Глава 53. Ещё раз о вреде мобильных телефонов

 

- Андрей Петрович, товарищ подполковник, есть контакт! – довольный собой Круг, привычно подпрыгивая, влетел в кабинет Подольского.

- Поздравляю, - вяло откликнулся Подольский. – Место известно?

- В Марьино, район гаражей недалеко от третьего кольца!

- Ну, так и чего ждёте? – Подольский поднял взгляд. – На выезд!

- Есть! – и Круг побежал организовывать группу захвата. А вернее, давать новые координаты той, которая сейчас грустно сидела в  абсолютно пустой квартире Золотовых, силясь понять, как же это из под их носа ускользнули люди, побывавшие в этой квартире за несколько минут перед ними.

Всё-таки, достижения техники иногда очень даже полезны. Вот, например, возьмём мобильные телефоны. Кроме несомненного удобства, которое даёт общение по ним, у этих чудесных устройств есть ещё не одна черта, очень полезная для некоторых государственных структур. Все уже знают, что по работающему мобильному телефону можно легко определить местонахождение его хозяина. Можно подслушать разговор. Мало кто осведомлён, что можно слушать, о чём говорит хозяин телефона даже тогда, когда сам телефон находится в пассивном режиме, то есть когда  им не пользуются для звонка, а он просто лежит рядом. И уж совсем немногие знают, что современное телекоммуникационное оборудование позволяет идентифицировать голос говорящего по его особенностям тембра. То есть, если хоть раз провели идентификацию твоего голоса и занесли его в базу данных, то меняй телефон или не меняй – неважно, тебя всё равно  держат на крючке. Вот и эти молодые оболтусы попались на таком, в общем-то, совсем не сложном, по сегодняшним меркам, фокусе, хотя старательно поменяли свои аппараты и номера.

Два дня назад Семушин вернулся от своей хвалёной креатуры злой и мрачный и, посомневавшись некоторое время, посоветовал наблюдать за Ювелиром только силами отдела Подольского, не привлекая наружку, то есть профессиональных топтунов. А вот наружке, с благословения генерала, он предложил сосредоточить внимание на тех людях из окружения Шруббе, которые могли, хоть каким-нибудь краем, желать выпадения из реальности своего партнёра. Самому Подольскому это было на руку - у его отдела стояла задача не обидчиков Шруббе искать, а вычислить тех придурков, которые нападали на банки. Как-то не с руки было подозревать в этих безобразиях банкира Грановского или других серьёзных финансистов и биржевых игроков из окружения Лёни-Пылесоса. Ведь тот же Грановский принял самое деятельное участие в попытке вычислить возможных злодеев, даже вон молодую колдунью подсуетил Семушину. Но Подольский в возможности  колдуньи и раньше не верил, а после визита к ней полковника так и вовсе разочаровался, а  потому как помощницу в поисках лихих налётчиков серьёзно её не воспринимал.

Впрочем, всё это мог быть просто талантливо разыгранный спектакль под режиссурой того же Грановского… Но тогда колдунья не стала бы советовать искать в окружении Пылесоса, а с радостью подтвердила бы версию об участии в этом мутном деле Ювелира. Ну,… как бы то ни было, Подольский решил отработать до конца версию с Ювелиром, а потом уж  двигаться дальше. В первый же день наблюдений удалось вычислить, что к молодому племяннику Золотова приходят его друзья, а вот сам Константин из квартиры не выходит. Тогда подполковник приказал Кругу организовать прослушку мобильников всех мелькавших в подозрительной квартире людей, и вот что из этого получилось…

Вчера вечером Круг втиснулся с докладом в каморку к Подольскому, который по обыкновению, внимательно разглядывал свой стол.

- Разрешите, Андрей Петрович? - Круг выглядел вялым, лицо его было несчастным, даже прыгающих движений он почти не производил.  - Э…Тут что-то странное творится, товарищ подполковник.

Подольский вздохнул устало, словно и ожидал услышать нечто подобное.

- Что на этот раз?

- Понимаете, такое ощущение, что они и не говорят между собой, всё время только музыку слушают. Попсу или шансон блатной, - сокрушённо уточнил Круг с таким видом, будто прослушивали его лучших друзей и застали их за столь неблаговидным занятием, почти извращением.

- Попсу, - с яростью повторил Подольский, и карандаш в его руках треснул. – Ты, Веня, понимаешь, что это значит?

- Нет, - простодушно покачал головой капитан. – Вкус у них плохой? – он всё-таки рискнул выдвинуть предположение.

- Нет, Веня, хотя чёрт их знает, с их вкусом, - подполковник поднял утомлённый взгляд на капитана. - Это значит, что они, по всей видимости, догадываются, что мы за ними следим, и предпринимают ответные меры.

- Не похоже, товарищ подполковник, - здесь Круг почувствовал себя увереннее, поскольку слежка была его стихией, - обычно объект, если у него появляется подозрение, что за ним следят, всегда оглядывается на улице, меняет маршруты и транспорт, меняет телефоны, даже проверяет помещения на предмет прослушки. И вообще, ведёт себя очень настороженно. А эти – расслабленны и ничего не меняют, просто у нас не получается снять информацию.

- Нехорошо. Опять какая-то чертовщина попёрла. Продолжайте наблюдение.

Дальнейшее наблюдение за квартирой Золотовых не дало ничего. С момента, как приятели Марка последний раз покинули его жилище и разошлись по домам, никто в эту злополучную квартиру не приходил, оттуда не выходил, и вообще, сложилось полное впечатление, что там никого нет. Подобная булгаковщина не на шутку нервировала. Но, отринув мрачные предчувствия о явлении Сатаны, Подольский приказал глаз с квартиры не спускать и, более того, внимательно наблюдать за друзьями Марка. А те, как назло, вели себя, как обычные школьники – днём были в лицее, потом ходили на тренировку, а потом, всей компанией завалились в клуб. Вот тут нервы у наблюдателей и сдали. Дело в том, что как только к компании присоединился возникший буквально ниоткуда Марк, племянник Ювелира, так сразу присматривать за молодёжью стало невозможно. Нельзя было сфокусировать на их компании взгляд - глаза разбегались, терялась сосредоточенность, начинала болеть голова, а в душу закрадывались упадочнические, можно сказать, депрессивные мысли. В конце концов, Круг приказал своим подчинённым оставить позицию, отвлечься на время (чтобы у ребят не возникло проблем со здоровьем, а то и так некому службу нести). И тогда на дежурство заступил сам капитан Круглов. Может быть, у него просто нервная система крепче, а может, энергия бьёт через край, но он сумел углядеть, как компания покинула клуб и поехала в центр. Но по дороге, вблизи одного из самых дорогих ресторанов, Круг потерял своих подопечных из виду, как будто они растворились в воздухе. Пришлось ему о своём фиаско докладывать шефу. Подполковник, поначалу очень разозлившись, потом сменил гнев на милость и велел Кругу сидеть около этого ресторана и ждать. Через полчаса ожидания Подольский любезно разъяснил своему подчинённому, что именно в этом ресторане скоро должно состояться заседание членов мемориала имени Лёни-Пылесоса и что его, Подольского, седалище чувствует  что-то такое, нависшее в воздухе. Круг, понятно, спорить с начальством не стал, обрадовавшись возможности немного отдохнуть.

Он увидел, как собирались именитые (в своих кругах) гости, как заполняла ресторан охрана, даже увидел агентов наружки. А через час из ресторана раздался очень красноречивый грохот, после чего из него толпой повалили кричащие люди. Не знающий точно причин происходящего, Круг подпрыгивал на сиденье своей «Тойоты»,  не в силах сдержать напряжение, овладевшее им. Тем не менее, он не забывал внимательно наблюдать за людьми, выбегающими из здания, и был готов ко всему. Однако всё равно широко разинул рот от удивления, когда увидел реализовавшихся из воздуха троих молодых людей, неспешно удалявшихся от ресторана. В молодых людях  он опознал Марка и его друзей. Выскочившие из ресторана охранники и неудачная погоня за рейсерским каром убедили Круга, что он не обознался и что молодым людям было от чего убегать.

Когда Подольскому сообщили, что в ресторане убиты и ранены несколько участников встречи, среди которых самым убитым оказался Грановский (ему предварительно воткнули нож в затылок), у него остатки волос вокруг обширной лысины поднялись дыбом, а конечности похолодели. Такое развитие событий могло оставить без работы не только самого Подольского, но и Семушина, и генерала, да, пожалуй, ещё человек двадцать. А может быть, и простым увольнением дело не обойдётся. Влияние Рыжего на внутреннюю жизнь страны, а особенно на работу властных органов и силовых структур, несмотря на кажущуюся его отстранённость, сложно недооценить. Ведь даже президент мог только слегка пожурить его и якобы выполняемую им работу, создавая иллюзию на тему «мы можем наказать даже Рыжего». Но фактически существенно навредить ему в России не мог никто, ибо Рыжий представлял интересы настоящих хозяев России и был неприкасаем для любой власти. Короче, перспективы вырисовывались весьма неприглядные…

Но тут, когда волна отчаяния почти поглотила несчастного подполковника, в комнату энергично вкатился Круг и полным сострадания голосом поведал свои похождения. Явление Круга стало настоящим спасением, и привалило оно весьма и весьма вовремя! Подольский   встрепенулся, достал из самого заваленного бумагами ящика стола заветную бутылочку «Метаксы», подаренную греческими коллегами, и, не стесняясь, накапал себе и Кругу грамм по сто, после чего велел капитану с помощью спецотряда «брать мерзавцев на их квартире,  а там – разберёмся». Вот только дальше зловредная удача, насмехаясь, показала свой тощий фиолетовый зад. Молодняк растворился на улицах Москвы, выключив при этом все свои известные средства связи, а посланная на квартиру группа захвата уныло чесала в затылке, пытаясь понять, как меж их сетей проскочила казавшаяся уже пойманной рыба…

И вот, наконец, через несколько часов томительного ожидания, та же капризная и своевольная Удача милостиво явила свою очень даже симпатичную мордашку - Артём Голубев вдруг вышел на связь со своими родителями, пытаясь объяснить им своё отсутствие дома в столь поздний час. И спецы легко засекли его местонахождение. С точностью до трёхсот метров. Правда, почти сразу же источник сигнала пропал, но, предположив, что Голубев всё ещё находится на том же месте, решили-таки выдвинуть туда кавалерию. Оставалось надеяться, что ребятки залегли на матрасы, и дальше всё должно получиться…

 

Оседлав бусик,  ребята всю дорогу до встречи с дядей бурно обсуждали вмешательство Игроков в их дела. Мнения разделились. Оранж, отринув первый очевидный восторг от неожиданного подарка судьбы, погрустнел, немного посопел, а потом выдал длинную и очень эмоциональную тираду о том, что такого просто не может быть. Ну не может никакая Игра давать задания свои Игрокам так, будто она точно знает будущее. Это уже из области фантастики, а потому в реальной жизни такого быть не может!  Марк и Кирилл, всё ещё находившиеся на эмоциональном подъёме, сначала от его слов опешили, а потом язвительно поинтересовались у Оранжа, к какой именно области точных академических представлений современной науки он относит способности Юли -  те, которые их не раз выручали и только в этот раз, по неизвестным причинам, дали сбой? Скользкий Оранж не дал загнать себя в угол, а очень уверенно стал доказывать друзьям, что одно дело – это влияние на развитие событий в настоящем, причём с не до конца предсказуемым исходом, а другое – это точное предвидение будущего. Он лично в это не верит и считает, что тот, кто прислал к ним Шуму, тот и повлиял на их безопасность в ресторане, каким-то образом обезвредив Юлю. Марк на это возразил, что Оранж противоречит сам себе, ведь он признаёт, что у этих гипотетических неведомых противников могущество такое же, а то и сильнее, чем у его сестры,  почему бы тогда им не предвидеть будущее? И что лично он, Марк, не видит пока ничего предосудительного в действиях неизвестных для них благодетелей, создателей Игры, ведь они фактически их спасли. И он уверен, что кем бы ни были  создатели Игры, но цели у них самые благие. А Юлю нельзя было так перегружать, она и так в последнее время выглядела как привидение, став бледной и прозрачной. На этих словах он загрустил, всерьёз забеспокоившись о сестре, и больше ничего Оранжу отвечать не стал, хотя тот и попытался бубнить, что одно дело – события предвидеть, а другое – их создавать.

Впрочем, дальнейшего продолжения спор не получил, так как они приехали на место, указанное Константином. Тот поджидал их у одного из домов. Осмотрев машину и получив сбивчивые и маловразумительные объяснения о том, где им удалось эту машину достать, Костя предложил оставить бусик здесь, на маленькой парковочной площадке около универсама, а всем следовать за ним. Пешком.

Шли они недолго, минут пятнадцать, в результате чего пришли к одному из гаражей, стоявшему в ряду таких же нелепых серо-зелёных кирпично-металлических строений и ничем среди них не выделявшемуся. Снаружи, по крайней мере. Зато внутри всё оказалось достаточно неожиданным. Во-первых, отделке гаража позавидовал бы иной жилой дом. Обитые вагонкой стены, несколько очень удобных диванов, телевизор и большой холодильник наводили на мысль о возможности длительного автономного проживания. Во-вторых, в нём имелся нижний этаж, куда вела лестница, а там был ещё и биотуалет. В-третьих, он был обогреваемым, с очень хорошей звукоизоляцией. А в-четвёртых, в гараже имелся хорошо замаскированный сейф, забитый оружием и боеприпасами к нему.

- Ну что, - дядя явно упивался произведенным эффектом, с улыбкой поглядывая на ребят, ходивших по гаражу с открытыми ртами, - сумел я вас удивить?

- Э…кажется, да…- высказал общее мнение Кирилл, восхищённо рассматривавший коллекцию автоматов.

- Вот, это называется предусмотрительность. Этому схрону – больше пятнадцати лет, я  организовал его, когда всё только начиналось. Но тогда пользоваться не стал, не хотел светить. Подумал, что останется на крайний случай. Вот случай, наверное, и настал… Хотя долго просидеть тут не получится, привлечём внимание, - Константин развалился на диване и с одобрением наблюдал за ребятами, набросившимися на приготовленные им бутерброды.

- Дядя, так что случилось, и где Юлька? - Марк задал занимавший все его мысли вопрос, интенсивно пережёвывая колбасу с хлебом.

- Случилось… - дядя вздохнул. – Накладка случилась, насколько я понял. Наш вроде как друг нам и помешал. Марк, ты знаешь Романа?

- Какого Романа? – не понял Марк.

- Тебе лучше знать, какого. Он утверждает, что знает тебя и знал Августа.

- Так это, наверное, отец Роман, - догадался Марк. – А что с ним?

- С ним, пока, слава Богу, вроде как всё в порядке. Но он говорит, что именно из-за него у нас возникли неприятности. И что Юля с ним.

- Ничего не понимаю, - Марк чуть не подавился. – Он что, её в заложницы взял?

- Новостей насмотрелся? – съехидничал дядя. – Нет, он говорит, что на самом деле хоть и помешал нам, но, в то же время, и помог. И Юлю спас. Предлагает встретиться и всё обсудить.

Дядя встал с дивана и, насколько позволяло небольшое пространство, прошёлся по гаражу.

- Что меня смущает, помимо нашего залёта, так это то, что в деле возникли какие-то лишние и неожиданные люди. С этим отцом, чтоб ему, так вот, с ним ещё и какая-то девчонка, которая тоже утверждает, что знает тебя и хочет нам помочь. Но имени не называет…

Марк, у которого в душе всё перевернулось от упоминания о неожиданной девчонке, перестал жевать и удивлённо уставился на Костю.

- Какая такая девчонка? – с трудом промолвил он набитым ртом.

- Тебе лучше знать, племянник. Ты мне лучше объясни, как они о нас узнали, эти твои знакомые?

- Я…я не знаю… я ничего никому не рассказывал… - Марк смутился.

- Ладно, встретимся с ними – выясним. Лишь бы это ловушкой не было. Впрочем, Юля подтвердила, что этим доброжелателям можно верить, хотя голос у неё был и слабый.

- А почему у нас защита пропала, она не сказала? – вклинился неугомонный Оранж.

- Не сказала. Зато этот Роман пообещал всё объяснить. Кстати, Марк, почему ты его отцом называешь, он что, священник, что ли?

- Да, - коротко кивнул Марк.

- Вот только попов нам и не хватало, для комплекта, - дядя устало покачал головой. – А откуда он Августа знает?

- Э…- Марк опять смутился. Как-то за всеми этими событиями смерть отца отошла для него на второй план. – Он обещал рассказать…

- Слишком много секретов. Ладно, разберёмся. Вы лучше скажите, бойцы невидимого фронта, вы понимаете, в какую жопу мы все попали?

Бойцы вздохнули и дружно пожали плечами.

- Не понимаете, кажется. Ладно, объясню. В результате нашей сегодняшней засветки люди из конторы сумели как-то уж очень быстро вычислить, что мы в деле, и приехали к нам на квартиру в гости. Хорошо, что нас там в тот момент не оказалось. В то же время, обложат нас сейчас по-серьёзному, так что придётся прятаться, и неизвестно, сколько. Можно, конечно, сдаться…

На это предложение бойцы ответили негодующим гвалтом.

- Ладно, я пошутил. Но учтите: слушаться меня во всём, никаких контактов с внешним миром, никакой самодеятельности. Мы теперь, как на минном поле, любой неосторожный шаг – взрыв и кровавые ошмётки по сторонам. Завтра встретимся с этими кадрами, там решим, что делать…

- Костя, а у тебя здесь есть чего выпить? – спросил Оранж.

- Что, жажда мучает? Не стойкий ты, Оранж. Ладно, так и быть, там в углу посмотри, кажется, был ящик коньяка. Выдержанный коньяк, давно стоит. Пей, расслабляйся, день вышел непростым. Потом уже не дам.

Через два часа расслабления Оранж уже еле сидел, сумев в одиночку приговорить почти целую бутылку. Марк смотрел телевизор, отказавшись составить Оранжу компанию, Кирилл, немного поучаствовав в процессе, заснул, дядя читал книгу, изредка бросая неодобрительные взгляды на пьющего в одиночку юношу. Наконец, увидев, что Оранж чуть не падает со стула, дядя подошёл к нему, забрал почти опустошённую бутылку и сказал:

- Иди-ка, герой, проветрись. А то ты совсем никакой. Только далеко не уходи, и никому на глаза не лезь.

- Да…что я… - с трудом ворочая языком, пробормотал Оранж, - маленький, …ик…не понимаю…ик…

- Иди, иди, богатырь, - Костя нахлобучил на Оранжа шапку и куртку, аккуратно открыл дверь, вышел на улицу, убедился, что поблизости не маячит никто посторонний, и только после этого выпустил Оранжа.

- Марк, поглядывай за своим другом, чтобы не встрял никуда, - наставительно произнёс дядя, закрыв за Оранжем дверь.

- Хорошо, дядя. Слушай, раз нам здесь долго сидеть, так может ноутбук сюда притащить да модем?

- Завтра видно будет, - неопределённо махнул рукой дядя. – Смотри за этим алкоголиком.

- Да что с ним станет? – Марк не хотел отрываться от телевизора, по которому шла интересная передача о качестве еды, но, увидев озабоченное Костино лицо, встал с дивана и вышел на улицу, где было заметно холодно и падал небольшой снег.

Оранж стоял, прислонившись к стене соседнего гаража, и что-то бубнил. Присмотревшись, Марк увидел в руке Оранжа телефон, недолго думая, подскочил к нему, выхватил мобильник из руки и с силой шарахнул его об стенку. Мобильник разлетелся, жалобно всхлипнув на прощание.

- Ты чего, - пробурчал Оранж, пытаясь прийти в равновесное состояние, - озверел?

- Это ты чего творишь, мудила? – заорал на него Марк. – Совсем мозги пропил? – и схватив друга за шиворот, потащил его в гараж, легко преодолевая слабые попытки к сопротивлению.

Втащив своего маловменяемого приятеля внутрь, Марк резко спросил у дяди:

- Костя, этот урод кому-то звонил. Это очень плохо?

Дядя вскочил с места и подлетел к глупо улыбающемуся Оранжу. Марку показалось, что дядя сейчас со всей силы треснет того по пьяной ухмыляющейся роже, но, видимо, в последний момент Костя сдержался и только прошипел:

- Ты кому звонил, дебил?

- О, в рифму! – вскинул голову Оранж. – Родителям я звонил… они волнуются… да не кипишуйте так, я же с левого мобильника звонил, недавно на Горбушке взял… Родители, – Оранж помахал перед злым дядиным лицом непослушным пальцем, - они волнуются…

- Идиот, - дядя обречённо махнул рукой. – Марк, буди Кирилла, а я попытаюсь этого недоноска в чувство привести. Отсюда линять надо, и как можно скорей…

Тем не менее, полчаса ушло у Кости на то, чтобы Оранж начал хоть что-то соображать и внятно разговаривать. И это при том, что дядя несколько раз окунул его головой в очень холодный снег, заставил проблеваться, а потом выпить горячего чая с какой-то жидкостью, налитой дядей из пузырька, извлечённого из кармана. Потом дядя долго рассовывал по сумкам и карманам различное оружие, попутно объясняя друзьям, как им пользоваться. Когда Костя уже был готов отдать приказ покинуть помещение, они услышали гул вертолётных винтов, зависших как будто прямо у них над головой.

Выругавшись, дядя выключил внутри свет, потихоньку выглянул наружу и тут же плотно захлопнул дверь.

- Вот козлы! Когда не надо, так очень быстро работают. Ладно, применим вариант Б. Лишь бы всё в порядке было. Все вниз!

- Дядя, они нас найдут, это вопрос времени, - Марк не поверил, что дядя надеется отсидеться в подвале.

- Не ссы, племянник, тут ещё кой-какой сюрприз имеется. А ну, отодвигай этот шкаф!

Кирилл с Марком навалились на стоявший в углу старый трухлявый шкаф, набитый каким-то тряпьём, и неожиданно легко сдвинули его с места. За шкафом обнаружилась фанерная панель, которую дядя, не колеблясь, быстро оторвал. А вот за панелью оказалась узкая железная дверь.

- Это то, что я думаю? – недоверчиво спросил Кирилл.

- Ага. Он самый, подземный ход. Выходит в другой гараж, через несколько рядов. Должен выходить. А там сразу улица. Попробуем уйти. Лишь бы всё было цело. За мной!

Дядя, с трудом отворив неожиданно тяжёлую дверь, первым протиснулся в достаточно узкий проход, пошарил по стене и щёлкнул выключателем. Загорелся слабый свет.

- Надо же, работает, - с гордостью произнес Костя. – Пошли, с Богом.

Следом за дядей протиснулся Кирилл, затем должен был идти Оранж, потом – Марк. Но тут Оранж замешкался.

- Иди, я сейчас,  шнурки развязались.

- Давай, не тормози, - Марк согласно кивнул и полез в проход. – Не забудь закрыть за собой дверь.

- Ага, закрою, - отозвался Оранж.

Тут вдруг погас свет, и Марк услышал скрип запираемой двери.

- Оранж, зараза, включи свет и поторопись, - крикнул Марк в темноту.

Ответа не последовало. Марк достал выданный дядей фонарик и посветил в проём. Там никого не оказалось, а дверь была закрыта. Марк подбежал к двери, а издалека донесся дядин голос:

- Что там за хрень, эй, воины?

Марк, не обращая внимания на дядин вопрос, тихо спросил через дверь:

- Оранж, ты чё творишь?

- Идите, Марк, идите. А я тут поиграюсь.

- Ты спятил?

- Иначе вам не уйти, догонят. Или поймают. А так я их отвлеку. Я виноват.

- Ты что делаешь, придурок? Немедленно открой дверь и беги с нами! – заорал Марк.

Тут его сзади кто-то похлопал по плечу. Марк обернулся. Это был дядя, осветивший своё лицо фонариком.

-  Пошли, Марк. Это его выбор, - неожиданно грустно произнёс Костя.

- Дядя, ты что? Он же может легко спастись, если пойдёт с нами, - Марк был на грани истерики.

- У нас действительно мало шансов. Пошли. Если Бог есть, то он всё видит. Бой за друзей – святой бой! Пошли! - дядя буквально потащил не верящего в происходящее Марка.

Впрочем, на всём их пути было тихо, и Марк стал надеяться, что всё обойдётся. По узкому, заиндевевшему и очень сомнительному проходу они, тем не менее, прошли фактически без препятствий (если не считать полузамёрзших луж и пищащих крыс) до другой железной двери.

- Этот гараж должен был стоять пустым. Надеюсь, никто сюда самовольно не въехал, - озабоченно пробормотал Константин.

Дверь открылась легко, но за дверью оказалась стена из какого-то достаточно прочного материала. Дядя навалился, но она не поддалась. Тогда он достал большой нож и за несколько ударов сделал большую дыру,  в которую посветил фонариком. В неярком свете открылись внутренности подвальной части гаража, заваленные всяким хламом.

- Стена гипсокартонная. Вот что значит вовремя вносить плату за гараж. Никто и не лезет. У нас тоже, оказывается, частная собственность неприкосновенна, - довольно ухмыльнулся Константин и вошёл внутрь.

Одновременно с этим ночную тишину нарушил треск одиночных  выстрелов, после чего тишина взорвалась и превратилась в ад от грохота очередей…

 

Глава 54. Модуль вечности

 

-…Вы что, доктор, не понимаете, с кем разговариваете? Или нужно, чтобы вам премьер позвонил? – голос Ренаты был сух, а тон жесток. – И позвонит, если надо! Доктор, вы что, плохо соображаете с утра? Я уже десять минут пытаюсь вам объяснить, что мне нужно! Да, в машине папин заместитель, на него было совершено нападение! И нам срочно нужно в Москву. Дядя Вова потом отправит ваших подчинённых домой. И вас не забудут, не переживайте! Да наплевать мне, какая у вас хорошая больница, лучше кремлёвской всё равно нет! Да там нас встретит ФСБ, не переживайте! А к вам нельзя, - неизвестно, может террористы быстрее сработают, чем милиция. Вы гарантируете его безопасность? Нет? Тогда не морочьте мне голову, доктор. Да, с нами. Да, может, – Рената многозначительно посмотрела на врача «скорой» Бориса, настороженно поглядывавшего из угла на Ренату, державшую в руке направленный на него пистолет.

- Говори, без глупостей, - прошептала она врачу, протягивая трубку.

Боря сморщился, всем своим видом пытаясь показать, что он покоряется обстоятельствам, но нисколько не боится взбалмошной девчонки с оружием. Рената про себя усмехнулась: «Меня ты можешь не бояться, дружок, а вот Володя тебя явно напугал», - и с нежностью взглянула на своего невероятно живучего друга. А тот уже совсем пришёл в себя и сейчас, усмехаясь, подмигивал Ренате, в которой с оживлением Володи проснулась её обычная напористость.

- Да,  Михаил Моисеевич, да, я. Да, больного можно спасти, если вовремя подключить к аппарату жизнеобеспечения. Вы же прекрасно знаете, что у нас такого нет. Да, показывала паспорт и фотографию с отцом. Это она. Несомненно. Да, как приедем, я вам позвоню, не переживайте. Извините, мне нужно осмотреть больного, – Борис с гримасой, означавшей «нате, подавитесь!», отдал трубку Ренате.

- Вот видите, доктор, как славно всё устроилось, - насмешливо высказался Володя. – А теперь мы должны решить, что будем делать дальше. Скажите водителю, чтобы остановился.

- А что вы хотите с нами делать? – встревоженно подала голос медсестра.

- Отпустить, – коротко ответил Володя. – Но так, чтобы вы не кинулись сразу рассказывать обо всём в ближайшее отделение милиции. Будьте добры, господин доктор, и вы, мадам,  снимите ваши халаты и отдайте их моей помощнице. Спасибо.

Врачи, с ненавистью глядя на спасённого ими человека, нехотя сняли халаты и надели свою верхнюю одежду.

- Выходите, пожалуйста, из машины, - очень вежливо приказал Володя.

- Скажите, а это необходимо? – доктор попытался призвать к логике странного больного. – Зачем нас бросать посреди леса? Давайте мы пообещаем вам, что ничего никому не расскажем, а вы нас высадите где-нибудь в населённом пункте. Зима ведь, холодно.

- Простите, доктор, не сходится, – покачал головой Володя. – По многим причинам. Поэтому, будьте добры, выходите, и водителю скажите, – он аккуратно забрал пистолет у Ренаты, умело показав, что шутить не намерен.

- Не переживайте, доктор, я вас с друзьями отведу в лес, привяжу к дереву, а когда мы отъедем на безопасное расстояние, позвоню в МЧС. Вас спасут. За час не замёрзнете. Извините, но мы не имеем права рисковать.

- Это бесчеловечно! – резко бросил доктор. – Впрочем, вы, может быть, вовсе и не человек, судя по тому, как вы восстановились?

- Может быть, может быть, - с рассеянной улыбкой ответил Володя. – Пойдёмте, господа, вы, мадам, тоже, не стесняйтесь. Не переживайте, потом будете рассказывать внукам, какое приключение пережили. Может быть, вам даже поверят. Рената, садись за руль, жди меня, я скоро вернусь.

Рената послушно пересела за руль, а Володя повёл всю компанию в лес, начинающий светлеть в лучах восходящего солнца. Было совсем безветренно и ясно, и снег, лежавший на лапах деревьев, совсем понемногу, редкими ещё блёстками, несмело вспыхивал весёлыми искрами, радуясь холодному свету по-зимнему нестрашного светила.

Через двадцать минут Рената заволновалась и попыталась прислушаться к звукам утреннего леса. Но ничего подозрительного слышно не было. Еще через пятнадцать минут Рената всерьёз обеспокоилась, вышла из кабины, подошла к обочине, занесённой снегом, пристально вглядываясь в продолжавший оставаться таинственным лес. Ничего… Ещё через десять минут, окончательно изведясь, Рената решила плюнуть на Володино распоряжение, закрыть машину и пойти по следам ушедших. В душе всё бурлило, ей казалось, что она опять потеряла чудесно воскресшего друга и теперь холодный и равнодушный мир окончательно раздавит её и сожрёт, даже не почувствовав. И тут из леса, правда, с другой стороны - метров за сто впереди, раздался весёлый свист, и она увидела Володю, улыбающегося и довольно щурящегося на поднимающееся солнце. Рената бросилась к нему, задыхаясь от смеси негодования и восторга.

- Дурак, идиот, скотина, как ты меня опять напугал, я боюсь тебя потерять, я же тебя люблю! Убить тебя мало! – она набросилась на Володю, молотя его кулаками.

Тот небрежно, очень легко перехватил её руки, развёл в стороны и, весело глядя в наполненные слезами глаза девушки, спросил:

- Так убить или любить? Сегодня меня уже чуть не убили, давай лучше любить! – и, окончательно заблокировав трепыхающуюся Ренату, сжал её в объятиях и начал целовать.

- Тихо, тихо, девочка, я тоже тебя люблю. Надо ехать.

Он усадил обмякшую Ренату в кабину, сам сел за руль, и они тронулись. Навстречу попалось несколько редких машин, любителей ранней воскресной езды. Володя улыбался и напевал какую-то весёлую песенку на английском языке, Рената задумчиво молчала. Через полчаса езды она повернула к Володе серьёзное лицо и тихо, очень серьёзно попросила:

- Володя, пожалуйста, расскажи, кто ты? На самом деле…

- Я ждал этого…- он равнодушно пожал плечами. – Ну что ж, слушай…

…Шёл семнадцатый век. В составе одной из экспедиций флота Её Величества, ещё только набиравшего силы, был молодой дворянин, лейтенант Томпсон. Их эскадра шла к берегам активно осваиваемой испанцами Южной Америки разведать возможность отхватить кусок пирога для английской короны. Где-то на самом подходе, когда, по расчётам, до цели оставалось не более пяти дней пути, экспедиция угодила в очень сильный шторм. Эскадру разметало, и все корабли потерялись. Их корвет забросило в такие закоулки океана, что никто не имел даже догадки, как оттуда выбраться. Штормом поломало мачты, половина команды во главе с капитаном погибла, запасы воды были на исходе, а корабль, попавший в зону сплошного штиля, дрейфовал, влекомый лёгким течением, в неизвестность. Люди постепенно стали впадать в отчаяние, и лейтенант ничего не мог с этим поделать. Он мог только предложить молиться о спасении, что они всем остатком команды и проделывали почти целый день. Однако надежд на спасительное чудо оставалось всё меньше. Однажды на рассвете, почти совсем обессилевший лейтенант с трудом выполз на палубу, понимая, что начался последний день его жизни. Он хотел ещё раз насладиться солнечными лучами и свежим воздухом. Фактически уже вся команда погибла - в живых осталось всего четыре человека, но и они были очень плохи, почти мертвы. Томпсон с трудом дополз до лееров, схватился за них, из последних сил подтянулся… и обомлел от увиденной им невероятной картины – из океанской воды, расталкивая волны, поднималось что-то невообразимое, похожее на огромного кита, только явно сделанного руками человека. Какой это был материал, Томпсон так и не понял, но это точно было не дерево и не железо.

С бессильным отчаянием королевский морской офицер смотрел, как из чрева этого волшебного кита выдвинулась то ли рука, то ли труба. Край её опустился на палубу их корабля, и из трубы стали выходить очень странные существа: похожие на людей, только с плавниками на спине и ластами вместо ступней. Двигались они достаточно неуклюже, по всему было видно, что их стихия - вода. Один из этих монстров подошёл к Томпсону и, как показалось лейтенанту, пристально на него посмотрел. Озябший, почти агонизирующий моряк почувствовал необъяснимую лёгкость и тепло, а потом потерял сознание…

Очнулся Томпсон оттого, что кто-то лизал его щёки. Открыв глаза, он судорожно попытался вскочить, но упал, запутавшись в непослушных ногах, заскользивших на мокром песке. К своему облегчению, Томпсон увидел, что язык, касавшийся его щёк, принадлежал не какому-нибудь неведомому чудовищу, а обычной, вполне добродушной собаке. Поднявшись на ноги, Томпсон понял, что находится на морском берегу, за деревьями проглядывал какой-то прибрежный то ли городок, то ли посёлок…

Так Томпсон оказался в британских колониях Северной Америки. О том, что он видел перед своим забытьём, ему хватило ума никому не рассказывать. Он на ходу придумал историю о чудесном спасении на обломках корабля, погибшего во время шторма. Что сталось с его спутниками и кто были те чудесные спасители, он так и не понял. Вычислил только, что со времени попадания в шторм до его появления здесь прошло уже четыре месяца. К сожалению, ничего более вспомнить он не мог. Оставалось продолжать служить короне, что он и принялся активно исполнять.

Но однажды случилось нечто, в корне перевернувшее его жизнь ещё раз. В тот день произошла яростная стычка с французскими поселенцами, напавшими на их форт при поддержке местных аборигенов. В бою Томпсон был тяжело ранен из мушкета в живот и уже готовился отдать Богу душу, как вдруг через час боль почти прошла, и он почувствовал  себя намного лучше. К вечеру рана совсем затянулась, а наутро от неё не осталось и следа. К счастью для Томпсона, как бы цинично это ни звучало, убитых и раненых тогда оказалось слишком много, почти половина гарнизона форта, и на его чудесное исцеление никто не обратил внимания. Жив человек, и слава Богу! И опять Томпсон никому ничего  не сказал, так как понимал, что его чудесные свойства могли вызвать ненужные вопросы с далеко идущими последствиями - вплоть до сожжения на костре. Народ там был сплошь грубый и неотёсанный, запросто могли принять всё это за шалости лукавого, а инквизиция тогда была ещё в силе. Ещё много раз после этого он бывал ранен, несколько раз даже в голову и в сердце, и всегда оставался жив, более того, регенерировался сказочно быстро. А по прошествии пятнадцати лет Томпсон понял, что не стареет, ну, нисколечко. Вот тут он и задумался всерьёз о своей дальнейшей жизни, мысленно возблагодарив Создателя и его посланцев за столь щедрый подарок. Он понял, что теперь ему придётся регулярно менять свою жизнь, чтобы не вызвать ничьего любопытства, исчезать в одном месте и появляться в другом, желательно  совсем в другой стране и с другим именем.

И понеслось… В каких только странах он не побывал, какие занятия не перепробовал: от кузнеца в горной Шотландии до камергера его величества короля Людовика XVIII! Он был инженером, пиратом, актёром, звероловом, машинистом первых паровозов и даже капитаном немецкой субмарины в годы Первой мировой. Он досконально выучил почти двадцать основных мировых языков, приобрёл невероятную кучу самых разнообразных знаний и умений. Несмотря на расхожие домыслы, ему вовсе не было скучно жить, наоборот, приключений и новых ощущений хватало через край. Просто он понял, что раз Бог дал ему такой феерический шанс, то грех им не воспользоваться, и пил радость жизни полной чашей…

Закончив своё повествование, Володя, или, как правильнее его теперь было бы называть, Томпсон, сидел, глядел на пролетавшую мимо дорогу, и лицо его было торжественным и вдохновенным. Рената ошалело глядела на своего таинственного друга не в силах вытолкнуть из себя рвавшиеся наружу слова. Наконец, глубоко вздохнув, она молвила: