Мозг создан не для математики

 

Рассматривая темы зрения и слуха, мы уже убедились в том, что мозг довольно легко обмануть. Он прекрасно справляется с многими видами деятельности, но зачастую, когда мы включаем в свой репертуар задачи, появившиеся в нашей жизни уже после того, как мозг сформировался в процессе эволюции, у него возникают трудности.

В число таких задач, к которым мозг не подготовлен всем предыдущим эволюционным развитием, входит работа с числами. Ваш домашний компьютер безнадежно проигрывает вам при решении множества задач, с которыми вы справляетесь играючи. Но попросите его извлечь квадратный корень из 5 181 408 324, и он даст ответ прежде, чем вы успеете почесать затылок (разумеется, это 71 982). Люди для этого не приспособлены. Математика не относится к числу их природных умений.

Это становится очевидным, когда дело касается теории вероятности и математической статистики. С определением вероятности наступления того или иного события нам приходится иметь дело каждый день, а статистические данные постоянно обрушиваются на нас из новостей и выступлений политиков, но наш мозг, привыкший использовать в мышлении образы и модели, испытывает огромные трудности, пытаясь совладать со всеми этими числами и подсчетами шансов.

Я хочу привести три примера, когда мозг буквально приходит в замешательство и отказывается верить сухим цифрам и фактам.

 

Откройте дверь

 

В 60‑е годы на американском телевидении пользовалось популярностью игровое шоу «Давайте поспорим», которое вел Монти Холл. Его формат был построен на задачах из области теории вероятности, которые ярко демонстрировали, насколько тяжело людям с ними справляться.

Представьте себе, что вы участвуете в финальной игре «Давайте поспорим». Ведущий подводит вас к трем дверям. За двумя из них стоят козы (только не спрашивайте меня, почему именно они), а за третьей – автомобиль. Вы хотите выиграть автомобиль, но не знаете, за какой дверью он находится. Ведущий просит вас выбрать одну дверь, но пока не открывать ее. У вас есть один шанс из трех, что вы выбрали автомобиль, и два шанса из трех, что козу.

После этого ведущий открывает одну из двух других дверей и показывает вам, что там коза. А теперь он предоставляет вам право выбора. Вы можете остаться при своем прежнем решении или открыть другую оставшуюся дверь. Как вы поступите? Меняются ли при этом ваши шансы на выигрыш? Что в данном случае лучше: сохранить верность первоначальному решению или поменять его?

Мы понимаем, что после того, как открыта одна из дверей, и мы убедились, что за ней стоит коза, у нас остаются всего две двери. За одной из них находится автомобиль, а за другой – коза. Представляется совершенно очевидным, что шансы составляют 50:50, какую бы дверь вы ни выбрали. И это ошибка. На самом деле шансы возрастают вдвое, если вы откажетесь от первоначального решения и выберете другую дверь.

Если этот вывод кажется вам абсурдным, то вы отнюдь не одиноки. В свое время писательница Мэрилин вос Савант вела в журнале «Parade» рубрику, где отвечала на вопросы читателей. В 1990 году ей был задан этот вопрос, и она дала приведенный выше ответ: лучше поменять решение. После этого читатели засыпали ее тысячами откликов, в которых убеждали ее в том, что она не права и что шансы равны. Некоторые письма подобного рода приходили даже от математиков и других ученых.

Если вы построите компьютерную модель этого задания и попробуете проделать опыт сами, то убедитесь, что действительно лучше поменять решение. Но ведь это полностью противоречит логике! Однако, решая эту задачу, необходимо учитывать один очень важный момент: ведущий открывает дверь не случайно. Он точно знает, что за ней стоит коза. А теперь вернитесь к тому моменту, когда вы принимали первое решение. Ваш шанс выиграть автомобиль составляет 1:3. Другими словами, вероятность того, что автомобиль стоит за одной из двух других дверей, равна 2:3. После того как ведущий открывает одну из дверей, эта вероятность 2:3 по‑прежнему сохраняется, только теперь она распространяется всего на одну оставшуюся дверь. Если же вы захотите открыть первоначально выбранную дверь, то ваш шанс, как и прежде, будет 1:3. Поэтому лучше выбрать третью дверь.

 

Задача с двумя мальчиками

 

Как ни странно, схожая ситуация, вызвавшая непонимание и даже возмущение читателей, возникла и с другим вопросом в рубрике вос Савант. Задача очень проста: «У меня двое детей, и один из них мальчик, родившийся во вторник. Какова вероятность, что у меня два мальчика?» Однако для того, чтобы решить эту задачу, давайте сначала сделаем шаг назад и упростим ее: «У меня двое детей, и один из них мальчик. Какова вероятность, что у меня два мальчика?»

Первым делом в голову приходит мысль: «Один из детей – мальчик. Следовательно, второй может быть либо мальчиком, либо девочкой. Таким образом, шансы составляют 50:50. Вероятность того, что в семье два мальчика, равна 50 процентам».

К сожалению, ответ неверен.

Чтобы это понять, надо составить простую схему. В левую часть мы поместим старшего ребенка. Это может быть либо мальчик, либо девочка. Вероятность 50:50. В правой части у нас окажется младший ребенок. Для каждой из указанных выше возможностей это опять‑таки будет мальчик или девочка. Вероятность каждой из четырех возможных комбинаций составляет 25 процентов.

Все комбинации, за исключением «девочка – девочка», соответствуют условию задачи: «У меня двое детей, и один из них мальчик». Итак, у нас осталось три одинаково вероятные возможности, в каждой из которых один ребенок – мальчик. Вероятность того, что оба ребенка мальчики – это всего лишь один вариант из трех, то есть шансы составляют 1:3.

 

Потенциальные комбинации детей

 

Если вас это удивляет, то вспомните условие задачи: «Один из них мальчик». Здесь ничего не говорится о том, старший он или младший. Вот если бы мы сказали что «старший из них мальчик», тогда здравый смысл совпал бы с теорией вероятности. Если старший ребенок мальчик, то остаются только два варианта с равной вероятностью: второй ребенок может быть либо мальчиком, либо девочкой, следовательно, вероятность равна 50:50.

Теперь вы уже готовы решить полную версию задачи: «У меня двое детей, и один из них мальчик, родившийся во вторник. Какова вероятность, что у меня два мальчика?» Внутренний голос подсказывает вам: «Дополнительная информация о дне недели не имеет никакого значения. Решение остается прежним: шансы на то, что в семье два мальчика, составляют один к трем». Однако, как ни удивительно, вероятность в данном случае составляет 13:27, то есть довольно близка к 50:50.

Для пояснений надо было бы нарисовать еще одну схему, но мне не хочется себя утруждать, поэтому вам придется ее представить. В левую часть схемы поместим 14 детей: первый мальчик, родившийся в воскресенье, первый мальчик, родившийся в понедельник, первый мальчик, родившийся во вторник… первая девочка, родившаяся в воскресенье и такдалее вплоть до первой девочки, родившейся в субботу.

У каждого из этих детей будет по 14 вариантов младших братьев или сестер: второй мальчик, родившийся в воскресенье, и т. д.

Итак, у нас есть 196 комбинаций, но, к счастью, большую часть из них мы можем сразу вычеркнуть. Нас интересуют только комбинации, в которых присутствует мальчик, родившийся во вторник. Таким образом, у нас остается пункт в левой части «первый мальчик, родившийся во вторник», с четырнадцатью возможными вариантами, а также еще 13 вариантов, в которых присутствует второй мальчик, родившийся во вторник. Итого 27 комбинаций. В скольких из них присутствуют два мальчика? В половине из первых четырнадцати вариантов и в шести из оставшихся тринадцати. Итого 13 (7 + 6). Тринадцать комбинаций дают нам двух мальчиков. Таким образом, вероятность того, что в семье два мальчика, составляет 13 к 27.

Здравый смысл протестует. Выходит, что, назвав день недели, в который родился один из мальчиков, мы увеличиваем вероятность рождения второго мальчика. Но ведь с тем же успехом мы могли бы назвать любой день недели. Почему так получается? Потому что, введя в качестве дополнительной информации день рождения, мы сразу отсекаем массу возможностей. Добавление любой информации фактически равносильно тому, что мы приходим к ситуации, в которой мальчиком является старший ребенок.

Теория вероятности абсолютно верна, и вы, если хотите, можете это доказать, смоделировав ситуацию на компьютере. Все цифры сойдутся. Но ум отказывается в это верить. Как вам это нравится? (Вообще‑то, истины ради, стоило бы добавить, что представленная картина не совсем соответствует реальности. Решая задачу, мы исходили из того, что обычно мальчиков и девочек рождается поровну и что их появление на свет равномерно распределяется по всем дням недели. На самом деле это не совсем так, но данные обстоятельства уже выходят за рамки предлагаемого упражнения.)

 

Тест на понимание

 

Приведенные выше две ситуации могут произойти в реальной жизни. Например, задание из шоу Монти Холла про коз и автомобиль с некоторыми вариациями было использовано профессиональными азартными игроками на одном из круизных пароходов, курсирующих по Миссисипи. Воспользовавшись тем, что здравый смысл подсказывал их противникам шанс 50:50, они сумели сорвать большой куш. Однако третий пример, демонстрирующий неспособность нашего мозга решать задачи, связанные с теорией вероятности и статистикой, намного более важен для жизни, так как касается результатов медицинских тестов. С этими трудностями сталкиваются не только врачи, но и все мы.

Предположим, существует медицинский тест, позволяющий диагностировать определенную болезнь, и точность его результатов составляет 95 процентов. Следовательно, мы имеем дело с весьма надежным тестом. Предположим далее, что этой болезнью в данный момент страдает один из тысячи человек. Врачи подвергают тестированию один миллион случайно отобранных людей, включая и вас. Если ваш результат окажется положительным, то какова вероятность, что вы действительно больны?

Здравый смысл подсказывает, что если точность теста составляет 95 процентов, то и вероятность болезни у вас тоже равна 95 процентам. Однако в действительности ситуация далеко не так трагична. Статистика говорит, что среди миллиона обследованных людей должно быть примерно 1000 больных. Из них 950 получат по итогам обследования подтверждение, что у них есть это заболевание (и это действительно так), а у 50 результат окажется отрицательным, хотя они на самом деле больны (поскольку точность теста составляет лишь 95 процентов). Оставшиеся 999 000 здоровы, и 949 050 человек получат этому подтверждение (совершенно правильное), но у 49 950 человек результат теста окажется положительным (пятипроцентная вероятность ошибки).

А это значит, что из 50 900 положительных результатов 98 процентов не соответствуют действительности. Таким образом, даже если вы получите положительный результат по итогам обследования, то вероятность наличия у вас болезни составит всего 2 процента. Конечно, в этом примере использованы очень большие числа, но каждый раз, когда вы сталкиваетесь с тестом, с помощью которого исследуются сравнительно редкие состояния, то велика вероятность, что большинство полученных результатов окажется неверными. А следствием этого могут быть и испорченные нервы, и необходимость повторных проверок, таящих в себе потенциальную опасность. Поэтому речь идет не о такой уж безобидной ситуации. Повторю еще раз: наш мозг не приспособлен для того, чтобы хорошо разбираться в оценке вероятности.

 

Что же из этого следует?

 

Как только вы сталкиваетесь со статистикой и необходимостью оценки вероятности, следует отступить на шаг назад и постараться понять ситуацию. Убедитесь, что люди, предъявляющие вам статистические данные, сами правильно их понимают. Ведь слишком часто правительственные учреждения, газеты и телевидение допускают те же ошибки с теорией вероятности и статистикой, что и мы с вами.

Один из способов проверки статистической информации заключается в том, чтобы взглянуть на ситуацию несколько шире. Прежде чем пугаться цифр, соберите дополнительные данные. Допустим, вам говорят, что за последний год уровень насильственной преступности в вашем районе вырос на 100 процентов. Похоже, имеет смысл переселиться куда‑нибудь подальше. Но лучше было бы поинтересоваться цифрами, которые легли в основу этого утверждения. Если в прошлом году было совершено одно преступление такого рода, а в этом году два, то это тоже означает 100‑процентный рост, но действительность в данном случае оказывается не такой страшной, как статистика.

Вам также надо быть начеку, когда вы испытываете воздействие сразу на несколько чувств. В конце 1990‑х годов был проведен прекрасный эксперимент: прохожих останавливали на улицах и спрашивали, как пройти в то или иное место. Пока человек рассматривал карту, один из экспериментаторов под видом рабочего нес по улице большую дверь. Проходя между собеседниками, он незаметно менялся местами с тем, кто спрашивал дорогу. Примерно 50 процентов участников так и не заметили, что продолжают разговор уже с совершенно другим человеком. Они были слишком сосредоточены на поставленной задаче. Обычно мы уделяем значительно меньше внимания тому, что происходит вокруг нас, чем считает следователь, допрашивающий нас в качестве свидетеля.

 

Запомните это

 

Память нас тоже нередко подводит. Ваша личность в значительной степени состоит из воспоминаний. Без них вы не были бы тем, кем являетесь в данный момент. Однако довольно существенная часть бережно хранимых вами воспоминаний не соответствует действительности. Какие‑то из них сформировались спустя долгое время после событий, которых они касаются. Нередко толчком для этого становится не само событие, а фотография или видеофильм о нем. На другие воспоминания оказывает влияние наше отношение к событиям. Например, мы склонны запоминать только что‑то выходящее за рамки привычного, поэтому считаем, что все лето было очень теплым, хотя в памяти сохранился только один жаркий день. Мы также лучше запоминаем последние по времени события, поэтому, если после целого месяца хорошей погоды вдруг случилась ненастная неделя, начинаем жаловаться, что лета в этом году вообще не было.

Еще одна проблема с памятью заключается в том, что она основана на вашей способности наблюдать и фиксировать информацию, но, как мы уже видели, мозг конструирует из поступающих сигналов весьма субъективные образы. Зачастую это приводит к тому, что вы «видите» то, чего на самом деле нет, но в вашей памяти данное событие сохраняется как «факт».

Недавно один знакомый сказал мне, что видел, как я гулял с собакой и разговаривал по мобильному телефону. Но дело в том, что меня в тот день не было дома и собаку я не выгуливал. В ряде случаев злые шутки, которые может сыграть с нами наблюдательность, восприятие и память, таят в себе немалую опасность. Представьте себе, что этот мой знакомый дает показания в суде в связи с расследованием убийства. Он готов под присягой подтвердить, что видел меня, хотя меня там быть не могло. Поэтому приговоры судов, вынесенные исключительно на основе свидетельских показаний, особенно если с момента описываемых событий прошло много времени, всегда вызывают некоторое сомнение.

 

Эксперимент: считаем пасы

 

Этот эксперимент хорошо известен, но я советую все же принять в нем участие. Зайдите н на сайт www.universeinsideyou.com, выберите раздел Experiments и в нем тему Counting the passes. Даже если вам уже приходилось видеть нечто подобное, досмотрите, пожалуйста, до конца, так как это новая версия и она будет вам интересна. Перед вами стоит задача подсчитать, сколько пасов отдадут игроки в белых майках. Если игра быстрая и динамичная, то вести подсчеты и одновременно удерживать результаты в памяти довольно трудно, поэтому от вас потребуется полная концентрация.

Примерно 50 процентов людей либо сбиваются со счета, либо не могут уследить за другими событиями, демонстрируемыми в этом коротком видеоролике. Стоит ли удивляться, что мозг так часто нас подводит? Иногда подобные ошибки не дают повода для беспокойства и служат, скорее, для развлечения. Так, например, многим доставляют удовольствие оптические иллюзии. Однако не забывайте о том, что возможности мозга все‑таки ограничены и вспомнить что‑либо в нервозной обстановке будет сложновато.

Память может подвести в самых неожиданных ситуациях. Бывает, что мы ясно помним лицо, а имя человека – нет. Можно даже забыть свой номер телефона, хотя мы вроде бы постоянно держим в памяти эту последовательность цифр. Но курьезнее всего случаи, когда человек знает, что ему надо что‑то вспомнить, но забыл, что именно.

 

Мозг – это не компьютер

 

Одной из причин того, почему мы так слабо разбираемся в вопросах памяти, являются компьютеры, которые прочно вошли в нашу жизнь. Мы полагаем, будто существует некая аналогия между памятью компьютера и человека. Однако между ними нет ничего общего.

Компьютерная память основана на последовательности сигналов – нуля и единицы, которая записывается и хранится в определенном месте. У каждой информации есть точный адрес. Вы можете обратиться по этому адресу и найдете то, что ищете. Это очень удобно, когда вам нужно найти, например, чей‑то номер телефона. Компьютер никогда его не забудет, даже в спешке. В то же время ваша память не хранит воспоминания в определенном участке мозга и не располагает точным маршрутом, который приведет к искомой информации. Все данные мозг хранит в виде моделей и образов. Именно поэтому порой мы испытываем трудности с запоминанием телефонных номеров, но зато нам намного легче, чем компьютеру, распознать знакомое лицо.

 

Мы помним, как это делается

 

Память бывает разной. На низшем уровне находится так называемая процедурная память, которая подсказывает нам, каким образом выполняется то или иное действие. Она размещается в самом примитивном отделе мозга, который имеется и у многих животных, в частности в мозжечке и мозолистом теле – толстом пучке нервов, соединяющем оба полушария мозга.

Доступ к процедурной памяти значительно легче, чем к более высоким уровням, и для этого не требуется сознательных усилий. Если вы, допустим, печатаете на клавиатуре десятью пальцами вслепую, как я, то вам легко понять, чем процедурная память отличается от сознательной. Печатая эти строки, я не смотрю на клавиатуру и не думаю о том, где и какая клавиша находится. Я думаю о словах, а пальцы сами их печатают. Ими руководит процедурная память.

Если вы спросите меня, где находится клавиша с буквой «Н», то я не смогу вам ответить. Однако, если ее надо напечатать, я сделаю это, даже не задумываясь. Процедурная память знает, где расположена эта клавиша, а высший уровень памяти – нет. Примерно то же самое происходит с опытными водителями. Когда вы только учитесь водить машину, вам надо думать о своих действиях, например о том, когда и какую включать передачу. С опытом эти действия переносятся в процедурную память и совершаются без вашего сознательного участия.

 

Где хранится память?

 

Более высокий уровень памяти – сознательная память – размещается в различных участках мозга. Она делится на кратковременную (оперативную) и долговременную. Префронтальная кора мозга, находящаяся в районе лба, отвечает за кратковременную память, а центральная область (гиппокамп) управляет процессами долговременной памяти, хотя сами воспоминания могут храниться в самых разных местах.

Одно из самых существенных отличий между кратковременной и долговременной памятью заключается в том, что мы можем контролировать процессы, происходящие в кратковременной памяти, то есть способны сознательно заставить себя что‑то запомнить, но не имеем такого же прямого контроля над долговременной. Она не работает «по свистку». Вам необходимо приложить усилия, чтобы что‑то из нее извлечь. Порой это раздражает. Мы привыкли думать о себе как о разумных и рациональных существах, а одна из самых главных функций мозга и, пожалуй, основная составляющая нашей личности нам не подчиняется.

Мозг представляет собой самоорганизующуюся систему. Чем чаще вы используете какие‑то нейронные пути, тем меньше труда это для вас составляет. Если представить себе нейронные связи в виде электрической схемы, то получается, что чем больше вы используете тот или иной провод, тем толще и прочнее он становится. Поэтому постоянное обращение к какому‑то воспоминанию облегчает его нахождение. Этот механизм позволяет понять смысл пословицы «Повторение – мать учения».

В условиях стресса мозг имеет тенденцию идти надежными и опробованными путями. Находясь под давлением, он предпочитает мыслить штампами. Поэтому, когда от вас требуется творческий подход к решению проблемы, необходимо успокоиться и расслабиться. В этом случае у вас появляется шанс воспользоваться тонкими, не столь часто используемыми «проводами», которые могут привести к новым идеям.

 

Мне знакомо это лицо

 

Поскольку наша память не похожа на компьютерную, необходимо предпринимать какие‑то манипуляции с информацией, чтобы она лучше запоминалась и в случае необходимости быстрее извлекалась. Если вы, например, хотите запомнить чье‑то имя, существует простой способ – снабдить это имя визуальным образом. Сделайте его ярким, наглядным и даже, по возможности, юмористическим. А потом совместите этот образ с внешним видом обладателя имени.

Я хочу привести пример. Двадцать пять лет назад, впервые познакомившись с этой методикой, я решил опробовать ее на деле. Зайдя в обеденный перерыв в аптеку, я прочитал на нагрудном бейдже фармацевта ее имя и поставил перед собой задачу запомнить его. Женщину звали Роза Гиппвист, и я помню это до сих пор. Визуальный образ, который я создал, выглядел так: РОЗовый ГИППопотам, которого я подзываю сВИСТом, – Роза Гиппвист.

При рассмотрении левого и правого полушарий мозга мы уже упоминали о том, что цвет и движение, действие вовлекают в работу дополнительные участки мозга. Поэтому, насыщая свое воображение цветом, движением и действием, вы активизируете мозг в большей мере, чем когда имеете дело только со словами. Воспоминания хранятся в обоих полушариях мозга, поэтому помощь в их извлечении из памяти может оказать любая мелочь.

Методика запоминания имен подразумевает определенный обман мозга. Вы обходным путем подталкиваете его к тем действиям, к которым он изначально больше приспособлен. Эволюция человеческого мозга привела к тому, что он стал рассчитан преимущественно на распознавание образов, моделей и картин, поэтому, накладывая на имя зрительный образ, мы как бы прячем слово под картинкой, и наша память легче его воспринимает.

Возможно, я уже давно забыл бы имя Розы Гиппвист, но мне приходится регулярно вспоминать его, рассказывая эту историю. Одним из средств улучшения памяти является повторение. Если вы хотите, чтобы что‑то прочно засело в памяти, чаще вспоминайте об этом, подкрепляя нейронные связи. Делать это следует, постепенно увеличивая промежутки между повторениями: сначала каждый час, потом через день, неделю, месяц, полгода, год… В этом случае память никогда вас не подведет.

 

Запомни мой номер телефона

 

Если имена можно хотя бы ассоциировать с какими‑то предметами и образами, то числа абстрактны и еще более чужды мозгу. Самая главная проблема состоит в том, что наша кратковременная память имеет ограниченный объем. За один раз вы можете запомнить около семи единиц информации, а при превышении этого порога начинаете путаться и сбиваться. К сожалению, обычный номер телефона в наше время включает в себя 11 цифр, что выходит за пределы возможностей оперативной памяти.

Перед вами условный номер телефона: 02073035629. Запомнить все эти 11 цифр подряд практически невозможно, поэтому традиционно телефонные номера разбивают на фрагменты. Если вы можете запомнить фрагмент как единое целое, вам удастся втиснуть весь номер целиком в кратковременную память.

 

Этот хвост я где‑то видел

 

Разумеется, память свойственна не только людям. Любой, кто знаком с поведением животных, подтвердит, что у них тоже есть память – даже у золотых рыбок, хотя бытует миф, что они способны помнить что‑то не дольше трех секунд. Про это даже анекдоты есть: «Люди думают, что, если моей памяти хватает только на три секунды, меня невозможно накормить досыта… О, корм дают! Пора бы и подкрепиться!» Согласен, этот анекдот не из лучших.

Однако все, кто держит золотых рыбок, знают, что кое‑какие вещи они запоминают очень хорошо. Например, по условному сигналу они подплывают к определенному месту пруда или аквариума, где их обычно кормят, а по телевидению даже показывали, как золотые рыбки находят путь в лабиринте и запоминают его. Таким образом, трехсекундная память – это не более чем городская легенда. Возможно, люди привыкли увязывать память с интеллектом, хотя на самом деле между ними не очень много общего.

 

Память на века

 

Человеческий мозг – это, без сомнения, венец творения, и один из самых замечательных способов расширить его функции заключается в использовании письменности. С помощью письма мозг одного человека может общаться с мозгом другого, преодолевая барьеры пространства и времени. Так, например, мой мозг в данный момент общается с вашим посредством этой книги.

Прямая коммуникация ограничена временными рамками. Большинство животных и растений тоже общаются друг с другом, но только в момент непосредственного контакта. За исключением коммуникации, основанной на запахах, любые сообщения такого рода имеют сиюминутный характер и бесследно теряются. Но письменность позволяет устранить эти ограничения. Вы можете взять с полки книгу и прочитать слова, написанные кем‑то, живущим за тысячи километров от вас, а может быть, даже и тысячи лет назад. Вполне возможно, что с помощью имеющихся у вас книг вы больше общаетесь с уже умершими людьми, чем с живыми. В то же время вероятность того, что кто‑то из авторов живет с вами на одной улице, очень мала. Сейчас вы читаете слова, написанные несколько месяцев или лет назад (точнее, во вторник, 4 октября 2011 года, в 13:32 по Гринвичу).

Разумеется, сейчас у нас есть и другие возможности общения на расстоянии, кроме письма, но они не способны преодолеть время. То, что вы написали, останется и может быть прочитано через 10, через 100 и, может быть, даже через 1000 лет. А вот недавний звонок по телефону от моего биржевого брокера в Нью‑Йорке сотрется из памяти и исчезнет навсегда.

Письменность играет чрезвычайно важную роль в развитии технологического общества. Без нее не было бы науки – только мифы. Не имея возможности обращаться к прошлому опыту, мы вынуждены были бы каждый раз заново изобретать колесо. Часто можно услышать, что компьютеры убивают умение читать и писать. Зачем читать книгу, когда можно посмотреть видеоролик на Youtube? Однако, если бы не существовало письменности, то не было бы ни самих компьютеров, ни программ к ним, а подавляющая часть содержимого Интернета состоит все‑таки из написанных слов.

 

Письмо в картинках

 

Письменность в самом широком смысле слова расширяет возможности мозга. Она представляет собой способ взять информацию из мозга одного человека и сохранить ее в таком виде, чтобы ею мог где‑нибудь и когда‑нибудь воспользоваться мозг другого человека. Первоначально такая передача информации осуществлялась в форме изображений. Наскальные рисунки в пещерах, изображающие животных, людей и различные узоры, имеют возраст более 30 тысяч лет. И это не какая‑то абстрактная мазня. Эти рисунки предназначены для коммуникации. Конечно, такие «сообщения» ограничены в пространстве, их трудно изготавливать и интерпретировать, но никто не сомневается в их способности преодолевать время.

Потребовалось много лет, чтобы рисунки превратились в пиктограммы. В них все еще можно угадать знакомые образы, но они более стилизованы, единообразны и их проще рисовать. Пиктограмма могла уже обозначать не только конкретный предмет, но и некую концепцию. Не надо быть гением, чтобы расшифровать пиктографическое послание, в котором сначала изображен фрукт, лежащий на земле, затем пара рук, а потом тот же фрукт, лежащий в корзине.

Проблема с таким способом письма заключалась в том, что оно содержало слишком много символов. Требовалось упрощение имеющихся символов фруктов, рук и корзины, а также создание новых, с помощью которых можно было передать связь между этими объектами и направления действий типа «на» или «в». Таким образом, простые пиктограммы трансформировались в идеограммы, отражавшие уже некоторые абстрактные понятия.

Считается, что именно так выглядели этапы развития ранних форм письма. Примерно 6–9 тысяч лет назад люди уже использовали визуальные символы для передачи простых сообщений. Трудно сказать, когда именно зародился этот феномен, но самым ранним образцом письменности многие археологи считают тэртерийские таблички, найденные вблизи поселка Тэртерия в центральной части Румынии. На этих глиняных табличках размером всего в несколько сантиметров можно увидеть комбинации стилизованных рисунков, символов и линий. Возможно, они имели чисто декоративный характер, но ряд признаков заставляет думать, что в них содержится информация, предназначенная для передачи от одного человека другому.

 

Что вы знаете о мумиях?

 

Египетские иероглифы являются самой известной системой письменности, вышедшей на новый уровень. В них все еще использовались пиктограммы и идеограммы, но уже в значительно более формализованном виде. Новым было то, что эти символы могли обозначать не только отдельные слова, но и части слов. Хотя иероглифы являются самой известной и легко узнаваемой формой письменности Древнего Египта, они использовались лишь в особых случаях. Их было трудно изображать, и они не слишком подходили для повседневных нужд, например для ведения счетов. Поэтому параллельно с иероглифами развивалась и вторая система – иератическое письмо. Она тоже была основана на визуальных символах, но больше походила на современную скоропись.

Египтяне были не первыми, кто разработал настоящую письменность. До них этим искусством овладели шумеры, создавшие клинопись, в которой знаки наносились на мягкую глину остро заточенным концом палочки. Большая часть клинописных табличек содержит лишь различные подсчеты. Но значение их было куда шире. Они являлись средством расширения возможностей человеческого мозга. С их помощью можно было обмениваться информацией.

Примерно 4 тысячи лет назад письменность начала распространяться по миру. К этому времени относится создание китайской системы письма, в которой использовалось большое количество символов (около 5 тысяч), обозначавших как слова, так и отдельные их части. Наш алфавит прошел длинный и непростой путь, прежде чем приобрел нынешнюю привычную форму. Само слово «алфавит» имеет греческое происхождение (от «альфа» и «бета» – первых букв греческого алфавита), но очертания используемых нами символов в ходе истории сильно изменились.

 

От абджада до алфавита

 

Самым ранним из предшественников нашего алфавита было древнеханаанейское письмо. Собственно говоря, это был еще не полноценный алфавит, а так называемый абджад – консонантное письмо, в котором не было символов для гласных звуков. Гласные звуки либо подразумевались, либо обозначались специальными значками – точками или черточками. Эта форма письменности использовалась на Ближнем Востоке примерно 3500 лет назад и была затем позаимствована финикийцами. Позднее символы этого письма были адаптированы для греческого и арамейского алфавитов. Греческий алфавит считается первым настоящим алфавитом, в котором каждый согласный и гласный звук имеет особое обозначение. Он был разработан примерно 3 тысячи лет назад.

Латинские буквы были позаимствованы из греческого алфавита. Римская империя повсеместно распространяла свой язык и письменность. Латынь как язык общения даже пережила эту империю более чем на тысячу лет. Самый известный труд Исаака Ньютона «Математические начала натуральной философии» был написан в 1687 году на латинском языке, а его сочинение «Оптика», впервые опубликованное в 1704 году, изначально было написано по‑английски, а затем переведено на латынь для расширения круга читателей.

 

Заглавные буквы

 

Латинские прописные буквы были у римлян своего рода аналогом египетских иероглифов. Они использовались для того, чтобы высекать их в камне и писать важные прокламации. Для повседневного пользования существовал другой вид письма. Его называли римским курсивом, и очертания букв в нем представляли собой смесь между современными прописными и строчными буквами. Поначалу они имели большие различия по величине и положению в строке, но постепенно стандартизировались и стали больше походить на наши строчные буквы. Однако изначально прописные буквы и курсив считались двумя различными видами письма. Весь текст писался либо одним, либо другим типом букв. Со временем прописные буквы стали вставляться в текст, написанный строчными буквами, чтобы выделить какое‑то слово.

Правила использования прописных букв в тексте складывались в течение длительного времени. В английском языке, к примеру, был период, когда ими выделяли только первые слова больших разделов текста. Затем настало время, когда с прописных букв начали писать все имена существительные (как в современном немецком языке). Постепенно сложился современный компромиссный вариант. Кстати, старая привычка называть прописные и строчные буквы на клавиатуре компьютера знаками верхнего и нижнего регистра восходит еще к тем временам, когда типографский набор осуществлялся вручную. Тогда прописные литеры находились у наборщика в верхнем ящике, а строчные – в нижнем.

Сегодня мы можем в полной мере осознать значение письменности, которая позволяет использовать все преимущества нашего уникального мозга и расширять его возможности. Подумайте сами, какое значение имеет письменность. Вы можете воспользоваться плодами мудрости давно умерших людей. Для поддержания работоспособности своего тела вы можете в режиме онлайн заказать себе еду на дом хоть с другого конца земли. Чтобы не забыть что‑то важное, вы можете написать себе напоминание в календаре или компьютере. И это только то, что лежит на поверхности.

Все атрибуты сегодняшней жизни, отличающие вас от предков, живших 100 тысяч лет назад, не были бы изобретены, если бы не письменное слово, способствовавшее нашему развитию. Письменность необходима, чтобы иметь законы, науку и литературу. Разумеется, и до появления письменности были рассказчики, передававшие различные истории из уст в уста, но влияние письменного слова не идет с этим ни в какое сравнение. Устная речь способна на многое, но когда тема обсуждения становится слишком сложной, людям приходится браться за карандаш.

Слово, написанное на бумаге, обладает колоссальной магической силой, и мы хорошо это чувствуем. При посещении книжного магазина нас всегда охватывает какое‑то особое чувство. Держа в руках книгу, мы испытываем своего рода физическое удовлетворение. (Разумеется, нечто подобное мы ощущаем и тогда, когда пользуемся поисковыми интернет‑системами типа Google, но это совсем иной вид магии.) Я говорю все это не потому, что сам пишу книги. Когда письменное слово сочетается с практической активностью, люди обретают почти неограниченные возможности.

 

Вы человек?