О коровах и быках и высоких и низких ценах на них

 

Считается, что коров привезли сразу же после конкисты, и многие их привозили, и так они быстро распространились по всему королевству. То же самое должно было иметь место со свиньями и козами, потому что, я помню, еще совсем маленьким ребенком видел их в Коско.

Поначалу коров также не продавали, когда их было мало, потому что испанец, который привозил их (чтобы разводить их и получить от этого свой доход), не хотел их продавать, и поэтому я не указываю цену тогдашнего времени, а более позднюю, когда они уже размножились. Первый, кто в Коско имел коров, был Антонио де Альтамирано, уроженец Эстремадуры, отец Педро и Франсиско Альтамирано, моих соучеников‑метисов; они умерли рано для великого сожаления всего того города по причине большой надежды, которую они подавали своими способностями и добрым характером.

Первых быков, которые пахали, я увидел в долине Коско в году тысяча пятьсот пятидесятом, на один [год] раньше или позже, и они принадлежали одному кабальеро, именовавшемуся Хуан Родригес де Вилья‑лобос, урожденного Касерос; их было только три упряжки (juntas); одного из быков звали Чапарро [Коренастый], а другого Наранхо [Тупица], а другого Кастильо [Крепость]; посмотреть на них меня повела армия индейцев, которые шли со всех сторон для этого же, [шли] пораженные и удивленные столь чудовищной и неведомой для них и для меня штукой. Они говорили, что испанцы, будучи лентяями и чтобы не работать, принуждали тех больших животных делать то, что им следовало делать самим. Я очень хорошо все это запомнил, так как праздник быков обошелся мне в две дюжины розг: одну из них я получил от отца, потому что не пошел в школу; другую мне выдал учитель, потому что я в ней отсутствовал. Земля, которую они пахали, лежала на великолепнейшей платформе, возвышавшейся над другой, на которой сегодня возведен монастырь господина святого Франциска; дом был тем, что я сказал; здание церкви соорудил за свой счет названный Хуан Родригес де Вильялобос, благодаря набожности господина святого Лазаря, которому он был очень предан; францисканские монахи несколько лет спустя купили церковь и обе земляные платформы; ибо тогда, когда [там были] быки, на них не стояло никаких домов, ни испанских, ни индейских. В другом месте мы подробно говорили о покупке того места; батраки, которые пахали, были индейцами; быков приручали вне города на одной ферме, а когда их обучили, их привели в Коско, и я думаю, что даже самые торжественные триумфы величия Рима не имели столько зрителей, сколько их было в тот день у быков. Когда коровы стали продаваться, они шли по двести песо; мало‑помалу по мере их размножения [цена] снижалась, а потом они сразу резко подешевели и стали стоить столько, сколько сегодня. Вначале года тысяча пятьсот пятьдесят четвертого один кабальеро, с которым я был знаком, называвшийся Родриго де Эскивель, житель Коско, уроженец Севильи, купил в Городе Королей десять коров за тысячу песо, что составляет тысячу двести дукатов. В году тысяча пятьсот пятьдесят девятом я видел, как их покупали в Коско за десять и семь песо, что составляет двадцать и половину дукатов, скорее даже меньше, нежели больше; и то же самое произошло с козами, овцами и свиньями, как мы затем расскажем, чтобы стало видно плодородие той земли. От года пятьсот девяностого и [ближе] сюда мне пишут из Перу, что в Коско коровы стоят по шесть и по семь дукатов, когда покупают одну или две; однако когда они покупаются стадом, то стоят дешевле.

На островах Барловенто коровы превратились в горных животных, как и кобылы, и [произошло это] почти в одно и то же время; хотя некоторых из них они также держат на своих животноводческих фермах только лишь для того, чтобы насладиться молоком, сыром и маслом, получаемым от них; потому что для других целей они имеются у них в изобилии в горах. Они так размножились, что это показалось бы немыслимым, если бы не шкуры, которые каждый год привозят в Испанию и которые это подтверждают; это же следует [также] из того, что говорит отец учитель Акоста, книга четвертая, глава тридцать третья:

«В году тысяча пятьсот восемьдесят седьмом флотом было доставлено из Санто‑Доминго тридцать пять тысяч пятьсот сорок четыре шкуры, а из Новой Испании привезли в тот же самый год шестьдесят четыре тысячи триста пятьдесят коровьих шкур, что вместе составляет девяносто девять тысяч семьсот девяносто четыре [шкуры]. В Санто‑Доминго, и на Кубе, и на других островах они размножились бы еще больше, если бы им не наносили бы урон борзые и сторожевые собаки и бульдоги, которых вначале завезли [туда] и они также стали горными и так размножились, что люди не решались ходить в одиночку, а только группами по десять, двенадцать человек; тот, кто убивал их, получал премию, словно это были волки. Чтобы забить коров, они дожидаются, когда коровы выходят на кормление в саванны; их гонят верховые с пиками, которые вместо наконечников имеют полусерпы, называющиеся подрезывателями поджилок. Всадник, который гонит их, должен проявлять осторожность, ибо если животное, которое он преследует, находится по правую руку, го его ранят в правый подколенок, а если оно по левую руку, то его ранят в левый подколенок; потому что животное поворачивает голову в ту сторону, куда его ранят; а если тот, кто на лошади, не следует этой предосторожности, его лошадь сама напарывается на рога коровы или быка, ибо у нее нет времени, чтобы их избежать. Есть такие ловкие в этом деле люди, что во время пробега расстояния в два выстрела аркебуза [успевают] свалить двадцать, тридцать, сорок животных. Из того количества коровьего мяса, которое на тех островах выбрасывается, можно было бы сделать солонину для нескольких флотов Испании; однако я боюсь, что нельзя вялить мясо в том районе из‑за огромной влажности и жары, являющихся причиной его гниения. Мне рассказывают, что в настоящее время уже и в Перу в ненаселенных местах имеются одичавшие коровы, а что быки такие яростные, что нападают на людей на дорогах. Еще немного, [и] они станут, как на островах, дикими животными; они же [жители острова], похоже, что считают присылку туда коров благодеянием Испании, а взамен и в обмен они ей служат, направляя ежегодно в таком изобилии шкуры.

 

Глава XVIII