Что же касается попыток семейного клана влиять на Сталина,

То из этого мало что получалось. Даже в случае с Реденсом.

Письмо Василия Сталина Н. С. Хрущеву от 19 января 1959

Года дает представление о том, как велась борьба за контроль

Каналов информации вождя и как аппарат одержал победу над

семьей:

«Вообще, если проследить за ходом карьеры Маленкова и

Берия, то легко заметить, как они друг друга тянули и выручали.

Вот довольно характерный факт их взаимного сотрудничества

На заре их обоюдной карьеры еще до войны. Речь идет о

С. Ф. Реденсе, одном из старейших чекистов-дзержинцев.

Я его хорошо знал, ибо он являлся мужем сестры моей матери

А. С. Аллилуевой. Когда Берия назначили в НКВД, Реденс

Был для него помехой на должности Нач. упр. НКВД Москвы,

Ибо Реденс знал Берия по работе в Закавказье с отрицательной

Стороны и был вхож к т. Сталину в любое время. Берия решил

Убрать Реденса с дороги. Когда Берия заговорил с т. Сталиным

О необходимости ареста Реденса (я случайно был при этом разговоре),

Т. Сталин резко возразил Берия, и казалось, что вопрос

Этот больше не поднимется. Но, как было ни странно для меня,

— Берия был поддержан Маленковым, Маленков сказал,

Что знает Реденса по работе в Москве и поддерживает мнение

Берия о аресте. Сейчас я не помню, кем работал в то время Маленков,

Но, кажется, он имел отношение к кадрам партии, ибо

хорошо помню слова т. Сталина:" Разберитесь тщательно в кадрах

с товарищами в ЦК, — я не верю, что Реденс — враг". Как

Провел в ЦК этот разбор Маленков — я не знаю, но факт, что

Реденса арестовали. После ареста Реденса по наушничеству Берия

Вход в наш дом Анне Сергеевне был закрыт, но по ее просьбе

Я просил т. Сталина принять ее. Мне за это посредничество

попало и было сказано: "Я не поверил Берия, что Реденс враг,

Но работники ЦК тоже самое говорят. Принимать Анну Сергеевну

я не буду, ибо ошибался в Реденсе. Больше не проси"» 3 4 8.

Постепенно Сталин все глубже погружался в свое одиночество.

Но оно было очень своеобразным: он как бы растворялся

В государственных задачах, его личность огосударствлялась.

Вспомним, как он сказал сыну Василию: «Я не Сталин. Сталин

— это СССР». Это фантастически трагическое признание

человека, которого хочется назвать несчастным. Но вот вопрос:

Ощущал ли он себя таковым?

Думается, иногда ощущал, и очень остро. Отсюда — постоянное

Заполнение его пространства коллективными ужинами,

Коллективными просмотрами фильмов и посещением театров.

В его жизни появилась русоволосая^ румяная Валентина

Истомина, выпускница медучилища, которую Светлана Алли-

518

Луева описывает так: «Молоденькая курносая Валечка, рот которой

Целый день не закрывался от веселого звонкого смеха».

Она была подавальщицей на даче в Зубалове, с 1938 года — в

Кунцеве, где стала сестрой-хозяйкой, то есть экономкой.

Эта женщина оставалась со Сталиным до самой его смерти

И никогда не пыталась повлиять на его решения. Она незаметно

Для посторонних глаз была с ним и на международных конференциях

В Ялте и Потсдаме.

Позднейшие разговоры о любовницах Сталина — певицах

Вере Давыдовой и Наталии Шпиллер, балерине Ольге Лепе-

Шинской — это пустая молва. Он действительно с ними любезничал

После спектаклей и концертов, словно испытывая на

Них свое природное мужское обаяние, но — не более того. Пуританину

Не были нужны любовные победы.

В мае 1938 года кунцевскую дачу перестроили, что внесло

Некоторое обновление в сталинскую повседневную жизнь.

Построенная пять лет назад, одноэтажная деревянная дача

(«распластанная среди сада, леса, цветов» — С. Аллилуева)

Превратилась в кирпичную. Ранее здесь уже были построены

Электростанция, баня с бильярдом, служебный домик, складское

Помещение с погребом, оранжерея с котельной, пруд.

«Отец жил всегда внизу, и по существу, в одной комнате.

Она служила ему всем. На диване он спал (ему стелили там