Прием, оказанный Робин гудом, маленьким джоном и их приятелями епископу херефордскому в веселом Барнсдейле

 

Кто славу поет Робин Гуду,

Кто рыцарям, скачущим гордо,

А мы вам расскажем про золота груду

Епископа из Херефорда.

 

Это случилось в Барнсдейле, друзья,

В зеленом лесу королевском,

Куда наш епископ, наверное, зря

Явился со свитой так дерзко.

 

«Убью я оленя, – сказал Робин Гуд, –

Изжарим его понемногу,

И будет в охотку нам тягостный труд –

Епископа ждать у дороги».

 

Вот Робин с друзьями, одет пастухом,

Шестерка друзей – на подбор…

Но поп Херефордский явился верхом

И тычет перстами в костер.

 

«Как можно, – епископ кричит, – в постный день

Готовить в лесу угощенье?!

Злодейски убит королевский олень –

Последуют суд и отмщенье».

 

«Мы – пастухи, – отвечал Робин Гуд, –

Пасем мы овец и телят,

Дабы веселиться – не нужен нам суд,

Сойдет и олень короля».

 

«Вы храбрые парни, но это – разбой!

Король да узнает о том.

Поэтому вы отправляйтесь за мной –

Предстанете пред королем».

 

«Прости нас, прости, – стал Робин орать, –

От ужаса кровь моя стынет.

Разве достойно семь жизней отдать

В помин о рогатой скотине?»

 

«Нет вам прощенья, клянусь головой,

Душа возмущенно клокочет.

Поэтому поторопитесь за мной

Встать пред королевские очи».

 

Но Робин и тут удержать себя смог

В смиренье, пристойном рабам,

Достал из одежды охотничий рог

И быстро приставил к губам.

 

Он в рог этот дунул как можно сильней,

Аж вздулись натруженно жилы.

И Робина семьдесят смелых парней

Компанию всю окружили.

 

Бойцы, Робин Гуду отвесив поклон,

Нацелили луки в мгновенье.

«Зачем ты гудишь?» – молвил Маленький Джон,

Похоже утратив терпенье.

 

«Да вот, тут епископ вовсю возмущен,

Не хочет простить нас никак он,

Отрежь ему голову, Маленький Джон,

И выброси диким собакам».

 

«Умоляю простить, вы, конечно, правы,

Молю вас простить, ради бога,

Если б я знал, что вы – это вы,

Нашлась бы другая дорога».

 

«Не будет прощенья, – сказал Робин Гуд,

Но будет суров твой удел.

Поторопись и последуй на суд,

В веселый наш Барнсдейл».

 

Епископа за руку в лес увели

И там, под пастушью свирель,

В них с Робином, словно в бочонки текли,

Вино, потом пиво и эль.

 

Потребовал счет епископ сквозь сон:

«Мне кажется, он большой».

«Отдай кошелек, – сказал Маленький Джон,

И я попрощаюсь с тобой».

 

Епископа плащ у Джона в руках –

Лег на траву, как рассвет.

На ткань посыпались из кошелька

Три сотни блестящих монет.

 

На глаз оценил их Маленький Джон:

«Приятно их видеть сейчас.

Плачу за епископа, хоть шельма он,

Так сильно не любит нас».

 

А Робин Гуд, продолжая бал,

Сказал, что епископ – гость.

И старый епископ всю ночь танцевал,

Довольный, что тем обошлось.

 

 

Глава 34

ПРИКЛЮЧЕНИЯ РОБИН ГУДА

 

Говорят, что он уже в Арденнском лесу и с ним веселое общество; живут они там будто бы, как в старину Робин Гуд английский… и время они проводят беззаботно, как бывало в золотом веке. [100]

У. Шекспир. Как вам это понравится

 

 

Как уже говорилось, некоторые сочинители баллад так далеко уходили от истины, что представляли Робин Гуда разбойником, которого Генрих VIII объявил вне закона, и есть несколько историй о том, как королева Екатерина заступилась перед своим мужем за храброго разбойника.[101]

Как бы там ни было, однако известно, что однажды Робин Гуд, выступая на стороне королевы, победил в состязании королевских лучников. Вот эта история.

Как‑то раз Робин Гуд отправил подарок королеве Екатерине, который ей так понравился, что она поклялась до конца своих дней оставаться другом благородному разбойнику. Однажды королева уединилась в своих покоях, позвала пажа, приказала ему отправиться в Ноттингемшир и найти в Шервудском лесу Робин Гуда. Дело в том, что лучники королевы должны были состязаться с лучниками короля, и королева хотела попросить Робин Гуда и его стрелков выступить на ее стороне против лучников короля.

Паж отправился в Ноттингем и по дороге у всех спрашивал о Робин Гуде, где его можно найти, но никто не смог дать ему точного ответа. Паж зашел в одну из таверн в Ноттингеме, попросил, чтобы ему принесли бутылку рейнского вина, и выпил за здоровье королевы. Тут он заметил йомена[102] в зеленой одежде с большим луком в руке.

Йомен подошел к пажу и спросил:

– Что привело тебя, мой юный друг, в эти северные края, как мне кажется, из Лондона?

Паж ответил, что ему нужно найти разбойника Робин Гуда, о котором он расспрашивал каждого встречного, и спросил йомена, не может ли тот помочь ему.

– Могу, конечно, – ответил йомен. – Если ты завтра рано утром сядешь верхом и поедешь со мной, то я покажу тебе Робин Гуда и всех его веселых стрелков.

На следующее утро они оседлали коней, поскакали в лес, и йомен действительно привез юношу в то место, где был Робин Гуд и его вольные стрелки. Паж опустился на колено перед Робин Гудом и сказал:

– Королева Екатерина приветствует тебя в моем лице и в знак расположения прислала тебе это кольцо. Она просит тебя приехать в Лондон, где должно состояться состязание, в котором, по ее мнению, ты должен принять участие.

Робин Гуд, выслушав пажа, снял с себя зеленый плащ, отдал пажу, чтобы он передал его королеве Екатерине в знак согласия, и добавил, что он и его стрелки немедленно отправляются в Лондон.

Все его люди надели ярко‑зеленые плащи и черные шляпы с белым пером, а сам Робин Гуд облачился в алый плащ и черную шляпу с белым пером. Вот в таком виде Робин Гуд и его стрелки прибыли в Лондон. Робин Гуд встал на колени перед королевой, и она приветствовала его и его людей. Соревнование между лучниками королевы и короля должно было состояться на следующий день на Финсберийских полях.

Первыми с крайне самоуверенным видом на поле вышли лучники короля, а затем появились Робин Гуд и его стрелки, выступавшие за королеву. Расставили мишени. Король с королевой заключили пари, чьи лучники окажутся лучше. Ставкой в споре были триста бочек рейнского вина, триста бочек отличного английского пива и триста жирных оленей. Затем королева спросила, есть ли среди рыцарей короля те, кто хотел бы принять ее сторону, но таких не оказалось.

– Как мы можем ставить на людей, которых никогда не видели, в то время как знаем, на что способны Клифтон и остальные королевские лучники? – сказали рыцари.

Клифтон был лучшим королевским лучником и страшным хвастуном. Выйдя вперед, он выкрикнул:

– Мой король, не отмеряй нам расстояние до мишени, поскольку наши стрелы долетят и до солнца, и до луны!

Несмотря на заявление Клифтона, Робин Гуд одержал над ним победу. Королева попросила епископа Херефордского поставить на ее лучников, но он поклялся своей митрой, что не поставит на них даже одного пенни, поскольку не знает, на что они способны.

– Сколько же ты поставишь против нас, – спросил его Робин Гуд, – если думаешь, что мы так плохо стреляем?

– Я поставлю все деньги, которые найдутся в моем кошельке, – ответил епископ.

– И сколько же в нем денег?

Епископ высыпал деньги из кошелька на землю, пересчитал и сказал:

– Здесь пятнадцать роуз‑ноблей,[103] а это почти сто фунтов.

Тогда Робин Гуд высыпал содержимое своего кошелька на землю рядом с монетами епископа.

После этого они приступили к стрельбе. Первые три выстрела с обеих сторон не выявили победителя; лучники короля и королевы стреляли одинаково.

– Победитель определится после следующих трех выстрелов, – решил король.

Первыми стреляли королевские лучники, а потом Робин Гуд, Маленький Джон и Мач, сын мельника, и каждый из них попал ближе к центру ивовой мишени, чем лучники короля. После победы своих лучников королева попросила короля выполнить ее просьбу, и король согласился.

– Прошу тебя, – сказала королева, – позволить моим лучникам свободно появляться в Лондоне, когда им захочется развлечься, и, прежде чем они уедут домой, разреши на несколько дней остаться в Лондоне.

– Я разрешаю, – ответил король.

– Тогда добро пожаловать в Лондон, Робин Гуд, – сказала королева, – и Маленький Джон, и Мач, сын мельника, и все остальные.

– Это Робин Гуд? – спросил король. – Но я слышал, что его убили в драке на севере страны.

– Вот это Робин Гуд? – вмешался в разговор епископ. – Если бы я знал, то не стал бы заключать с ним пари.

Однажды воскресным вечером он схватил меня, привязал к дереву и заставил служить обедню с пением для себя и своих дружков.

– И правильно сделал, – ответил Робин Гуд. – Моя душа нуждается в очистительных молитвах.

С этими словами Робин Гуд и его стрелки удалились, а когда истек разрешенный королем срок пребывания в Лондоне, вернулись в Шервудский лес.

 

Робин Гуд и нищий

 

Однажды, раздобыв много денег у шерифа из Ноттингема, Робин Гуд купил себе мощного мерина и как‑то, отправившись на нем в Ноттингем, повстречал нищего. Робин Гуд пребывал в веселом расположении духа и был готов подшутить над первым встречным. Он заметил, что к залатанной одежде нищего прикреплены какие‑то мешочки. Робин подъехал к нищему и, поздоровавшись, спросил, откуда тот родом.

– Из Йоркшира, – ответил нищий. – Подай мне что‑нибудь.

– Подать тебе! – воскликнул Робин Гуд. – Почему я должен что‑то давать тебе? Я бедный лесничий, а ты кажешься мне толстым мошенником. Хочешь, чтобы я прогулялся палкой по твоей спине?

– Да ладно тебе, успокойся, – урезонил его нищий. – Давай сразимся на палках, и я готов поставить на кон все содержимое моих мешков, что ты проиграешь.

Робин Гуд спешился, и они стали биться, но нищий так ловко орудовал своей дубинкой с железным наконечником, которую использовал в качестве посоха, что Робин, несмотря на все свое мастерство, никак не мог достать его своей палкой, зато на себе испытал, что палка противника как будто сделана из железа, а вот его голова точно была не железная. Робин в этом убедился, когда нищий со всей силы ударил его по голове и кровь залила лицо. Придя в бешенство, Робин стал пуще прежнего размахивать палкой, но вскоре понял, что удар по голове был только предвестником серии ударов, которые приближали его к смерти. Он крикнул, чтобы нищий остановился.

– Я остановлюсь только тогда, – ответил нищий, – когда ты отдашь мне своего коня, меч, одежду и все деньги, которые есть у тебя в карманах.

– Это несправедливо, – сказал Робин Гуд, – но я согласен.

Они поменялись одеждой, и, когда вошли в Ноттингем, Робин Гуд был в залатанной одежде нищего, а нищий в одежде Робин Гуда. В тот день в Ноттингеме должны были казнить трех монахов, которые убили оленя в королевском лесу. Робин отправился к дому шерифа. У дверей его остановил молодой человек и спросил, что ему надо. Робин Гуд ответил, что он пришел просить не еду и напитки, а жизнь трех братьев, которых сегодня должны повесить.

– Это невозможно, – ответил молодой человек, – по закону они должны ответить за то, что убили королевского оленя, и их уже повели к месту казни.

– Я должен немедленно отправиться туда, – сказал Робин Гуд.

Подойдя к месту, где была установлена виселица, Робин Гуд увидел, что многие из собравшихся оплакивают приговоренных к казни. Робин Гуд успокоил их и заверил, что казнь не состоится. Он затрубил в рог, и через мгновение появилось около сотни храбрых лучников, которые освободили монахов, убили палача и ранили нескольких людей шерифа. Они забрали с собой приговоренных к повешению за убийство королевского оленя, которые были так благодарны своему спасителю, что остались среди вольных стрелков Робин Гуда.

 

Робин Гуд и король Ричард

 

Король Ричард, прослышав о подвигах Робин Гуда и его стрелков, был настолько поражен, что захотел встретиться с ними лично. С дюжиной своих лордов он отправился в Ноттингем. Однажды во время пребывания в Ноттингеме король и его лорды переоделись монахами и отправились верхом к аббатству у источника, расположенному неподалеку от Барнсдейла. По дороге они попали в засаду, устроенную Робин Гудом и его шайкой. Робин Гуд принял короля, который был выше всех ростом, за настоятеля монастыря. Он подошел, схватил его коня за узду и остановил.

– Я борюсь с такими мошенниками, как ты, – сказал Робин Гуд.

– Подожди, – остановил его король, – мы посланники короля, который ждет неподалеку, чтобы поговорить с тобой.

– Боже, храни короля, – сказал Робин Гуд, – и всех его доброжелателей, и пусть будет проклят тот, кто не признает его власти.

– Ты проклинаешь самого себя, – вскричал король, – поскольку ты изменник!

– Не будь ты посланником короля, ты бы пожалел о своих словах. Я жизнь готов отдать за короля. И я не причинял вреда ни одному честному и порядочному человеку, а боролся лишь с теми, кто наживается за счет других. Никогда за всю свою жизнь я не обидел землепашца и охотника. Мой гнев направлен против духовных лиц, которые в наше время захватили большую власть. Я рад, что сегодня встретился с тобой. Пойдем со мной, и ты узнаешь, что такое наше лесное гостеприимство.

Король и его лорды переглянулись, недоумевая, о каком гостеприимстве говорит Робин. А Робин взял королевского коня под уздцы и подвел к своему шатру.

– Я делаю это для вас, поскольку вы посланники короля, – сказал Робин Гуд, – и если у вас с собой много золота, как порой бывает у меня, то с ним ничего не случится, поскольку это золото короля Ричарда.

После этих слов он взял рог и затрубил в него. Из леса тут же появились сто десять стрелков Робин Гуда, и каждый преклонил перед ним колено. «Какое прекрасное зрелище, – подумал король. – Они относятся к своему предводителю с большей почтительностью, чем мои слуги ко мне. Придворным есть чему поучиться у лесных жителей». Для короля и его лордов накрыли стол, и король признался себе, что никогда не ел ничего вкуснее. Затем Робин Гуд, подняв кружку с элем, сказал:

– Предлагаю выпить за здоровье короля.

Все выпили за здоровье короля, и король вместе с остальными.

После обеда стрелки взяли луки и продемонстрировали королю такое мастерство, что он был вынужден признать, что нигде не видел лучших стрелков.

– Если бы я смог уговорить короля Ричарда простить тебя, – спросил король Робин Гуда, – ты стал бы служить королю?

– С огромным удовольствием, – ответил Робин, и все его стрелки повторили слова своего предводителя.

Тогда Ричард сказал:

– Я – король, ваш повелитель.

При этих словах Робин Гуд и его стрелки упали на колени, но король приказал им встать и сказал, что прощает их всех до единого, но они должны поступить на королевскую службу. Король вернулся в Ноттингем, а вместе с ним приехали Робин Гуд и все его люди, к великой радости жителей города, которым они сильно досаждали в течение долгого времени.

 

На радость горожанам всем наш Робин с королем

В родной вернулся Ноттингем, где помнили о нем.

Прельстившись лондонским двором, не сплоховал и тут,

Где был когда‑то пэром он, живет наш Робин Гуд.

 

 

Смерть Робин Гуда

 

Но все‑таки Робин Гуд вернулся в Шервудский лес и там встретил свою смерть. Однажды его ранили в схватке, и он покинул поле боя с Маленьким Джоном.

– Я больше не могу сделать ни одного выстрела, – сказал он Маленькому Джону. – Меня тяжело ранили. Поэтому я отправляюсь к своей кузине, настоятельнице Кирклейского аббатства, она вылечит меня кровопусканием.

Робин Гуд попрощался с Маленьким Джоном и отправился в Кирклей. Когда он добрался туда, силы почти покинули его, и он с трудом постучал в дверь. Кузина вышла на стук, впустила его и только потом, разглядев, что это ее кузен Робин Гуд, изобразила на лице радость.

– Видишь, сестра, как я ослабел, – сказал Робин Гуд. – Умоляю, пусти мне кровь, чтобы я скорее выздоровел.

Кузина взяла его за руку, отвела наверх, уложила в постель и пустила ему кровь. Но эта коварная женщина после кровопускания не перевязала ему руки, и жизнь стала уходить из Робина. Когда он понял, что силы окончательно покидают его, он решил сбежать, но не смог, поскольку дверь была закрыта, а окно находилось так высоко, что он не смог бы из него выпрыгнуть. Тогда, понимая, что скоро умрет, он дотянулся до своего рога, который лежал рядом на кровати, приложил его к губам и трижды протрубил. Хотя он старался изо всех сил, звук был еле слышен. Однако Маленький Джон, сидевший под деревом в лесу, услышал сигнал и сказал:

– Должно быть, Робин умирает, раз рог еле слышно.

Он вскочил и побежал в Кирклей так быстро, как только мог. Дверь была заперта, и он выломал ее и вбежал в комнату, где лежал Робин Гуд. Подойдя к кровати, Маленький Джон упал на колени и сказал:

– Об одном тебя прошу, разреши сжечь дотла весь Кирклей и женский монастырь.

– Нет, – прошептал Робин Гуд, – я не могу удовлетворить твою просьбу. Никогда в своей жизни я не причинял зла женщинам и мужчинам, если они были в обществе женщин, поэтому не могу позволить, чтобы такое произошло даже после моей смерти. Лучше ты выполни мою просьбу. Дай мне лук, я выпущу стрелу, и ты меня похоронишь в том месте, куда упадет стрела. Вырой для меня просторную могилу, чтобы мне было удобно лежать. Положи мою голову на зеленый дерн, а рядом со мной положи мой большой лук.

Маленький Джон пообещал, что сделает все, о чем просит Робин Гуд. Того похоронили, как он попросил, – на расстоянии пущенной из Кирклея стрелы.

 

Глава 35

ЧЕВИ‑ЧЕЙС

 

 

Перси из Нортумберленда

Богом поклялся, ей‑ей,

На склонах Чеви, непременно,

Охотиться несколько дней.

В угодиях Дугласа дичь он погнал,

Что после случилось – я вам рассказал.

 

Томас Перси. [104]

Памятники старинной английской поэзии

 

 

Для сочинителей баллад не менее популярной темой, чем история Робин Гуда, была битва при Чеви‑Чейс. Причиной множества битв, одной из которых была эта битва, были бесконечные пограничные конфликты между шотландцами и англичанами, и поэты не могли обойти стороной эту благодатную тему. Однажды граф Дуглас, крупный шотландский землевладелец, чьи владения располагались на границе с Англией, вторгся в Нортумберленд. В ответ на нанесенное оскорбление лорд Перси пересек реку Твид и оказался в Шотландии.

Может показаться, что зачинщиком битвы при Чеви‑Чейс был граф Перси. На самом деле в данном случае не имеет значения, кто первым затеял ссору. Слишком долго они испытывали ненависть по отношению друг к другу, и достаточно было малейшего толчка, чтобы последовал неминуемый взрыв.

 

БАЛЛАДА О ЧЕВИ‑ЧЕЙС

 

Боже, храни короля, свет очей,

И нас не оставь заботой!

Случилась охота в горах Чеви‑Чейс,

Не знаю страшнее охоты.

 

Охотничьим рогом и лаем собак

Граф Перси гонял там оленей.

Потомки о том не забудут никак,

В котором уже поколенье.

 

Граф Нортумберлендский,

Шотландцев кляня,

Охотиться в Чеви

Поклялся три дня.

 

И лучших оленей

В горах Чеви‑Чейс

Убить, чем унизить

Эрл Дугласа честь.

 

Граф Дуглас клянется – охоте не быть!

Натянуты грозно поводья…

Сэр Перси бесстрашно охоту трубит,

Собравшись к шотландцам в угодья.

 

Он лучников лучших повсюду собрал,

Их крепче – из камня не высечь.

Их стрелам доступна и скрытая цель,

Их всех – до полутора тысяч.

 

Псам резвым погонщики дали бежать,

Следы нагоняя оленьи,

Как только в Шотландии стало светать,

Охоту открыв в понедельник.

 

Когда же светило поднялось в зенит,

Превысив надежду и квоту,

Был сотый олень в Чеви‑Чейсе убит,

Но Перси продолжил охоту.

 

Стрелки овладели вершинами гор,

Расширив обзор до предела.

Надежно тылы охраняет дозор

На случай нежданного дела.

 

И с лаем собаки неслись по лесам,

Охотники мчались со смехом,

И шум от охоты летел к небесам

Пронзительно‑радостным эхом.

 

Лорд Перси пошел посмотреть на трофей,

Наваленный грудой в траву,

Где Дуглас, тому уже несколько дней,

Назначил ему рандеву.

 

То, что приедет сэр Дуглас сюда, –

Из недостовернейших версий.

Он юноша храбрый, но ждать никогда

Не станет его граф Перси.

 

Однако граф Дуглас, блистая броней,

Явился начальником старшим

Двух тысяч шотландцев, за ближней горой

В походном развернутых марше.

 

Оставить охоту граф Перси велел,

Оценив сей решительный вид

Шотландцев, покинувших Тивидейл

На реке полноводной Твид.

 

«За мной, англичане! Не ведая страх –

К победам бесчисленным нашим

На севере, в этих шотландских горах,

Как и южней, за Ла‑Маншем.

 

Лишь дайте, товарищи, махом единым

Решить наши распри вдвоем

С их графом, вступив в поединок,

Все дело покончить копьем».

 

Граф Дуглас в блестящей на солнце броне

Отважно на Перси глядит.

И скачет навстречу на белом коне

Всех воинов он впереди.

 

«Покажись, – молвил Дуглас, – скажи, кто так лих?

Кто этот вор и тать,

Чтоб безнаказанно на землях моих

Оленей моих убивать?»

 

Перси был первым с ответом опять,

Кровь эти слова окропит:

«Мы должны всем объявлять

И показывать, кто мы такие.

 

Но мы готовы вам дать ответ –

Вас, как оленей, сразим…»

Дуглас торжественно, словно обет,

Гневно бросает им:

 

«Я положу вашей спеси конец

Здесь на холмах в Чеви‑Чейсе.

Вы опытный воин и сильный боец,

Но я не слабее вас, Перси.

 

И думаю, граф, вы не лиходей,

Сражаться из умысла злого,

Преступно губить неповинных людей,

Не делавших в жизни худого.

 

Давайте, сэр Перси, мы копья скрестим

И кровью своею раскрасим…»

Граф Перси в сердцах чертыхнулся за сим

И кратко ответил: «Согласен!»

 

Оруженосец Визерингтон

Был с Перси на той горе.

«Что ж, – с возмущением выкрикнул он, –

Я расскажу при дворе?!

 

Когда будет драться с врагом мой барон –

Забьются у тысяч сердца!

Вы оба – графы, – сказал Визерингтон, –

А оруженосец – я.

 

Я буду биться, не ведая страх,

Без сечи – мне нет житья.

Покуда держу этот меч в руках –

Буду сражаться я!»

 

В шотландца нацелен английский лук,

Свист стрел на лету затих –

Среди шотландцев попадали вдруг

Восемьдесят из них.

 

Сэр Дуглас под залпом стоял в полный рост,

От страха не бросило в жар.

Не сник, не согнулся, оставив свой пост,

А принял достойно удар.

 

Натрое войско разбил он свое –

Таков стратегический план.

Шотландские копья с трех разных сторон

Готовы проткнуть англичан.

 

Не стоит охота подобных утрат.

И Перси, и Дугласу – худо,

Но с яростью графы и сотни солдат

Убить пожелали друг друга.

 

Немало отважных тогда полегло,

Врага поразив на прощанье,

Упорно сражаясь с мечом наголо,

Держали ряды англичане.

 

Отброшены луки. Кипит ближний бой.

Бойцы разобрались на пары

И смерть окровавленной водит рукой,

Вокруг раздавая удары.

 

Враги наседают, нет силы уже,

И воины гибнут, не каясь,

А множество самых достойных мужей

Лежат на земле, задыхаясь.

 

Господи! Слышал ли кто до сих пор

Боль, в небо орущую тупо?

Ужас и вид окровавленных гор,

Ставших вдруг выше от трупов.

 

Как ангелы мести, с потухших небес,

Сошлись предводители бойни.

Как львы, защищая исконно свой лес,

Угодия предков покойных.

 

И потом, и кровью облились князья,

И жаром вражды обливали

Себя и друг друга, с упорством разя

Мечами отпущенной стали.

 

«Сдавайся, граф Перси, и, жизнь продля,

Для чести все доводы вески –

Шотландского я упрошу короля

Тебя наградить королевски.

 

Я отступными превышу рекорд,

Свою приложу я печать.

К буле, что сэр Перси – храбрейший лорд,

Из всех, что пришлось встречать».

 

«Нет, Дуглас, – вспыхнул у Перси взор, –

Я жизнь себе не куплю.

Не родился еще житель гор,

Которому я уступлю!»

 

Но тут лук английский, не обессудь,

Шотландцам стрелу послал.

Стрела отыскала сэра Дугласа грудь

И тот перед смертью сказал:

 

«Более не упражнять мне слог –

Пусть правит войны закон.

Граф Перси, наверное, видеть мог –

Меня продырявил английский стрелок,

А вовсе даже не он».

 

Граф Перси вдруг замер в ужасном бою

И Дугласа руку сжал с силой.

«Я отдал бы даром всю землю мою,

Когда б она вас воскресила.

 

Как же случилось среди христиан,

Главу посыпаю золою,

Что воин, возглавивший рыцарский клан,

Случайно повержен стрелою».

 

Среди шотландцев был рыцарь один –

Посланник сэра Дугласа мести.

Поскольку Шотландии сей верный сын –

Стал кровным врагом сэра Перси.

 

Итак, это был сэр Монтгомери Хью,

Верхом, англичанам вразрез,

Он брешь протыкает в английском строю

С копьем своим наперевес.

 

Волынка шотландская славу поет

Кровавым холмам Чеви‑Чейса,

Так ловко навылет пробило копье

Доспехи и грудь сэра Перси.

 

Сэр Хью причинил ему страшный урон,

Ударив с наскока и люто,

Копье оголилось с обеих сторон

Не менее чем на три фута.

 

Второй уже граф был поверженным в прах,

В горах, где с охотою мчался…

Вновь туго натянут английский был лук,

Как только сэр Перси скончался.

 

И, перекрывая сражения гул,

Сэр Хью, его сильное тело,

Английский стрелок добрый лук натянул –

Стрела отходную пропела.

 

Монтгомери храбрый скатился в пыли,

Мгновение сцена продлилась,

И на оперенье английской стрелы

Шотландская кровь заструилась.

 

С рассвета кровавая лава текла

До полного солнца сожженья.

К вечерне звонили уж колокола,

Когда затухало сраженье.

 

Сэр Перси убит и в земле погребен,

Сэр Джон Эгертонский, сэр Джеймс, барон,

Сэр Роберт Ратклиф в этот список включен,

А также барон, сэр Джон.

 

Сэр Джордж и сэр Джеймс – таких не найти,

А также и славный сэр Рэби,

Чью доблесть в сражениях не превзойти,

В погоне за славой, на гребне.

 

А Визерингтона – враг лучше б убил,

Как славных соратников многих.

Шотландцев с колен этот мальчик разил,

Поскольку отрублены ноги.

 

Там с Дугласом вместе,

Господь, береги Монтгомери в царстве юдоли;

Сэр Чарльза Мюррея, без правой ноги,

Упавшей на бранное поле.

 

Из Ратклифа пал еще Чарльз Мюррей,

Из однофамильцев, затем,

Старше не станет теперь и старей

Рыцарь сэр Дэвид Лэм.

 

Лорд Максвелл в числе тяжелых утрат

Погиб, как сэр Дуглас тогда,

Всего из двух тысяч шотландских ребят

Осталось полсотни едва…

 

Английских стрелков – тоже не укори,

В охоте их весь интерес.

С полутора тысяч – их пятьдесят три

Покинули Чеви‑Чейс.

 

Позднее, по следу мечей и ножей,

Оплакать и похоронить

Явились вдовы погибших мужей,

Но воинов – не воскресить.

 

Их тел разобрали кровавый затор,

Домой потащили, пыля.

Они целовали родных до тех пор,

Пока не взяла их земля.

 

До Эдинбурга дошла эта боль,

Нарушив обычный покой,

О Дугласе знает шотландский король,

Сраженном английской стрелой.

 

«Печальные вести. Померк белый свет –

Как призрачна жизнь порою.

Второго, как Дуглас, в Шотландии нет

И я салютую герою».

 

А вскоре, по Англии доброй пыля,

О Перси, покрытом попоной,

Известие достигло ушей короля

Под славной английской короной.

 

«Теперь он на небе, – заметил король,

Псалмы со святыми поет,

А я – собирать удальцов изволь,

Таких же, как он, пятьсот.

 

Я соберу и шотландцам воздам,

С лихвою им хватит, поверьте,

И с новой охотой пройду по следам

Погибшего там графа Перси».

 

Навеки запомнит разгром Хамблдон

За клятвой случившейся гордой,

Где за день слегли на английский газон

Полсотни прославленных лордов.

 

И тысячи гибли, а где и чья честь,

Уже не ответит граф Перси,

Решивший охотиться на Чеви‑Чейс,

В шотландских горах, хоть ты тресни.

 

Боже, спаси короля и трон

От войн, потравы и мора.

Пусть мир к нам приходит с разных сторон,

А знать – прекратит раздоры.

 

 

Глава 36

БИТВА ПРИ ОТТЕРБУРНЕ

 

В день жатвы это произошло, Когда мечут в лугах стога, В английских землях Дуглас решил Поохотиться на врага.

При Оттербурне произошла еще одна знаменитая битва между Англией и Шотландией, причиной которой тоже был пограничный конфликт. Оттербурн, город в Нортумберленде, где, как и в битве при Чеви‑Чейс, померились силой семейства Дуглас и Перси. В этой битве граф Дуглас погиб, а сэр Генри Перси (Готспер) был взят в плен. История, рассказанная на страницах этой книги, основана на хрониках Жана Фруассара.[105]

Мы начинаем in medias res [106] – с набега шотландцев, во время которого граф Дуглас, граф Марча и Данбара и граф Мар проникли в Англию до города Дарем и теперь возвращались в Шотландию.

Три шотландских лорда, достигнув цели своей экспедиции – Дарема, остановились у Ньюкасла на три дня, которые прошли в непрерывных схватках. Благодаря отваге и искусному владению копьем сыновья графа Нортумберлендского одержали много побед. Граф Дуглас сошелся в схватке с сэром Генри Перси и, к досаде Перси и других англичан, в конечном итоге одержал победу и захватил его флаг.

– Я отвезу этот символ проявленной мной доблести в Шотландию и повешу на башне своего замка в Далкейте, чтобы он был виден издалека, – сказал граф Дуглас.

– Господь с тобой, граф Дуглас, – ответил сэр Генри, – ты не сможешь его вывезти из Нортумберленда, а значит, никогда не сможешь похвастаться этим флагом.

– Тогда тебе придется прийти сюда сегодня ночью и забрать его. Я установлю этот флаг перед своим шатром и посмотрю, осмелишься ли ты явиться за ним.

Поскольку было уже поздно, схватки закончились и стороны разошлись по своим лагерям, чтобы отдохнуть. Еды было вдоволь, особенно мяса. Шотландцы выставили усиленную охрану, поскольку помнили заявление сэра Перси о том, что ночью их лагерь будет атакован.

Утром шотландцы покинули лагерь у Ньюкасла и, двинувшись в сторону дома, около четырех часов утра подъехали к замку сэра Раймонда де Лаваля, лорда, одного из самых доблестных рыцарей Нортумберленда. Выяснив, что владелец находится в замке, они стали готовиться к осаде, и действовали настолько умело и решительно, что вскоре захватили замок, а владельца взяли в плен. Затем шотландцы сожгли замок и направились к Оттербурну, где и разбили лагерь. В этот день они не стали нападать на замок, а утром следующего дня раздались звуки их труб, и они приготовились атаковать хорошо укрепленный замок, расположенный среди болот. За день они так устали от продолжительной и безуспешной атаки, что решили отступить. Вернувшись в лагерь, они стали держать совет. Большинство было за то, чтобы завтра свернуть лагерь, отправиться домой, не предпринимая повторной атаки на замок, и присоединиться к своим соотечественникам в Карлайле. Однако граф Дуглас категорически отверг это предложение.

– Позавчера сэр Генри Перси заявил, что отнимет у меня флаг, который я завоевал в честном бою у Ньюкасла, и я останусь здесь на два‑три дня. Замок должен быть взят, поэтому мы возобновим его осаду. Это только добавит нам славы, и посмотрим, придет ли он за своим флагом. Если придет, то нам надо всерьез подумать об обороне.

Все согласились с тем, что сказал граф Дуглас, и не только ради будущей славы, но и потому, что граф Дуглас был главным среди них. Выразив ему почтение, все спокойно разошлись по местам. Они сделали из стволов и ветвей укрытия на случай внезапного нападения. Слуг с багажом разместили у болота, расположенного по дороге в Ньюкасл, а скот спрятали на болоте.

А теперь пора вернуться к сэру Генри и сэру Ральфу Перси, которые были очень расстроены тем, что граф Дуглас отвоевал у них флаг в битве под Ньюкаслом. Кроме того, они испытывали стыд, что сэр Генри не сдержал своего слова; ведь он сказал сэру Дугласу, что тому не удастся вывезти флаг из Англии, о чем не преминул объявить рыцарям, которые были с ним под Ньюкаслом. Англичане решили, что войско под предводительством Дугласа – только авангард шотландской армии и скоро подтянутся основные силы. По этой причине рыцари, имевшие большой опыт и лучше разбиравшиеся в военных делах, резко возражали против предложения сэра Генри Перси преследовать шотландцев.

– Сэр, – сказали они, – война связана с большими потерями. Если даже граф Дуглас и отбил у вас флаг, то он достался ему дорогой ценой, поскольку он пришел к вам, чтобы вступить в схватку, и ему был оказан соответствующий прием. В другой раз вы одержите победу и возьмете у него столько же, если не больше. Мы говорим так потому, что и вы, и мы знаем, что на этот раз Шотландия направила сюда все свое войско. Мы не настолько сильны, чтобы вступить с ними в сражение. Может, эта схватка всего лишь ловушка, чтобы выманить нас из города. Если, как предполагают, их сорок тысяч человек, они легко возьмут нас в окружение и сделают с нами что захотят. Намного лучше потерять флаг, чем двести–триста рыцарей, и оставить нашу землю без защиты.

Эти слова поумерили пыл братьев Перси, которые не могли действовать наперекор решению, принятому на совете. Они еще продолжали совещаться, когда прибыли со свежими новостями рыцари, которые следили за передвижением шотландцев и выяснили их численность и месторасположение. Сведения были достоверные, поскольку рыцари неотступно следовали за шотландцами.

– Сэр Генри и сэр Ральф Перси, мы пришли, чтобы сказать вам, что все время следовали за шотландцами. Сначала они захватили замок и взяли в плен сэра Раймонда де Лаваля. Оттуда они отправились к Оттербурну и расположились на ночь. Мы не знаем, что они делали на следующий день, но, похоже, собираются там задержаться. Нам точно известно, что в их армии не больше трех тысяч человек.

Услышав это, сэр Перси радостно воскликнул:

– На коней! На коней! Клянусь Богом, этой ночью я верну свой флаг и разобью шотландцев в их лагере!

Рыцари Ньюкасла приняли решение присоединиться к войску Перси.

В городе со дня на день ожидали прибытия епископа из Дарема, до которого дошло известие о вторжении шотландцев и что сыновья графа Нортумберленда готовятся дать им бой. Епископ собрал рыцарей и поспешил на помощь. Но сэр Генри не стал дожидаться подкрепления. Шестьсот рыцарей и более восьми тысяч пехотинцев во главе с сэром Генри Перси отправились к Оттербурну, чтобы вступить в бой с шотландцами, у которых было всего триста копий и две тысячи пехотинцев. Закончив сборы, армия под предводительством сэра Генри Перси в строгом порядке покинула Ньюкасл и двинулась в сторону Оттербурна по той же дороге, по которой до этого проследовали шотландцы.