Полезная Вещь. История двенадцатая

 

Чтоб никто не мешал, пацаны сняли отдельный кабинет в китайском ресторанчике.

Было уже часов десять вечера. На улице – хоть глаз выколи. Ветер крутил снежные столбы.

Пока два официанта неторопливо сервировали стол, Вова глядел в окно, куря сигарету. А едва они удалились, нервно достал из кармана мобилу.

– Абонент временно недоступен, – сообщил приятный женский голос.

– Что за манеру взял – трубку выключать!.. – проворчал Вова. – Особенно, когда он нужен!..

– А ну Сяву в пень. – Лёлик скривил горбатый нос. – Кто не успел, тот опоздал!..

Вова мрачно глянул в угол – там у стены стояла плоская коробка вроде тех, в которых

продаются шоколадные наборы, только раза в два больше:

– Что это?

– Сыну игрушку купил... А ты что подумал? Бомба, да?

Пацаны заржали. Были они все какие‑то одинаковые – грузные, бритоголовые, с цепями на могучих шеях, в костюмах от Кардена и Версачи.

– А что, – сказал Костя. – в Вову уже дважды стреляли. Только разве такого бугая из калаша положишь? Его только бомбой можно взять. Желательно, атомной...

– Типун тебе на язык! – отозвался Вова. Он сел за стол, затянулся новой сигареткой и спросил: – Ну что, сперва дела или хавчик?

– Одно другому не помеха, – отозвался Лёха и свинтил пробку на коньячной бутылке. – За что будем нить?

– Как водится – за наше безнадёжное дело! – ответил Костя.

Они чокнулись и выпили.

– Коньячок ничего, – сказал Лёха. – Вот сейчас Вальку, небось, икается!..

– Пусть икает, – разрешил Костя. – Не будет опаздывать!

– Так нельзя, – сказал Вова. – Он в деле. А вдруг у пацана уважительная причина?

– Уважительная причина есть только одна – смерть, – сказал Костя. – Всё остальное – гнилые отмазки.

– Ты это того... фильтруй базар, – ответил Вова. – И почему – безнадёжное дело? Всё путём, классическая разводка кроликов.

Пацаны уже ели. Вова тяжело вздохнул, глянул на два набора столовых приборов – европейский и китайский, ухватил крылышко двумя руками и впился зубами.

Минут десять комнату наполняли чавканье, стук вилок и звон бокалов. Затем Лёха глянул на часы, достал из кармана телефон, послушал немного и вернул трубку на место.

– Ну что? – спросил Вова.

«Абонент временно недоступен»! – не без сарказма процитировал Лёха.

– Козёл! – сказал Вова.

– Ещё какой! – подтвердил Лёха.

– Не, ну это безобразие...– сказал Лёлик. – Мы, значит, сюда просто похавать приехали, а он весь в делах...

– Доедаем и уходим, – поддержал Костя. – Это неуважение. Если он задерживается, мог хотя бы позвонить...

– Ждём, – сказал Вова. – А вдруг у него мобильник сдох?

– В машине бы подзарядил! – не сказал, а рявкнул Костя.

– Ладно, успокойся. Приедет – разберёмся... – Вова скучающе огляделся и вдруг оживился. – Так что в коробке? Настольный бильярд? Играем. Сто баксов партия.

– На фига моему пацану настольный бильярд, если настоящий есть – красного дерева? – сказал Лёлик. – Это такая доска, с духами общаться.

– Сколько отвалил?

– Штуку.

– Баксов?

– Ну.

– Да ей цена стольник, не больше!

– Вещь настоящая. Мне дружбан привёз из Англии.

– Никогда не видел. Покажи, не в падлу...

Если это и была подделка, то очень старая. Доска потемнела от времени, покрылась тонкой сетью трещин. Поверхность испещрена буквами английского алфавита, цифрами и какими‑то магическими знаками.

Ко всему этому прилагалась металлическая треугольная пластинка с круглой прорезью в центре.

– Еоворишь, настоящая? – спросил Вова. – А как она работает?

Тут Лёлик замялся.

– Мне рассказали, но я не пробовал.

– Вот и давай попробуем... Чё делать‑то надо?

Тарелки, бутылки, стаканы и столовые приборы убрали на подоконник. Официант принёс три свечки. Свечки поставили треугольником. Вова, щёлкнув зажигалкой, поджёг фитили и выключил бра, висевшее на стене. От полутьмы, слегка подсвеченной тремя красноватыми огоньками, как‑то стало не по себе.

– Значит, так, – сказал Лёлик каким‑то странно звенящим голосом. – Возьмите друг друга за руки и положите кисти рук на столешницу. Кольцо замыкается на мне, но мои руки должны лежать на доске, а пальцы – на пластинке...

Он помедлил немного.

– Теперь молчите и не дёргайтесь, что бы ни произошло...

– А что может произойти? – спросил Костя и глупо хихикнул. – Что, сразу менты прикатят?

На него зашикали со всех сторон.

– Помолчи немного, – сказал Лёлик.

Костя замолчал.

– Духи, в натуре, вы здесь? – спросил Лёлик, обращаясь, казалось, к потолку.

Пауза.

– Духи, я обращаюсь к вам... Вы здесь? Придите, мы хотим побазарить с вами...

И вдруг вскрикнул:

– Ой, бля!.. Она шевелится!!!

– Кто шевелится? – спросил Вова.

– Железяка эта хренова!!!

– Как это шевелится!

– Не знаю, блин! Не знаю!.. Но когда я второй раз позвал ИХ, она шевельнулась! Сперва в прорези была буква «d», теперь – «а». Это что значит? «Да», что ли?

– Спроси ещё что‑нибудь, – предложил Костя.

– Духи, это точно вы?.. Опять, о Боже!..

– Что опять?

– «Da»!!!

– Ладно, допустим, – сказал Костя. – Дух принцессы Дианы, ты здесь?

– «Da».

– Ты сама разбилась или тебе помогли?

– «Menja ubili».

– Я в этом и. не сомневался, – сказал Костя. – Из‑за Додика?

– «Bez kommentariev».

– Могла бы и ответить... Тебе что, не в кайф с нами потрещать немного?

– Ну что ты как маленький? – не выдержал Вова. – Это всё Лёлик чудеса творит!

– Я здесь ни при чём, пацаны! – сказал Лёлик. – Я сам офигеваю!

– Спрашивать надо такое, на что только ты сам знаешь правильный ответ.

– Вот и спроси! – огрызнулся Лёлик.

Вова задумался. Потом спросил негромко:

– Эй, тёзка, ты тоже здесь?

Пацаны обмерли. Они поняли, что Вова обращается к другому Вове, своему компаньону, который был убит лет пять назад. Ему не повезло: думал, что забил «стрелку» лохам, а они оказались отморозками...

– «Da», – прочитал Лёлик дрогнувшим голосом.

– Ем... – сказал Вова. – Ну, если это ты, скажи, на чём мы с тобой поднялись в 89‑м году?

– «Produkti dlja Gruzii».

– Это уже не секрет... А через какой банк мы бабки обналичивали?

– «Kombank».

– Допустим. Там, помнится, был нестандартный откат... Сколько мы заплатили?

– «16 procentov. A v Pervom nacionalnom – 18»...

– Блин! – пробормотал Вова. – Про второй банк – Первый национальный – только мы с тобой знали... Вован, это ты что ли в самом деле?

– «Nu da».

– Как тебе там, кори фан? В смысле – на том свете?

– «Dumal, budet hushe».

– Ясно. А мы тут сидим, квасим, Вальку Хмурого ждём...

– «Оп ne pridet».

– Почему?!

– «On vas kinul. On с Kirjushei shlestnulsja».

– С Кирюшей? Что?! Откуда ты знаешь?

– «Mne otsjuda vidnee».

Все сидящие за столом сделали движение, как будто намерены вскочить и броситься к выходу. Все, кроме Вовы.

– Сидеть! – заорал он, – Руки не разнимать!

– Ведь свалит же, падла! – завопил Костя. – Потом не найдём!

– Ещё один вопрос, последний! Где сейчас Хмурый?

– «V kabake u Ostankino».

– Знаю, знаю! Это кабак Кирюши! У‑у‑у, сука!.. Спасибо, друг!..

...Вальку Хмурого взяли тёпленьким, когда он меньше всего ждал неприятностей. Он настолько обалдел от неожиданности, что даже сопротивления не оказал. Лишь спросил, когда его заталкивали в джип:

– Кто на меня слил?

Ему не ответили. Отвезли в подмосковные Химки и поговорили «по душам». Хорошо поговорили, но без рукоприкладства. Хотя разных нехороших слов и пожеланий было произнесено много.

В общем, Хмурый раскололся по полной программе. Рассказал не только о том, как переуступил «кроликов» Кирюхе. Признался и в мелочах. Оказывается, он обдирал подельников последние месяцы, как липку.

Пацаны с трудом удержались от соблазна замочить Хмурого. Ограничились тем, что выставили на бабки и отобрали кожанку, ботинки, деньги и мобильник.

– Чапай домой, пока мы не передумали, – сказал Вова.

И Хмурый пошёл, по щиколотку увязая в снегу. Пацаны заржали.

А потом Вова повернулся к Лёлику и спросил:

– Ты доску в кабаке оставил или она в машине?

– А что?

– Полезная вещь. Она тебе за штуку досталась. Я десять дам.

– Не могу. Сынишке обещал.

– Что такое тысяча процентов с операции, он лучше нас с тобой знает. Он поймёт.

– Извини, нет.

Вова покрутил носом, сказал: «Ну, ладно...» и уехал первым.

Никто не удивился, когда вскоре стало известно, что он оформил двухнедельный тур по Англии.

 

ПАРИ. История тринадцатая

 

 

1

 

Кабак работал до одиннадцати. За пятнадцать минут до закрытия припозднившихся гостей обошёл главный администратор.

Это не вызвало большого восторга за столиком, где сидели четыре бритоголовых качка.

– Мужик, ты нам кайф обломал, – буркнул Миха. – Так всё классно было...

– Приходите завтра.

– А если я пару штук заплачу баксами?

– Да ладно, – сказал Серёга. – Это не последний кабак в городе.

Расплатились и, чуть покачиваясь, вышли на свежий воздух. Было холодно, зябко.

– Ну что? – спросил Шурик. – Поедем в «Старую пристань»?

– Не, – сказал Миха. – Там сегодня Бизон гуляет.

Шурик хмыкнул.

– Боишься Бизона?

– У меня с ним непонятки, – сказал Миха. – Зачем лишние проблемы?

– Не тули отмазки. Какие ещё непонятки? Просто бздишь!

– Я никого не боюсь. Ни живых, ни мёртвых.

– А вот это напрасно, – вдруг сказал Колян. – Мёртвых боятся все. Только не все в этом признаются.

На него посмотрели.

– Ты боишься мертвецов? – удивился Миха.

– А ты?

– Мне всё по барабану.

– Сколько у тебя с собой бабок?

– Штуки три.

– Сойдёт. – Колян достал из кармана пачку, отсчитал три тысячи «зелёных» и протянул Серёге. – Держи. Будешь «банкиром».

– А о чём базар? – спросил Миха.

– Знаешь недостроенное здание у кладбища?

– Будущий комбинат ритуальных услуг?

– Очень нехорошее место. Там столько чертовщины, что говорят, будто даже менты этот район ночью стороной объезжают. Насмотрелись всякого.

– Дубина! – сказал Миха. – Там на пару километров ни одной торговой точки – крышевать некого. Поэтому менты туда и не заезжают.

– Ты бабки‑то Серёге дай.

– А на что спорим? – Миха ещё не понял.

– Если досидишь до утра, бабки твои.

– А как ты проверишь, что я там всю ночь провёл, а не в ближайшем кабаке?

– Колян думал недолго.

В начале каждого часа будешь зажигалкой светить. Мы увидим.

– Блин! – сказал Миха. – У меня вообще‑то другие планы на эту ночь!

– Гони бабки! – потребовал Колян. – Ты продул!

– Фиг тебе, а не бабки! – Миха вручил три штуки «банкиру» и предупредил: – Не вздумай пробухать. Утром мне отдашь – все шесть штук.

 

2

 

Такси долго не удавалось найти. Никто не хотел везти ночью в глухомань четырёх нетрезвых парней. В конце концов, удалось договориться с одним частником за двести долларов.

Миха сел в машину с полиэтиленовым кульком. Там лежали пять гамбургеров, купленных в бистро, и бутылка водки – для согрева.

Всю дорогу Колян развлекал пассажиров и водителя историями о привидениях, о живых мертвецах, о людях, умерших от разрыва сердца или поседевших за одну ночь... Наконец, приехали.

Угрюмый Миха вылез на обочину, заросшую пожухлыми сорняками. Колян указал на долгострой и сказал:

– Второй этаж, третье окно справа.

– Будет тебе свет в окошке, – буркнул Миха.

– Когда поднимешься, посвети.

Миха кивнул и зашагал к зданию, подминая сорняки.

– Отец, – спросил Колян у частника, – тут где‑нибудь неподалёку кабак есть?

 

3

 

Они сидели в ресторане, тёплом и уютном, пили‑ели и потешались над Михой: как он там сейчас трясётся – от страха и от холода...

Потом клеились к тёлкам, но выяснилось, что они пришли не одни, а с такими жлобами, что закатают под асфальт и фамилии не спросят.

Связываться было не в дугу. Конфликтную ситуацию разрулили.

В половине первого Колян глянул на часы и поднялся.

– Я скоро вернусь.

– Ты куда? – спросил Шурик.

– Тачку возьму и сгоняю посмотреть.

– А, ну‑ну...

Минут через сорок вернулся. Произнёс не без злорадства:

– Сидит, падла.

– К нему ходил? – спросил Серега.

– Из тачки смотрел. Второй этаж, третье окно, ровно в час ночи.

Ну, а потом пацаны знакомые в ресторан заглянули, подсели за столик. Так что второй и третий контрольные сроки Колян пропустил. Поехал к четырём утра.

Вернулся мрачный.

– Как он? – спросил Серега.

– На месте.

– М‑да, плакали твои денежки.

– Возможно.

– Не возможно, а точно... Эй, ты куда?

– В туалет...

Колян действительно пошёл в туалет. Вот только не для того, чтобы отлить.

Запершись в кабинке, он достал мобильник и позвонил братьям Серапионовым – Андрею и Юрию. На звонок долго не отвечали, потом сонный голос буркнул:

– Да?

– Алло, это братья Гадюкины? – пошутил Колян.

Минуты две из трубки нёсся тяжёлый мат. Андрей рассказал много нехорошего о Коляне, о его родственниках, о его происхождении и особенностях интимной жизни. Наконец, выдохся.

– Ты чего, спал? – удивился Колян. – Извини, не знал. Я тебе по делу звоню. Юрчик дома?

– Не, он у бабы.

– Андрюха, хочешь ящик водки по лёгкому заработать?

– Ну, не откажусь.

– У тебя дома старая простыня есть?

 

4

 

На кладбище завыли собаки. Уже не в первый раз. Миха застыл, прислушиваясь.

Вой стих.

Стараясь меньше шуметь, подошёл к оконному проёму, упёрся локтями в кирпичную кладку и посмотрел.

Непроглядная темнота висела над кладбищем. Лишь где‑то далеко горел крошечный огонёк – лампочка, висящая над входом в домик, где прятались от ночных заморозков кладбищенские сторожа.

Миха вернулся к бутылке, отхлебнул прямо из горлышка и закусил давно остывшим хот‑догом.

Было полпятого. Часа через полтора начнёт светать.

Вдруг на первом этаже послышался шорох.

Миха весь обратился во слух. Шорох повторился. Кто‑то или что‑то явно направлялось к лестничному пролёту, ведущему на второй этаж.

Миха достал из кармана пистолет, снял с предохранителя и стал ждать. Когда показался некто, одетый в развивающийся белый балахон, хмыкнул. Страх прошёл.

– Очень остроумно, – сказал Миха громко. – Ну‑ ка, ты, урод... Лицом к стене или я стреляю!..

 

5

 

Зазвонил телефон. Колян посмотрел на номер, высветившийся на дисплее, усмехнулся и ответил на вызов.

– Привет, Миха. Ты где?

В ответ услышал вопли:

– Домой еду! Бабки твои, подавись! Чтоб я ещё раз в такое дерьмо вляпался!..

Миха был близок к истерике.

Колян поманил к себе Серёгу и Шурика – слушайте, мол.

– Почему домой? Рано ещё.

– Да ты понимаешь, прёт этот урод на меня...

– Что ещё за урод?

– Ну... этот... в белом. Я кричу: «Стой, стрелять буду!..». А он прёт... Смотрю: сквозь него стену видно!.. А он совсем уже рядом и грабли ко мне свои тянет... Я всю обойму в него выпустил – хоть бы хны!.. Понимаешь, пули сквозь него проходили!

– Какую обойму? – Колян обмер. – У тебя с собой был шпалер?!

– Ну, да. В общем, я сиганул со второго этажа и сделал ноги... Бабки твои. Возьми у Серёги, и мы в расчёте!

Связь прервалась. Колян вытер пот с лица. Отмахнулся от протянутых купюр и набрал номер Андрея. Услышав в трубке знакомый голос, с облегчением перевёл дух.

– Ты жив‑здоров... Ну, слава Богу!

– Я тебе сам только что хотел звонить, – сказал Андрей. – Извини, у меня не получилось.

– Что значит – не получилось?

– А то и значит. Только я приехал – меня охранники взяли. Оказывается, на кладбище кто‑то стрелял. Из пистолета... Ну, я отмазался. Сказал, что приехал на могилу бабушки. Почему в такое время? А она мне приснилась... Короче, меня отпустили. Сказали: «Утром приходи, как все нормальные люди...»

– Так ты у него не был?!

– Извини.

– Ничего‑ничего, бывает... Ну, пока. Ещё увидимся.

Сунул телефон в карман.

– Что‑то я не понял, – сказал Шурик. – Андрей тут при чём?

– Я тоже не понял, – пробормотал Колян. – В кого же это Миха всю обойму выпустил?

Помолчал немного.

И зябко поёжился.