Дядя Ральф и его биржевые советы

  

Следующий диалог служит доказательством того, что, даже если кто-то очень сильно привязан к своей истории, он все же может обрести свободу, если терпеливо пройдет через все исследование. Хотя, как отмечает Марти, это упражнение долгое время кажется «чисто интеллектуальным», оно может неожиданно обрести смысл при переходе на более глубокий уровень.

Я предпочитаю не ускорять процесс. Разум не совершит сдвиг в мышлении раньше, чем он сможет это сделать, а когда сдвиг произойдет, то это и будет правильное время — ни секундой позже или раньше. Люди подобны семенам, ожидающим, когда они прорастут, Мы не можем подтолкнуть наше понимание.

Для того чтобы извлечь пользу из этого диалога, вам совсем не обязательно понимать технические моменты, о которых говорит Марти: все, что вам нужно знать, — это то, что его акции то росли, то падали и что его эмоции двигались вместе с этим ростом и падением.

Марти: Я злюсь на моего дядю Ральфа за то, что он давал мне дурацкие советы по биржевому рынку, которые стоили мне всех моих денег.  Я задолжал ему, когда он поручился за меня, — я занимал деньги для покупки некоторых акций, а акции продолжали падать. И другие акции, приобретенные по его совету, его великодушному совету, потеряли 85 % стоимости за два года. И мой дядя всегда неосознанно соперничает со мной.

Кейти: Да.

Марти: Он всегда пытается доказать, что он лучше всех благодаря своему большому банковскому счету и что он состоятельный человек, которому не нужно ни у кого одалживать. Мне же пришлось брать в долг, когда одни акции падали, а другие росли, чтобы получить возможность вернуть ему все те деньги, которые он мне ссудил.

Кейти: Я понимаю.

Марти: И, таким образом, мой долг ему рос, а совсем недавно — все это продолжалось два с половиной года, как я только что сообразил, — когда и другие его акции покатились вниз, я в конце концов сказал ему: «Ты знаешь, Ральф, сейчас, когда те и другие акции рухнули, я потерял все свои деньги и часть твоих». И он мне на это ответил: «Послушай, ты, ублюдок, я говорил тебе, чтобы ты не брал в долг, а ты взял. Ты предал меня, ты пошел против меня, ты сделал то, ты сделал это.,» Я смог только несколько слов ввернуть, а именно: «Ральф, мне нужны были деньги, чтобы купить другие акции по твоему совету, а своих денег у меня не было». Но я не сказал, почему мне надо было их купить: таким образом я надеялся расплатиться с ним. Конечно, мне надо было заработать какие-то деньги, так что мой страх и жадность здесь тоже сыграли свою роль, Но…

Кейти: Дорогой мой, просто прочтите то, что вы написали, Важно, чтобы вы прочли то, что написали, а не рассказывали историю.

Марти: Хорошо, хорошо. Извините. Я хочу, чтобы дядя Ральф вытащил меня из этой ситуации „ чтобы он вернул мне шестьдесят тысяч долларов, с которыми я начал бизнес, и плюс еще тридцать пять тысяч, которые я должен сейчас. Я хочу также, чтобы он погасил задолженность по моей кредитной карте и взял на себя ответственность за неверную информацию и за то, что причинил финансовый ущерб мне и моей семье.

Кейти: Хорошо. Продолжайте читать,

Марти: Дядя Ральф должен заплатить мои долги и дать мне сто тысяч долларов. Он не должен требовать у меня свои деньги, потому что я не могу заплатить. Я нуждаюсь в том, чтобы дядя Ральф вытащил меня из финансовой ямы. Я нуждаюсь в том, чтобы он взял на себя ответственность и по крайней мере попытался разобраться вместе со мной, как полагается взрослым и ответственным людям, в том, что мы сделали. Ральф — требовательный, все контролирующий, пожалуй, даже мстительный человек, которого не столько интересует правда, сколько доказательства того, что он всегда прав и очень умен. Ну что, читать последнее?

Кейти: Да.

Марти: Я не хочу больше слушать его советы по биржевому рынку, снова быть его должником и терпеть его мелочный, злобный, дурацкий бред.

Кейти: Да. Прекрасно. Отличная работа. Хорошо, дорогой, не могли бы вы прочитать первое утверждение именно так, как вы его записали?

Марти: Ладно, Я злюсь на дядю Ральфа за то, что он давал мне дурацкие советы по биржевому рынку, которые стоили мне всех моих денег и части его денег, и за то, что он угрожает мне… Ох, я не могу прочитать то, что я написал.

Кейти: Хорошо, давайте остановимся здесь. Он давал вам советы?

Марти: Угу.

Кейти: Хорошо. Если я предложу вам взять эту чашку, то вы не обязаны ее брать. Вам решать, взять ее или нет. И здесь нет правильного или неправильного. «Дяди не должны давать племянникам советы по биржевому рынку» — это правда? Какова реальность? Они это делают?

Марти: Ну, он хотел, чтобы я заработал деньги, и поэтому давал мне советы.

Кейти: Так какова же реальность? Он вам их давал.

Марти: Он мне их давал, а я их принимал и во всем им следовал. И оказался в дерьме.

Кейти: Мы все знаем заранее, что советы по биржевому рынку — вещь рискованная, но это знание не удерживает нас от следования им. И осознание того, что мы сделали, будь это в два часа ночи или в два часа дня, бывает ужасным. Некоторые из нас кончают тем, что выбрасываются из окна. Итак, «Дяди не должны давать племянникам дурацкие советы» — это правда?

Марти: Да, верно. Это правда!

Кейти: А какова реальность этого? Они делают это?

Марти: Да, мой дядя давал мне дурацкие советы, и он не хочет признавать, что это были дурацкие советы.

Кейти: Хорошо. «Предполагается, что дяди должны признавать свои ошибки» — это правда?

Марти: Да, черт побери! Дяди должны признавать свои ошибки.

Кейти: А какова реальность этого? Что говорит ваш опыт?

Марти: Он свалил всю вину на меня, и это…

Кейти: Итак, ваш опыт говорит, что дяди не признают своих ошибок.

Марти: Вот именно.

Кейти: Так это правда, что дяди должны признавать

свои ошибки?

Марти: Я полагаю, что все люди должны признавать свои ошибки.

Кейти: О, хорошо! А какова реальность? Они всегда это делают? Правда ли, что дяди должны признавать свои ошибки?

Марти: Да.

Кейти: А какова реальность?

Марти: Он этого не делает.

Кейти: Он этого не делает. Тогда я вас спрашиваю, на какой планете это должно происходить? Это правда, что люди должны признавать свои ошибки? Нет. До тех пор, пока они этого не делают. Меня не интересует мораль в данном случае. Меня интересует простая правда.

Марти: Но позвольте мне сказать, что я действительно стараюсь признавать свои ошибки. И более того, я признаю их своими действиями — тем, что я отослал ему все свои деньги и ценные бумаги.

Кейти: Вы признаете. Я живу так же, как и вы.

Марти: Надеюсь, что нет.

Кейти: Я нравлюсь себе, когда принимаю ответственность за свои действия. Но «Люди должны признавать свои ошибки» — это правда? Нет. Как мы узнаём, что люди не должны признавать свои ошибки?

Марти: Потому что они этого не делают.

Кейти: Они этого не делают. Это так просто, мой дорогой, что мы не замечали этого тысячи лет. Это правда, и именно она сделала меня свободной. Если вы спорите с ней, вы проигрываете. Я люблю реальность не потому, что я очень одухотворенная, а потому, что, когда я с ней спорю, потеря происходит внутри меня. Я теряю контакт с тем внутренним пространством, которое является моим домом. Как вы реагируете, когда думаете, что ваш дядя должен признавать свои ошибки, а он этого не делает?

Марти: Я чувствую себя жертвой.

Кейти: Что еще? Как это ощущается внутри?

Марти: Я испытываю боль, печаль, гнев, страх…

Кейти: Отделенность?

Марти: Да, все негативное.

Кейти: Вы переживаете все это нагромождение чувств потому, что внутри вы держитесь за ложь. Это не правда, что ваш дядя должен признавать свои ошибки. Это ложь. Мир веками проповедовал эту ложь, и если вы устали от боли, то настало время увидеть правду. Итак, это неправда, что люди должны признавать свои ошибки. Это трудный момент для некоторых из нас, но я приглашаю вас двигаться именно в этом направлении. Работа требует абсолютной, открытой, незамутненной честности. Всего лишь. И готовности слышать правду. «Для вас было бы гораздо лучше, если бы он признал свою ошибку и вернул вам деньги. Ваше высочайшее духовное предназначение, ваша величайшая свобода осуществились бы, если бы он признал свою ошибку и вернул вам деньги» — можете ли вы быть абсолютно уверены, что это правда?

Марти: Что, в этом заключается мое высочайшее духовное предназначение?

 Кейти: Да.

Марти: Гм-м…

Кейти: Просто «да» или «нет». Можете ли вы быть абсолютно уверены, что это правда?

Марти; Я не знаю.

Кейти: И я так считаю. Я не знаю, правда ли это.

Марти: Хорошо, давайте так это представим… Я мог бы сказать «да», и тогда чувствовал бы, что это справедливо, но я не уверен, что справедливость — то же самое, что и душевный покой.

Кейти: Я согласна: справедливость — это не то же самое, что и душевный покой. Меня не интересует справедливость. Меня интересует ваша свобода, та правда внутри вас, которая может сделать вас свободным. Это — главная справедливость.

Марти: Да, я знаю, Я говорю о божественной справедливости. Я говорю о том, что правильным было бы нам сесть вместе, как подобает двум взрослым мужчинам, и разобраться что к чему… Я ведь тоже делал ошибки.

Кейти: «Он должен сесть рядом с вами» — это правда?

Марти: Да, несомненно, правда.

Кейти: А какова реальность?

Марти: Он этого не делает.

Кейти: Он этого не делает, Этого не происходит.

Марти: Верно.

Кейти: И как же вы реагируете, когда думаете, что он должен сесть вместе с вами, как подобает двум взрослым мужчинам, а он этого не делает?

Марти: Ну, я чувствую себя обиженным, чувствую себя правым и чувствую себя дерьмом.

Кейти: Да, гаков результат. Таким образом, вам причиняет боль не то, что он не садится рядом с вами, а то, что вы считаете, что он…

Марти: Что он должен.

Кейти: Что он должен, Итак, задержитесь на этом на минуту. Посмотрите, сможете ли вы уловить это.

Кем бы вы были без этой истории о том, что он должен сесть вместе с вами как взрослый человек или что он должен признать свою ошибку и извиниться? Кем бы вы были без этой истории? Я не прошу вас отбросить вашу историю. Я просто спрашиваю, кем бы вы были в своей повседневной жизни без этой истории?

Марти: Я знаю, что я был бы свободен от каких-либо ожиданий в отношении него.

Кейти: Да.

Марти: Что, как я подозреваю, сделало бы меня более цельным внутренне,

Кейти: Да.

Марти: Но, вы знаете, я…

Кейти: Заметьте, что когда вы говорите «но», вы готовы вернуться к своей истории. Просто оставайтесь с этим.

Марти (после паузы): Я действительно не знаю, как это должно чувствоваться.

Кейти: Это правильно, дорогой мой, Мы настолько привыкли держаться за ложь относительно того, что происходит в действительности, что не умеем жить свободно. И некоторые из нас учатся этому, потому что боль чересчур велика, чтобы не учиться. Что касается меня, то когда я не держусь за какую- нибудь историю, я просыпаюсь, чищу зубы, завтракаю, весь день делаю то, что я делаю, прихожу сюда и делаю все то же самое, но без стресса — без ада,

Марти: Звучит замечательно, И вы знаете, каким бы мимолетным это не было, но я тоже попробовал вкус свободы, так что я знаю, что это такое, и, несомненно, хотел бы так жить. Вот почему я здесь.

Кейти: Итак, прочтите эту часть еще раз.

Марти: Хорошо, первую часть. Теперь я могу читать то, что я написал. Я злюсь на моего дядю Ральфа, за то, что он давал мне дурацкие советы по биржевому рынку, которые стоили мне всех моих денег.

Кейти: Таким образом, мы теперь переходим к тому, что называется разворотом. Работа состоит в том, чтобы осудить своего ближнего, записать это, задать четыре вопроса и сделать разворот. Это все. Простой набор. Так что мы сейчас собираемся развернуть ваше утверждение «Я сердит на самого себя…»

Марти: Я злюсь на самого себя…

Кейти: «За то, что принял…» Он давал, вы принимали.

Марти: За то, что принял его биржевые советы и поверил им.

Кейти: Да, примерно так. Продолжайте, это совсем просто. Теперь прочтите еще раз и прочтите так, как вы это написали. «Я злюсь на самого себя…»

Марти: Я злюсь на самого себя зато, что давал себе…

Кейти: Да, мой дорогой.

Марти: О! Я злюсь на самого себя зато, что давал себе дурацкие советы по биржевому рынку, которые стоили мне всех моих денег?

Кейти: Да, вы давали их самому себе.

Марти: Понимаю. Я давал советы себе, принимая их от него.

Кейти: Вот именно. Он не мог бы дать их вам, если бы вы их не приняли. Вы поверили в свой собственный миф. Я думаю, что вы понимаете это.

Марти: Такую пилюлю трудно проглотить.

Кейти: Да, но есть пилюля, которую проглотить еще труднее, и это то, как вы жили, как вы отдавали себя на милость других людей.

Марти: Да. Это действительно не очень приятно.

Кейти: Давайте посмотрим на следующее утверждение.

Марти: Я хочу, чтобы дядя Ральф вытащил меня.

Кейти: Хорошо. Итак «Дядя Ральф должен вытащить вас» — это правда?

Марти: Да. если он порядочный человек. Да.

Кейти: Почему же? Чьи деньги вы вкладывали?

Марти: Частично свои, частично его.

Кейти: Хорошо, ваши и его, но давайте посмотрим на ваши деньги. Вы вкладывали их в акции по советам, которые дали себе после того, как услышали их от дяди.

Марти: Верно.

Кейти: И он должен вытаскивать вас.

Марти: Ну, если вы подаете это подобным образом… нет.

Кейти: Хорошо, Итак, какое отношение имеет ко всему этому ваш дядя, кроме того, что он поделился с вами тем, что считал в то время правильным?

Марти: Никакого,

Кейти: Совершенно верно. Никакого.

Марти: Но дело в том, что в данный момент это очень напрягает меня. Это все в моей голове. Я по-прежнему испытываю гнев.

Кейти: Просто оставайтесь в процессе. Сейчас вам кажется, что это напрягает вас, так и должно быть. Как вы реагируете, когда считаете, что он должен вытащить вас? Или что, если бы он вытащил вас, это было бы для вас величайшим духовным благом?

Марти: Я испытываю тревогу и ужас и массу других неприятных чувств.

Кейти: И вы фокусируетесь на этом, вместо того чтобы вытаскивать себя.

Марти: Верно.

Кейти: Вы просто фокусируетесь на мысли, что он должен был сделать это, и объясняете себе, почему вы правы. Вы никогда не добъетесь успеха, потому что вы не можете добиться успеха таким образом. Правда состоит в том, что он не должен вас вытаскивать. Не он вкладывал ваши деньги. Это делали вы.

Марти: Верно.

Кейти: Но, переводя фокус на него, а не на то, чтобы узнать правду, вы не даете себе понять, а следовательно, и осуществить то, что является для вас честным, а именно — вытащить себя самому. Вы знаете, нет ничего приятнее, чем самому себя вытаскивать. Кто вверг вас в это? Вы сами. Чье это дело — вытащить вас после того, как ваш дядя сказал, что не будет этого делать? Ваше. Если дядя Ральф сделает это, вы можете никогда не узнать, что способны сделать это самостоятельно.

Марти: Это правда.

Кейти: И потом, когда дядя Ральф говорит «нет», вы негодуете и продолжаете фокусироваться на нем. Вы не вытаскиваете себя сами, потому что находитесь не в том состоянии, когда вы способны понять, что можете это сделать, И вы умираете, восклицая: «Это несправедливо! За что мне достался такой бессердечный дядя?»

Марти: Я согласен с вами. Это правда.

Кейти; Тогда приведите мне вескую причину цепляться за миф о том, что он должен вытащить вас, когда правда заключается в том, что он не должен.

Марти: Для него это было бы немногим больше, чем потратить деньги на ланч,

Кейти: Это хорошая причина! В свое время я поняла, что существует только три типа дел во Вселенной — мои, ваши и Бога. Если вы не пользуетесь словом Бог, замените его словом природа или реальность.  Так что это тест на понимание. Его деньги — это чье дело?

Марти: Его дело.

Кейти: Вот именно.

Марти: А я делаю это своим делом. И это то, что причиняет мне боль,

Кейти: Да. И вот что я заметила. Когда я мысленно вхожу в ваши дела, я начинаю испытывать стресс внутри себя. Врачи называюттакое состояние язвой, гипертонией, раком и тому подобным. А затем ум фиксируется на этом и создает целую систему для того, чтобы удержать первичную ложь. Дайте возможность вашим чувствам сказать вам, где начинается эта первичная ложь. Затем проведите исследование. Иначе вы потеряетесь в чувствах и историях, которые приводят ко лжи, и все, что вы при этом будете знать, — это то, что вы страдаете и ваш ум не перестает метаться. А если вы проведете исследование, то уловите первичную ложь, наблюдая за своими чувствами. И вы сможете успокоить свой ум, изложив историю, к которой вы привязаны, на бумаге. Тогда часть вашего ума, испытывающего стресс, будет остановлена, даже если мысли будут все еще звучать у вас в голове. Теперь подвергните свои утверждения исследованию, задайте четыре вопроса и сделайте разворот. Вот и все. Вы — тот человек, который освободит вас, не ваш дядя. Вытащите себя сами, если не собираетесь ждать, чтобы вас вытащили другие, — вы это поняли?

Марти: Я согласен со всем, что вы сказали. Вы попали в точку. Как раз в это время я не ощущал своей способности самому себя вытащить.

Кейти: Хорошо, в этой стране мы имеем такую вещь, как банкротство, Если я загоняю себя в это, то я себя и вытаскиваю. И если я заявляю о банкротстве, я в конечном счете выплачиваю все свои долги, потому что таким образом жизнь предоставляет мне свободу, которую я ищу. Меня не беспокоит, если я выплачиваю десять центов в месяц. Я действую как порядочный человек не потому, что я такая духовная, а потому, что, если я этого не делаю, это причиняет мне боль. Все просто.

Марти: Да, в этом есть смысл, я согласен.

Кейти: Люди думают: «Когда я заработаю кучу денег, я буду счастлив». А я говорю: давайте отбросим первую часть и будем счастливы прямо сейчас, Вы сами вовлекли себя в это. Ваш дядя не имеет к этому никакого отношения.

Марти: Я согласен с вами. Я осознаю, что он не делал этого. Я это сделал, и в каком-то смысле в этом есть что-то будоражащее, но вместе с тем хочется сказать: «Вот дерьмо!»

Кейти: Да, добро пожаловать в реальность. Когда мы начинаем жить в реальности и видим еетакой, какая она есть без наших старых историй, — это потрясающе. Посмотрите минутку на это без вашей истории. Это все реальность. Бог. Я называю ее Богом, потому что она властвует над всем, она всегда то, что она есть. А миф о дядиной ответственности будет препятствовать осознанию этого. Это так просто. Хорошо, такчьим же делом являются деньги вашего дяди?

Марти: Его.

Кейти: И чье дело, что он делает со своими деньгами?

Марти: Его.

Кейти: Мне это нравится!

Марти: Теперь мне ясны эти два момента. Раньше я этого не понимал. Я действительно думал, что это мое дело.

Кейти: И вы написали завещание в его пользу?

Марти: Угу.

Кейти: Хорошо. Чьи это теперь деньги?

Марти: Его.

Кейти: А чье это дело, как он поступает со своими деньгами?

Марти: Его.

Кейти: Вам нравится это? Жизнь так проста, когда мы возвращаемся к своим собственным делам.

Мартит Я сейчас неловко себя чувствую из-за этого.

Кейти: Дорогой, когда мы осознаем нечто основополагающее, мы иногда бываем похожи на новорожденного жеребенка. Сначала наши ноги просто не слушаются. Мы шатаемся и вынуждены сесть. Я предлагаю вам по окончании этой сессии куда- нибудь пойти и посидеть какое-то время в тишине с тем, что вы осознали. Это очень много. Давайте рассмотрим следующее утверждение.

Марти: Хорошо. Дядя Ральф должен заплатить мои долги и дать мне сто тысяч долларов.

Кейти: Замечательно! Мне нравится это! Теперь сделайте разворот.

Марти: Я должен заплатить свои долги и дать себе сто тысяч долларов.

Кейти: Это прекрасно I И если ваш ум не занят его делами, вы будете поражены пространством, которое открывается перед вами, силой, которая становится доступной для решения ваших проблем. Это… это невозможно выразить. Это просто невозможно описать словами. Но именно правда освобождает нас для того, чтобы действовать ясно и с любовью, и это вдохновляет. Хорошо, давайте сделаем еще один разворот. «Я…»

Марти: Я должен заплатить свои долги и дать себе сто тысяч долларов.

Кейти: «…идать моему дяде сто тысяч долларов». (Марти и аудитория смеются.)

Марти: О Боже!

Кейти: Это как раз то, что вы ему должны.

Марти: Я должен заплатить свои долги… Вы знаете, я возможно, должен ему еще сто тысяч.

Кейти: Да, именно это.

Марти: Я должен заплатить свои долги и дать моему дяде сто тысяч долларов. Ух ты!

Кейти: Да. Для вашей собственной пользы. Даже если у этого человека миллиарды долларов — это не имеет значения. Это для вашей пользы.

Марти: Я согласен. Я абсолютно с этим согласен.

Кейти: Да. Итак, «Он должен дать вам сто тысяч долларов» — за что?

Марти: Ну, это оправдало бы два с половиной года моей активности.

Кейти: И вы тогда были бы счастливы?

Марти: Да нет.

Кейти: Как вы реагируете, когда верите в то, что он должен дать вам сто тысяч?

Марти: Мне тяжело.

Кейти: Да. Кем вы были бы без этой мысли?

Марти: Свободным человеком.

Кейти: Давайте посмотрим на следующее утверждение.

Марти (смеясь): Я нуждаюсь в том, чтобы дядя Ральф вытащил мою задницу из финансовой ямы. Это звучит истерично!

Кейти: Хорошо, теперь разверните это.

Марти: Я нуждаюсь в том, чтобы я вытащил свою задницу из финансовой ямы.

Кейти: Вы чувствуете, что начали расставаться со своими страданиями? Люди лгут на смертном одре, в возрасте девяноста лет, говоря: «Во всем этом виноват мой дядя». Мы не должны больше этого делать. Именно это предлагается здесь. Осудите своего дядю, запишите это, задайте четыре вопроса, сделайте разворот. А затем пошлите ему письмо с бла-

годарноетью. Откуда бы мы могли узнать, что для вас высшее благо в том, что ваш дядя вас не вытащит? Он вас не вытащил. Вы получили величайший подарок, и когда вы соприкоснулись с правдой, этот подарок стал видимым и доступным. И вы завершаете как маленький мальчик — обновленным.

Марти: Я хотел бы этого.

Кейти: Я очень ценю ваше мужество. Было бы замечательно, если бы вы ему позвонили и рассказали своим собственным языком об этих разворотах.  Например, вы могли бы сказать: «Дядя Ральф, каждый раз, когда я тебе звонил, я чего-то от тебя хотел. Я хочу, чтобы ты знал, что я это понимаю. Я разобрался с этим. И я никоим образом не жду, чтобы ты меня вытащил. Я понял, что твои деньги — это твои деньги, и что я должен тебе, и что я работаю над этим, и что если у тебя есть какие-то предложения, то я открыт для них. И я искренне сожалею о том, что я сделал», И когда он скажет, что у него есть какие-то замечательные советы по биржевому рынку, вы поблагодарите его и примете собственное решение, И не будете обвинять его, если воспользуетесь ими и потеряете деньги. Вы сами дали себе эти советы.

Марти: Да. Фактически, я сам просил его дать советы, потому что у меня появились кое-какие деньги, а у него их было много, поэтому я хотел узнать, что, по его мнению, мне следует с ними делать.

Кейти: Самый замечательный биржевой рынок, в который вы можете делать вложения, — это вы сами. Открыть для себя эту истину — лучше, чем найти золотую жилу.

Марти: Эта идея о том, чтобы позвонить моему дяде, насколько я ее понял, представляется мне ужасно страшной.

Кейти: Конечно, ведь вам придется быть неправым, а он будет прав.

Марти: И я даже не знаю, выслушает ли он меня,

Кейти: Да, вы не знаете. Хорошо, давайте рассмотрим следующее утверждение.

Марти: Я не хочу больше слушать его советы по биржевому рынку, снова быть его должником и терпеть его мелочный, злобный, дурацкий бред.

Кейти: Вы можете делать это опять, хотя бы только в уме. Какой-то остаток этой истории в вас мог сохраниться. И я могу вам сказать, что, когда вы избавитесь от одной проблемы, все остальные рухнут как косточки домино, потому что идеи, с которыми мы работаем, — это теории, которые никогда не исследовались. Эти идеи могут появляться снова, но хорошей новостью является то, что вы знаете, как с ними поступать. Возможно, вы опять будете ждать чего-то от своего дяди, и это может причинять вам боль, если будет идти вразрез с вашей честностью.

Марти: Это правда. Это действительно правда. Это трудно признать, но это правда.

Кейти: Да, но легче признать это, чем не признавать.

Марти: Да… я не знаю… я не знаю, нахожусь ли я все еще там, но…

Кейти; Вы можете еще раз проиграть этот сценарий в уме, и если осталось что-то, за что вы держитесь, если что-то причиняет вам боль, это погрузит вас опять в Работу Итак, прочтите еще раз то, что вы написали, но говоря: «Я хочу…»

Марти: Хорошо. Я хочу слушать его советы по биржевому рынку и быть его должником? (Пауза.) Я подозреваю, что да. Я хочу слушать его советы по биржевому рынку, быть его должником и терпеть его мелочный, злобный бред.

Кейти: Да, потому что, когда это вызывает у вас боль, это вернет вас назад к Работе, если вы захотите обрести свободу. Теперь «Я жажду…»

Марти: Я жажду… Подождите минутку… я запутался.

Кейти: Просто сделайте это. Просто доверьтесь процессу. «Я жажду…»

Марти: Хорошо. Я жажду слушать его советы по биржевому рынку, быть его должником и терпеть его мелочный, злобный бред?

Кейти: Да. Потому что вы, возможно, будете снова проигрывать этот сценарий.

Марти: Непохоже, потому что я не думаю, что он когда- нибудь опять даст мне совет, и я не думаю, что у меня когда-нибудь снова будут деньги, чтобы играть на бирже. Да в любом случае я и не хочу.

Кейти: Вы можете проиграть этот сценарий посреди ночи, проснувшись в холодном поту,

Марти: О!

Кейти: Так часто бывает.

Марти: Верно,

Кейти: И вы можете просто взять блокнот и карандаш, снова осудить своего дядю и таким образом очиститься. Все идеи, которые когда-либо существовали, присутствуют в вас. Они не являются личностными. И через тысячи лет мысли в каждом из нас все также ожидают, что мы наконец встретим их с дружелюбием и пониманием, вместо того чтобы спасаться от них лекарствами и сексом, убегать и прятаться от них или спорить с ними, не зная, как еще на них реагировать. Когда мысли появляются, просто честно встретьте их. «Он мне должен» — это правда? Можете ли вы абсолютно точно знать, что это правда? Как вы реагируете, когда думаете об этом? Спросите себя. И кем бы вы были без этой мысли? У вас был бы дядя, которого вы любите, и вы бы несли ответственность за самого себя, Пока вы не полюбите его без всяких условий, ваша Работа  не будет сделана. А сейчас закройте глаза и посмотрите на своего дядю, который пытается вам помочь. Посмотрите на этого человека без вашей истории.

Марти: Хотите узнать о моих переживаниях?

Кейти: Да.

Марти: Я до сих пор чувствую боль от его словесных оскорблений,

Кейти: Хорошо. Словесные оскорбления — разверните  это. «Я чувствую боль…»

Марти: Я до сих пор чувствую боль от моих словесных оскорблений,

Кейти: В его адрес, в ваших мыслях,

Марти: Я до сих пор чувствую боль от моих словесных оскорблений в его адрес в своих мыслях?

Кейти: Да.

Марти: Может быть, кто-то здесь понимает это? Я — нет.

Кейти: Приведите пример его словесных оскорблений.

Марти: «Марти, ты ни в чем не разбираешься, Я советовал тебе поступать определенным образом, а ты действовал по-своему…»

Кейти: Хорошо, давайте остановимся здесь. Может ли быть так, что он прав, а вы просто не хотите слышать его слов? Это не словесное оскорбление. Очень часто мы называем «словесным оскорблением» ту правду о нас, которую мы не хотим слышать. То есть мы думаем, что не хотим ее слышать. Глубоко внутри себя мы жаждем правды.

Марти: Хорошо. Я это понимаю. Это действительно так.

Кейти: Не существует такой вещи, как словесное оскорбление. Просто кто-то говорит мне правду, а я не хочу ее слышать. Если бы я действительно могла услышать своего обвинителя, то я обрела бы свободу. «Я», с которым вы себя идентифицируете, не хочет быть раскрытым, потому что это означает смерть для него. Когда мне кто-то говорит, что я солгала, я просто обращаюсь внутрь себя, чтобы посмотреть, правда ли это. Если я не нахожу этого в ситуации, о которой идет речь, я могу найти это в какой-то другой ситуации, возможно, двадцатилетней давности. И тогда я могу сказать: «Дорогой, я лгунья. Я признаю, что ты был прав относительно меня». Мы находим это сообща. Другие знают, что я лгунья, и теперь я тоже это знаю. Это объединяет и связывает нас. Мы соглашаемся друг с другом. От других я узнаю фрагменты того, чем я являюсь. Это начало любви к себе.

Марти: Это верно. О Боже, я никогда этого не понимал!

Кейти: Если ваш дядя говорит что-то ранящее вас, то таким образом он просто открывает вам то, на что вы не хотели смотреть. Этот человек — Буада. (Аудитория смеется, и Марти смеется вместе со всеми.) Люди, находящиеся рядом с нами, дают все, что нам нужно для того, чтобы мы могли осознать себя и освободиться от лжи. Ваш дядя точно знает, что нужно сказать, потому что он — это вы, возвращающий вас обратно к самому себе. Но вы говорите: «Уходи, я не желаю это слышать». И вы по большей части говорите это мысленно. Поскольку вы думаете, что если будете честны с ним, то не получите от него денег. Или его симпатии и признания.

Марти: Я никогда не получал от него признания,

Кейти: Хорошо! Мне нравится этот парень. (Марти и аудитория смеются.) Он оставляет это вам, чтобы вы работали над этим, а сам просто остается при своей правде.

Марти: Если бы вы с ним встретились, не думаю, что вы сочли бы его возвышенным существом.

Кейти: Что мне известно, так это то, что он знает о вас некоторые вещи, которые вы пока еще не хотите знать. И правда заключается в том, что он может привести вас к тем вещам, на которые вы действительно захотите посмотреть. Если вы пойдете к другу и пожалуетесь ему: «Ох, мой дядя так плохо со мной обошелся», то ваш друг скажет: «Бедняга, это просто позор». А я говорю: ищите врагов. Они не будут проявлять к вам симпатию, Вы ищете у друзей прибежища, поскольку рассчитываете на то, что они согласятся с вашей историей. Но когда вы идете к врагам, то они прямо говорят вам все, что вы хотите знать, хотя вам может казаться, что вы этого знать не хотите. Ваш дядя может дать вам бесценный материал, если вы действительно хотите знать правду.

Марти: Вы хотите сказать, что все, от чего я защищаюсь, является правдой, которую я не хочу признавать? Черт побери! Неудивительно, что я видел в моем дяде врага. Это потрясающе!

Кейти: Дяди никогда не были проблемой и никогда ею не будут. Проблемой являются ваши неисследованные мысли о своем дяде. И по мере того, как вы исследуете их, вы становитесь свободным. Ваш дядя — это, в сущности, Бог в образе дяди. Он дает вам все, что необходимо для вашей свободы.