XXIV. В конце сорокалетнего странствования

 

Ежегодно в канун девятого Аба, во все время пребывания народа в пустыне, Моисей объявлял по всему стану Израилеву:

– Выходите копать могилы! Выходите копать могилы!

Каждый израильтянин, выкопав себе могилу, ложился в нее на ночь. По утрам выходил глашатай, провозглашавший:

– Живые, отделитесь от мертвых!

В живых оказалось каждый раз меньше на пятнадцать тысяч человек. Так продолжалось до тех пор, пока умерших не насчитывалось шестьсот тысяч душ[33]. В последний, сороковой год, из могил встали все до единого. – «Не произошла ли ошибка в счете дней?» – подумали они и легли в могилы также и на следующую ночь, но и на этот раз ни одного мертвого не оказалось, тем не менее, они повторили тоже самое и в ночь на одиннадцатое, и так еженощно, до пятнадцатого Аба. Когда же и на утро последнего дня встали все живыми, народ понял, что эта тяжелая кара Господня прекратилась навсегда, и этот день сделали праздником.

Этим объясняется сказанное мудрецами нашими: «Не было у израильтян высших праздников, чем пятнадцатое Аба и Иом‑Кипур». (Иеруш. Таан. Шох‑Т.)

 

Сорок лет водил Господь израильтян по пустыне прежде чем ввести их в землю Ханаанскую; ибо сказал Господь: «Если Я прямым путем приведу их в Ханаан, займется каждый из них полем и виноградником своим и совершенно забросят Учение Мое. Надо, чтобы сначала дух Истины Господней глубоко внедрился в душе их».

Сорокалетнее кочевание являлось необходимым еще по другой причине. Проведав о том, куда именно направляются израильтяне, и полагая, что они пойдут кратчайшим путем, хананеяне поторопились собственными руками опустошить страну: сожгли посев, выкорчили деревья, вырубили насаждения, разрушили постройки и засорили источники. За сорок лет страна успела снова обстроиться и принять прежний цветущий вид свой, став той Землей Обетованной, которую Господь обещал Аврааму отдать народу Израильскому. (Танх.)

 

«Когда придете в землю, которую Господь Бог дает вам, и посадите какое‑либо плодовое дерево».

Подобно курице, которая, пока птенцы ее малы и слабы, подбирает их под крыло свое, телом своим греет их, роется в земле, ища корма для них, Моисей нес все заботы о народе в продолжении сорока лет пребывания его в пустыне: небесная манна, чудесный колодезь, прилет перепелов – все было готово для них.

 

Облака Славы Господней окружали их; Столп Облачный путеводно шел впереди них. Когда же им пришло время поселиться в земле своей, Моисей, в предупреждение им, и сказал:

– Отныне пусть каждый из вас возьмет полольник и сам приготовит место для посевов и посадок. (Ваик. – Р., 25)

 

XXV. Дар ясновидения

 

«И не было более у Израиля пророка такого, как Моисей».

 

Всем прочим пророкам видения являлись в теневых очертаниях; перед Моисеем же видения возникали в светящихся, отчетливых образах. О первых сказано: «Через пророков проявляю Я подобие Мое»; о Моисее: «Явно, а не в гаданиях образ Господа он видит».

Пятьдесят ворот ведут в сокровищницу Разума, и все, за исключением одних, стали доступными для Моисея на Синае, – как сказано: «Немногим Ты умалил его перед Всеведущим».

«И возьму от Духа, который на тебе, и возложу на них» (на старейшин).

 

Ошибочно было бы думать, что от этого пророческий дар Моисея сколько‑нибудь умалился. Моисей в то время был подобен светильнику, от которого зажигают другие светильники и свет которого от этого нисколько не уменьшается. (Иеб., 49; Нед., 38; Танх. – Гак.)

 

XXVI. Елдад и Медад

 

«Двое из мужей оставались в стане».

 

Существует такое объяснение:

Когда Господь сказал Моисею: «Собери Мне семьдесят мужей из старейшин Израилевых», стал Моисей размышлять: «Как сделать это? Выберу от каждого колена по шести человек, окажется двое лишних; выберу по пяти от колена, не будет доставать десяти; выбрать от одних колен по шести и от других по пяти, я поселю зависть между теми и другими коленами». Что же Моисей сделал? Выбрал от каждого колена по шести человек, взял семьдесят две записки, на семидесяти написал слово «старейшина», а две оставил пустыми. Смешав вместе все семьдесят две записки, положил их в урну и сказал: «Подходите и вынимайте жребий». Тому, кто вынул записку с надписью «старейшина», Моисей говорил: «Небо давно освятило тебя»; тому же, кем вынута была пустая записка, говорил: «Господь не пожелал тебя, что же я могу сделать для тебя?»

Раби Симеон говорил:

«Оставались в стане» означает: не выходили из шатров своих. Когда Господь повелел Моисею выбрать семьдесят человек в старейшины, Елдад и Медад сказали: «Недостойны мы такого почета». Тогда сказал Господь: «За то, что вы сами умалили достоинство свое, я прибавлю славы славе вашей». Сказалось же это в том, что прочие пророки временно только проявили дар свой, а Елдад и Медад не переставали пророчествовать. Они же и прорицали: «Моисей умрет, а израильтян в Обетованную Землю введет Иегошуа». (Санг., 17)

 

XXVII. Моисей и Иегошуа

 

«Да поставит Господь, Бог духов для всякой плоти, человека над обществом этим».

 

Сознавая, что сыновья его не достойны стать после него вождями народными, облачился Учитель наш Моисей и стал с молитвой на устах перед Господом:

– Владыка мира! – взывал Моисей, – поведай мне, кому народом предводительствовать? Да поставит Господь, Бог духов, такого вождя, который мог бы управлять «всякой плотью», ибо, Владыка, Тебе ведомо, как различно направление мыслей каждого из них, и я, перед вечной разлукой с ними, молю Тебя, если угодно Тебе поставить над ними вождя, поставь такого человека, который терпеливо руководил бы ими, сообразуясь с особенностями каждого из них.

И Господь сказал Моисею: «Возьми себе Иегошую, сына Навина».

Посвящая Иегошую в вожди над народом, Моисей говорил ему:

– Поручая тебе народ этот, я вверяю тебе не козлищ, но козлят, не овец, но агнцев. «Иди по следам стад и паси козлят твоих подле шатров пастушеских». (Танх. – Гак.; Аб. д. Нат., 17)

«И дай ему от славы твоей», – от славы, но не всю славу. Старики того поколения говаривали: «Лик Моисея подобен солнцу; лик Иегошуи – что лик луны. Горе и стыд нам, что мы дожили до этого!»… (Б. – Б., 75)

 

XXVIII. Кончина Моисея

 

«И сказал Господь Моисею: вот, приблизились дни твои к смерти».

 

Про это и гласит сказанное: «хотя бы и возросло до небес величие его, и голова его касалась облаков – погибнет и он, и видевшие его будут говорить: где он?»

О чем говорится в этом стихе, если не о смертном часе? Даже имей человек крылья и летай подобно птице в небе, придет смертный час, сломаются крылья, и он упадет на землю.

«Хотя бы возросло до небес величие его». Моисеем это достигнуто было: он всходил на небо, облака попирал ногами. Ангелам Служения уподоблялся, с Господом говорил лицом к лицу и Тору из рук Господних восприял, а пробил час его, Господь сказал ему: «Приблизились дни твои к смерти!»

Видя, что приговор над ним скреплен печатью Всевышнего, очертил вокруг себя Моисей тесный круг и, стоя в середине его, воззвал к Господу, говоря:

– Владыка мира! Я не тронусь отсюда, пока ты не отменишь приговора Твоего!

Возложил на себя Моисей вретище и облекся во вретище, в пепле вывалянное, и дотоле возносил моления и мольбы свои к Господу, пока небо и земля, и весь строй мироздания не пошатнулись при мысли: «не пришло ли Господу желание мир заново перестроить?

– Нет, – прозвучал Глас Небесный, – еще не явилось желание у Всевышнего мир перестроить, но – «в Его руке душа всего живущего»[34].

Что в этот час сделал Господь? Провозгласил у каждых ворот каждого из семи небес, чтобы не восприяли молитвы Моисея и не возносили ее пред Ним, потому что приговор над Моисеем уже скреплен Печатью Всевышнего. – Когда же голос молитвы Моисеевой усилился и стал достигать все большей высоты, призвал Господь Ангелов Служения и сказал: «Наискорей сойдите и замкните все Врата Небесные». Ибо, молитва Моисея подобна была мечу, который рубит и рассекает без удержу.

В это время Моисей взывал к Господу:

– Владыка вселенной! Перед Тобою открыто и Тебе ведомо, сколько труда я положил и сколько скорби я испытал, чтоб народ израильский уверовал в святое имя Твое; сколько скорби я принял, пока не установил среди них Законы и Повеления Твои. Я говорил себе: также, как я в несчастии видел их, я и в счастии их увижу. Теперь же, когда счастье народа близко, Ты говоришь мне: «Ты через Иордан не пройдешь». Ведь свою же Тору ты неправдивою делаешь. В Торе сказано: «В тот же день отдай плату его» (наемнику). Это ли плата моя за сорокалетнюю работу, совершенную мною, чтобы сделать израильтян народом святым и верным Тебе?

– Таков приговор Мой! – ответил Господь.

– Господи! – взмолился Моисей, – если Ты решил не вводить меня в Землю Израильскую, оставь меня жить подобно полевым зверям, которые питаются травою, пьют воду и взирают на мир Божий, – как любой из них пусть живет душа моя.

– Довольно! – сказал Господь.

– Господи! – продолжал Моисей, – если и этого не желаешь Ты, дай мне жить подобно птице, летающей в воздухе по всем четырем сторонам света, каждодневно подбирая пищу свою, а вечером возвращаясь в гнездо свое. Подобно птице любой пусть живет душа моя.

– Довольно! – ответил Господь.

– Господи! – продолжал Моисей, – если живой я не войду в Обетованную страну, да буду я внесен туда мертвым, также, как будут внесены кости Иосифа туда.

Отвечал Господь:

– Моисей! Когда Иосиф пришел в Египет, он не выдавал себя за иноплеменника, но заявил, что он израильтянин; ты же, придя в Мидиан, скрыл, что ты израильтянин.

Всплыли солнце и месяц с неба в Зебул[35] и сказали:

– Владыка! Если Ты суд праведный совершишь над бен Амрамом, мы далее будем светить; если же нет, мы светить не будем.

Метнул в них Господь стрелами и копьями, говоря:

– Изо дня в день язычники поклоняются вам – и вы продолжаете светить; Моего достоинства вы не отстаиваете, а за достоинство смертного заступаетесь!

Видя, что не внимают ему, обратился Моисей к Небу и Земле:

– Вымолите милость для меня!

Отвечали Небо и Земля:

– Чем молить о милости для тебя, лучше будем молить о милости для нас самих, про которых сказано: «Небеса истреплются, как дым, и земля обветшает, как одежда».

Обратился Моисей к Солнцу и Луне:

– Вымолите милость для меня!

Отвечали Солнце и Луна:

– Чем молить о милости для тебя, лучше будем молить о милости для нас самих. Ибо сказано: «И побледнеет луна, и устыдится солнце».

Стал Моисей Звезды и Планеты просить:

– Вымолите милость для меня!

Отвечали Звезды и Планеты:

– Чем молить о милости для тебя, лучше будем молить о милости для нас самих. Ибо сказано: «И истлеет все воинство небесное».

К Горам и Холмам обратился Моисей:

– Вымолите милость для меня!

Отвечали Горы и Холмы:

– Чем молить о милости для тебя, лучше будем молить о милости для нас самих. Ибо сказано: «И горы сдвинутся, и холмы падут».

Пришел Моисей к Морю и просить стал:

– Вымоли ты милость для меня!

– Бен Амрам, – отвечало Море, – как не похож день нынешний на минувшие дни! Ведь это ты, тот самый бен Амрам, который подошел, ударил посохом по мне – и расступились воды на двенадцать путей, и не мог я противостоять тебе из‑за Шехины, шествовавшей одесную тебя. А ныне – что приключилось с тобою?

Напомнило Море Моисею о прошлых подвигах его, и воскликнул Моисей:

– О, если бы я был теперь, как в далекие времена мои! В то время, Море, когда я стоял над тобою, я был царем в мире, теперь я простерт во прахе – и не взирают на меня!

К Духу Лика Святого[36] обратился Моисей:

– Испроси милость для меня, чтобы не умер я!

– Моисей, учитель мой! – отвечал Дух Лика Святого, – к чему усилия эти? Из‑за Завесы слышал я, что в этом деле не будет услышана молитва твоя.

Сомкнул руки свои Моисей над головой своей и рыдал он, и вопил:

– К кому же, к кому пойду я о милости молить?

Великим гневом преисполнился Предвечный, пока не раздалось из уст Моисея:

– Господь, Господь, Бог милосердный и многомилостивый[37]!

Тотчас же отошел гнев Святого Духа. И сказал Господь Моисею:

– Моисей! Две клятвы произнесены Мною: одна – истребить народ с лица земли, – когда «дело оно»[38] было им совершено; другая клятва – что ты умрешь, не войдя в Обетованную землю. Первую клятву Я отменил, вняв мольбе твоей: «Прости!» Ныне ты вновь желаешь, чтобы Свое Я отменил, а твое исполнил: «Дай мне перейти, – просишь ты, – и увидеть ту землю». Двух крайностей ты требуешь. Нет, одно из двух: желаешь ты, чтоб Я вторую просьбу твою исполнил, откажись от первой просьбы своей; а если ты настаиваешь на первой просьбе, откажись от второй.

Услыша это, Моисей воскликнул:

– Лучше пусть погибнет Моисей и тысячи ему подобных, нежели поврежден был бы один хотя ноготь у единого из народа!

И далее говорил Моисей:

– Владыка вселенной! Неужели стопам, которые всходили на небо, лицу, которое восприяло лик Шехины, и рукам, восприявшим Тору из рук Твоих, – неужели им стать достоянием праха?

– Так замыслил Я, и таков мировой порядок: у каждого поколения свои наставники, свои представители, свои вожди. Доныне служить предо Мною было твоим уделом, отныне это удел ученика твоего Иегошуи.

– Господи! – сказал Моисей, – если я для того должен умереть, чтобы Иегошуа заменил меня, то я пойду и сделаюсь учеником его.

– Если ты желаешь этого, – ответил Господь, – иди и сделай так.

Встал Моисей и ранним утром пошел к шатру Иегошуи. Иегошуа сидел, разъясняя законы, а Моисей, поникнув головой и сложив на груди руки, стоял перед ним. В это время глаза Иегошуи смежились, и он не видел Моисея, – дабы, огорченный этим Моисей согласился принять кончину свою. Израильтяне же, между тем, пришли, по обыкновению, к шатру Моисея, чтобы послушать поучения от него, и спрашивали: «Моисей, учитель Наш, – где же он?» – «Ушел, – отвечали им, – к шатру Иегошуи». Пришли израильтяне к шатру Иегошуи, видят – Иегошуа сидит, а Моисей стоит, и спрашивают Иегошуа: «Что это произошло с тобою, что учитель наш Моисея стоит, а ты сидишь?» Поднял глаза Иегошуа и, увидя Моисея, разодрал одежды свои и плача и вопя восклицать стал: «О, учитель, учитель! Отец, отец мой!» Стал народ просить Моисея: «Моисей! Учитель наш! Наставляй нас в Святой Торе!» – «Я на это не имею права, – отвечал Моисей. – Мы не отстанем от тебя!» – продолжал просить народ. Тогда голос нагорный прозвучал:

– Учитесь у Иегошуи!

И тогда народ подчинился, решив принимать наставление из уст Иегошуи.

Первое место занял Иегошуа, Моисей сел по правую руку, а сыновья Аарона по левую руку его. В это время массора Мудрости[39] отнята была от Моисея и дана Иегошуе.

Отправились к Скинии Собрания. Моисей шел по левую руку Иегошуи. Вошли в Скинию. Спустился Столп Облачный и отделил их друг от друга. Когда Столп удалился, подошел Моисей к Иегошуе и спросил:

– Что говорил тебе Господь?

– А когда Господь открывался тебе, знал ли я, что Он говорил тебе?..

– «О, лучше сто смертей, – воскликнул Моисей, – чем единое ощущение зависти!.. Владыка миров! Доныне я молил о жизни, отныне – отдаю Тебе душу мою!»

Видя Моисея готовым к смерти, отверз Господь уста Свои, говоря:

– Кто же отныне встанет на защиту Израиля в час гнева Моего? Кто охранит на поле брани детей Моих? Кто станет испрашивать милосердия к ним, когда они согрешат предо Мною?

В это время явился Мататрон и, простершись перед Господом, сказал:

– Властитель мира! Моисей при жизни был Твой и после смерти Твой он.

Отвечал Господь притчей:

– Был у царя сын, который что ни день – доводил отца до готовности убить его; спасала сына от отцовского гнева мать его. Пришло время – мать умерла. Царь безутешно плакал.

– Государь наш, царь! Зачем ты так плачешь? – спрашивали царя слуги его.

Отвечал царь:

– Не только жену я оплакиваю; плачу о ней и плачу о сыне моем: многократ я в гневе готов был убить его, и каждый раз мать спасала его от руки моей.

 

– Так и Я; не о Моисее только плачу Я, оплакиваю его и плачу о народе израильском: ибо, сколько раз огорчал Меня народ, вызывая гнев Мой, а Моисей заступался за него – и проходил гнев Мой.

 

Самаэль, глава злых духов[40], нетерпеливо ждал смертного часа Моисея.

– Когда же, – говорил он, – придет, наконец, то мгновение, когда я сойду к умирающему Моисею и приму душу его? Когда, наконец, плакать будет Михаил, а я хохотать буду?

В это время Господь говорил Гавриилу:

– Иди, принеси душу Моисея.

– Владыка мира, – отвечал Гавриил, – умирает тот, кто шести стам тысяч равноценен был, – в силах ли я видеть смерть его?

Сказал Господь Михаилу:

– Иди, принеси душу Моисея.

– Владыко мира, – отвечал Михаил, – я был наставником Моисея, он учеником моим был. В силах ли я видеть смерть его?

Сказал тогда Господь Самаэлю:

– Иди, принеси душу Моисея.

Оделся в гнев, опоясался мечом, злобою облачился Самаэль и выступил против Моисея.

 

Застал он его в ту минуту, когда Моисей Шем‑Гамфораш в свиток вписывал; сиянье лица его было подобно сиянию солнца, и весь он ангелу Бога Воинств подобен был. Страх пал на Самаэля, трепет обуял его, слова вымолвить не мог он.

 

– Нечестивец! – закричал на него Моисей, – зачем ты явился сюда?

– Принять душу твою пришел я, – ответил Самаэль.

– Кем послан ты?

– Тем, Кем сотворено все живущее.

– Иди прочь отсюда! Я желаю воспеть хвалу Всесвятому. – «Я не умру, но буду жить

И возвещать дела Господни!

– Моисей! – сказал Самаэль, – к чему гордыня твоя? Есть кому и без тебя восхвалять Его: «Небеса вещают славу Господа».

– Я небеса молчать заставлю и буду петь славу Его:

«Внимайте, небеса я буду говорить.

Земля да будет слушать речь мою».

– Душа каждого являющегося в мир обречена мне.

– Во мне силы больше, чем во всех в мире.

– В чем эта сила твоя?

– Слушай, – отвечал Моисей: – я – сын Амрама; трех лет от рождения я пророчествовал, возвещая, что мне предопределено из огня пламенеющего Тору приять. В чертог царский входил и с головы царской корону снимал. – Восьмидесятилетним старцем я совершал в Египте знамения и чудеса, шестьсот тысяч народа перед глазами всего Египта на волю вывел, море на двенадцать частей рассек, взошел и дорогу в небесах проложил, в бранях ангельских участвовал, сонмища небесные побеждал и таинства их перед людьми разоблачал; с Господом говорил лицом к лицу, Закон Огненный приял из десницы Его и народ Закону этому поучал; с Сигоном и Огом, двумя богатырями народов земных, я в бой вступал и посохом, который в руке моей поразил их; солнце и луну в зените их останавливал, – кто из живущих в мире подобное совершить может? Уйди, беги прочь от меня! Не отдам я тебе души моей!

Возвратился с ответом Самаэль к Силе Небесной.

– Иди и принеси душу Моисея! – было вновь веление Господне.

Извлек из ножен меч свой Самаэль и предстал перед Моисеем.

Вознегодовал Моисей, сжал в руке божественно‑чудный посох с начертанным на нем Шем‑Гамфоран и начал изо всех сил разить Самаэля. Самаэль бросился бежать. Вооруженный неотразимым Шем‑Гамфораш, Моисей настиг его и, сорвав с чела своего луч, исходивший от междубровия его, ослепил князя смерти, Самаэля.

Раздался Глас небесный:

– Приблизился час, когда ты должен покинуть мир земной.

– Владыка! – взмолился Моисей, – зачти мне тот день, когда ты в несгораемом кусте открылся мне; зачти мне то время, когда я сорок дней и сорок ночей стоял перед Тобою на горе Синайской. Молю Тебя: не предавай меня в руки Ангела Смерти!

– Не страшись, – прозвучал Небесный Голос, – Я Сам буду при тебе, и совершу погребение твое.

– Повремени, Господи, – воззвал Моисей, – чтобы я мог благословить народ: я всю жизнь постоянными предостережениями и нареканиями досаждал ему.

Начал Моисей благословлять каждое колено отдельно, но, чувствуя, что времени осталось мало, дал им одно общее благословение.

– Израильтяне! – сказал он, – много огорчал я вас законами и постановлениями и ныне прошу – простите меня!

– Учитель и Господин наш, – отвечали израильтяне, – мы прощаем тебя.

Встал и народ перед Моисеем, говоря:

– Моисей, Учитель наш! Много тебя гневили мы и много отягощали тебя. Прости нас!

– Прощаю, – сказал Моисей.

Зазвучал небесный голос:

– «Минута кончины твоей приближается».

– Благословенно Имя Его, Живого и Сущего во веки веков! – возгласил Моисей и, обращаясь к народу, сказал:

– Прошу вас, когда вы войдете в Землю Обетованную, поминайте меня, поминайте кости мои, говорите: «Горе бен Амраму! Горе тому, кто подобно коню мчался впереди нас, а кости его остались лежать в пустыне!»

Зазвучал Небесный Голос: «Полминуты осталось до кончины твоей».

Сложил Моисей руки свои на груди и сказал народу:

– Глядите, вот конец созданного из плоти и крови!..

Встал Моисей, принял освящение подобно серафимам, – и сошел Господь с Вышних Высот, чтобы принять душу его, и три Ангела Служения шествовали с Господом: Михаил, Гавриил и Сагсегель. Михаил постлал ложе Моисею, Гавриил разостлал ризу висонную в изголовьи, Сагсегель – в ногах. Михаил встал с одной стороны ложа, Гавриил – с другой.

– Моисей! – раздался голос Господа, – закрой глаза.

Моисей закрыл глаза.

– Сложи руки свои на груди.

Моисей сложил руки.

– Выпрями ноги.

Моисей выпрямил ноги.

Тогда воззвал Господь к душе Моисея.

– Дочь моя! Сто двадцать лет Мною было определено тебе жить в теле Моисея, ныне пришло тебе время выйти из него. Выходи, не медли!

– Владыка! – отвечала душа, – я знаю, что Ты Бог всех духов и Властитель всех душ; Ты меня сотворил, Ты вдунул меня в тело Моисея на сто двадцать лет. Ныне же – есть ли во всем мире тело чище Моисея? Я люблю его и я не желаю выйти из него.

– Выйди, – сказал Господь, – и Я вознесу тебя в Вышние Высоты и поселю тебя под сенью Престола Славы Моей, вблизи херувимов и серафимов…

Облобызал Господь Моисея, и лобзанием принял душу его.

 

Возрыдал Дух Святой, восклицая: «И не было более во Израиле пророка такого, как Моисей!

Плакали небеса и говорили: «Не стало благочестивого на земле!»

Плакала земля и говорила: «Праведнейшего из людей не стало!»

Ангелы Служения плакали, говоря: «Правду Господню осуществил он».

Плакал народ и говорил: «Он суд творил во Израиле».

И все вместе возглашали: «К миру отходит он. Да упокоится на ложе своем»… (Деб. – Р., 7, 11; Танх.; Танх. – Гак.; Иалк.; Нед., 39)

 

XXIX. Могила Моисея

 

«И похоронил его в долине, в земле Моавитской, против Бет‑Пэора».

 

Раби Берехия говорил:

– Указания подробнейшие, и тем не менее – «никто не знает места погребения его до настоящего дня».

Посылали когда‑то из Рима к гарнизону Бет‑Пэорскому с запросом: «Укажите, где погребен Моисей?» Но указать никто не мог: стоят на горе – могила видна в долине; сойдут в долину – могила видна на горе. Разделятся на две группы – и тем, которые на верху, кажется, что могила внизу, а тем, которые смотрят внизу, могила виднеется на верху, в исполнение сказанного: «И никто не знает места погребения его до настоящего дня».

 

Раби Хама бераби Ханина говорил:

– Ради чего скрыта могила Моисея от глаз человеческих? Того ради, что открыто и ведомо было Всеблагословенному, что Храм имеет быть разрушен и народ изгнан из земли своей; не пришли бы тогда на могилу Моисея, плача и моля: «Моисей! Учитель наш! Встань, молись за нас!» – и, встав из могилы, не вымолил бы Моисей отмены рокового приговора: ибо, праведники угодны Господу после смерти еще более, нежели при жизни своей. (Сот., 13–14)

 

 

Судьи. Цари. Пророки

 

I. Избранная Земля

 

«Он стал и измерил землю».

 

Измерял Господь все народы земли – и не нашел народа достойного восприять Тору, кроме одного – «поколения пустыни».

Измерял Господь все горы – и не нашел другой горы, чтобы на ней дать людям Закон, кроме Синая.

Измерял Господь все города – и не нашел города для построения в нем Святого Храма, кроме Иерусалима.

Измерял Господь все страны – и не нашел страны, достойной стать владением Израиля, кроме земли Ханаанской. (Ваик. – Р., 13)

 

II. Иегошуа Навин

 

Когда народ двинулся, чтобы переходить через Иордан, «то, лишь только ноги священников, несших ковчег, погрузились в воду Иордана, вода, текущая сверху, остановилась и стала стеною».

Вода собиралась кучевыми массами и сводообразно подымалась вверх, свод над сводом, достигая более трехсот верст в вышину, так что все цари Востока и Запада могли наблюдать это. (Сот., 34)

 

– Согрешил Израиль, – сказал Господь Навину, – взяли из заклятого и украли, и утаили[41].

– Кто именно, Господи? – спросил Иегошуа.

– Разве Я – соглядатай? – отвечал Господь, – кинь жеребьи, и узнаешь.

Кинул Иегошуа жеребьи, и пал жребий на Ахана.

– Уликою против меня ты считаешь жребий, – возражал Иегошуе Ахан, – а вот, кинь жеребьи между собою и Елеазаром – священником, и падет жребий на одного из вас.

 

Начал Иегошуа вглядываться в двенадцати камение на хошене первосвященника и видит: камень колена Иудина потускнел (ибо такого было свойство хошена: когда колено делает угодное в очах Господних, камень этого колена горит ярким блеском, камень же того колена, которое впало в грех, становится тусклым).

 

Увидя это, Иегошуа сказал Ахану:

– Сын мой! Воздай славу Господу, Богу Израилеву, принеси перед Ним покаяние.

– Действительно, я согрешил! – ответил тотчас Ахан. (Танх.)

«Стой, солнце, над Гаваоном!»

Отвечало солнце Иегошуе:

– Мне говоришь ты стой? Вы обычае ли это, чтобы младший приказывал старшему? Я сотворено было в четвертый день, а ты в шестой, и ты же мне говоришь «стой!»

– Раб лукавый! – воскликнул Иегошуа, – не невольнику ли, за деньги купленному, подобно было ты для предка моего?[42] Не таким ли видел он тебя во сне своем: «Вот, солнце и луна, и одиннадцать звезд поклоняются мне?»

Тотчас же «остановилось солнце, и луна стояла, доколе народ мстил врагам своим» (Там же; Иалк.)

 

Иегошуей были отчеканены монеты, имевшие хождение повсюду. На этих монетах были изображения: с одной стороны – вола, с другой – буйвола. (Эр., 22; Бер. – Р., 39)

 

III. Иеффай и его дочь

 

Иеффай был человеком невежественным, «сучком очко мориным[43], и, благодаря этому, он дочь свою погубил.

Выступая войной против аммонитян, Иеффай дал обет Господу, сказав:

– Если Ты предашь аммонитян в руки мои, то, по возвращении моем с миром, что выйдет из ворот дома моего навстречу мне, будет обречено Господу, и вознесу сие на всесожжение.

Тогда же вознегодовал на него Господь, говоря:

– Ведь если навстречу ему попадется собака, свинья или верблюд, он и их в жертву мне принесет?

И суждено было его дочери выйти навстречу ему.

Когда Иеффай увидел ее, разодрал он одежды свои и сказал:

– Увы, дочь моя! Ты сразила меня! «Я отверз о тебе клятвенно уста мои перед Господом, и не могу отречься!

Был ведь там первосвященник Финеас?[44] Но Финеас говорил:

– Мне ли, первосвященнику, сыну первосвященника, унизиться до того, чтобы первому обратиться к грубому невежде?

А Иеффай говорил:

– Я – глава колен израилевых, глава правителей – и мне унизиться, чтобы первому обратиться к какому‑то жрецу?

Из‑за спора этих двух человек и погибла несчастная. Оба они повинны были в крови ее, и обоих постигла кара: от Финеаса Дух Святой отступил, а останки Иеффая были погребены по частям в разных местах Галлаада[45].

 

Когда Иеффай вывел дочь свою для заклания, она воззвала к нему, говоря:

– Отец! Отец! Есть ли в Торе такое повеление, чтобы израильтяне приносили в жертву детей своих?

– Обет уже дан мною, дочь моя! – был ответ.

– Но ведь и предок наш Иаков, – продолжала она, – дал обет: «Из всего, что Ты, Боже, даруешь мне, я дам Тебе десятую часть». Господь дал ему двенадцать сыновей, а принес ли он в жертву хотя одного из них?

Все это говорила Иеффаю дочь его, но он не внял словам ее, – вывел и заклал ее перед Господом.

И горестно воскликнул Дух Святой:

– Души живые требовал ли я в жертвы Мне? Чего Я не повелевал и не говорил, и что на мысль не приходило Мне! (Танх. Гак.)

 

IV. Самсон

 

«И начал Дух Господен вдохновлять его в стане Дановом, между Цорою и Естаолом».

 

Предание от рав Асси:

– Цора и Естаол – две высокие горы. Самсон сорвал их с основания и растер их в прах одну о другую.

И воззвал Самсон к Господу, и сказал:

– Господи Боже! Вспомни меня и укрепи меня только на сей раз, о, Боже!

– Владыка мира! – говорил Самсон, – вспомни: двадцать два года я был судьей над Израилем и ни разу ни одному из них не говорил: «Переставь трость мою с одного места на другое»– (Сот., 9 и 10)

 

V. Елкана и Анна

 

Четыре раза в год ходил Елкана паломником в Сило[46]: три раза согласно уставу, а четвертый раз по обету. Совершал он паломничество вместе с женою, сыновьями, дочерьми, братьями, сестрами и всей родней своей. На ночлег останавливались на городских площадях. Все окрест любопытствовали, спрашивая, «куда это идете вы?»

– В Дом Господень, что в Сило, – отвечали они, – откуда исходит Учение и Уставы Господни. А вам почему бы не пойти туда? Пойдем вместе с нами.

Со слезами умиления слушатели отвечали.

– Мы пойдем с вами.

На первый раз пошли с Елканою пять семей; на следующий год пошло их десять, а еще через год жители всего округа готовы были отправиться в Сило.

Ходил Елкана в Сило каждый год другими путями, увлекая за собою жителей то одних, то других городов, пока паломничество в Сило не сделалось общим во всем народе израильском.

И сказал Господь:

– Елкана! Ты добрым делам дал перевес среди Израиля, воспитывал народ в Уставах Моих, и многие, благодаря тебе душу свою спасли. За это Я произведу от тебя сына, который воспособит умножению дел благих среди Израиля, утверждению народа в Уставах Моих, и многие спасутся через него. (Т. д. Ел.; Иалк.)

 

У Елканы были две жены: Анна и Феннина. У Феннины были дети, у Анны же не было детей.

И соперница Анны сильно огорчала ее, побуждая ее к ропоту на то, что Господь заключил чрево ее. Постоянно Феннина обращалась к ней с такими вопросами:

– Купила ли ты уже старшему сыну своему чалму, хитон, рубашку?

Вставая рано поутру, обращалась к Анне с вопросом:

– Отчего ты, Анна, не встаешь, чтоб умыть сыновей своих и проводить их в школу?

А в шесть часов дня:

– Анна, отчего ты не идешь встречать сыновей своих, возвращающихся из школы?

Когда садились за стол и Елкана уделял каждму из детей его долю кушанья, Феннина говорила Елкане:

– Этому сыну моему ты дал долю и этому сыну моему дал, а тому [47] не дал! Почему?..

За то, что она вызывала в душе Анны ропот на Господа, Всевышний сказал:

– Ты заставляешь ее роптать на Меня, – клянусь: после грома[48] бывает дождь – и Я вскоре посещу ее милостью Моей. (Песик.)

«И дала Анна обет, говоря:

– Господь Саваоф! Если Ты призришь на скорбь рабы Твоей – и дашь мне сына».

Поучение раби Елазара:

– С тех пор как Господь мир сотворил, не было человека, который называл бы Господа именем Саваоф, доколе не явилась Анна и первая произнесла имя Саваоф. Подобно нищему у царского пира, который говорит: «Государь! Из всего, что наготовлено для пира твоего, пожалеешь ли ты одного ломтя хлеба для нищего?» – взывала Анна к Господу: «Господь Саваоф! При всем великом множестве существ[49], сотворенных Тобою в мире этом, пожалеешь ли Ты дать единого сына мне?»

 

Долго молилась Анна перед Господом. Едва заметно двигались уста ее, «а говорила она в сердце своем».

Из глубины женского лона своего взывала Анна к Господу:

– Владыка мира! – говорила она. – Все сотворенное Тобою в женщине имеет свое определенное назначение: глаза – чтобы видеть, уши – чтобы слышать, нос – чтобы обонять, рот – чтобы говорить, руки – чтобы работать, ноги – чтобы ходить, сосцы – чтобы детей вскармливать молоком. Сосцы же, которые на лоне моем – для чего они? Не для того ли, чтобы детей вскармливать? Дай же мне, Господи, сына, и я сосцами своими вскормлю его! (Бер. – Р., 31)

 

VI. Самуил

 

«Светильник Божий еще не погас, и Самуил лежал в храме Господнем, где ковчег Божий. И воззвал Господь к Самуилу».

 

Пока еще не зашло солнце Элия, взошло солнце Самуила. «Восходит солнце – и заходит солнце», – говорит Екклезиаст. Прежде чем закатиться солнцу одного праведника, Господь зажигает солнце другого праведника. (Иома, 38; Бер. – Р., 58)

 

«Когда состарился Самуил, то поставил сыновей своих судьями над Израилем. Но сыновья его не ходили путями его и уклонялись в корысть».

Не следовали примеру отца своего. Праведный Самуил обходил все города израильские и творил суд в каждом городе. «Из года в год он ходил и обходил Вефиль и Гилгал, и Мицпу, и судил народ». Сыновья же его поступали иначе: сидели в городах своих неотлучно, дабы увеличивать доходы помощников и писцов своих.

Они же и при десятинном приношении лишнюю меру брали, и товарами брали у купцов, и всякие другие подарки вымогали. (Шаб., 56)

 

VII. Саул

 

За что удостоился Саул царского сана? За кроткий нрав свой.

Когда пропали ослицы у Киса, отца Саулова, Саул, взяв с собою одного из слуг, отправился на поиски. Обойдя несколько округов и придя в землю Цуф, Саул сказал слуге: «Пойдем назад, чтобы отец, оставив мысль об ослицах, не стал беспокоиться о нас»: слугу он ставил на один уровень с собою. А чтобы уклониться от царской власти, для которой он указан был Самуилу Богом, он спрятался в обозе. (Тосеф.)

 

Когда Саул со слугой поднимались в город (где находился Самуил), то встретили девиц, вышедших черпать воду, и спросили: «Есть ли здесь прозорливец?» Те отвечали:

– Есть; вот он впереди тебя; только поспешай, ибо он сегодня пришел в город, потому что сегодня у народа жертвоприношение на высоте. Когда придете в город, застанете его, пока он еще не пошел на ту высоту, к трапезе; ибо народ не начнет есть, доколе он не придет; потому что он благословит жертву и после того станут есть званные. Итак, ступайте, теперь еще застанете его».

Зачем они наговорили столько?

– Потому, что женщины болтливы, – отвечал Рав.

Р. Самуил же объяснял это так:

– Чтобы подольше любоваться красотою Саула, про которого сказано: «Молодой и красивый; и не было никого из израильтян красивее его; он от плеч своих был выше всего народа». (Бер., 48)

Подошел Саул к Самуилу и спросил: «Скажи мне, где дом провидца?»

– Я – провидец, – отвечал Самуил.

И сказал Господь Самуилу:

– Ты провидец? А Я покажу тебе, что ты не провидец.

Показал это Господь Самуилу при помазании на царство отрока Давида: когда Самуил, еще не зная, которого из сыновей Иессея избрал Господь в цари, увидел Елиава, он сказал: «Верно, сей перед Господом помазанник Его!» Но Господь сказал Самуилу:

– Не смотри на вид его и на высоту роста его. Я смотрю не так, как смотрит человек; ибо человек смотрит на лицо, а Господь смотрит на сердце». (Сифрэ, Мидр. – Сам.)

Когда Господь сказал Саулу: «Иди и порази Амалика и истреби все, что у него – от мужа до жены, от отрока до младенца, от вола до овцы», – взмолился Саул к Господу, говоря:

– Господи! Если погрешил человек, чем повинно животное? Если грешны взрослые люди, чем дети виновны?

Раздался Голос Небесный:

– Не будь слишком милосердным, Саул!

А в то время, когда Саул повелел Доегу: «Ступай и умертви священников Новийских», Небесный Голос воззвал: