Женская утроба – сточная канава

Именно сточная канава, это не преувеличение, я вынесла в заголовок мнение официальной медицины Высокого и Позднего Средневековья. Медицинская наука того времени базировалась на трудах античных и восточных ученых, которые переписывались, дополнялись, переосмысливались, но очень редко опровергались – в силу того, что для Средневековья было характерно уважение к авторитетам и традициям. Если кто-то хотел ввести в оборот некое новшество – неважно, в какой сфере жизни это было, хоть в законодательстве, хоть в медицине, хоть в моде, – это обычно преподносилось как «хорошо забытое старое», дескать, так делали наши далекие предки.

Практически до начала Нового времени господствовала теория о том, что женская утроба – что-то вроде канализации, которая выводит токсины и грязь из женского тела в форме менструальной крови. «В одном тексте 1586 года, – пишет Рут Гудман, – например, говорится: «Все врачи согласны в том, что утроба подобна сточной канаве». Древние религиозные верования также утверждали, что женщины во время менструаций «нечисты» и в их присутствии сворачивается молоко, скисает вино, запотевают зеркала и «портится» слоновая кость. В официальную христианскую доктрину эти верования не входили, но они были распространены среди широких слоев населения. Впрочем, на самом деле согласны были не все врачи… уже Томас Рейнольд, автор первого трактата по гинекологии на английском языке, «Рождение человечества» (1545), считал, что в менструации самой по себе нет ничего грязного. «Я не знаю у женщин никаких тайных выделений, которые они должны от кого-либо скрывать; ни одна часть женского тела не более и не менее отвратительная, чем мужская», – писал он».

Учитывая религиозность людей Средневековья, саму необходимость менструации никто не оспаривал – раз такова воля Божья, значит, это для чего-то нужно. В основном врачи делились на две группы. Первая «считала менструальную кровь «ядовитой», концентрированной смесью различных отходов жизнедеятельности и ядов. Немалая часть их практики заключалась в том, чтобы обеспечивать регулярное и полное выделение менструальной крови, ибо даже следовые ее количества могли привести к печальным последствиям для физического и душевного здоровья женщины. Они предлагали различные лекарства, которые «вызывали женские истечения» (эти лекарства, кстати, часто содержали абортивные средства вроде болотной мяты)». Бытовало даже мнение, что менструальная кровь наносит вред людям, вынужденным находиться вблизи женщины, у которой идут месячные.

Вторая группа врачей считала, что сама по себе менструальная кровь «не может быть «ядовитой», но «вредна лишь в изобилии», то есть когда ее слишком много или слишком мало». Они основывали свое мнение на том, что «господствующая медицинская теория утверждала, что во время беременности та же самая менструальная кровь перестает вытекать из организма, потому что она требуется для выкармливания ребенка через пуповину». «Считалось, что источником крови в человеческом теле является печень, – пишет Клод Томассе в «Природе женщин». – Как только внутри плода формировалась печень, по вене, соединявшей его с материнским организмом, начинала поступать менструальная кровь, а, значит, питание, и так вплоть до момента родов. Появившись на свет, дитя питалось материнским молоком, которое было не чем иным, как измененной менструальной кровью: так обеспечивался щадящий переход от одного вида пищи к другому».

Звучит дико, но и такой подход был большим шагом вперед, потому что в Средние века женскую репродуктивную систему обсуждали чуть ли не через силу. Как красноречиво жаловался Августин Блаженный: «Мы рождаемся между мочой и калом» – и действительно, эта мысль причиняла некоторым богословам настоящую моральную травму. Даже более-менее ученые труды, как пишет Харкнелл, «доносили среди прочего до читателя мнения о том, что от менструальной крови бронзовые предметы чернеют, гибнут посевы, а животные впадают в бешенство. Или о том, что во время менструации женщина способна передать свой проблемный темперамент невинному мужчине одним злым, косым взглядом, похожим на взгляд ведьмы. В латинском тексте XIII века, “De secretis mulierum”, «О женских выделениях», первоначально предназначенном для наставления клириков относительно появления на свет детей, но быстро приобретшем известность как убедительное философское обоснования мизогинии, даже предполагается, что «если взять волосы женщины, когда у нее менструация, и зимой посадить их в плодородную унавоженную землю, то потом весной или летом, когда их согреет тепло солнца, от них произрастет длинная толстая змея»».

Так что, с одной стороны, врачи вроде бы понимали, что эту тему надо изучать, потому что от этого зависит продолжение рода человеческого. Но воспитание и вся общественная мораль были резко против, тем более что месячным уже было дано объяснение с религиозной точки зрения, следовательно, не было нужды лишний раз «пачкаться» об эту тему.

Грехи Евы

Я уже писала о том, каким было официальное отношение к женщине и какую роль в этом антифеминистском настрое средневекового общества играла Ева. В этом контексте объясняли и менструацию. Женщина – слабое низкое создание, порочное по своей натуре, а менструальная кровь – это изливающаяся из нее грязь. Мужчина несравнимо выше и чище, поэтому из него грязь не льется.

Отсюда и нежелание обсуждать эту тему. Месячные рассматривались как некая позорная болезнь, о которой стыдно говорить. «Больные» женщины должны были сами как-то с ней справляться (благо она не заразная), скрывать ее от окружающих и не обсуждать при мужчинах. Хотя смотря до какой степени не заразная – некоторые «специалисты» утверждали, что дыхание женщины во время менструации может заставить загноиться рану, равно как и дыхание врача, недавно переспавшего с женщиной во время менструации. Так утверждал известный хирург из Ноттингемшира Джон Ардерн. Нетрудно догадаться, что так он по-видимому объяснял, почему загноилась рана у его пациента. Не от грязных же инструментов, а конечно от миазмов.

С беременностью дело обстояло лишь немногим лучше. Конечно, продолжение рода было слишком важным делом, чтобы его можно было полностью пустить на самотек, поэтому вопросы деторождения и связанные с ним физиологические подробности обсуждались чаще, чем менструация. Но и тут господствовала тема воздаяния женщинам за грех Евы – боль и опасность деторождения были «заслуженным Божьим наказанием», которое надо было претерпевать со смирением и благодарностью. С болью нужно было смиряться как с «милостью», которая позволяла женщине приблизиться к благословенному состоянию. Молитвы, рекомендуемые для женщин в родильных комнатах, часто включали в себя фразы, благодарящие Бога и принимающие мучения как «справедливую награду за мои многочисленные грехи».

Неудивительно, что вопросы, связанные с акушерством и гинекологией, все Средневековье были в руках женщин. Они не интересовались высокими мужскими теориями, а действовали как их бабки и прабабки, передавали друг другу опыт и обеспечивали достаточно высокий процент благополучных родов. Для сравнения с высказываниями богословов приведу слова все той же Тротулы из Салерно, которая, будучи женщиной, все же не обошла вниманием эту тему. Она сравнивала менструацию с «цветением», поскольку «так же, как деревья не приносят плоды без цветов, женщины в отсутствие этих цветов не способны выполнить своего предназначения, то есть зачать».

 

Святая Хильдегарда Бингенская, “Liber Scivias”, около 1210 г.

 

Рекомендации святой Хильдегарды Бингенской (1098–1179)

Женщина, испытывающая сильные боли при месячных, должна взять пижму, столько же пиретрума девичьего и чуть побольше коровяка. Она должна сварить их в воде, набранной из свободно текущего спокойного потока, прогретого солнцем и проветриваемого. Затем она должна положить камни в огонь и сделать сауну с указанной водой и травами. В сауне она должна положить теплые травы на скамью и сесть на них. Если они остыли, ей их нужно нагреть в такой же воде…

Тот, кто страдает от каменной болезни, должен взять петрушку, присоединить третью часть камнеломки и отварить их в вине. Процедить отвар через ткань и пить в сауне. Также отварить петрушку и третью часть камнеломки в воде и поливать ею горячие камни в сауне.

Средневековые тампоны

Как же женщины в Средние века обходились без прокладок и тампонов? Признаюсь честно, я так и не нашла источников на эту тему. Это неудивительно – ведь даже о самой менструации старались лишний раз не упоминать. А когда упоминали – как, например, Тротула, речь шла о чисто медицинских аспектах – в основном, что делать при болях или как уменьшить чересчур обильное кровотечение.

Когда данных нет, остаются предположения и теории. Я обратилась к книгам Рут Гудман – она не только независимый историк, но и экспериментатор, реконструирующий быт многих эпох, поэтому она точно не могла обойти вниманием этот вопрос.

Увы, она тоже ничего на эту тему не нашла и вынуждена была пользоваться более поздними источниками: «Я могу только догадываться. Молчание практически полное. У меня обычно два предположения: пояса или пессарии. Поскольку нижнего белья тогда не носили, любую впитывающую прокладку нужно было удерживать поясом. Именно так поступали в XIX – начале XX века – у нас есть и сохранившиеся предметы, и рассказы женщин. Подобные прокладки делались из сложенной ткани или тканевого мешочка, набитого одноразовым абсорбирующим материалом. Ткань требовала стирки, примерно такой же, как детские пеленки – сначала вымачивание в холодной воде, потом тщательное протирание. Если на современную – или по крайней мере недавнюю – практику можно хоть как-то ориентироваться, то конкретно этой стиркой занимались вне нормальной домашней рутины. В женских рассказах о практике XX века, в том числе и моих собственных родственниц, говорится, что эти предметы гигиены отстирывали и оттирали отдельно и приватно, каждая женщина – свои. Выставлять эти перепачканные ткани на обозрение даже других членов семьи было очень стыдно. Когда мои родственницы рассказывали мне о том, как дела обстояли в сороковых и пятидесятых, эти обычно общительные и прямолинейные женщины краснели и приходили в ужас от одной мысли о том, что женскую гигиеническую ткань можно стирать с обычным белым бельем.

Прокладки и пояса были довольно тяжелым и неудобным вариантом, так что, вполне возможно, определенная часть женщин предпочитала пессарии. Современным эквивалентом этого устройства в определенной степени можно назвать тампон. Использование медицинских пессариев в ту эпоху хорошо задокументировано; возьмем хотя бы вот это лекарство от недостаточных выделений из книги Кульпепера: «Если она не девственница, возьмите пролесник, отбитый в мешочке, и сделайте из него пессарий с цветками золототысячника. Или возьмите измельченный чеснок с маслом лаванды». Оговорка «если она не девственница» весьма важна. Сразу становится ясно, что пессарий нужно было вставлять во влагалище, и определенную роль должна была сыграть ткань. Кроме того, подчеркивается, насколько важно было для тогдашней культуры ничего не вставлять во влагалища девственниц, чтобы сохранить невинность для «дефлорации» в брачную ночь. Тампоны, если они и существовали (а я не могу категорически этого утверждать), предназначались для опытных замужних женщин, а не юных девушек.

Впрочем, и здесь возможны два практических метода. Один – удлинить медицинский пессарий: представьте себе маленький льняной мешочек, наполненный теми или иными абсорбирующими материалами; правда, в этом случае мешочек может порваться, и выйдет довольно неприятно. Другой вариант – полоска льняной ткани, туго скрученная в цилиндр. Сама по себе форма исторически подтверждена – она присутствует среди разнообразных повязок, пластырей и тканевых подкладок, которыми пользовались медики. Пародийная героическая поэма Джона Тейлора «Во славу чистого льна» (1630) рассказывает нам о судьбе изношенных рубашек, простыней и платков:

Утратят форму или истончатся —

Пойдут тогда на корпию хирургу,

На скрутку, на подкладку иль на пластырь,

Лечить чтоб раны с головы до пят.

Автор, конечно, не упоминает менструации как таковые, но использование скрученной старой, поношенной и, соответственно, весьма хорошо впитывающей ткани для остановки кровотечения говорит о многом. Такая скрутка весьма напоминает современные тампоны и доставляет намного меньше трудностей, чем пессарий. Небольшую полоску льна отстирать гораздо проще, чем прокладку или мешочек. Как настоящий экспериментатор, я попробовала все три метода на себе и хочу сказать, что скрученная полоска льна – лучший из всех. Лучше держится, удобнее, да и гораздо легче не испачкаться».

Экзотические эксперты

Возвращаясь к средневековой медицинской и косметологической литературе, хочу остановиться вот на какой детали. Несмотря на то, что, как я уже писала выше, иногда средневековые трактаты ссылались на различных авторитетных авторов, чаще всего это делалось лишь для того, чтобы придать своему тексту больший вес. Ни о каком авторском праве тогда и слыхом не слыхивали, компилировали из всех доступных трудов, не стесняясь, и большая часть научных и околонаучных трудов была пересказом пересказа чужих работ. В принципе, это до сих пор так – компиляцией, аналитикой и систематизацией чужих изысканий является достаточно большая часть научных работ и почти вся научно-популярная литература. В этом нет ничего плохого, это в некотором роде разделение труда – кто-то занимается практической работой, кто-то изучает эту практику, делает на ее основе выводы и строит теории, а кто-то систематизирует результаты и рассказывает их доступным языком широким слоям читателей.

Но в наше время каждый в этой цепочке обязан сообщать, откуда он взял материалы, и ссылаться на все использованные работы. Причем дело не только в авторских правах, но и в том, что так при желании можно проследить всю цепочку исследования и удостовериться, что автор не выдумал какие-то факты, а на самом деле имеет основания считать их верными.

В Средние века этого не было. Автор любого научного или художественного произведения мог свободно приписать все заслуги только себе, и рассказывать о том, откуда взята информация, или нет, было личным делом каждого. Но все-таки в научных работах по философии, богословию, математике и, конечно, медицине очень многие авторы предпочитали ссылаться на своих предшественников. Средневековое общество было очень консервативным, к заявкам на что-то новое, на какие-то открытия, относились достаточно подозрительно. Куда лучше воспринималась опора на опыт, традиции, авторитеты, на то, что это уже давно и успешно делали предки. В общем, все те же, знакомые нам и сейчас понятия: традиции, скрепы и заветы дедов и прадедов.

Поэтому если автор медицинского труда ссылается на Галена или на Тротулу, это прежде всего говорит о том, что Гален и Тротула пользовались авторитетом в те времена, когда был написан этот труд. Являлись ли их работы на самом деле источником для него или автор просто решил подкрепить свои утверждения громким именем, не всегда можно определить, но все же в основном им можно верить – поскольку труды самых знаменитых ученых были слишком хорошо известны, и поймать ссылающегося на них автора на лжи современникам было не очень трудно.

В тех случаях, когда автор не мог сослаться на кого-то из столпов средневековой или античной медицины, ему приходилось отыскивать какие-то другие авторитеты, которые могли придать вес его работе. В трудах по косметологии и женскому здоровью в основном использовались два пути. В первом случае авторы опирались как бы на коллективный опыт – писали, что «есть женщины, которые делают вот так», а затем приводили конкретные рецепты, объясняющие, как сделать определенную мазь, припарку, масло или воду, которые нужно нанести на поверхность тела или волос для достижения желаемого эффекта. Во втором случае авторы ссылались на каких-то лиц, которые пусть и не были сами знамениты, но могли являться экспертами в силу неких традиций.

Так, например, в средневековой Европе бытовало мнение, что мусульманки разбираются в медицине, косметике и парфюмерии гораздо лучше европеек. И определенный смысл в этом был, именно арабская культура стала преемницей античной, и действительно, как любят писать в каждой второй книге про гигиену, мыло и парфюм в Западную Европу привезли крестоносцы из Святой Земли. Не любое мыло, конечно, а туалетное, да и парфюм не любой, а экзотический, и не только из Святой Земли – испанцы восприняли многие традиции, в том числе и косметические, от своих соседей-мавров на родном Пиренейском полуострове. Но тем не менее факт остается фактом – культурный обмен между мусульманской и христианской культурами шел достаточно активно, и даже античное наследие часто приходило к европейцам через труды арабских мыслителей.

Такая ситуация среди прочего приводила к тому, что авторы медицинско-косметических трудов охотно ссылались на опыт мусульманских женщин. Обычно это звучало в духе: «сарацинские женщины для белизны лица делают такую мазь…». В этом смысле вполне показателен англо-нормандский трактат «Ornatus Mulierum», отрывки из которого я уже приводила. Автор ссылается на Галена, Гиппократа, Тротулу, а также на анонимных женщин из Салерно (широко известного как центр медицинской науки) и на знающих сарацинских женщин.

Иногда, кстати, в качестве авторитетного источника выступали и еврейские женщины, но реже – хоть евреи и считались носителями древних тайных знаний, все-таки предубеждение к ним в христианской Европе было сильнее, чем по отношению к мусульманам. Мусульман иначе как в крупных торговых городах никто и не видел (исключая Испанию, но она стоит особняком), обыватели знали о них в основном из художественной литературы и научных трудов, поэтому их было легко романтизировать и приписывать им какие-то особые знания и умения.

“Manual de mugeres”

На рубеже XV–XVI веков в Испании была издана книга под названием “Manual de mugeres[20] en el qual se contienen muchas y diversas reсeutas muy buenas” – что-то вроде сборника по домоводству. Сейчас “Manual de mugeres” хранится в библиотеке Пармы. Долгое время его датировали XVI веком, но в последнее время исследователи сдвинули дату его создания на 1475–1525 годы. Состоит он из 145 рецептов, которые можно разделить на три группы: косметические (87 рецептов), кулинарные (29), медицинские (26) и три рецепта, не относящихся ни к одной из групп – как убрать пятна с ткани, как окрасить ткань в коричневый цвет и чем склеить стекло.

Марина Владимировна Третьякова[21] в своей статье «Испанский женский справочник XVI века», провела интересный анализ рецептов с точки зрения современных знаний о медицине и косметологии. Так, например, она пишет, что «среди предлагаемых средств достойно упоминания снадобье, которым советовали пользоваться во время путешествия, причем его также можно было наносить на ночь и утром смывать водой. В его состав входили овес, очищенные косточки персика, сахар, благовония, масло неочищенного винного камня. С научной точки зрения входящие в его состав компоненты действительно способствовали защите кожи от обезвоживания и помогали ее увлажнению в жарком климате».

Рецепты по изготовлению «сулимана, или сулемы», популярного средневекового средства для пилинга и удаления прыщей и пигментных пятен, напоминают колдовство, потому что в них среди прочего входят ртуть, белый хлеб, молоко женщины, недавно родившей мальчика, и мясо черной курицы. «После него оставались следы и были побочные эффекты в виде конвульсий, черных зубов и болезни десен».

«Кремы для лица делали из горячей воды, мирры, буры, несоленого свиного жира, розовой воды, яблока, гвоздики, масла сладкого и горького миндаля, персикового масла, растительного масла, опиума, белого воска, жира козленка, сулимана, мозгов благородного оленя, жира цапли, масла мате, терпентина, семян тыквы и их масла, мозгов овцы, тинкаля, камфоры, коралла, гипса, крахмала, белой смолы кустарниковой полыни, селитры, алебастра, серпентина, свинцовых белил, жира свиньи, жира яичников курицы, жира козы или овцы, корней ариземы драконовой, семян опийного мака. Большая часть перечисленных компонентов обладает ценными и полезными свойствами, приносящими положительный эффект, но есть и некоторые, которые либо совсем бесполезны, либо опасны для здоровья».

Смесь для удаления веснушек вряд ли помогала средневековым красавицам, там нет отбеливающих компонентов, а средство для освежения лица изготавливалось на основе соды, поэтому было действенным, только если под освежением автор сборника подразумевал избавление от жирного блеска.

Зато полоскания для рта, предназначавшиеся для освежения дыхания и борьбы с заболеваниями десен, а также зубные порошки, вполне действенные и на современный взгляд: «В состав этих полосканий входили камедь, мастика, смола каламуса, шалфей, квасцы, горный окопник, коралл, галангал, корица, гвоздика, жженые косточки фиников, цветы дикого граната, пемза, трагантовая камедь, белое и красное вино, розмарин, кустарниковая полынь, листья и сок подорожника, вода из подорожника, мирра, розовая вода, винегар, листья оливы, кипрское яблоко, пережженный добела рог благородного оленя, морская соль, сало. Многие из этих компонентов бесполезны, но большинство из них являются антисептиками, обладают ранозаживляющим действием и до сих пор применяются в стоматологии.

В состав порошков для чистки зубов входили алебастр, порцеллан, сахар, коралл, корица, жемчуг, мускус, сердцевидки, водоросли, морская пенка. Отметим, что большинство этих веществ в настоящее время входит в состав современных зубных паст. Автор сборника рекомендовал после чистки зубов ополаскивать рот теплым белым вином, которое, как известно, обладает антисептическим и антибактериальным действием. Кроме того, нужно было протирать зубы и десны тканью».

Среди прочих рецептов интересны также действенные средства для лечения глазных воспалений, осветления и укрепления волос, а также удаления растительности с тех мест, где она нежелательна, и многочисленные ароматические масла, воды, палочки, шарики и т. д., включая тонизирующие (на основе опия и тонизирующих эфирных масел). «В сборнике приведено несколько рецептов по приготовлению пудр. Для этих средств брали цветы белой лилии, воду померанца, мускусную, розовую, мускус, цибет, листья дуба, порошок каменного дуба, кардинальский ирис, бензоин, стиракс. Такие пудры получались ароматическими и дезинфицирующими за счет компонентов, которые туда входили, например, дуба, благовоний».

С рецептами лекарств похожая картина – некоторые из них полезные и действенные, как, например, микстура от кашля с солодкой и душицей, масляная клизма или куриный отвар с грецкими орехами, корицей, гвоздикой и имбирем «при слабости сердца». Но многие рецепты бесполезны, какие-то смахивают на колдовство, а некоторые даже опасны.

«Обращает внимание на себя тот факт, – пишет Марина Владимировна, – что многие компоненты косметических и медицинских средств стоили дорого, считались пафосными ингредиентами, что позволяет предположить, что этот женский справочник предназначался для состоятельных слоев населения Пиренейского полуострова. Как несомненно и то, что он несет на себе следы многих заимствований из арабской культуры.

Анализируя все вышесказанное, нужно отметить, что многие среди предложенных рецептов имели правильную научную биохимическую и медицинскую основу, были грамотно рекомендованы для использования и до сих пор могут применяться в современной косметологии, в том числе и в домашних условиях.

Часть рецептов, которые предложил автор сборника, не всегда были полезны для здоровья, но должны были быть необходимы дамам, чтобы те имели ухоженные лицо и руки, благоухали разными ароматами, иногда умели при случае оказать первую медицинскую помощь».

Рецепты из “Manual de mugeres en el qual se contienen muchas y diversas reсeutas muy buenas” (1475–1525 гг.)

Рецепты приводятся только как примеры технологий и представлений о медицинских и косметических свойствах различных веществ времен Средневековья. Это перевод с английского, который, в свою очередь, является переводом с испанского, а тот – со староиспанского. Поэтому на каком-то этапе в рецепты могли вкрасться определенные неточности. Желающие что-то по ним приготовить делают это на свой страх и риск.

 

Порошок для зубов

Пять унций алебастра, четыре унции фарфора, шесть унций отличного сахара, одна унция белого коралла, еще одна унция корицы, пол-унции жемчуга и пол-унции мускуса. Измельчите все это вместе. Почистите зубы порошком и прополощите рот теплым белым вином.

 

Мыло для рук

Одна унция семян тыквы, и еще одна унция очищенных семян дыни, и еще одна унция семян редиса. Смешайте все вместе с двумя унциями кипрского мыла, разотрите его с медом и сделайте из него шарики.

 

Мазь для лечения абсцессов

Возьмите пол-унции семян айвы, которые нужно замочить в четырех унциях воды из цветков апельсина в полдень. Удалите слизь с помощью тонкой ткани. Три унции жира каплуна, утки или свежей курицы, а также еще три унции миндального масла и три унции белого воска. Растопите их и положите в теплую ступку. Положите с ними одно из семян и хорошо разотрите его теплым пестиком. Как только смесь остынет, достаньте хорошо взбитые белки двух яиц и положите их туда, чтобы хорошо перемешать. Храните ее в стеклянном сосуде. Мазь хранится тридцать дней в холоде или пятнадцать в тепле.

 

Помада для лица и рук

Возьмите полфунта несоленого свиного жира, разломанного на мелкие кусочки и очень хорошо растертого. Оставьте его на ночь, а потом растопите в новой сковороде, процедите через ткань и положите в розовую воду. Добавьте cuarto[22] из сладкого яблока и гвоздики и поставьте кипятить, пока вода не выкипит. Смешайте унцию масла сладкого миндаля, пол-унции масла горького миндаля, кварту масла персиковой косточки, одну унцию масла семян, еще одну унцию масла опийного мака и одну унцию белого воска. И все эти масла и воск положите туда. Процедите, чтобы удалить яблоко и гвоздику. Храните в стеклянном сосуде.