Кампания 1918 года. Победа Антанты и капитуляция стран тройственного (четверного) союза

 

В 1918 г. участники Первой мировой войны вступили без России, которая в одностороннем порядке заявила о выходе из «мировой бойни». Этот поступок был оценен в мире неоднозначно. Если вчерашние союзники – страны Антанты видели в новой России предателя общих политических интересов, то, например, турецкое студенчество высоко оценивало российские инициативы и даже пыталось выдвинуть В.И. Ленина на Нобелевскую премию мира.

Уникальность военно‑политической ситуации в 1918 г. состояла в том, что обе противоборствовавшие стороны – Антанта и Четверной союз – были уверены в своих высоких шансах одержать победу в Первой мировой войне.

Хотя в России в октябре 1917 г. произошла смена власти, прежние договоренности не политического, а делового характера в силу инерции продолжали выполняться. Правда, выполнялись они со стороны зарубежных партнеров недобросовестно. Так, заводы Вестингауза, с которыми у России был подписан договор на получение более 1 млн винтовок, к 1 января 1918 г. поставили лишь 60 % от обещанных объемов стрелкового оружия. Завод «Ремингтон», обещавший поставить 840 тыс. винтовок, на 1 января 1918 г. выполнил поставки лишь на 55 %, что привело к расторжению договора (308).

Вероятно, той же инерцией объясняется то обстоятельство, что какой‑то короткий отрезок времени 1918 г. представители стран Антанты еще видели в России своего союзника, хотя власть в нашей стране во многих регионах уже перешла в руки Советов. Представляет интерес сообщение, сделанное на III делегатском съезде Флотилии Северного Ледовитого океана 5 июня 1918 г. В нем говорилось, что англичане и французы принимают участие в ремонте советских миноносцев (309). Однако то был короткий и в какой‑то мере переходный период военного взаимодействия стран Антанты и молодого Советского государства. Вскоре размежевание между ними проявилось очень четко. Вслед за ним наступило открытое противостояние, в том числе носившее военный характер.

Благодаря колоссальным военным заказам из России, поступавшим в США на протяжении всей войны, американская экономика существенно укрепилась, используя свой военно‑политический потенциал против нашего же государства. По мнению одного из организаторов российской военной промышленности В. С. Михайлова, «за счет тех миллиардов золота, которые текли в Америку по руслу военных заказов, в короткий срок выросла громадного масштаба военная промышленность» (310).

Созвучны этому утверждению и слова А. А. Маниковского, который отмечал, что «без особо ощутительных для нашей армии результатов, в труднейшее для нас время нам пришлось влить в американский рынок огромные суммы, создать и оборудовать там на наши деньги массу военных предприятий, другими словами, произвести на наш счет генеральную мобилизацию американской промышленности, не имея возможности сделать то же самое в отношении своей» (310).

5 января 1918 г. премьер‑министр Великобритании Ллойд Джордж выступил с публичной речью, заявив, что страны Антанты ведут войну не ради захвата чужих территорий, а ради того, чтобы защититься от противника.

Спустя три дня, 8 января, по предложению президента В. Вильсона американский конгресс принял документ, включавший в себя 14 пунктов условий заключения мира. Он носил больше демонстрационный, чем практический характер.

По убеждению президента США, его страна должна была после окончания Первой мировой войны выступать в роли хранительницы справедливых устоев миропорядка и прав малых народов на самоопределение (311).

Свой взгляд на текущие события был и у Четверного союза. Военный теоретик и практик Э. Людендорф, давая оценку перспективе военно‑политических событий 1918 г., отмечал, что Четверной союз связывала между собой лишь надежда на победу германского оружия. Было очевидно, что победить можно, лишь наступая на противника. По его оценкам, Австро‑Венгрия ослабла, потеряв только военнопленными 1800 тыс. человек. При этом у нее не было кадрового резерва. Но Э. Людендорф очень рассчитывал на то, что двуединая монархия оттянет на себя силы итальянской армии, что, в свою очередь, позволит Германии повысить эффективность своих наступательных действий против войск Франции и Великобритании.

Размышлял немецкий полководец и о болгарском союзнике. Он писал, что «Болгария в ходе войны приобрела все территории, о которых мечтала в мирное время, и больше воевать не желала». При этом немецкий генерал не сомневался, что Болгария будет верна Германии до тех пор, пока у нее дела на фронте развиваются успешно.

Представляет интерес и его взгляд на деятельность Турции: «Турция исправно выполняла свой союзнический долг, но уже совсем выбилась из сил. По своей ли вине или нет – не имело значения. Численность ее людского резерва резко сократилась, отчасти армия существовала лишь на бумаге» (312).

Спустя годы Э. Людендорф признался, что в 1918 г. переоценивал «уровень энергии» своих соотечественников.

Проанализировав военно‑политическую ситуацию в Четверном союзе и у Антанты, Э. Людендорф пришел к выводу, что в 1918 г. Германия и ее союзники должны были поспешить с наступлением ради скорейшей победы (313).

После октябрьских событий 1917 г. в России и Антанта, и Четверной союз вели борьбу за свержение советской власти. Это заметно повлияло на корректировку военно‑политических планов противоборствовавших сторон. Было понятно, что в скором времени Россия перестанет оттягивать на себя значительные силы Четверного союза и вся нагрузка ляжет на плечи Антанты.

Осознавая это, участники Антанты не только строили планы принятия на себя более весомых ударов Четверного союза, но и, пользуясь внутриполитическим кризисом в России, решились на раздел между собой ее значительных территорий. Однако и Германия со своими союзниками продолжала претендовать на значительные «осколки» недавней Российской империи, в частности на территории Прибалтики, Белоруссии и Украины.

Несмотря на выход Советской России из войны, Германия была вынуждена держать против Советской России значительные силы, что заставляло ее ослаблять свои позиции на Западном фронте.

Большевистское руководство во многом идеализировало ситуацию на фронте, рассчитывая на то, что германские солдаты – вчерашние рабочие и крестьяне – осознают свой классовый долг и вольются в ряды поборников мировой социалистической революции.

Важно отметить, что на практические военные действия Советской страны существенное влияние оказывали разногласия не только практического, но и теоретического характера, имевшиеся у лидеров Советского государства, в первую очередь В.И. Ленина, Л.Д. Троцкого, И.В. Сталина, Г.Е. Зиновьева, Н.И. Бухарина.

29 апреля 1918 г., выступая с докладом об очередных задачах советской власти, В.И. Ленин признал: «…наше международное положение такое критическое, что мы должны напрягать все силы, чтобы продержаться как можно дольше, пока зреет западная революция, зреющая гораздо медленнее, чем мы того ждали и желали…» (314).

Эти слова о просчетах в ожидании революции были не оговоркой (в докладе они прозвучали дважды (315)), а честным признанием ошибочных взглядов и реального положения дел. Но выводы доклада также показали, как трезво и искусно В.И. Ленин строит тактику действий, сообразуя ее с конкретной действительностью. Он говорил о том, что в сложившейся ситуации она должна стать тактикой лавирования, выжидания и отступления (316).

Не собираясь отказываться от своего стратегического замысла – осуществления мировой революции, В.И. Ленин быстро реагировал на изменения во внешнеполитической ситуации. Это было одним из главных его отличий от других руководителей государства и партии большевиков.

Л.Д. Троцкий, Г.Е. Зиновьев, И.В. Сталин, Н.И. Бухарин не проявляли подобной гибкости, были убеждены в приближающейся поддержке пролетариатом Запада.

Характерный случай вспоминал американский писатель А.Р. Вильямс. Когда 22 февраля 1918 г. он прочитал в газете декрет‑воззвание «Социалистическое отечество в опасности!», то решил прийти в Смольный и рассказать Н.И. Бухарину о своем желании вступить в создающуюся Красную Армию. Николай Иванович тут же организовал встречу А.Р. Вильямса с В. И. Лениным, чтобы на его примере показать, «будто пролетариат всего мира спешит на выручку русскому пролетариату, который первым вырвался на просторы социализма и над которым теперь нависла угроза» (317). А дальше писатель отмечал ленинское отношение к этой мысли: «Ленин тоже рассчитывал на международную солидарность трудящихся, но она была в перспективе, а немецкие войска рядом» (317).

Г.Е. Зиновьев в своей речи на VIII съезде РКП(б) 8 марта 1918 г. справедливо замечал, что В.И. Ленин в целом был согласен с тактической линией, проводимой Л.Д. Троцким и его делегацией в Бресте во время переговоров с делегацией Германии. И тактика эта «была направлена к тому, чтобы поднимать массы на Западе, обнажать германский и австрийский империализм» (318).

Но в то же время ни Л.Д. Троцкому, ни Г.Е. Зиновьеву, ни кому бы то ни было еще из окружения В.И. Ленина не удавалось быстро реагировать на малейшие изменения в политической и военной ситуации как в Советской России, так и в мире. Поэтому первая ленинская мысль о необходимости отступления, лавирования не была услышана. В целом результирующий вектор советской внешней политики в тот момент был все же нацелен на ожидание революционной, по сути вооруженной, поддержки со стороны западноевропейских государств, в первую очередь – Германии.

Идеализированное понимание руководством Советского государства идеи мировой революции проявлялось, в частности, в их расчете на братания российских и германских солдат, происходившие на передовой. Однако в начале 1918 г. военно‑политическое и гражданское управление при Верховном главнокомандующем было вынуждено констатировать, что братание чаще всего выражалось в «обмене вещей; солдаты группами… собираются для этой цели и братаются с немецкими солдатами» (319). 16 января 1918 г. начальник штаба Верховного главнокомандующего М.Д. Бонч‑Бруевич доложил советскому руководству о том, что на фронте «братание превратилось в бойкую торговлю» (319). Надежды новой власти в России на то, что братания станут проявлением революционности воюющих сторон, не оправдались. Уставшие от политики и войны, военнослужащие, желавшие обычных человеческих условий жизни, предпочитали боевым действиям «коммерциализацию» отношений с противником.

Германия планировала нанести удар по войскам Антанты в районе расположения английских войск между Аррасом и Ла‑Фером с целью прорыва фронта и разъединения французских и английских сил. В дальнейшем предполагалось отбросить английские войска к побережью Ла‑Манша.

Перед союзниками Германии ставилась задача удержания своих позиций до победы Германии над войсками Франции и Великобритании (320).

Англо‑французским командованием был выработан совместный план боевых действий, который предусматривал не только ведение оборонительных действий, но и контрудары и контрнаступление.

Государства Антанты не рассчитывали завершить войну в 1918 г., предполагая ее завершение полной победой над Германией и ее союзниками в 1919 г.

В ходе разработки стратегического плана и его обсуждения на заседании высшего военного совета 30 января – 2 февраля 1918 г. рассматривались предложения Ллойд Джорджа о проведении в 1918 г. операции против турецкой армии с целью ее разгрома. Вывод Турции из войны позволял Великобритании занять новые территории на Ближнем Востоке и давал возможность Антанте взаимодействовать с антисоветскими силами на юге России, оказывая им всеобъемлющую поддержку, которая по существу означала интервенцию против Советской России.

9 декабря 1917 г., спустя неделю после заключения перемирия в Брест‑Литовске, где располагался штаб германского Восточного фронта, начались мирные переговоры между Советской Россией, с одной стороны, и Германией, Австро‑Венгрией, Болгарией и Турцией – с другой.

Представляют интерес воспоминания Э. Людендорфа о переговорах в Брест‑Литовске. В своих мемуарах он писал: «Между тем выяснилось, что Троцкий представлял вовсе не всю Россию, не говоря уже о Румынии. 12 января в Брест прибыла делегация Украины, занявшая противоположные большевикам позиции. Она, заручившись содействием генерала Гофмана, вступила с представителями Четверного союза в собственные переговоры.

30 января в Бресте возобновились переговоры с Троцким. Сложилась довольно забавная ситуация, влиявшая на переговорный процесс. К этому моменту даже дипломаты убедились, что всякие разговоры с Троцким ни к чему не ведут. Теперь уже статс‑секретарь фон Кюльман и граф Чернин по своей инициативе прервали дальнейшее обсуждение темы и 4 февраля прибыли в Берлин.

Я также в первых числах февраля отправился в Берлин, где намеревался обсудить с ними возникшую ситуацию. На встрече Кюльман заверил меня, что через двадцать четыре часа после заключения мира с Украиной он прервет всякие контакты с Троцким» (321).

Далее германский генерал вспоминал, что 18 февраля после полудня и рано утром 19 февраля 1918 г. на всем протяжении Восточного фронта началось наступление кайзеровских войск. Сразу же советское правительство заявило по радио о своей готовности заключить мир, но Германия выдвинула уже совсем другие, более жесткие условия. Германия потребовала признания государственной независимости Финляндии и Украины, отказа от Курляндии, Литвы и Польши, а также отделения Батума и Карса (322).

 

Обсуждение Брест‑Литовского мирного договора.

 

Советская делегация прибыла в Брест 28 февраля. Переговоры уже не велись: представители советской делегации лишь подписали мирное соглашение, текст которого был заранее подготовлен противником (323).

В результате переговоров Советская Россия была вынуждена принять условия Четверного союза – согласиться с отторжением Польши, Литвы, части Эстонии, Латвии, Украины и Белоруссии. Это трудное решение как единственно возможное обосновал председатель Совнаркома Советского государства В.И. Ленин: «Нет сомнения, что наша армия в данный момент и в ближайшие недели (а вероятно, и в ближайшие месяцы) абсолютно не в состоянии успешно отразить немецкое наступление…» (324). Руководитель Советской России понимал, что страна находится в катастрофическом положении. Не было продовольствия. Воинские части не могли быть обеспечены оружием, артиллерией, боеприпасами. Военнослужащие старой армии находились на пике переутомления от ведения многолетней войны, а Красная армия только начинала процесс своего формирования.

Безвыходная ситуация заставила советское правительство согласиться на жесткие условия Четверного союза – принять аннексионистский мир. Не разделявший такую позицию руководитель советской делегации на переговорах Л.Д. Троцкий принял самостоятельное решение об отказе подписать предложенные противником условия мира. Германское правительство в ответ на отказ о подписании договора, нарушив перемирие, вместе со своими союзниками, как уже отмечалось, дало команду своим вооруженным силам 18 февраля 1918 г. начать наступления на Восточном фронте. На Кавказе началось наступление турецких войск.

Войска кайзеровской Германии начали успешное наступление на нарвском и псковском направлениях. Непосредственная угроза захвата нависла над Петроградом. 22 февраля 1918 г. Совнарком опубликовал воззвание «Социалистическое отечество в опасности!». Навстречу противнику под Нарву был направлен сводный отряд под командованием П.Е. Дыбенко. Псков защищало более ста небольших красноармейских подразделений, которыми командовал выпускник Николаевской академии Генерального штаба, в прошлом полковник Й. Пехливанов.

Несмотря на самоотверженность защитников Пскова и квалифицированное управление ими Й. Пехливановым, превосходящим силам противника удалось сломить сопротивление красноармейцев и занять Псков[52] (325).

Потерпели поражение и подразделения сводного отряда П.Е. Дыбенко. Почти все бойцы и командиры отряда погибли. П.Е. Дыбенко был предан суду военного трибунала, но спустя время был освобожден из‑под ареста и восстановлен в рядах большевистской партии (326).

Советское правительство согласилось подписать условия, выдвинутые Четверным союзом. 3 марта 1918 г. в Брест‑Литовске был подписан мирный договор, который вызвал неоднозначную реакцию различных слоев общества в Советской России.

До сих пор среди историков нет единства мнений по поводу того, было ли подписание Брестского мирного договора благом для Советского государства. Например, заслуживает внимание точка зрения екатеринбургского исследователя О.С. Поршневой, утверждающей, что ленинская позиция была ошибочной. Аргументируя свои взгляды, она опирается на анализ документов IV (Чрезвычайного) съезда Советов рабочих, солдатских, крестьянских и казачьих депутатов. Автор подчеркивает, что до возобновления германского наступления 18–19 февраля 1918 г. в ЦК большевиков преобладали противники подписания Брестского мирного договора. Но после 23 февраля в результате жесточайшей дискуссии между членами ЦК РКП(б) решение о подписании мира было принято на еще более тяжких, чем планировалось ранее, условиях. После подписания 3 марта 1918 г. Брестского мирного договора, как отмечала О.С. Поршнева, «от России отторгалась вся Прибалтика, Польша, часть Белоруссии. Турции необходимо было отдать Карс, Ардаган и Батум. Советское правительство обязывалось заключить мир с правительством Центральной Рады на Украине, провести полную демобилизацию своей армии, разоружить флот. Страна теряла 26 % населения, 26 % железнодорожных путей, около одной трети фабрично‑заводского производства, около двух третей добычи железной руды и угля. В приложении к договору содержались требования, гарантировавшие исключительный экономический статус Германии в Советской России, наносивший ущерб ее интересам» (327).

Размышляя о последствиях подписания Брестского мирного договора, О. С. Поршнева делала вывод: «Брестское соглашение не принесло измученной стране мирной передышки. Германская оккупация стала фактом, началась неотвратимая после заключения сепаратного мира война с бывшими союзниками по Антанте. Брестский мирный договор стал не только исходным пунктом интервенции стран Антанты, его неприятие явилось также одной из основ политической и военной консолидации противников советской власти и диктатуры большевиков. Вызванная условиями Брестского договора потеря ряда территорий России привела к расширению базы противников советской власти и активизации их борьбы против большевиков. Все эти обстоятельства способствовали развертыванию в Советской России широкомасштабной Гражданской войны, одной из главных причин которой стало обострение социальных противоречий в российском обществе, не выдержавшем „перегрузок“ Первой мировой войны» (328).

Даже среди большевиков, не говоря уже о представителях других политических партий, были совершенно разные взгляды на дальнейший ход событий. Политическая оппозиция, недовольная заключением Брестского мирного договора, была готова к осуществлению государственного переворота, тайно формируя альтернативное правительство. Например, на одну из должностей (вероятно, на пост народного комиссара по военным делам) планировался бывший военный министр Временного правительства А. И. Верховский, который дал свое согласие (329).

Представляется, что к подписанию Брестского мирного договора Советскую Россию подтолкнули многие обстоятельства. Среди них – военно‑политические неудачи в Финляндии.

Финская буржуазия, опиравшаяся на поддержку Германии, сумела подавить революционные выступления вооруженных финляндских рабочих.

Поражение революции в Финляндии весной 1918 г. завершилось переходом через границу на советскую сторону около 10 тыс. оставшихся в живых финских красногвардейцев, из которых вскоре был сформирован ряд воинских частей и подразделений Красной армии.

Исследователь Е.Ю. Дубровская отмечала, что еще накануне переговоров в Брест‑Литовске российские войска стремительно утрачивали свои позиции. В частности, она писала: «Русские вооруженные силы и власть российских военных к северу от линии Пори – Таммерфорс (Тампере) – Выборг были ликвидированы в период с 23 января по 9 февраля 1918 г. Последние воинские части выводились из Финляндии советским правительством после подписания Брестского мира в марте 1918 г. и в соответствии с требованиями мирного договора. <…>.

 

Карл Густав Маннергейм.

 

Высадка на южном побережье Финляндии 20‑тысячной Балтийской дивизии Р. фон дер Гольца содействовала победе белой армии Маннергейма. Страну захлестнула волна белого террора. Вместе с русскими матросами и солдатами, воевавшими в рядах финских красногвардейцев, русские офицеры уничтожались на месте» (330).

С марта 1918 г. во Францию ежемесячно стало пребывать 250–300 тыс. американских военнослужащих. К июлю 1918 г. их было переброшено около 1 млн.

В марте 1918 г., перед началом германского наступления, во Франции находилось 300 тыс. американских военнослужащих. Но в тот момент кайзеровская Германия обладала численным превосходством до 30 пехотных дивизий. Подводному флоту ставилась боевая задача по потоплению транспортов с американскими войсками.

Стратегический замысел Германии весной 1918 г. состоял в нанесении сокрушающего удара на Западном фронте без достаточных сил и средств. Германским генштабом разрабатывались способы прорыва фронта в позиционной войне. Германия планировала осуществить свой стратегический замысел до усиления Антанты американскими войсками. Главная ошибка германского командования состояла в том, что оно сосредоточило в тот момент крупные вооруженные силы на Востоке. По мнению начальника штаба группы германских армий генерала Куля, на Восточном фронте было сосредоточено более 1 млн германских и румынских военнослужащих, в то время как на Западном фронте – немногим более 3,5 млн человек.

Германские войска в начале 1918 г. превосходили на Западном фронте войска Антанты по количеству дивизий и почти не уступали по численности военнослужащих. Антанта на том театре военных действий имела превосходство в аэропланах, в танках и артиллерийских дивизиях.

Весной 1918 г. германские войска начали два крупных наступления. Первое – 21 марта – 4 апреля на Сомме, второе – 9‑29 апреля на р. Лис во Фландрии. Войска Антанты, готовые отражать немецкое наступление, включали в себя 12 бельгийских дивизий на фронте протяженностью 35 км от морского побережья до Лангемарка, 4 армии Великобритании (60 пехотных и 3 кавалерийские дивизии, 2 пехотные дивизии были португальские) на фронте протяженностью 200 км от Лангемарка до р. Уаза, а также 2 группы французских войск – Северная в составе 3 армий и Восточная в составе 4 армий. Они действовали на фронте в 530 км от р. Уаза до швейцарской границы. В состав тех двух групп входили 100 пехотных, включая 1 американскую, и 6 кавалерийских дивизий.

Войска кайзеровской Германии выставили против противника на Западном фронте 4 фронтовых объединения, включавших 10 армий и 3 армейские группы (193 пехотные дивизии).

Общая граница фронта была протяженностью 765 км.

Германское командование наметило прорыв фронта на участке Круазиль – Лафер, исключая выступу Камбрэ. 21 марта началось германское наступление, вошедшее в историю как «Мартовское (Весеннее) наступление в Пикардии». Нередко его называют и «Великим сражением во Франции 1918 г.». Операция носила условное название «Михаэль».

В первые дни германское наступление было успешным, но с 28 марта его темпы стали снижаться. 4 апреля германские войска потерпели первую неудачу, не сумев захватить важный железнодорожный узел Амьен. 5 апреля последовал приказ о прекращении операции (331).

27 мая – 13 июня 1918 г. германские войска осуществили попытку наступления на р. Эн. Хотя замысел германского командования разгромить английские войска не был выполнен, германским формированиям удалось оттянуть с английского участка фронта союзные резервы. Немецкие войска в первый период наступления ежедневно продвигались на 20 км вперед. Но с первого июня из‑за усиления войск Антанты темпы наступления существенно снизились. Достигнутый оперативный тактический успех (прорыв на широком фронте на 60 км в глубину) развит не был. У войск кайзеровской Германии не хватило сил для дальнейшего развития операции.

15‑17 июля 1918 г. состоялось второе наступление немецких войск на Марне, завершившееся срывом внезапного удара и отражением наступления. Второе наступление на Марне закончилось для германских войск неудачей, причины которой состояли в срыве внезапности, в отсутствии оперативных резервов для питания операции из глубины. Кроме того, французы сумели хорошо организовать оборону, обеспечили ее глубокое эшелонирование. После того как наступление захлебнулось, германское командование было вынуждено перебросить всю имевшуюся артиллерию во Фландрию, где по его замыслу должен был состояться главный удар, нацеленный на сокрушение фронта англичан. Но тот удар не состоялся, и второе наступление на Марне стало последним наступлением войск кайзеровской Германии в Первой мировой войне. 18 июля 1918 г. французские войска силами 6‑й и 10‑й армий нанесли немцам контрудар, после чего в результате наступательных действий Антанты произошло отступление германских войск с Марнского выступа.

18 июля – 4 августа 1918 г. произошло контрнаступление французской армии в районе Марны, и стратегическая инициатива в результате него перешла к Антанте. В процессе наступления успешно взаимодействовали французская артиллерия, танки и авиация. Германские войска отошли на линию р. Урк, а затем на линию рек Эн и Вель. В ходе контрнаступления произошел окончательный перелом в войне в пользу Антанты.

Германское военное руководство было вынуждено отказаться от плана наступления во Фландрии с целью ликвидации английского фронта. Потеряв инициативу, германские войска перешли к обороне.

2 августа 1918 г. войска Антанты высадились в Архангельске. В тот же момент в городе начался антисоветский мятеж, организованный английским шпионом, офицером царского флота Чаплиным (Томсоном). Противники советской власти сформировали контрреволюционное правительство во главе с агентом Антанты Чайковским. Военным губернатором Архангельска был назначен французский полковник Доноп, которому подчинялись все гражданские власти. Архангельск, второй крупный порт на севере России, оказался в руках интервентов (332).

8 августа была проведена Амьенская наступательная операция, названная позже историками «черным днем» германской армии. Цель операции заключалась в ликвидации угрозы Амьену и железной дороге Париж – Амьен путем уничтожения противника и вытеснения его остатков между реками Сомма и Авр. Наступление проводилось силами 4‑й британской армии, наступавшей с севера, и 1‑й французской армии, наступавшей с юга. Операция отличалась масштабным применением боевой техники. Только в 4‑й армии на участке протяженностью 18 км использовалось 2068 орудий, 672 из которых были тяжелыми. Пехоту поддерживали 408 аэропланов и 415 танков. В 1‑й французской армии были использованы 1616 орудий и 700 самолетов.

Войскам Антанты удалось добиться внезапности наступления, имея большой перевес в танках и авиации.

Амьенская операция достигла своей цели. Союзные войска продвинулись от 10 до 18 км на фронте на глубину до 75 км. Ее результаты показали, что германская армия окончательно утратила свой боевой дух. С начала Амьенской операции и до первых чисел сентября союзники на 150‑километровом фронте продвинулись до 35 км, не дав возможности противнику закрепиться впереди позиции Зигфрида. Вскоре немецкие войска были вынуждены вернуться на свои прежние позиции Зигфрида, что скорее способствовало ухудшению их морального духа.

 

Общее положение перед наступлением англо‑французских и американских войск 8 августа и план генерала Фоша.

 

Хотя в 1916–1917 гг. на территории Греции боевые действия не велись, к сентябрю 1918 г. количество военнослужащих Антанты достигло в стране 667 тыс. человек. В частях союзников было более 2 тыс. артиллерийских орудий. Именно артиллерии предназначалось сыграть важную роль в проведении Салоникской операции. 14 сентября 1918 г. артиллерийские орудия Антанты провели мощную артподготовку, обстреливая на протяжении 22 часов позиции германских и болгарских войск. Утром 15 сентября боевые силы Антанты предприняли попытку атаковать врага по всему фронту. К исходу дня 15 сентября им удалось прорвать оборону противника в междуречье Черны и Вардары. На протяжении недели пехота Антанты при активной поддержке артиллерии, кавалерии и авиации боролась за расширение прорыва, в результате чего удалось расширить фронт до 150 км, углубившись в оборону противника на 80 км.

В результате на исходе сентября 1918 г. 11‑я армия Германии оказалась полностью окруженной.

29 сентября 1918 г. Болгария была вынуждена выйти из войны. 30 сентября 11‑я германская армия капитулировала (333).

12‑15 сентября 1918 г. американскими войсками успешно была проведена Сен‑Миельская операция, в которой действовали воинские части, входившие в состав 1‑й американской армии. Перед американцами стояла задача ликвидации сен‑миельского выступа, образовавшегося еще в 1914 г.

В состав 1‑й американской армии входило около 600 тыс. человек. Американцы взаимодействовали с двумя дивизиями 2‑го французского корпуса. В операции участвовали 2900 орудий, 273 танка и 1100 самолетов. Немецкие войска оборонялись силами шести дивизий, имея еще три дивизии в резерве.

Боевые действия развернулись на фронте шириной 64 км. Американцам удалось пробиться к основанию выступа, но дальнейшее продвижение не удалось. Во многом это было связано с отсутствием уличного состава боевого опыта. Американцам не удалось окружить противника, и почти все германские войска беспрепятственно отступили.

Во время Сен‑Миельской операции вплоть до 26 сентября 1918 г. французские и британские войска практически добивали противника в междуречье Скарпа и Эн.

С 26 сентября по 11 ноября 1918 г. было проведено общее наступление Антанты, завершившееся прорывом германских укрепленных позиций, что окончательно сломило сопротивление войск противника.

Поражение Германии существенно повлияло на внутриполитическое положение этой страны. В Германии начались активные революционные выступления. 3 ноября 1918 г. в Киле восстали моряки военного флота, которых поддержали рабочие практически всех крупных городов страны. 9 ноября по призыву политической организации «Союз Спартака» в Берлине началась всеобщая стачка, вскоре переросшая в вооруженное восстание. К восставшим присоединились военные, что позволило занять стратегические объекты столицы и заставить Вильгельма II отречься от престола (334).

Вильгельм II эмигрировал в Нидерланды (335).

Кампания 1918 г. завершилась военным поражением Германии и ее союзников.

С выходом России из войны Германия не сумела использовать благоприятные для нее обстоятельства, не стала концентрировать все свои силы для ведения боевых действий на Западном фронте. Германская стратегия на Западном фронте в 1918 г., нацеленная в основном на разгром английских войск, в марте потерпела поражение. Стратегический замысел германского командования – разгромить английские и французские войска до оказания им поддержки Соединенными Штатами Америки, не был осуществлен.

Стратегия Антанты отличалась противоречивостью и непоследовательностью. Противоречия, складывавшиеся между странами Антанты, продолжали негативно сказываться на общей стратегии. Большие разногласия во взглядах на ведение боевых действий были у главного союзного командования и руководства армии США.

Американская армия, принявшая участие в войне на заключительном этапе, не справилась с поставленными задачами. Не имевшие боевого опыта американские военнослужащие оказались малоэффективными проводниками общих планов Антанты.

Боевые действия 1918 г. отличались огромным напряжением и внесли в теорию и практику военного дела много нового.

По существу все военные события, развернувшиеся в 1918 г. на Западном фронте, представляли собой битву, длившуюся с 21 марта по 11 ноября, то есть 235 дней. В ходе нее на фронте в 400 км столкнулось 6 млн человек. С 21 марта по 18 июля 1918 г. наступали германские войска, а в оставшийся период – войска Антанты.

Политическая ситуация в Советской России заставила участников Первой мировой войны быстро перестраивать свою стратегию, действуя на грани с импровизацией. Германия, США, Великобритания, Франция, Канада, Япония, втянутые в орбиту борьбы за разделение российских территорий под разными предлогами, продолжали военно‑политическую конкуренцию, завершившуюся сохранением за Россией единства территорий.

Боевые события 1918 г. обогатили военное искусство новыми подходами к ведению наступательных и оборонительных операций.

Проводившиеся в том году операции показали, что колоссальную роль в достижении победы играет фактор внезапности. При этом фактор внезапности блестяще проявил себя как на тактическом, так и на оперативном уровнях.

Внезапность как цепь последовательно осуществлявшихся мероприятий стала значительно сложнее по структуре своей подготовки. Время подготовки предстоявших боевых действий, процесс переброски боевой техники, оружия и личного состава к месту намеченного прорыва, противодействия разведывательным усилиям противника, отказ от продолжительной артподготовки – все это стало опытом, способствовавшим формированию фактора внезапности начала масштабных боевых действий.

В 1918 г. впервые в истории войн в небывалом масштабе были применены во взаимодействии химические войска, военно‑воздушные силы, силы подводного флота, танковые соединения и артиллерия. Результат их масштабного применения и взаимодействия показал не только возможности современной по тем временам боевой техники, но и раскрыл перспективу развития как военной техники, так и путей осуществления наступательных и оборонительных действий.

В связи с этим показателен пример использования артиллерии в подавлении, в том числе и психологическом, как военнослужащих, так и мирного населения.

23 марта 1918 г. германские артиллеристы, находясь в 125 км от Парижа, осуществили 21 залп по столице Франции, в результате чего погибли 15 и были ранены 36 парижан. Подобные обстрелы проводились в три серии: с 23 марта по 1 мая, с 27 мая по 11 июня и с 15 июля по 9 августа 1918 г. Инженер А. Г. Дукельский отмечал, что весь артиллерийско‑технический мир был ошеломлен теми обстрелами. Пушки были весьма громоздкими. Их длина составляла 30 м. Живучесть ствола не превышала 50 выстрелов. Дальнейшая эксплуатация могла осуществляться только после дополнительной доработки в заводских условиях (336). Однако психологически их применение играло заметную роль, влияя на военных и гражданское население.

История войн также не знала применения танков, а уж тем более в крупных масштабах. Только с августа 1918 г. англичане использовали в бою около 2 тыс. танков (337).

Кампании 1918 г. было характерно массовое использование авиации. В 1918 г. англичане сбросили 5500 т авиабомб, французы сбили огнем с земли 220 германских аэропланов, а истребителями – более 600. В 1918 г. немцы сбили огнем с земли 748 аэропланов и еще больше уничтожили в воздушных боях. Германская бомбардировочная авиация бомбила Париж и Лондон.

Активно действовала ПВО: из 485 летевших на Париж германских бомбовозов до цели добрались лишь 37.

Огромную роль стал играть автомобильный транспорт. Только в июле 1918 г. Антанта перебросила на автомобилях в другие места дислокации 950 тыс. человек (338).