских и

Американских гостей. На нем, по словам Черчилля, присутствовало

Около сорока человек — члены Политбюро, военные, дипломаты,

Наркомы. Его «изрядно угощали».

Один эпизод всколыхнул тени прошлого, и снова два непримиримых

Противника словно взглянули друг на друга сквозь

Винтовочные прицелы. 676

Сталин все-таки вспомнил интервенцию. Черчилль не стал

Оправдываться и сказал: «Я принимал весьма активное участие

В интервенции, и я не хочу, чтобы вы думали иначе». Сталин

Улыбнулся, и тогда он спросил: «Вы простили меня?» Ответ

Сталина был прост и дружелюбен. «Премьер Сталин говорит, —

Перевел Павлов, — что все это относится к прошлому, а прошлое

Принадлежит Богу» 4 7 9.

Прошлое принадлежало не только Богу, но и им самим, и

Оба это понимали. Впрочем, между ними уже сложилась особая

Атмосфера, которая имела много слоев: в основе — непреходящее

Противоречие между их государствами, чуть выше —

Необходимость союзных связей против Гитлера, а на поверхности

— родившаяся симпатия двух сильных лидеров, которые

Были обязаны забыть о прошлой вражде.

Пятнадцатого августа они снова встретились. После часового

Разговора, во время которого Сталин сказал, что удержит

Кавказ, а если нападет Турция, расправится и с ней, наступила

Минута прощания. Все было сказано.

И вдруг Сталин после секундного замешательства произнес

«особенно сердечным тоном», каким еще не говорил с англичанином:

«Вы уезжаете на рассвете. Почему бы нам не отправиться

Ко мне домой и не выпить немного?»

Черчилль был приятно удивлен. Они прошли по кремлевским

Коридорам и по внутренней кремлевской площади в

Квартиру Сталина. («Он показал мне свои личные комнаты,

Которые были среднего размера и обставлены просто и достойно.

Их было четыре — столовая, кабинет, спальня и большая

Ванна».)

Можно представить, как Сталин раскрывал двери в комнаты

И вводил гостя в свое скромное жилище. Если о выделенной

Ему резиденции Черчилль говорит, что там все было обставлено

С «тоталитарной расточительностью», то в описании квартиры

вождя он пользуется другими определениями.

Застолье проходило в очень узком кругу: хозяин, гость, Молотов

И два переводчика. Сталин сам откупоривал бутылки.

Вначале на короткое время появилась Светлана. В своих записках

Она отметила этот эпизод: «Отец был чрезвычайно радушен.

Он был в том самом гостеприимном и любезном расположении

духа, которое очаровывало всех... Черчилль был ему

Симпатичен, это было заметно» 4 8 0.

В дружеской атмосфере этого ночного застолья тем не менее

Тлел скрытый огонь. Черчилль потом вспоминал, что Сталин

«сделал грубое замечание о почти полном уничтожении

Полярного конвоя в июне». Но о другом остром эпизоде англичанин

Предпочел не распространяться. Британский премьер 677

Имел неосторожность похвалить своего предка герцога Мальборо,

Который одержал несколько ярких побед в войне за испанское

Наследство. Неожиданно Сталин с озорной улыбкой,

Как свидетельствовал переводчик В. Н. Павлов, заметил, что у

Англии был более талантливый полководец в лице Веллингтона,