Король по протекции русской разведки

 

Я отнюдь не повлиял на возвышение Бернадота в Швеции, а ведь я мог тому воспротивиться…

Наполеон о Бернадоте

 

Вскоре судьба Жана Батиста действительно вычертила очередной причудливый зигзаг, и он неожиданно стал регентом Швеции. Но так ли уж неожиданно? Как показали исследования современных российских историков, столь стремительному возвышению французского маршала во многом поспособствовала… русская разведка, которая к тому же нашла поддержку в лице патриотически настроенных шведских офицеров. В 1806 году войска Бернадота захватили в плен до 1,5 тысячи шведов. Рыцарское отношение к пленникам и их последующее быстрое освобождение Жаном Батистом очаровали шведов и принесли ему большую популярность в Швеции. Это и определило главную роль в решении шведского парламента об избрании Жана Батиста наследником шведского трона. Несмотря на то, что Бонапарт не очень был рад этому выбору, он все же согласился на него. Но прежде приказал маршалу подать в отставку и оставить французскую службу. Хотя существуют и другие версии происходящего.

В 1809 году в Швеции произошел государственный переворот, в результате которого была установлена конституционная монархия, и новый король, бездетный и немощный Карл XIII, в отчаянии просил властителя Франции помочь ему в выборе наследного принца. Бонапарт, не раздумывая, выдвинул на эту роль Бернадота, решая таким образом сразу две проблемы: он одним махом отсылал неугодного человека от себя и одновременно приобретал вассала на шведском престоле.

Но неужели лишь эти две причины послужили поводом для столь неординарного решения Наполеона? По официальной версии, шведскую корону маршалу Бернадоту предложил капитан Карл Мернер, который имел мощную негласную поддержку в лице влиятельных шведских военачальников. Однако основная нить интриги тянулась в Россию, к Александру I, через его флигель-адъютанта, подающего большие надежды 25-летнего полковника Александра Ивановича Чернышева, который являлся личным представителем российского императора во Франции. Официально он занимался курьерской доставкой почты между Александром I и Бонапартом, а по сути, был тайным осведомителем. Чернышев блестяще справлялся с этой ответственной задачей, поставляя с ноября 1810-го по февраль 1812 года русскому командованию конфиденциальные сведения, значение которых трудно переоценить.

В 1810 году Александр I приказал Чернышеву навестить в Стокгольме Бернадота, чтобы выяснить политические предпочтения кронпринца Швеции. Дружеские отношения между Чернышевым и Бернадотом установились еще в бытность последнего маршалом Наполеона, поэтому полковник блестяще справился с поставленной задачей. Это и послужило отправной точкой для последующей тесной дружбы между Россией и Швецией. Бернадот пообещал Чернышеву, что в случае утверждения его как регента Швеция никогда не выступит против России, подчеркивая, что нисколько не разделяет имперской доктрины Наполеона и его грандиозных захватнических планов. Он гарантировал Александру I свою полную лояльность по отношению к России. Искушенный в дипломатии маршал не без оснований полагал, что если шведы обратятся с предложением его кандидатуры к Бонапарту от своего лица напрямую, то наверняка получат отказ.

Чернышев колебался, стоит ли доверять обещаниям Бернадота и способствовать его восхождению на шведский трон или же, наоборот, воспрепятствовать этому? Принимая во внимание то особое положение, которое маршал занимал среди наполеоновского окружения, он склонился к первому варианту. Большую роль в продвижении Бернадота на шведский трон сыграла также любовница Чернышева, сестра Наполеона княгиня Полина Боргезе. План по воцарению в Швеции человека, дружески относящегося к России, был блестяще воплощен в жизнь: Государственный совет Швеции поддержал кандидатуру Бернадота, выдвинув лишь одно условие – принятие лютеранской веры. После выполнения этого условия 5 ноября 1810 года Жан Батист Бернадот был официально усыновлен шведским королем под именем Карла Юхана. О своих политических симпатиях кронпринц заявил уже на первой аудиенции русскому послу Сухтелену 27 ноября 1810 года: «Я верю, что счастье Швеции неотделимо от мира с Россией». Более того, когда разговор коснулся потери Швецией Финляндии, он объявил, что «по своему географическому положению Финляндия должна принадлежать России».

Александр I счел «шведскую операцию по воцарению Бернадота» несомненным успехом русской дипломатии и наградил Чернышева орденом Святой Анны. Таким образом, российский император заполучил в стане врага умного, расчетливого и тщеславного союзника, о чем никак не мог догадываться Наполеон. Самоуверенность французского императора сыграла с ним злую шутку: он был убежден, что родственные узы, свято чтившиеся на Корсике, никогда не позволят Бернадоту предать его. Кроме того, он полагал, что его ставленнику, учитывая происхождение, буйный темперамент и гордый нрав, придется очень нелегко среди надменной шведской аристократии. И это непременно должно заставить новоиспеченного кронпринца искать защиты у французской стороны. Но великий полководец просчитался. После нападения Наполеона на Россию тщеславный Бернадот, мечтавший о французском троне, начал исправно снабжать Александра ценной информацией. Таким образом, выдвижение нелюбимого родственника на роль наследного принца Швеции явилось роковой ошибкой Бонапарта. Будучи уже в изгнании, он с досадой отмечал, что если бы мог предположить, что Швеция не поддержит его в боевых действиях против России, то он вообще не начинал бы эту кампанию. Бонапарт утверждал: «Я отнюдь не повлиял на возвышение Бернадота в Швеции, а ведь я бы мог тому воспротивиться. Россия, помню, поначалу была весьма недовольна, ибо воображала, что это входит в мои планы».

Правомерен вопрос, почему Бернадот не поддержал Наполеона, но и в открытую не стал ему противостоять? Ответ на этот вопрос в какой-то степени содержится в предыдущих разделах этой главы, повествующих о взаимоотношениях этих великих французов. Но на некоторых моментах из их прошлого стоит остановиться поподробнее.

В 1799 году Наполеон отправился в Египет, а Жан Батист остался в Европе. В это время как раз и проявились все таланты Бернадота. Пока лучшие войска французской армии во главе с Бонапартом продолжали находиться у берегов Нила, в это время велась новая война. Против Французской республики сражалась почти половина Европы. Суворов воевал с французскими генералами в Италии, эрцгерцог Карл на Рейне, а в Голландии высадился русско-английский экспедиционный корпус… В это непростое время правящая во Франции Директория назначила Бернадота военным министром. Жан Батист, будучи на этой должности, доказывает, что он истинный патриот и прекрасный администратор. «Принимая военное министерство, – признавался он позже, – я нисколько не обольщал себя относительно размеров данной задачи; но, родившись, так сказать, на войне, воспитанный войною за свободу, я чувствовал, что сам вырастаю среди опасностей и побед. Я имел счастье принять участие в работе, приведшей к некоторым результатам, которые наши враги называли чудесами…» – писал биограф Данн-Паттисон о Бернадоте. Следует отметить, что Жан Батист действительно многое сделал для Франции в то время. Несмотря на многие трудности, Бернадот реорганизовал и снабдил необходимым обмундированием, оружием, боеприпасами и продовольствием французскую армию. Не без помощи Жана Батиста внутри страны наводится порядок, мятежи подавлены. Благодаря ему были найдены средства для уплаты солдатам жалованья, которое они не получали больше семи месяцев. «Пусть смотрят на то, что я мог сделать, что я должен был сделать, и пусть судят о том, что я сделал… – писал он впоследствии. – 91 000 конскриптов полетели, чтобы составить батальоны; почти все они немедленно были одеты, снаряжены и вооружены. Я получил разрешение собрать 40 000 лошадей… Общий ход событий известен. Голландия была спасена, левый берег Рейна обеспечен от какой бы то ни было опасности, русские уничтожены в Гельвеции; победа возвратилась к знаменам Дунайской армии, удержана была линия обороны между Альпами и Апеннинами, невзирая на все несчастья, постигшие наше оружие в этой стране, коалиция распалась».

Вскоре Бернадоту представился шанс взойти на самую высокую ступеньку в своей карьере. Франция, истерзанная бесконечными войнами, революциями, испытывала нехватку в сильной руке – «шпаге-сабле» и, что немаловажно, известной и почитаемой народом! Историк Я. Нересов писал: «Сам Наполеон оставил по этому поводу очень емкое изречение: „Для того чтобы управлять, надо быть военным: ведь лошадью управляют в сапогах со шпорами“. Но не всякий генерал может быть пригоден для… гражданского управления». Ситуация у правящей Францией Директории была сложная, так как она ставила себя под удар. Доверив свои тайны «шпаге-сабле», она, с одной стороны, делала его соучастником, а с другой – становилась его… заложником. До конца было непонятно, как поведет себя человек, узнав, что в его руках находится судьба Франции. И не повернет ли он свои пушки и солдат против Директории? В числе кандидатов оказался и Бернадот. Все таланты гасконца говорили в его пользу: и решителен, и ловок, и великолепный оратор, и умеет увлекать за собой толпу. И Жан Батист убедил Директорию, что он именно тот, кто им нужен. Как говорили многие историки впоследствии, «он сам метил в бонапарты». Но все пошло не так. Бернадоту была присуща странная черта характера – выжидать до последнего, и казалось, что все идет как надо, как вдруг бравый гасконец исчез. И дальнейшие события уже развивались не в пользу Бернадота. Прибыл из Египта главный соперник Жана Батиста – Наполеон. Отлично понимая, какой предоставляется ему шанс, он начинает действовать. И уже 9—10 ноября 1799 года (по революционному календарю 18–19 брюмера 8 года революции) после возвращения во Францию корсиканец захватил власть.

Бернадоту пришлось отойти на второй план. Свой шанс он упустил – двум Бонапартам не бывать. Этот и другие случаи явились предпосылкой к бесконечной войне гасконца против корсиканца.

Наполеона не отпускали мысли отослать чересчур амбициозного беарнца куда-нибудь подальше. Но каждый раз Бернадот каким-то образом выкручивался.

Антипатия между Наполеоном и Бернадотом лишь усиливалась. По мнению одного из биографов Жана Батиста, тот после провозглашения Консульства вел «бесконечную тайную войну против Наполеона». «Иные эпизоды этой „войны“ хорошо известны, – пишет А. Егоров. – Так, например, у адъютанта Бернадота был найден объемистый сверток с антиправительственными прокламациями, а один из участников заговора на жизнь первого консула, скульптор Черраки, получил от Жана Батиста 12 тысяч франков. Однако Бернадоту не составляет большого труда оправдаться. Если его адъютант и проявлял враждебность к Бонапарту и консульскому правительству, то он действовал так по собственной инициативе, и Бернадот тут ни при чем. Что же до денег, выданных Черраки, так ведь то была плата скульптору за изготовленный им бюст генерала…»

Поверил ли Наполеон в эти объяснения, сказать сложно… Но что примечательно, Бернадот получил звание маршала, а еще к тому же первым приобрел княжеский титул. Историк Я. Нересов отмечает, что «новоиспеченному князю Понте-корво и маршалу Франции Наполеон приказал выдать столько денег, сколько тот пожелает, чтобы не кричал на всех перекрестках, что вынужден попрошайничать во времена империи Наполеона. Золотой дождь, пролившийся на нашего беарнского „попрошайку“, вызвал немало кривых ухмылок других маршалов Франции, чьи заслуги перед отечеством и лично Наполеоном, несомненно, были выше, чем хвастливого гасконского петуха».

В 1805 году начинается война с европейскими монархами, и маршалу Бернадоту поручается командование 1-м корпусом Великой армии, в составе которой – больше солдат-баварцев, чем французов. Один из его биографов считает, «что в этом лишний раз проявилось недоверие к нему Наполеона. Император „всегда заботился, чтобы Бернадот никогда не имел под своим началом французских солдат“. И в последующих кампаниях Жан Батист командовал не французскими, а „интернациональными“ (союзническими) воинскими контингентами: в 1807 году – поляками, в 1808-м – голландцами и испанцами, в 1809-м – поляками и саксонцами». И, тем не менее, это не мешает Бернадоту одерживать победы на военном поприще. Так, 20 октября 1805 года австрийский генерал Мак капитулирует со своей армией под Ульмом, и способствовал этому маршал Бернадот. Но бывали у него и неудачи. Так, когда Бонапарт поручил Жану Батисту с его первым корпусом совершить форсированный маневр – зайти во фланг, окружить армию и принудить русских солдат сложить оружие – из этой затеи ничего не вышло. Но тут главным союзником русских выступила погода. Бернадот не справился из-за размытых осенними дождями дорог и сильных снегопадов, превративших Дунай в настоящее море. В результате к установленной позиции он явился с трехдневной задержкой. Вот как описывает дальнейшие события историк А. Егоров: «„Я утешаюсь мыслью о том, – докладывает Бернадот Наполеону, – что Вашему величеству хорошо известны трудности форсирования войсками реки там, где нет никакого моста“. Объяснения бесполезны. Властелин разгневан. „Бернадот заставил меня потерять день, – с раздражением пишет он своему брату Жозефу, – а от одного дня зависят судьбы мира. Каждый день все более и более убеждает меня в том, – продолжает он, – что люди, которых я воспитал, – самые лучшие. Как и прежде, я доволен Мюратом, Ланном, Даву, Сультом, Неем и Мармоном“». Бернадота среди них нет. Можно представить, какие чувства испытывал Жан Батист.

Эти и другие разногласия никоим образом не способствовали их сближению. И несмотря на это, Бернадот все же пытался заслужить расположение Наполеона. «Лез из кожи вон, участвуя наряду с кавалерией Мюрата в преследовании остатков прусской армии… Он заставил пруссаков капитулировать под датским портом Любеком. Безжалостным преследованием пруссаков Бернадот не дал им погрузиться на корабли и отплыть в Англию. Этим маневром он частично искупил свои грехи перед братьями по оружию, по Великой армии. Но Бернадот не успокаивается победой под Любеком и в следующем бою под Галле разбивает в пух и прах последний прусский резерв под началом принца Фридриха Вюртемберского…» – писал Я. Нересов. Да, безусловно, Бонапарт «заметил» эти победы Жана Батиста, но его поражения были ему «еще заметнее». Наполеон чувствовал ненадежность Бернадота и при первом удобном случае убрал от себя подальше, при этом унизив его как военачальника. Казалось, что его яркая биография на этом бы и закончилась, если бы не шведская корона.

28 мая 1810 года в Швеции умер принц Христиан Август Шлезвиг-Гольштейнский – двоюродный брат короля Карла III и наследник шведского престола. В октябре 1810 года Жан Батист прибыл в Швецию. 19 октября в присутствии архиепископа Упсальского Бернадот отрекся от католицизма и принял лютеранство. Затем состоялась судьбоносная встреча наследника шведского трона и того, кто царствовал. Шведский король был очарован своим преемником. «Мой дорогой генерал, – сказал он своему адъютанту, когда встреча подошла к концу, – я безрассудно рисковал, но полагаю, что выиграл», – отмечает историк А. Егоров. Наполеон перед тем как отпустить Бернадота на новую родину, пытается получить гарант лояльного отношения к Франции и к нему. Он просит будущего короля Швеции подписать специальную грамоту, где тот обязуется не выступать против Франции. Жан Батист в гневе отверг это предложение. И Бернадот, ставший наследным принцем Швеции Карлом Юханом, не только не пошел войной против России в 1812 году, но и в тяжелый час для Бонапарта – в 1813 году – приложил все усилия, чтобы, объединившись с Англией, Пруссией, Россией и Австрией, отомстить своему обидчику. Некоторые историки считали, что Бернадот вступил в антифранцузский союз, желая заполучить Норвегию. Другие историки считали, что он намеревался впоследствии с помощью Александра I занять французский престол.

Испытывал ли Бернадот угрызения совести, воюя с соотечественниками? Скорее всего, да. Но он сразу же себя оправдывал: «Моя позиция весьма щекотлива, – говорил он своему адъютанту Клуэ после разгрома Нея под Денневицем (6 сентября 1813 года), – для меня омерзительно сражаться с французами, Наполеон один ответственен за это отвратительное положение». Несколько другого мнения придерживается историк Борис Фролов: «Действия Бернадота в кампании 1813 года носили недостаточно решительный характер, он явно уклонялся от решительных столкновений с французами. Сражения при Гросс-Беерне (23 августа 1813 года) и Денневице (6 сентября 1813 года), в которых войска Северной армии последовательно разгромили маршалов Н. Удино и М. Нея, были выиграны не благодаря усилиям Бернадота, а скорее вопреки. Главную роль в этом сыграли прусские войска, а также бегство с поля сражения саксонцев, не пожелавших сражаться против своего бывшего начальника, пользовавшегося среди них большой популярностью».

Несмотря на то, что в будущем Бернадоту предстояло надеть шведскую корону, он после разгрома Наполеона не оставлял чаяний стать императором Франции. «Бесхозная» корона Франции непреодолимо влекла к себе его королевское высочество, кронпринца Шведского. Проявив недюжинную для всех расторопность, Карл Юхан является во французскую столицу… Французское общество, по крайней мере парижане, воспринимают притязания Бернадота с нескрываемой враждебностью. «Под окнами дома (где остановился кронпринц Шведский), – свидетельствует современник, – были слышны крики: „Прочь, изменник! Прочь, вероломный!“» Но европейские монархи отклонили притязания Жана Батиста на французскую корону. Известный мастер политической интриги министр иностранных дел Франции Шарль Морис де Талейран объяснил это решение так: «Бернадот не может быть ничем иным, как только новой фазой революции». А затем с презрением добавил: «К чему же выбирать солдата, когда был свергнут величайший из солдат». Вместо заносчивого беарнца трон занимает династия Бурбонов. И не важно, что на троне Людовик XVIII продержался всего двадцать дней, для Бернадота открылась новая страница его жизни. Битва при Ватерлоо, отказ Бонапарта от престола, возвращение Бурбонов – все это уже мало занимало кронпринца шведского.

Жан Батист Бернадот, ставший королем Карлом Юханом, сделал все от него зависящее, чтобы доверенная ему страна процветала. Благодаря ему в Швеции была введена конституционная монархия, проведен ряд важнейших для государства реформ. Во внешней политике Карл Юхан придерживался миролюбивой линии: поддерживал дружеские отношения с Россией, Великобританией, избегал радикальных реформ, которые могли бы нарушить социальное равновесие в стране. Он пережил многих своих соратников-маршалов. Ни у одного из революционных генералов и наполеоновских маршалов судьба не сложилась так удачно, как у него. Да, у многих были яркие взлеты, но до конца, без всяких потрясений и невзгод, своими «плодами» смог воспользоваться только Жан Батист Бернадот.

«Вспоминал ли бывший генерал французской революции и наполеоновский маршал прошлое? Наверное, да. Когда за три года до его смерти Бернадоту сообщили, что 2 декабря 1840 года в Париже будут погребены останки Наполеона, привезенные с острова Св. Елены, он воскликнул: „Скажите им, что я тот, кто был когда-то маршалом Франции, теперь всего лишь король Швеции“», – пишет историк А. Егоров. И это не просто красивая фраза. Думается, что он не только помнил о своем маршальском прошлом, но и очень высоко ценил его, гораздо выше королевского настоящего, потому, что всю жизнь стремился достичь наполеоновской высоты. Но она для него так и осталась недосягаемой, как и для других маршалов и сподвижников Бонапарта. Их, отважных и талантливых, в истории Франции было немало, а Наполеон – такой один. И Бернадот, всю жизнь соперничавший с ним, вынужден был признать: «Наполеон – величайший полководец всех времен, самый великий человек из всех когда-либо живших на земле людей, человек более великий, чем Ганнибал, чем Цезарь и даже чем Моисей».

Жан Батист Бернадот – человек удивительной судьбы, один из ярчайших представителей своего времени – умер в возрасте 81 года 8 марта 1844 года. А потомки знаменитого наполеоновского маршала, ставшего по протекции русской разведки королем, благополучно правят Швецией по сей день.