Глава 12. Как я был у Палкина

 

Улица, по которой я бежал, была пустынна и неподвижна. Горячий воздух замер. Вокруг было тревожно и странно.

Огородами я добрался до улицы Нельсона Ман–делы, где в красивом финском коттедже жила семья Палкиных.

Я погрузился в акацию и проник к штакетнику Палкиных. Отодрав доску, я пробрался внутрь и влез в шиповник. Шипя и дергаясь от уколов и царапин, я наконец–то дополз до грядки с гладиолусами под окном. Окно было открыто. Сквозь тюлевую занавеску я видел, что товарищ Палкин сидит за столом и работает.

– Петя, ну ты скоро придешь?… — услышал я голос его жены из глубины дома. Она, похоже, уже легла спать и ворочалась с боку на бок, ожидая мужа.

– Засыпай, Антонина, не скоро, — ответил ей товарищ Палкин.

– Петя!…

– Чего?

– Ну, Петя–а!…

– Чего, Нина?

– Ну и хрен с тобой! — почему–то вдруг яростно крикнула жена и затихла.

«Не женюсь, — подумал я про себя. — Лучше буду бабником. Как дядя Щепеткин».

Я встал, кашлянул, постучал в подоконник и отодвинул тюль. Палкин повернул голову и удивленно уставился на меня.

– Ты чего, мальчик? — строго спросил он. — Ты кто?

– Доброволец, — ответил я сразу в лоб.

– Какой еще доброволец?

– Ну, это… Я за вас, короче. Против диктатора.

– Ты о чем, мальчик? — моментально поглупев, спросил Палкин и широко, открыто, дружелюбно улыбнулся. — Какие диктаторы?…

– Да я все знаю, товарищ Палкин, — упрямо сказал я. — Вы принц, глава повстанцев, боретесь против диктатора…

– Очень интересно, — зловеще произнес товарищ Палкин и сунул руку в карман.

– Вы сразу не стреляйте, патроны поберегите, — предупредил я. — Я ведь просто так человек, без инопланетянина внутри. Я раньше был диктаторским шпионом, но застрелился. А еще я обезвредил десант, Лубянкина и тетку Рыбец.

– А при чем тут эти двое?

– Они тоже шпионы. Они готовили десант, а я сгубил его еще в таблетках.

– Так это, значит, о тебе передавал ВАСКА?! — сощурившись, понимающе воскликнул Палкин. — Вот, значит, кто наш неведомый союзник!…

– Ага, — смущаясь, сознался я.

– Залезай! — сахарно улыбаясь, велел мне Палкин и как–то странно задвигался по комнате, прикрываясь мною от окна.

Я оттащил тюль и прыгнул в комнату. Палкин стремительно выхватил пистолет и уставил его на меня.

– Не шевелись! — тихо и страшно произнес он. — Стой на месте, провокатор!…

Он глядел на меня грозными глазами так сильно, что я попятился и оглянулся.

Напротив окошка, ухватившись за штакетины, стоял каким–то чудом оказавшийся здесь Лубянкин.

– Не двигаться!! — прошипел Палкин, держа меня на мушке.

– Принц! — громко и нагло заорал Лубянкин на всю Сортировку. — Эй ты, белая кость, дворянский недобиток, прощайся с жизнью!

Он зарычал, плюнул и потряс забор. Нагнувшись вперед, он вперил в нас огненный взгляд, раскрыл рот и мощно исторгнул из груди:

– Из–з–зао–о–о!…

Он сделал паузу для вдоха.

– …строва на стер–р–ржин–нь!… На пр–р–ростор р–речной волны–ы!…

Он грузно полез на штакетник, рискуя сесть на кол, и застрял на гребне.

– Выплыва–а–а–ают расписны–ы–я–а–а–а!!… — безумным голосом завопил он с забора, как петух.

Забор глухо хрустнул, качнулся и всем полотном, от столбика до столбика, рухнул на землю. Упал и Лубянкин.

В мгновение ока товарищ Палкин очутился во дворе и навис над поверженным участковым. Пистолет уткнулся Лубянкину в лоб.

– Ты шпион? — леденящим голосом спросил товарищ Палкин.

– Шпион! — с оттенком гордости и хамства подтвердил Лубянкин.

– Товарищ Палкин! — крикнул я, брезгливо глянув на шпиона. — Да он же пьяный в сосиску!

– Да, я пьяный!! — заревел Лубянкин и попытался встать, но пистолет прижал его обратно. — Пьяный, и горжусь этим!… Пьяный, потому что справлял поминки по гнусным мятежникам!…

– Врет он все, — заискивающе сказал я, глядя Палкину в лицо. — Никаких поминок он не справлял! Он у Рыбец в самогонке лежал и нализался!

– Почему — поминки?… — не слыша меня и бледнея, спросил товарищ Палкин.

– Потому что десант уже здесь! — выкрикнул Лубянкин. — Я его только что видел!… И мятежу вашему полная ерепенная крача!

Товарищ Палкин выпрямился. Глаза его были стальными.

– П–падаль! — с нажимом сказал он. — Эксплуататор!…

Вдруг он резко выдернул из кармана портативную рацию и тоже закричал:

– «Дупло»! «Дупло»! Отзовись! «Дупло»! Я — «Дятел»!

– Я — «Дупло»! — пропищала рация. — Прием!

– Чего нового в поселке?

– Ничего, — чирикнуло в ответ. — Из Новомык–винска приехал грузовик с людьми.

– С какими людьми?!

– Мужчинами. Возраст от двадцати пяти до сорока лет. Большинство брюнеты.

– Это новомыквинские мужики наших бить приехали, — пояснил я. — Они после получки каждый раз летом приезжают, если дождя нет.

– Это деса–а–ант!… — рыдающе закричал принц. — Это деса–ант!… Как же вы не поняли! Это диктаторские андроиды!…

Он закрыл лицо ладонью.

– Все в ружье! — отнимая ладонь, жестко приказал он. — Отряды Оллего и Эрраби в боевую готовность! Немедленно начать эвакуацию по плану «Цу–рюк»! Информаторий спасти во что бы то ни стало! Командующий обороной — баронет! Взвод Носорога — ко мне! Все, отбой!

– Товарищ Палкин, отпустите меня!… — изнывая, стал умолять я.

– Не дергайся!… — нервно рявкнул Палкин на шпиона Лубянкина и придавил его ногой. — Конечно иди, — сказал он мне и махнул рукой. — Сейчас не до тебя, мальчик!…

Я перемахнул через забор и припустил по улице.

У почты стоял хлебный фургон. К нему со всех сторон спешили наши мужики. Дверцы фургона были распахнуты, и внутри орудовал бригадир Ор–ленко.

– Пудик! — вызывал он и совал в протянутые руки блестящие инопланетные пистолеты. — Заливалов! Баскудников! Насреддинов! Тыква! Сморы–гин!…

У крыльца поссовета вооруженные бойцы собирались на митинг. На крыльце стоял токарь Кокоу–ров, сжав в кулаке кепку.

– Должен вас предупредить вот о чем, — сурово говорил он и махал рукой. — Выполняя задание, вы будете при оружии для поднятия авторитета. Но пускать его в ход вам не разрешается ни при каких обстоятельствах! Вы меня поняли? Никто не должен знать, что идет настоящая справедливая война, а не просто пьяная драка!

– Шестой взвод! — выкрикивал Орленко. — Пеньков! Паклин! Лафеткин! Праздников! Фланг! Комиссаров! Опоркин!…

Из–за угла почты на мотороллере «Муравей» вылетел сторож Семикудренко. Щеки его горели.

– Собратья!… — крикнул он. — Андроиды возле Мыквинского пруда!

P. S. В художисвеном произведенее конец всегда должин быть содержатилънее ночала. Я тоже хотел так напесать, но у меня ничево не вышло. Так что потекса здесь не ищите. Я сперва хотел заняца творчискими поисками, про что бы напесать в по–тексе у этой главы, но потом почетал, что в журналах печатают, и решыл оставить как есъ, пото–мучто у меня и без потекса полутше будет.