Екатерина Романовна Дашкова.

Еще одна ярчайшая фигура того времени, являющаяся  ярчайшим примером нового взгляда на мир,  на положение женщины в обществе -    Екатерина Романовна Дашкова (1743(44) – 1810). В истории русской культуры ей, несомненно, принадлежит роль значительная и, пожалуй, недооцененная. Жизнь этой незаурядной личности удивительна даже для своего времени, хотя в XVIII в. не такая уж редкость – неординарная человеческая судьба.

С 1783 по 1794 годы Дашкова стояла во главе двух Академий – Академии наук и Российской академии. Кем была эта женщина, более 11 лет руководившая крупнейшими научными учреждениями страны? Ей были даны многие дарования: она пишет статьи, стихи, мемуары. Является знатоком искусств, педагогом, филологом, редактором и журналистом, наконец, натуралистом и музыкантом.  После смерти Дашковой остались ее «Записки» — важнейший источник биографических сведений о ней, ценный материал для того, чтобы составить представление о личности, нарисовать психологический портрет этой выдающейся женщины.

 Дочь графа Р. И. Воронцова и М. И. Воронцовой (Сурминой) Дашкова была крестницей императрицы Елизаветы Петровны и ее племянника, будущего императора Петра III. Ее отец Роман Илларионович Воронцов - генерал-поручик и сенатор – детьми не интересовался и, рано потеряв мать, Дашкова была отдана на воспитание в семью своего дяди графа М. И. Воронцова, в ту пору вице-канцлера, а потом и великого канцлера.

 Дашкова получила прекрасное домашнее образование. В 14 лет она заболела корью, и ее отправляют в деревню, где девушка находит обширную библиотеку и со всей страстью отдается чтению. С этого времени и до самых последних дней Дашкова привлечена к кругу больших проблем эпохи. Книги делают ее одной из самых образованнейших женщин своего времени. К 15 годам ее библиотека составляет около 900 томов.

    В эти годы складывается характер этой незаурядной личности – она независима, самостоятельна, самолюбива, упряма, настойчива и доверчива.

Не смотря на то, что она не очень миловидна и грациозна, пятнадцатилетняя графиня Воронцова выходит замуж по большой любви. В своих «Записках» Дашкова вспоминает, как впервые увидела молодого красавца гвардейского офицера, имя которого ей суждено было прославить. 

В  Москве, где прошли первые годы счастливого замужества, Екатерина с грустью вспоминала свою венценосную подругу, тезку  Екатерину (будущую императрицу Екатерину Великую). С первого знакомства они прониклись взаимной симпатией, выделили друг друга из довольно серой массы особ слабого пола. Ей было 15, а великой княгине вдвое больше, когда та, сопровождая императрицу Елизавету, заехавшую попить чайку к канцлеру Воронцову, впервые увидела девушку с умными глазами, поднявшую с пола ее веер. Вскоре между ними завязались доверительные, почти дружеские отношения. Дашкова горячо привязывается к Екатерине, ей очень импонирует образованность будущей императрицы, общность их увлечений писателями просветителями.

В 1761 году Дашковы возвращаются в столицу. Завершается царствование Елизаветы Петровны. Узнав, что дни императрицы сочтены, великий князь Петр решает завоевать   популярность: он начинает срочно приближать к себе влиятельную придворную знать, прежде всего, гвардейских офицеров, так попадают в Петербург Дашковы. Но Дашкова не стремится скрыть неприязнь к своему крестному отцу - великому князю, которого помнит еще по дому дяди-канцлера.  Она понимает, что с возвращением в Петербург домашняя жизнь для нее закончится, зато она получит возможность вновь видеться с великой княгиней, к которой, наряду с безграничным восхищением ее умом, испытывала и глубокую женскую жалость. Подруга страдала от глупости и деспотизма своего высокопоставленного мужа и часто рыдала на плече Дашковой, поверяя наперснице самые сокровенные свои чаяния. Курьезность ситуации заключалась еще и в том, что любовницей Петра III и, больше того, самым близким ему человеком была родная сестра Дашковой - Елизавета Воронцова.

В одну из декабрьских ночей 1761 года Дашкова, сильно простуженная, пробирается тайком в деревянный дворец на Мойке, проникает в апартаменты Екатерины и заверяет ее в своей преданности, уговаривая начать действовать. Дашкова наивно полагает, что Екатерина слушает ее советы, а ведь Екатерина давно уже «действует». 25 декабря 1761 года умирает Елизавета, 28 июля 1762 года свержен Петр III и на престол всходит Екатерина Великая. Роль Дашковой в этом перевороте гораздо меньшая, чем, судя по ее «Запискам», представлялась ей самой. Это роль скорее эффектная, чем значительная. В офицерском мундире, в лихо надвинутой треуголке, похожая на пятнадцатилетнего юношу - такой была Дашкова в самый незабываемый день ее жизни - 28 июня 1762 года. Свершилось то, о чем мечтали подруги, шептались, беспрестанно оглядываясь на двери, в зловещей тишине царских покоев.

Зачем Екатерине нужна была Дашкова? Екатерина была немкой, а Дашкова принадлежала к высшему кругу русской аристократии. Дочь сенатора, племянница канцлера, княгиня… Дружба с Дашковой укрепила в глазах многих позиции жены Петра III. На следующий день после переворота Дашкова узнает, что Екатерина ей не доверяла и действовала за ее спиной. Она узнает о роли в перевороте братьев Орловых. 

Возвращение мужа из командировки, орден Святой Екатерины и 2400 рублей  - вот награды Дашковой за верность и мужество.  

 Вскоре Дашкова потеряла маленького сына и горячо любимого мужа. До последнего вздоха княгиня считала смерть  своего мужа катастрофой  всей жизни, а ведь ей было всего двадцать два. Пятнадцать дней после получения известия о кончине мужа Дашкова находилась в состоянии комы. И лишь дети возвратили ее к реальности. Покойный муж поставил семью на грань полного разорения. Чтобы заплатить его многочисленные долги, Дашковой следовало продать землю, но ради будущего своих чад  она отправилась в деревню и экономила на всем, живя в крайней бедности. За пять лет Екатерина Романовна полностью расплачивается с долгами. В 27 лет она выглядит на сорок, для нее, пылкой, увлекающейся, страстной больше не существует мужчин. Дашкова теперь методично изучает системы образования разных стран, поскольку подрастает ее сын. Она составляет для  него обширный список предметов, устанавливает сроки их изучения. Дашкова была свидетельницей педагогических начинаний Екатерины, в частности реформы школьного образования. Но задача «создать новую породу людей» довольно скоро перестала занимать императрицу, а для Дашковой  эта задача осталась  целью всей ее дальнейшей жизни.

В декабре 1769 г. Дашкова первый раз едет заграницу. Настал черед задуматься о  карьере сына. Едет она под скромным именем госпожи Михалковой, это дает ей возможность не посещать иностранные царские дворы и соблюдать строжайшую экономию. В 1775 году она опять едет заграницу с целью продолжить образование сына и на 8 лет покидает родину. За это время  Дашкова исколесила почти всю Европу: Ирландия, Шотландия, Англия, Бельгия, Франция, Италия. В числе ее друзей - выдающиеся люди своего времени: ученые Робертсон, Фергюссон, Блэк, Смит, математик Д'Аламбер, актер Гаррик, историк Рейналь, балетмейстер Гардель, скульпторы Гудон и Фальконе. Она встречается с французской, английской королевами, с польским, сардинским, неаполитанским королями, австрийским императором, беседует с Римским папой.

К возвращению Дашковой в Россию императрица отнеслась благосклонно. За границей княгиня приобрела славу одной из самых просвещенных женщин  Европы. Ее принимали  Дидро и  Адам Смит, сам старик  Вольтер, больной и дряхлый, сделал исключение для "северной медведицы". Царица не могла пренебречь мнением просвещенной Европы. В 37 лет Дашкова является членом Стокгольмской, Дублинской и Эрлангентской академий, Санкт-Петербургского Вольно-экономического общества, Филадельфийского философского, Берлинского общества любителей природы.

Однажды на балу бывшая подруга предложила Дашковой возглавить Академию наук. Дашкова согласилась. Зимним утром 1783 года княгиня упросила знаменитого математика  Леонарда Эйлера представить ее уважаемым ученым мужам. Придирчивая академическая публика с первых минут увидела в Дашковой справедливого и мудрого директора. Почти за 12 лет своего президентства Екатерина Романовна восстановила академическое хозяйство. Дашкова построила новое здание Академии, и, хотя, по свидетельствам современников, она своим придирчивым характером попортила много крови архитектору Кваренги – создателю здания Академии наук -  в памяти потомков  Екатерина Романовна осталась заботливой попечительницей науки и просвещения.

А 30 октября 1783 года появился указ об учреждении Российской Академии и назначении Дашковой ее председателем. Именно Дашковой принадлежит идея организации Российской академии, она создает устав этого учреждения. Если Петербургская академия объединяла в основном представителей точных наук, то Российская академия была задумана как центр гуманитарных наук. Главная цель академии – составление русской грамматики и словаря русского языка, кроме того, она должна была продолжить исследования в области отечественной истории.

 Дашковой удается объединить вокруг Академии весь цвет русской интеллигенции: писателей, образованных духовных лиц, государственных деятелей. Если в руководстве Петербургской академией проявлялся в основном административный талант Екатерины  Романовны, то в руководстве Российской академией раскрылись ее творческие дарования. Дашкова принимает деятельное участие в составлении и издании «Словаря академии Российской словопроизводным порядком расположенного», кстати, этот словарь высоко ценил Пушкин.

В еще большей мере раскрылись таланты Дашковой, когда она приняла  участие в издании журнала «Собеседник любителей российского слова». Покровительницей и деятельным соучастником журнала была Екатерина  II. Однако главная роль в журнале принадлежала Дашковой.  За два года существования издания Дашкова опубликовала в нем больше 10 статей, сплотила вокруг «Собеседника» многих талантливых литераторов: Фонвизин, Капнист, Богданович, Державин были авторами этого журнала. Лучшие произведения Державина: «К Фелице», «Видение Мурзы», «Бог», увидели свет в  «Собеседнике».  

Дашкову отличал взрывной, гневливый характер, она совершенно не умела лицемерить, что  являлось необходимым при дворе Екатерины. Она спорит с генерал-прокурором Вяземским, не ладит с фаворитами императрицы, а главное, довольно решительно редактирует материалы, присылаемые Екатериной в «Собеседник», а иногда позволяет себе громко их критиковать. Начались гонения: Екатерина Романовна становится предметом грубых шуток и насмешек при дворе.

 Чем выше всходила "президентская" звезда Дашковой, тем печальнее складывалась ее частная жизнь. Любящая мать не могла не замечать бездарности сына, и продвижение по службе давалось Павлу Дашкову лишь неусыпными хлопотами "президентши". Все же неурядицы с сыном были лишь "цветочками" по сравнению с теми проблемами, которые создавала Дашковой ее дочь Анастасия. Диву даешься, отчего у такой умной матери и красавца-отца появилась девочка странная, ограниченная, да к тому же с физическим недостатком - горбом. Властная, заботливая мать, Дашкова поторопилась выдать незавидную пятнадцатилетнюю невесту за меланхоличного, безвольного алкоголика Щербинина, который "купился" на богатство и знатность Дашковых. Муж, естественно, с первых же дней супружества пренебрег уродливой женой, уехал за границу, а Екатерина Романовна считала своим долгом опекать непутевую дочку, которую отличало мотовство, сумасбродство, скандальность.  Дочь попадает под надзор полиции, под опеку. Дашкова ее вызволяет, выкупает, поручается…  В конце концов разлад с дочерью превращается в полное неприятие. Доходит до того, что в своем завещании Дашкова лишает ее наследства и требует, чтобы дочь не пустили после смерти матери в дом для прощания с ней. От чужих людей она узнает о женитьбе сына на незнатной дочери приказчика.

Дашкова пыталась отвлечься от семейных  проблем деятельностью в обеих академиях. Но там тоже ее ждали неприятности. Между императрицей и Дашковой произошел окончательный разрыв. Российская академия издавала альманах новых пьес «Российский феатр», из которого, главным образом, и черпался театральный репертуар. В этом альманахе была помещена пьеса покойного драматурга Княжнина трагедия «Вадим Новгородский», герой которой республиканец, представитель новгородского вече. В это время происходит революция во Франции, что приводит к резкой правительственной реакции на революционные призывы в России. Разгневанная Екатерина обрушивается на Дашкову. В 1794 году Екатерине Романовне дают разрешение на двухгодичный отпуск, который фактически является  отставкой.

После смерти  Екатерины II карьера Дашковой закончилась. Для Павла наша героиня была сподвижницей ненавистной матери, а значит, врагом нового самодержца. Как и  многих соратников покойной императрицы, Дашкову сослали в глухую деревеньку, где в полном одиночестве ей надлежало доживать последние годы.  Брошенная всеми, совсем одна, в бедности и запустении, среди крыс, ставших единственными собеседницами, закончила свою жизнь некогда известная всей Европе образованнейшая женщина своего времени. Екатерина Романовна Дашкова скончалась в 1810 году в возрасте 66 лет.  

Воспитание и образование во второй половине XVIII века.

 

В век Екатерины продолжает развиваться светское воспитание и образование. Государство, как и прежде, испытывает сильную нужду в грамотных людях для своего бюрократического аппарата. Церковь, встревоженная падением авторитета клира, добивается грамотности и образования духовенства.

По данным 1797 г. процент грамотного сельского населения ровнялся 2,7%; городского – 9,2%, при этом стоит учесть, что основную массу населения России составляли крестьяне, и только 4% составляли горожане. Критерий грамотности был чрезвычайно низким. Грамотным считался человек, который мог вместо крестика подписаться.

Потребность в знаниях была осознана многими, но удовлетворить ее было непросто. Противоречивость русской жизни в области народного образования сказалась едва ли не в большей степени, чем в других областях культуры.

На образование народа в XVIII существовали различные, часто противоположные взгляды, которые определялись социальным статусом, степенью образованности и уровнем понимания государственных задач конкретного носителя этих взглядов.

Многим деятелям этого времени не была чужда мысль об образовании народа. Так князь М. М. Щербатов вполне в духе «века Просвещения» признавал, что можно «между пахарей» найти многих Александров и Цезарей. Однако поскольку они «родясь с сохой, с сохой и умирают, никогда не подозревая такие дарования иметь», то Александров, Цезарей и Сципионов нужно искать не у сохи, а среди «благородных» /11/.

Государство эпохи Екатерины устраивало школы, но исключало из сферы образования основную массу народа. Как обычно, на школы не хватало денег. Кроме того, для крепостных крестьян образование просто не предусматривалось.

Ко всему этому стоит прибавить, что ни опыта в организации народного просвещения, ни разработанной педагогической теории не было. К тому же в такой громадной, многонациональной и неравномерно развитой стране, как Россия, естественно возникало множество сложностей.

Развитие образования во время царствования Екатерины Великой условно можно разделить на два периода:

- первый, 1755- 1782 гг. характеризуется развитием просветительских педагогических идей, возрастающей ролью Московского университета, осознанием необходимости государственной системы народного образования, реформами учебных заведений.

- второй, начинается школьной реформой 1782-1786 гг. – первой попыткой создания государственной системы народного образования. Заканчивается этот период школьной реформой 1804 г.

Итак, первый период связан с осуществлением и развитием в деятельности Московского университета основных положений М. В. Ломоносова, что имело принципиальное значение не только для русской педагогики, но и для русской культуры в целом / 12/.

Московский университет возник в период подъема общественной мысли, когда складывалось русское Просвещение. С полным правом, первыми русскими просветителями можно назвать М. В. Ломоносова и большинство его учеников. Новые педагогические идеи развиваются под влиянием идей Просвещения. Тем более что в системе общественных воззрений просветителей проблемы воспитания и образования занимали ведущие позиции.

В 60-80 гг. в России расцветает публицистика, и в журналах начинают печататься статьи по проблемам образования и воспитания, при чем не только в учебных заведениях, но и в семье. Появилась даже статья о самовоспитании.

В это же время в нашем отечестве усиливается интерес к западноевропейской педагогической мысли. Профессор Московского университета Н. Поповский переводит сочинение виднейшего английского просветителя и философа Д. Локка «О воспитании детей…». Идеи Локка, направленные против средневековой педагогики, основой которой являлся принцип устрашения ребенка, подавления его личности, были очень близки русским просветителям.

Русская педагогическая мысль развивалась и под влиянием идей Ж. Ж. Руссо. Требование «естественного воспитания», которое раскрывает, а не извращает добрые природные свойства личности, беспощадная критика средневековой морали, все это находило отклик в сердцах русских педагогов. Знакомы были русские просветители и с педагогическими высказываниями Я. А. Каменского. Эти педагогические размышления способствовали тому, что русские просветители-гуманисты начали выступать за гармоническое развитие человеческой личности путем воспитания, основанного не на подавлении личности ребенка, а на уважении к ней.

Идеи просвещения становятся наиболее привлекательными для передовых людей того времени. И. И. Бецким, Н. И. Новиковым высказываются мысли о воспитании и образовании «новых людей» и «полезных граждан».   Сама Екатерина разделяет эти воззрения.

Екатерина II и те, кто по ее поручению занимался проблемами образования, были «детьми века Просвещения». Им казалось, что если с младых ногтей правильно воспитывать человека, то можно создать «новую породу людей». Это будут просвещенные, гуманные дворяне, купцы, промышленники и ремесленники. Просвещенные дворяне стали бы

по-отечески заботиться о своих крепостных, не озлобляя их излишней жестокостью, а купцы, промышленники и ремесленники прилежно бы трудились. Разумеется, они должны быть всецело преданы престолу и не склонны к «вредным умствованиям». Управлять такими подданными просвещенному монарху было бы спокойно и приятно. Монарх должен господствовать не только над телами, но и над душами и умами подданных.

Поэтому в 60-70 годах была сделана попытка создать систему воспитательно-образовательных учреждений, в которой могли бы реализоваться эти  мечты. Осуществление задуманного Екатерина поручила Ивану Ивановичу Бецкому (1704-1795). Бецкой был известным педагогом и общественным деятелем эпохи. Сын фельдмаршала, князя И. Ю. Трубецкого, И. И. Бецкой родился в Стокгольме, где его отец был в плену. Будучи внебрачным ребенком, он унаследовал сокращенную, без первого слога, отцовскую фамилию. В царствование Елизаветы Петровны служил в коллегии иностранных дел. Получив отставку, пятнадцать лет провел заграницей, где познакомился с французскими просветителями – Дидро, Руссо, Гримом. Вернувшись в Россию, в 1761 году представил проект реформы народного образования, который в 1764 г. был одобрен Екатериной. И. И. Бецкой представил «Генеральное учреждение о воспитании обоего пола юношества», в котором ставил грандиозную задачу: «преодолеть суеверие веков, дать народу своему новое воспитание и, так сказать, новое порождение…». Он  полагал, что «самые мудрые законы без добрых нравов не сделают государство счастливым, и что нравы должны быть впечатлеваемы на заре жизни». В своей программе он перечислил добродетели, которые следовало воспитывать в детях: веру в Бога, благонравие, дружелюбие, бережливость, опрятность, терпение и т. п. Реформатор поощряет детскую резвость, живость, охоту к забавам и играм, считая, что это «есть главное средство к умножению здоровья и укреплению телесного сложения».

Дать правильное воспитание, по мнению Бецкого, можно, изолировав детей от пагубного влияния общества. Предусматривалось создание закрытых «воспитательных училищ», куда поступали бы дети не старше 5-6 лет, пока они еще не испорчены дурным влиянием и неправильным воспитанием. Находясь в училище до 18-20 лет, они должны встречаться даже с ближайшими родственниками только по определенным дням и в присутствии воспитателей. Бецкой разработал целую систему игр и занятий, чтобы «упражнять детей в различных мастерствах и рукоделиях».

В его проекте строго проводился сословный принцип. Дворянские дети должны учиться в кадетских корпусах и «училищах для благородных девиц», а разночинцы - в училище при Академии художеств и воспитательных домах во всех губерниях.

Выйдя из училища, разночинцы должны были составить новое сословие – «третий степень людей» - ученых, художников, ремесленников, учителей, врачей. Первые две «степени» – дворяне и крестьяне. Об образовании крестьянских детей речь вообще не шла, крепостных ни в одно училище не принимали.

Согласно проекту, по инициативе И. И. Бецкого, были открыты: училище при Академии художеств; воспитательные дома для сирот и «безродных» младенцев в Петербурге и Москве; Общество двухсот благородных девиц с отделением для мещанских девиц – в Петербурге; коммерческое училище и кадетские корпуса, реорганизован Сухопутный шляхетный корпус /13 А/.  

Для всех училищ Бецкой разработал уставы, в которых высказано немало гуманных и новых для своего времени педагогических идей. Уставы училищ утверждались императрицей и неоднократно публиковались, что способствовало распространению новых взглядов на воспитание и образование. К сожалению, действительность показала, что сочинять уставы и проекты гораздо проще, чем создавать на практике учебные учреждения. Благие намерения Бецкого разбивались о неумение, невежество, недобросовестность многих воспитателей.

  Смольный институт

Однако среди созданных Бецким учебно-воспитательных заведений одно имеет особое значение в истории русского просвещения. Это Воспитательное общество благородных девиц (Смольный институт), которое положило начало женскому среднему образованию в России.

Мысль о том, что женщинам тоже необходимо образование очень медленно проникала в сознание людей XVIII века. В «высшем свете», как правило, ограничивались элементарным обучением грамоте, дочерей учили французскому языку, танцам, хорошим манерам. Серьезным образованием владели немногие женщины того времени. Княгиня Е. Р. Дашкова – будущий президент Российской академии наук – писала: «Смело могу утверждать, что кроме меня и великой княгини (будущей императрицы Екатерины II – М. Л.) в то время не было женщин, занимавшихся серьезным чтением» /14/.  

Бецкой считал, что государство должно взять на себя воспитание «юношества обоего пола», так как правильно воспитанные матери будут воспитывать «новую породу людей». Кроме того, благодаря подобным учебно-воспитательным учреждениям, можно было помочь небогатым дворянам в воспитании дочерей, а из девиц мещанского сословия подготовить гувернанток, учительниц, рукодельниц.

В 1764 г. в Петербурге открылось первое женское дворянское учебное заведение – женский воспитательный институт, (его называли Смольным по имени монастыря, рядом с которым он был расположен) или Императорское воспитательное общество благородных девиц. В него принимали девочек из семей потомственных дворян. Курс обучения был рассчитан на 12 лет и начинался с 6-летнего возраста. Институт являлся закрытым учебным заведением на 200 учащихся.

В указе, разосланном по всей стране говорилось, что каждый дворянин мог «дочерей своих в младенческих летах препоручить сему от Нас учрежденному воспитанию», однако на это приглашение никто из провинциальных дворян не откликнулся. Первый курс набрали исключительно из девочек знатных петербургских фамилий. Позже в институт стали принимать в основном небогатых дворянок, это было особым отличием, привилегией. Иногда туда попадали девушки из знатных семей, как правило, это были сироты. Если какой-нибудь заслуженный генерал погибал на поле сражения, то императрица из милости могла зачислить его дочь в институт.

Все обучение длилось девять лет. В институт брали маленьких девочек шести-семи лет, и в течение девяти лет, они, как правило, не видели дома. Родители, жившие в Петербурге, могли посещать детей, но посещения эти строго ограничивались. А небогатые родители девочек из провинции из-за дороговизны поездки в Петербург чаще всего этого сделать не могли.

 Ученицы делились на четыре возрастные группы (позже – три), по 3 года в каждой, и в каждом «возрасте» барышни носили платья определенного цвета. Девочки 6-9 лет одевались в светло-серые платья. Они изучали закон Божий, русский, французский, немецкий и итальянский языки, арифметику, рисование, танцы и рукоделие. Девочки 9-12 лет носили коричневые платья с белыми коленкоровыми передниками (их называли «кофейные»). Кроме перечисленных предметов они изучали историю, географию и домоводство. Смолянки 12-15 лет одевались в платья голубого цвета и носили прозвище «голубые» или «отчаянные». В силу переходного возраста они безобразничали, дразнили младших, не делали уроков. «Голубые» дополнительно занимались словесными науками, в том числе «стихотворством», а так же физикой, архитектурой и геральдикой. Девушки 15-18 лет ходили на занятия в зеленых платьях, но назывались «белыми» из-за того, что у них были белые бальные платья. Этим девочкам разрешалось устраивать в институте балы, где они танцевали друг с другом («шерочка с машерочкой»), а в особых случаях на бал приглашалось ограниченное число придворных кавалеров. На уроках «белые» повторяли пройденное и усиленно занимались домоводством, рукоделием и счетоводством.

 В уставе общества было сформировано, в чем состоит «совершенное молодых девиц воспитание». Это христианское благочестие, повиновение начальствующим, учтивость, кротость, чистое, к добру склонное сердце, приличная благородным особам скромность и великодушие.

Цель воспитания по системе Бецкого – изгонять зародыши гордости и самомнения: «дабы не думали никогда, что уже совершенны, старались они час от часу лучше быть» /15/.  

Особое внимание в воспитании девочек уделялось физическому развитию. Ученицы много времени проводили на свежем воздухе. Девочки играли в подвижные игры, закалялись. По воспоминаниям одной из выпускниц, зимой в дортуарах было холодно, а в воде для умывания плавали льдинки. Пища была простая, исключалось острое и пряное.

В Смольном институте не допускались телесные наказания. Наказывали лишением прогулки с другими детьми, стоянием на одном месте, лишением завтрака или обеда (лишать ужина запрещалось).

Много внимания уделялось, как мы бы сейчас сказали, эстетическому воспитанию. Смолянки ставили домашние спектакли, оперетты, балеты. Считалось, что для воспитания светской девушки театр может сыграть важную формирующую роль. Екатерина II приказала поставить детский театр на широкую ногу:  для этих спектаклей писала и сама императрица, и лучшие литераторы того времени, костюмы для спектаклей и концертов шили портные придворного театра, декорации писали тоже придворные мастера. Ведущие балетмейстеры и драматические актеры готовили воспитанниц к спектаклям. Не мудрено, что оторванные от своих семей девочки увлекались театром и играли очень хорошо. Наиболее способные девочки выступали в Эрмитажном театре. Г. Р. Державин писал о смолянках:

 

Пеньем душу восхищали,

    А красотою всех сердца…

 

Воспитательному обществу благородных девиц и Екатерина II, и Бецкой уделяли на много больше внимания, чем другим общественным заведениям. На него были отпущены большие средства. И. И. Бецкой часто бывал в Смольном, устаивал прогулки по Летнему саду, поездки в Царское Село. Посещала Смольный и императрица. 

Первый выпуск смолянок состоялся в 1773 г. Их торжественно, с музыкой повезли на прогулку в Эрмитажный сад, где собралась избранная публика. Лучшие воспитанницы по окончанию института получили шифр (это украшенная бриллиантами монограмма императрицы) и могли стать фрейлинами, что для бедной дворянки было очень важно.

В 1765 г. на следующий год после открытия Смольного института было основано «Особливое училище при Воскресенском Новодевичьем монастыре для малолетних девушек» - закрытое женское учебное заведение для девочек мещанского сословия на 240 мест. Возраст воспитанниц был от 10-12 до 16-18 лет. Программы воспитания и обучения были такими же, как и у смолянок, но исключалась геральдика, география и история.

По окончании курса обучения девушек старались выдать замуж, если находились «достойные их состоянию женихи». В 1776 г. Екатерина II пожаловала из казны 100 тыс. рублей для «содержания и снабжения приданым из сих девиц, которыя сей помощи… ниоткуда иметь не могут».

К сожалению, педагогическая система Бецкого себя не оправдала. Из смолянок не получилось «новой породы людей». Они оставались людьми той же «породы», что их отцы и матери. Однако пребывание в закрытом учебном заведении накладывало на воспитанниц Смольного неизгладимый отпечаток. Родителям порой казалось, что их дети совсем другого склада, чем они. Воспитанные в искусственных тепличных условиях, напичканные «возвышенными» идеями, эти девушки в реальной жизни часто были беспомощными и беззащитными. Однако из этих девушек получались отличные жены –  разбиравшиеся в домоводстве и домашней экономике, и вместе с тем достаточно образованные.  Недаром, у некоторых передовых деятелей культуры жены были выпускницами Смольного института. Смолянками были жены В. В. Капниста, А. Н. Радищева и Н. И. Новикова.

Созданные по проекту И. И. Бецкого воспитательно-учебные заведения охватывали слишком малое количество детей, а потребность в образованных людях не переставала расти. Многие дворяне обучали своих детей в частных пансионах, которые принадлежали большей частью французам. В таких пансионах много внимания уделялось шляхетным, т. е. светским наукам, геральдике, танцам, фехтованию, иностранным языкам. Изучение французского языка позволяло учащимся быть в курсе достижений европейской культуры и литературы. Их учили «культурным привычкам», благонравию и пристойному светскому поведению. В 1750-х гг. появились частные пансионы для девочек, а к концу столетия в столице было 28 иностранных вольных, т. е. частных школ.

 В 1777 г. в Петербурге были основаны две народные школы для детей «обоего пола» - Екатерининская (32 ученика) и Александровская (93 ученика). Инициатором их создания был русский просветитель Н. И. Новиков. Содержались они за счет издания журнала «Утренний свет». Печатая в своем журнале статьи об этих школах, Новиков приглашал общество принять в них участие с помощью денежных взносов по 40 рублей в год на обучение каждого ученика.

     Закрытые училища не могли решить задачи образования и воспитания, требовалась новая реформа народного образования.

    В 1782 г. внимание Екатерины привлекла австрийская школьная система. По рекомендации австрийского императора Иосифа II в Россию приехал известный австрийский педагог серб Ф. И. Янкович де Мириево. Он хорошо знал русский язык, исповедовал православие. Для руководства реформой была образована Комиссия об учреждении училищ. Возглавил ее сенатор П. В. Завадовский.  В городах должны быть созданы «народные училища» двух типов: главные – в губернских городах и малые – в уездах. Малые училища были двухклассными. Их учебные планы совпадали с учебными планами 1 и 2 классов главных училищ, которые были четырехклассными.

    В первых двух классах давали элементарное образование – чтение, письмо, чистописание, арифметика, катехизис. В старших классах главных училищ изучали закон Божий, русский язык, арифметику, географию, всеобщую и русскую историю, общую и русскую географию, естественную историю, геометрию, архитектуру, механику. Иностранный язык изучался тот, «какой по соседству каждого наместничества, где главное училище находится, быть может полезнее по употреблению его в общежитии». Так, в южных губерниях изучали греческий язык, а в Иркутске – китайский. Для тех, кто хотел учиться дальше, дополнительно вводился латинский язык.  

 Екатерина продолжала верить в силу воспитания, поэтому главной целью училищ становится воспитание. Правда, теперь оно не рассматривается, как средство создания новой «породы» людей, а трактуется как «…руководство к закону Божию, к познанию должностей своих и к наблюдению законов и учреждений государства, что воспитанием называется» /16/.  Поэтому его главной задачей становится толкование правил для учащихся. Для этого Комиссией создается специальная книга «О должностях человека и гражданина» /17/.  Она отвечает задаче направить стремление детей к достижению «истинного благополучия» и помочь им в этом. Истинное благополучие не в богатстве, а в чистой совести, здоровье и довольстве своим состоянием. Для того чтобы их достичь, надо «напоить душу нашу добродетелью», заботиться о здоровье, исполнять свой долг и знать правила хозяйствования.

Впервые эта книга была издана в 1783 году в двух вариантах: для учеников (180 стр.) и для учителей (250 стр.). Книга для учителей носит методический характер. Текст тот же, но к нему прилагаются вопросы, которые учитель должен задавать своим ученикам.

Были изданы и «Правила для учащегося в народных училищах». В «Правилах…» указывалось, что прием в училища бывает дважды в году, в другое время не принимали. Это вносило единообразие в учебный процесс, создавало возможность для введения классно-урочной системы. Еще совсем недавно в учебные заведения учащихся принимали в любое время.

Учились зимой с 8 до 11 часов и после обеда с 14 до 16, а летом – с 7 до 10 и с 14 до 17. Занятия начинались молитвой, которую читал учитель или кто-нибудь из учеников. Мальчики и девочки в классе сидели отдельно, им не разрешалось выходить из школы вместе. Телесные наказания запрещались.

В 1783 г. был издан перевод книги известного австрийского педагога И. И. Фельбигера «Руководство учителям первого и второго класса…», «Руководство» было обработано и адаптировано для русских условий учеником Фельбигера Янковичем.

 Впервые русским учителям была предложена методика работы с классом. В одной из глав давалась методика опроса («вопрошания»), кроме того, в книгу была включена методика преподавания отдельных предметов. «Руководство» явилось новым словом в преподавании. Оно содержало немало дельных советов и указаний. Для училищ были изданы специальные учебники, во многих из них содержались методические указания учителям. Часть учебников Янкович составил сам, а для работы над другими привлек талантливых ученых. В частности, одним из наиболее удачных был учебник «Начертание естественной истории» академика В. Ф. Зуева. Естествознание впервые становилось учебным предметом. По учебнику Зуева учились до 1828 г.