Год К. С. 8-й день Летних волн

 

1

 

Козел был прелестен, но безымянен. И вовсе не потому, что, потеряв любимого хозяина, согласно завету Бакры, утратил и данное тем имя, просто к скотине ничего не липло. Такое случается: у батюшки был повар, само собой, отличнейший, которого, без сомнения, как-то звали, но никто этого имени не знал – жена и та величала беднягу то муженьком, то старым дуралеем. Так и с доставшимся Марселю скакуном. Виконт пытался бороться с судьбой, нарекая гордого рогача то Астром, то Анаксом, то, с учетом театра военных действий, Арсаком, куда там… Тварь упорно оставалась Скотиной и Козлом. Через месяц смирились оба. Валме – с волей Бакры, лишившего свое дитя имени, дитя Бакры – с косоруким наездником; впрочем, косорукость потихоньку отступала.

Взяв неделю назад под бдительным оком Коннерова братца дюжину хитрых препятствий и взлетев по каменистому склону к потягивающему касеру наставнику, Марсель понял, что к бою готов, то есть готов, но не совсем. Безымянный козел не способствует прославлению талигойского флага, и виконт лично раскрасил могучие рога черным и белым. Вышло верноподданно, но скучно и как-то убого. Мог бы выручить алый, но использовать цвет покойной королевы было бы бестактно по отношению к Рокэ, и Марсель обратился к собственному родовому наследию. Рога стали бело-черно-зелеными, а сбрую украсили зелено-черные банты. Это уже было не стыдно показать и друзьям, и врагам. Виконт ждал битвы, грыз знаменитые кипарские грушеяблоки, кои автор трактата об изысканной и здоровой пище предписывал кушать только что сорванными, угощал Скотину и любовался пейзажами.

Будь северо-восточная Гайифа поровнее, убери Леворукий или тот же Бакра излишек горок, холмов и холмиков, вышло бы очень похоже на Дорак с его вишневыми садами. Сады имелись и здесь, и какие! Разлапистые тщательно побеленные деревья гнулись от чудовищного урожая, ранние сорта уже вовсю осыпались, изрядно возбуждая бакранских скакунов. Козлов тянуло к изысканным фруктам не меньше, чем их наездников – к воинским радостям, но имперцы сопротивляться не спешили, разве что младший Шеманталь нарвался на необычно упорных таможенников. Отряду Коннера, с которым шли Марсель и Рокэ, не досталось и этого. Адуаны и бакраны добрались до столицы провинции беспрепятственно, но Кипара, по словам разведчиков, готовилась к защите. Это было поводом, и Марсель, скормив навязчиво мекающему Скотине парочку грушеяблок, под одобрительное адуанское хмыканье браво взлетел в седло.

– Я – к маршалу, – объявил он и поправил нарожный бант. Скотина счел это намеком и принял с места душевытрясательным галопчиком; впрочем, Валме и сам собирался подскакать к Рокэ во весь опор. Виконт успешно осадил разогнавшегося скакуна на пологом холме, с которого открывался прелестнейший вид, и спрыгнул наземь, бросив поводья расплывшемуся в счастливой улыбке бакрану. Кажется, из свиты его высочества Бархи.

– К господину регенту Талига.

Господин регент поднял бровь, торчавший рядом Коннер – большой палец. Славный все-таки человек, и Котика подарил.

– Мы готовы идти в бой, – отрапортовал виконт, – во славу Талига и великой Бакрии. Когда?

– Сейчас.

Услыхав благую весть, Барха просиял даже ярче давешнего подданного. Супруга Этери с весны распирало от желания показать вождю и учителю козлерию в деле. Стычки на границе в счет не шли – разогнать обленившихся разгильдяев с таможенных застав могли и ничему не обученные подростки. То ли дело Кипара. Тут вам и пехота – не больше батальона, правда, но все же, – и конница, и десяток приличных пушек на господствующем над подходами к городу холме. Конечно, приличные войска, которых и раньше-то здесь было негусто, отозваны для войны с морисками, но надо же с чего-то начинать!

– Мы ждем приказа! – Бакран мало походил на Дерра-Пьяве, но что горский принц, что фельпский капитан переминались от нетерпения с ноги на ногу совершенно одинаково.

– Собирайте своих воинов в том саду, что слева от холма.

– Хорошо. – Барха отошел в сторону и поднял руку. Коннер проводил любимого ученика взглядом наседки, но остался при Алве. И правильно сделал – к принцу немедленно подскочили двое юных бакранов с красными повязками на головах. Наследник Бакны знал не только где лево, а где право, но и что такое адъютанты и как ими пользоваться. Если б он столь же лихо еще и с вилкой управлялся, хотя гайифским офицерам хорошие манеры удачи не приносят, так что не в вилках счастье. По крайней мере военное.

– Я тоже хочу на какой-нибудь фланг, – сварливо объявил Марсель, – то есть мы с Козлом хотим. Мчаться в бой, побеждать и попирать поверженных врагов.

– Попирайте, – разрешил Алва и протянул Марселю трубу. – Когда попрете, найдешь меня в губернаторском дворце. Представляешь где?

Марсель глянул на подлежащий попиранию город и остался доволен. Сочетание буйной зелени с излюбленными местными малярами светло-желтым и белым выглядело очень приятно, но окончательно приятной Кипару делало отсутствие укреплений. Штурмовать бастионы и прочие куртины Марсель не любил, к тому же стены – не скалы, на козле не взберешься, а рога уже выкрашены.

– Если я что-то понимаю в губернаторах, – предположил виконт и погладил крутящегося здесь же Лово, – то ему самое место в доме с белыми башенками. Кстати, почему они живут без бастионов? Не скажу, что я огорчен, но любопытно: это скупость, глупость или уверенность в том, что до них не добраться?

– При Золотой империи добирались, – безмятежно сообщил Алва. – Потом Сеймурское царство развалилось, а кагеты для подобных забав не годятся, так что последние пару кругов здесь никто всерьез не безобразничал, даже Двадцатилетняя мимо прокатилась. Императоры – люди бережливые, лишнего не потратят.

– В Левкре они против нас понастроили, – внес свою лепту Коннер, – а казаронов чего бояться…

Марсель поискал глазами зеленые рога. Издали они выглядели просто отлично! Бакранов гайифцы не ждали еще больше, чем казаронов, но бакран теперь не тот, что прежде.

– Вот так бываешь прав, прав, – зевнул виконт, – а потом что-то незаметно меняется, и вся твоя правота – одна сплошная ошибка.

– Точно, – подхватил Коннер, – мы так седунов прохлопали… Теперь очередь Емперии.

 

2

 

– Мы готовы, – коротко сообщил Барха. Бакранский принц рвался в бой, как и его козлерия. Шесть сотен двойных бород. Почему именно шесть, Марсель не знал. То ли Бакне чем-то приглянулось само число, то ли Гарра что-то увидела, а вернее всего, в гвардию наследника решили брать каждого десятого из натасканных младшим Коннером и его адуанами. Таковых за два года набралось шесть тысяч, не так уж и плохо, особенно когда за спиной Дьегаррон, а рядом – Ворон.

– Барха, – Алва положил руку на плечо союзнику, – поглядите на этот холм. Там пушки. Они должны расстреливать тех, кто захочет пройти к городу, а мы как раз хотим. Что будем делать?

Бакран медленно протянул между двумя пальцами пушистую, но короткую бородку, слишком короткую для серьезных раздумий. Ничего, с рождением второго сына бороду позволят отпустить еще на ладонь, а для дальнейшего роста придется совершать подвиги. Жаль, если сегодняшний штурм за таковой не засчитают, но ребенок еще не рожден, а продолжение рода для бакранов важнее. Было, потому и выжили.

Сын его величества Бакны выжал из бороды все, что мог, и покосился на Коннера. Тот промолчал, шумно втянув воздух, будто… унар перед испытаниями, хотя унар сейчас у нас Барха, а генерал-адуан выходит ментором. Но волнуется он больше. Подсказать?

– Я вижу, – осторожно начал принц, – что пехота стоит на дороге, ведущей в большой город. Она его защищает. Холм стоит сбоку, и пушки на нем защищают пехоту, но кто защищает сами пушки? В больших армиях положено ставить много людей, чтобы беречь такое мощное оружие. Нам так говорили.

– Вам правильно говорили. – Хочешь, чтобы Алва похвалил, – стань бакраном или пейзажем. – Прикрытие у них есть, но с обратной стороны холма. Гайифцы защищают батарею от обхода и удара с заднего, более пологого, склона. Передний слишком крут, чтобы по нему быстро подняться. Часовые успеют позвать на помощь.

Жилистая рука выпустила бородку. Барха удивился. Барха очень удивился.

– Нельзя быстро подняться?

В черных глазах мелькает что-то… веселое. Тот, кто равняет с глупостью искренность и неумение есть вилкой, сам дурак. Да будь бакраны хоть восемь раз дикари, что с того? Парни-то славные. И смекалистые.

– Когда на дороге воины пойдут вперед, мы будем уже на холме, – объявил принц, заставив Коннера расцвести. – Быстрей, чем люди с пушками поймут, что очень сильно ошибаются. Отсюда хорошо видно. Вы увидите, как нас научили. Я правильно понял, друг Валма идет с нами?

– С вами, с вами, – быстро подтвердил Марсель, понимая, что мысль залезть на козла была не столь уж и блестящей. Лучше б Кипару сторожили бастионы, они как-то привычней, и потом – их ведь можно взорвать.

– Идем! – Барха совершенно по-талигойски подхватил виконта под руку. – В бою Бакра откроет тебе имя скакуна. Ты услышишь его в песне ветра и в топоте копыт.

– Вот оно, счастье!

 

3

 

Бакранская гвардия встретила вождя бодрыми возгласами. Рогатые были возбуждены не меньше безрогих, нетерпеливо-злобное меканье прекрасно дополняло картину. Казалось бы, чего тянуть – в седло и вперед, но Барха был очень обстоятельным принцем. На козла он вскочил сразу, но затем принялся что-то втолковывать офицерам на краснорогах. Марселев Скотина самочинно присоединился к начальству, и виконт понял, что его прежний хозяин был в своем краю не из последних удальцов.

По-бакрански Валме знал слов сорок, главным образом куртуазных, а здесь обходились без них. Двое участвовавших в совещании адуанов вовсю курлыкали по-горски, но хватать их сейчас за рукав и требовать объяснений было неправильно. Марсель поправил Козлу бант, проверил шпагу и кинжал, почесал нос и немедленно вспомнил про Бонифация. Епископ так поносил Гайифу, что не привезти ему чего-нибудь имперского да поярче было бы неприлично. Лучше всего ночной халат с кистями и вышивкой посмелее. Молодому супругу в самый раз…

– Баймун!

– Баймун, – с готовностью повторил Валме. Это слово он узнал, другие – нет, но гвардия начала перестраиваться, и действие полностью объясняло приказ. От общей компании уверенно отделились с полсотни бакранских голов и десятка два вояк Коннера, за время обучения сроднившихся со своими учениками и пересевших, пользы ради, на козлов. Ударная сила, надо полагать. Будет атаковать батарею в лоб.

– Ну, – Коннер-младший протянул Марселю руку, – удачи!

– Куда она денется? – фыркнул Марсель, испытывая сильнейшее желание деться самому, но, единожды оседлав зеленорога, будь достоин.

– Ты, главное, козла слушай и в первые не лезь. Это тебе не по кораблям сигать, сноровка нужна.

Марсель пожал плечами – дескать, что корабль, что козел, нам, Валмонам, все едино. Скотина нагнул голову и принялся рыть копытом землю. Коннер напоследок подмигнул и отъехал. Барха, кажется, убедился, что все всё поняли, поднял над головой неплохо им освоенный кавалерийский палаш и резко опустил. Вперед!

Ну что ж, двинулись. В кавалерийскую атаку Марсель еще не ходил, а уж в козлерийскую – тем более. Занятный, надо думать, получится опыт. «Не то что по кораблям сигать…» Дерра-Пьяве ему бы ответил, орлу горному!

– Крепись, Козел, – шепнул своему бородачу виконт, – с именем будешь!

Козел мемекнул и уверенно направился за краснорогим Бархи. Все начинается с малого. Мундиров нет, перевязей, перьев там всяких – тоже, зато командирские рога алеют как маки. Красиво, конечно, только вряд ли в бою с ходу разберешь. Полезней покрасить самих козлов, красят же дамы волосы, и ничего, но понравится ли подобное Бакре?

– Бакра-а-а-а! – Вопль впереди заставил дернуться и ослабить поводья. Слушай козла, и спасен будешь. Или не будешь.

– Бакра-а-а-а… кра-а-а-а… кра-а-а-а-а!..

Вывалившая из зарослей на открытое пространство орава переходит на галоп и устремляется к цели, потрясая палашами, топориками и боевыми посохами. До холма коротким козлиным галопом пара минут. Опытным наездникам, чтобы обойти новичка, хватит. Новичок не возражал, его самолюбия это не ущемляло, в отличие от козлиного. Скотина не желал рассматривать хвосты сородичей и без всяких понуканий рвался в первые ряды. Скакать на таком герое, ничем не блистая, было неприлично, и Марсель выхватил шпагу.

– Вперед! – завопил он, обгоняя учителя-адуана. – Во славу Бакры! Даешь рога на Паону! Бакра с нами!

– Р-р-рога! – лихо откликнулось что-то. – Р-рога! Бак-р-ра!

Вот и холм. Доскакали, прелесть какая! Штурмовая команда бодро рванула вверх по представлявшемуся его защитникам недоступным склону. Начиналось самое важное. Не для гайифцев – для Марселя. В «гладкой» скачке шел в дело «лошадиный» опыт, сейчас он свое отпомогал. Чему успел научиться, тем и пользуйся! То есть не мешай умному животному лихими скачками мчаться к вершине. Оттуда все еще не стреляли, наверное, протирали глаза и бормотали наговоры от наваждения.

– Это просто отлично, –  взревел Валме, – я лечу на козле,

 

«Мы быстрее!» недаром, мы подобны стреле!

 

Вдохновленный рождающейся балладой козел сигает на уступ, в животе что-то екает, но глаза узнаю́т едва не выцарапавший их растрепанный куст. Так. Мы уже на середине склона, отлично, Валмоны и это могут!

 

Мы стремимся к победе, мы едины с козлом

И, как только залезем, батарею сметем!

 

А наверху уже вовсю палят, орут и блеют. Проснулись, милые! С добрым утром, Империя! Дергающиеся в глазах камни, трава, голая земля, снова камни в бешеной пляске мелькают перед взором, но Козел не подведет Валме, а Валме – Козла.

 

Все подвластно Валмонам, все доступно козлам,

И сам Бакра великий улыбается нам!

 

 

4

 

Десяток здоровенных бронзовых дур на высоких колесах, аккуратные горки ядер, брошенный пушкарский инструмент. Тел на земле почти нет. Прислуга если и была поражена способностями козлерии, то не до полной потери подвижности, и в большинстве своем вовремя убралась. Шесть или семь припозднившихся с бегством несчастных – немного. Вот вам и штурм, даже обидно.

– Ба-а-акра-а-а-а!

– Бе-е-е-е!

Праздник продолжался. Пехотное прикрытие у батареи таки имелось и по всем правилам караулило там, где пологий и широкий обратный склон давал хорошие возможности для атаки. Но коварный враг нанес удар оттуда, откуда его не ждали, пришлось поспешно разворачиваться. Пехота кинулась вверх выручать свои пушки, только ворвавшиеся на батарею лихие наездники и не подумали останавливаться. Перевалив через вершину, они продолжили атаку теперь уже вниз по склону. Никакого порядка, естественно, не было и в помине, ну так не очень-то он и нужен. Две нестройные толпы столкнулись лоб в лоб, кое-где – в самом буквальном смысле. Лбы, понятное дело, крепче оказались у козлов. За них была и скорость, и то, что шли сверху вниз, ну и неожиданность, конечно.

Несколько торопливых выстрелов, запоздалая попытка сбиться поплотнее, и вот уже пехотинцы в светло-зеленых мундирах, те, кого не снесли в первые же мгновения, разбегаются по склону, за ними скачут вошедшие в раж бакраны. Э-э-э, лишь бы не увлеклись…

– Ме-е-е!

Скотина горел желанием присоединиться к развлечению, Марсель склонялся к тому же, но то ли рык, то ли горестный всхлип, донесшийся из-за ближайшего орудийного лафета, заставил вернуться. За пушкой обнаружился свой, и в состоянии весьма плачевном. У молодого еще парня болела только душа, а вот серо-бурый скакун… То ли пика, то ли сабля или еще какое острое железо распороло косматый бок, длинная шерсть была залита кровью.

– Памагы!

– Сейчас. – Первым делом – козлы, ну а гайифцы… гайифцы потом!

Марсель ухватил брыкающегося раненого за рога в точности так, как его учили. Раненый орал и пытался брыкаться, но переупрямить Валмона? И не таких лечивали…

Откуда-то выскочил подозрительно бездельничающий адуан. Ну Коннер получит… Или не Коннер?

– Эй! Сюда!

Бездельник кивнул и что-то гаркнул по-бакрански. Козлиный хозяин понял и подвинулся. Теперь с раной возился адуан, а Марсель с бакраном держали.

– …дикарйи… эрэтики проклиятыэ… и тварйи гадкиэ…

Руки были заняты, но голову виконт повернул, узрев что-то вроде воскрешения. Гайифский вояка, судя по перевязи и обилию шитья на мундире – офицер, опирался на лафет орудия и все равно покачивался.

– Свинйи талигскиэ… К бойу!

Физиономия перекошена, шляпа сидит криво, тулья смята… Да, приятель, получить бакранским посохом по башке неприятно. А ведь Коннеровы ребята могли и саблей…

– Что такое? – спросил из-за козла адуан.

– Тело, – пояснил Валме, – воскресло.

Будь у гайифца пистолет, это могло быть опасным, но шпага в дрожащей руке не впечатляла, как и крики. Стоит ругателю отлипнуть от спасительного лафета, тут же свалится.

– К бойу!

– Присядьте, сударь, – посоветовал на талиг Валме, – и поберегите голову.

Совет пропал зря. Жаждущий мести «павлин» отважно шагнул вперед, покачнулся, чудом удержался на ногах и попытался замахнуться. Напрасно. «Эрэтики» упрямца не тронули, а вот пребывавший в раздраженном состоянии духа Скотина… Короткий, в пару шагов, разбег. Тяжелый удар прямо в изукрашенную шитьем грудь. Победное блеяние. И стоило браниться?

– Готов? – осведомился, не поднимая головы, адуан.

– Да нет вроде. – Марсель окинул взглядом отброшенного к родимому лафету героя. – Повезло дураку, что близко стоял, разгона не было.

– Это точно. Разогнался бы – прощай, ребра. А козлик-то твой не сплоховал!

«Козлик?!»

– Мэгнус отныне имя ему, – объявил Валме. – Ибо истинный эсператист не по делам судит, но по намерениям. Вот и он туда же.

 

 

Глава 4