Системный характер Российского государства и системный метод его исследования

 

1. Несмотря на разнотипность российского государственно-правового механизма, состоящего из феодального, капиталистического и социалистического государства и права, он, тем не менее, как свидетельствует многовековой опыт его существования и функционирования, является системным образованием, обладает системностью, которая, как отмечают философы, "будучи характерной чертой материальной действительности", фиксирует преобладание в мире организованности над хаотичными изменениями"*(118).

Системный характер, согласно сложившемуся в отечественной и зарубежной литературе представлению о понятии и содержании системы как философской и социологической категории проявляется прежде всего в целостном характере российского или иного государства.

В теоретико-методологическом и практическом плане целостность государства понимается как наиболее высокая форма его внутренней организованности, разносторонней связанности, упорядоченности и взаимной дополняемости составляющих его частей.

Категория целостности, отмечается в философской литературе, выражает "качественную автономию, самодостаточность предмета, меру интегрированности в рамках сущности его внутренних и внешних условий, меру-способность предмета к самовыдвижению и к саморазвитию". Кроме того, целостность рассматривается так же, как "мера противостояния предмета силам энтропии, разложения, принципом которых выступает бесконечная раздробленность"*(119).

Целостность государства имеет различные уровни и проявляется в самых разных сферах и формах. Представляется вполне допустимым рассматривать целостность государства в институциональном, функциональном, информационном и других планах. Причем уровни их целостности, особенно в процессе становления и первоначального развития государства, как в силу объективных, так и субъективных причин, могут не всегда совпадать. Это может проявляться, например, тогда, когда в процессе формирования государственного механизма, состоящего из различных институтов в виде разнообразных органов, учреждений и государственных организаций, имеют место функциональные сбои в их повседневной деятельности, допускаются подмены, дублирование и т.д.

Однако несовпадение разных уровней целостности отдельных составных частей государственного механизма или их отсутствие у некоторых из них вовсе не означает отсутствия данного свойства у государства как такового. Ибо целостность последнего не является простой суммой целостных свойств составляющих его структурных элементов и иных его составных частей. Это - интегративное или, как его обычно называют исследователи, "системное качество", возникающее у государства не в результате механического сложения соответствующих свойств его элементов или частей, а в результате их повседневной взаимосвязи и взаимодействия, направленных на достижение общих целей, стоящих перед государством, и на решение возникающих на каждом этапе развития общества общих для всех его составных элементов и частей задач.

Говоря о целостности государства как об одном из весьма важных его системных признаков, следует заметить, что проблема определения, а главное - формирования и сохранения данного свойства государственной организации, во все времена существования и функционирования государственного механизма стояла в центре внимания философов, историков, политических и государственных деятелей, а также юристов - теоретиков и практиков.

Еще в глубокой древности китайский философ и политический деятель Мо-Цзы (479-400 гг. до н.э.), обращаясь к проблеме установления и поддержания в стране порядка и целостности государства, писал, что "ныне в Поднебесной служилые и благородные великие люди - ванны и гунны, если только они желают сделать богатой свою страну, умножить ее население, упорядочить управление и наказания, утвердить свой престол, должны почитать единство"*(120). Связывая целостность государства и единство страны с благополучием общества и порядком как самоценностью, автор философски рассуждал: "Чтобы навести порядок в стране, нужно знать причину беспорядков, то, устранив эту причину, приведешь страну к процветанию и спокойствию; если не знаешь причины беспорядков, то невозможно навести порядок в стране"*(121).

Проблема целостности и органического единства государства рассматривалась философами и политическими мыслителями разных стран и в более поздние периоды развития общества.

Известно, например, что Т. Гоббс в начале XVII в. определял государство как "единое лицо, ответственным за действия которого сделало себя путем взаимного договора между собой огромное множество людей, с тем чтобы это лицо могло использовать силу и средства всех их так, как сочтет необходимым для их мира и общей защиты"*(122).

Гегель Ф. рассматривал в конце XVIII - первой половине XIX в. различные формы проявления и уровни целостности государства, определял его как "обладающее первичной господствующей властью союзное единство оседлых людей"*(123).

Сходные по своей целевой установке и направленности определения целостности государства, исходящие в своей основе из того, что от уровня развития данного свойства государства и от степени единства его составных частей во многом зависит эффективность государства, содержались также в работах других многочисленных авторов-философов, политических и государственных деятелей, а также юристов.

Повышенный интерес и внимание к целостности государства - это не только дань истории, но это и современность. Ибо на каком бы этапе развития человеческой цивилизации не находилось государство, от него - от его целостности и эффективности во многом зависит состояние общества. И наоборот.

Нарушение целостности государства, скажем, путем возникновения двоевластия с неизбежностью влечет за собой раскол в обществе. В свою очередь, возникновение политического, социального или иного раскола в обществе, негативно сказывается на целостности и другим параметрам государства; ведет к его ослаблению или даже разрушению.

Именно на это направлены инициированные извне, со стороны "цивилизованных" государств по отношению к "нецивилизованным" народам, всякого рода "цветные революции", информационные войны и тому подобные изобретения западной "настоящей", в смысле - очередной "подлинной" демократии.

2. Выделяя целостность государства как один из его системных признаков, теоретически и практически важным представляется иметь в виду, что данный признак органически связан и взаимно дополняется другими его системными признаками, которые свойственны не только государству как системе, но и всем иным явлениям, институтам и учреждениям, рассматриваемым в системном плане.

Речь идет о таких традиционных для любой системы признаках, как наличие структурных элементов, существование системообразующих связей между ними, наличие разнообразной окружающей среды, формирование у явлений, институтов и учреждений проявляющихся в виде системы интегративных (системных) свойств и качеств, выделяющих их среди других, несистемных феноменов.

Вполне естественно и понятно, исходя из институциональных, функциональных и иных особенностей рассматриваемых в системном плане явлений, институтов и учреждений, что у каждого из них системные признаки с точки зрения их формы и содержания проявляются далеко не одинаково. Однако, несмотря на специфику их формирования и проявления, все они создают в каждом отдельном случае общее представление как о предмете, так и об объекте системного исследования.

Применительно к системному изучению Российского государства, равно как и в отношении к другим объектам и предметам системного познания, специфика системных признаков данных феноменов обусловливается специфическим характером самой исследуемой материи в целом, равно как и ее отдельных составных частей. В силу этого, например, при системном исследовании институционального механизма государственной организации в качестве структурных элементов данной, частной по своему характеру системы, будут выступать ее отдельные институты. При рассмотрении государства в функциональном плане в качестве структурных элементов данной частной системы, выступающей по отношению к государству в целом в виде подсистемы, будут выделяться и рассматриваться его отдельные направления деятельности - функции.

В процессе системного познания государства в теоретико-идеологическом отношении в качестве структурных элементов данной подсистемы будут выступать формирующие ее идеи и доктрины.

Аналогично обстоит дело со спецификой форм выражения и содержания структурных элементов, также как сторон и аспектов государственного механизма, рассматриваемого в системном плане. Будучи органически связанными между собой и взаимодействующими друг с другом, данные и им подобные элементы оказывают прямое влияние не только друг на друга, но и на состояние государственного механизма в целом.

Это обусловлено прежде всего тем, что, как в теоретическом, так и в практическом плане государство, будучи целостным, системным образованием, выступает по отношению к формирующим его институциональным, функциональным и иным частным системам в виде вбирающей их в себя общей системы, или, как такого рода системы именуются в научной литературе, в виде мета- или мегасистемы.

Структурными элементами Российского государства, рассматриваемого в системном плане и представляемого в виде общей системы, теоретически и практически будут считаться частные системы. От уровня развития и состояния последних, как частных систем, в прямой зависимости находятся уровень развития и состояние их общей системы-государства. Чем выше уровень их развития и чем устойчивее их состояние, тем стабильнее и самодостаточнее будет государство.

И наоборот. В тех случаях, когда в силу различных объективных или субъективных причин нарушается деятельность какой-либо частной системы, данное явление в зависимости от его силы и значимости может иметь как преимущественно локальный, ограничиваясь пределами этой частной системы, так и широкомасштабный, глобальный характер, распространяясь на другие частные системы и на весь государственный механизм в целом. Если такого рода негативные явления, возникшие в пределах одной или нескольких частных систем, существенно сказываются, а тем более парализуют деятельность других частных систем и всего государства как общей системы в целом, то это рассматривается и именуется системным кризисом.

Примером подобного явления может служить кризис российской государственности начала и конца 90-х гг. XX в. В первом случае паралич власти и государства был связан с государственным переворотом в стране, осуществленным определенными кругами во главе с бывшим первым секретарем Свердловского обкома КПСС Б. Ельциным и с последующим захватом ("приватизацией") этим же кругом лиц основных отраслей бывшей государственной ("общенародной") собственности.

Во втором случае кризис и без того "парализованного государства", по выражению некоторых высокопоставленных лиц*(124), был связан с настигшим в 1998 г. нашу страну дефолтом, явившимся в конечном счете прямым следствием проводившихся в предшествующие годы, как и в последующий период, в стране "демократических" реформ.

3. Важным признаком системного характера государственных образований, включая Российское государство, кроме целостности как их основополагающего признака и наличия структурных элементов, является установление и поддержание между этими элементами системообразующих связей, "стягивающих" их в единое целое и обеспечивающих тем самым повседневное существование и функционирование государства.

В каждом государстве и обществе системообразующие связи существуют и проявляются, наряду с возникающими в их недрах, противоположными по своей природе и направленности, системоразрушающими связями, которые не только ослабляют, но и в некоторых случаях разрушают целостность государства.

Рассматривая процесс образования и развития системоразрушающих связей внутри государственного механизма и других политических организаций, вызванных "расхождениями" между формирующими их институтами, известный отечественный философ и экономист А.А. Богданов писал в своем основном сочинении под названием "Всеобщая организационная наука": "Интересно наблюдать расколы политических организаций. Приходилось иногда видеть, что в момент самого разрыва различия едва уловимы, самими деятелями формулируются весьма неясно и сбивчиво, причем даже одна сторона приписывает другой те самые отрицательные черты, какие та приписывает ей. Но после раскола уже через короткое время обнаруживаются значительные расхождения - тактические, программные, теоретические; они явно возрастают; и все более возрастает необходимая величина тех воздействий, которые могли бы вновь спаять разорванное"*(125).

Целостность государства как общей системы, равно как и любых иных мегасистем, сохраняется во всех тех случаях, когда поддерживается определенный баланс сил и возможностей, формирующих ее частных систем, когда центростремительные силы и порождаемые ими системообразующие связи уравновешиваются или превышают центробежные силы и продуцируемые ими системоразрушающие связи. При этом уровень и характер целостности государства-системы находится в прямой зависимости от уровня и характера соотносящихся друг с другом частных систем и, соответственно, порождаемых в процессе их взаимосвязи и взаимодействия системообразующих и системоразрушающих связей.

Аналогично обстоит дело с целостностью Российского государства на разных уровня его развития, в частности, на уровне советского и постсоветского государств как общих систем не только в плане соотношения их с другими частными системами и с возникающими внутри них системообразующими и системоразрушающими связями, но и в плане соотношения данной целостности с окружающей ее экономической, политической, социальной и иной средой. Именно среда в конечном счете предопределяет сущность, содержание, формы и другие параметры возникающих под ее воздействием и функционирующих государств, не исключая Российского государства.

В связи с этим нельзя не вспомнить заслуживающие внимания слова А.А. Богданова, занимавшегося проблемами "сохранения" государственных и иных систем, о том, что "сохранение", означающее нормальное существование и функционирование системы, которое "никогда не бывает абсолютным, а всегда лишь приблизительным", "является результатом подвижного равновесия систем с ее средою"*(126). Такое "сохранение", рассуждал автор, образуется и поддерживается "двумя потоками активностей - ассимиляцией, поглощением и усвоением активностей извне, и дезассимиляцией, разусвоением активностей, их потерей, переходом их во внешнюю среду"*(127).

Последняя как один из важнейших атрибутов любой системы, включая рассматриваемые государства, представляет собой весьма сложное и многогранное явление. В структурном и функциональном плане внешняя среда логически подразделяется, в зависимости от природы и характера своих составных компонентов, на две основные части. А именно - на так называемую интрасоциетальную и экстрасоциетальную среду*(128).

По отношению к государству первая выступает в виде тех негосударственных систем, а также "множества типов поведения, отношений, идей", теорий, межличностных и иных связей, которые возникают вместе с государством на основе и в рамках одного и того же общества и которые являются вместе с ним фрагментами этого общества*(129).

Что же касается второй - экстрасоциетальной части окружающей государство как систему среды, то она включает в себя все внешние как по отношению к государству, так и по отношению к "его" обществу системные и иные явления, оказывающие на него непосредственное и опосредованное (через интрасоциетальную часть среды) влияние.

Естественно, что влияние может быть как позитивным, способствующим дальнейшему укреплению и развитию государства, так и негативным, сдерживающим его развитие.

В зависимости от характера воздействия на то или иное государство-систему со стороны окружающей его среды и способности государства создавать механизмы приспособления его к изменяющимся условиям в полной мере предопределяется такое его качество, как адаптивность, а вместе с тем его возможность и способность адекватно своим интересам отвечать на вызовы времени.

В тех же случаях, когда государства-системы не могут в одиночку справиться с нарастающими негативными, "возмущающими" их экономическими, социальными, политическими или иными воздействиями - вызовами среды, они объединяются для защиты и "продвижения" общих интересов в соответствующие союзы. Одним из наиболее ярких примеров такого объединения может служить объединение в 1992 г. европейских государств в Евросоюз с целью сохранения самих себя и всей Европы, культурный и цивилизационный закат которой был предсказан О. Шпенглером еще в начале XX в.*(130)

Создавая новые системные образования в виде союзов, равно как и укрепляя свою собственную целостность, государства тем самым порождают новые и усиливают уже существующие у них интегративные качества, проявляющиеся в виде значительного повышения их роли в современном мире, их социально-политической и иной значимости и эффективности.

Верно предсказав культурный и цивилизационный закат Европы, в значительной своей части погрязшей ныне в тупиковом для будущего европейского сообщества гомосексуализме и других подобного рода "цивилизационных" проявлениях, всемирно известный философ, однако, явно ошибался, характеризуя государство как "застывшую историю", а историю как "текучее государство" и заявляя при этом, что "только выдуманное теоретиками государство представляет собой систему"*(131).

Государство, как свидетельствует тысячелетний опыт его существования и функционирования, это не "застывшая история", а весьма динамичное, постоянно развивающееся и совершенствующееся системное явление, которое играет трудно переоценимую и все более возрастающую в жизни общества роль по мере усиления его целостности и других системного характера интегративных качеств.

В полной мере это относится к любому государству, не исключая российского, на разных этапах его развития. И это необходимо учитывать, применяя в процессе его познания наряду с другими методами системный метод.

Данный метод, как показывает история и практика, является одним из наиболее распространенных и эффективных методов, применяемых в XX в.*(132)

Уделяя особое внимание системному методу, отечественные и зарубежные исследователи не без оснований акцентируют внимание на том, что он позволяет, умозрительно охватив собой всю государственную и непосредственно связанную с ней материю, исследовать ее с самых разных сторон в виде целостного явления, состоящего из множества разнообразных, взаимосвязанных между собой и взаимодействующих друг с другом составных частей. Причем как в статике, так и в динамике, как в историческом плане, так и в современном разрезе.

Наряду с этим системный подход к познанию государства, так же как и к исследованию других системных явлений и структур, таких, в частности, как политическая система, дает возможность, по справедливому замечанию авторов, "поставить ряд ключевых вопросов, ответы на которые помогли бы сделать более насыщенной конкретным содержанием"*(133) традиционную модель государства, зачастую представляемую в научной и учебной литературе в виде перечня и краткого анализа тех или иных свойственных ему признаков.

Среди этих вопросов главным всегда был и остается вечный и весьма насущный для каждой эпохи и для каждого поколения исследователей вопрос об "истинной" сути и назначении государства как организации и официального представителя всего общества. Вопрос о том, является ли тот или иной тип или конкретное государство благом для своего, соотносящегося с ним общества, как об этом обычно утверждают его апологеты, или же в нем всегда содержится определенная доля зла по отношению к своему народу, как об этом заявляют его критики.

Очевидно, чтобы убедительно ответить на данный и другие подобного рода вопросы, касающиеся в данном случае Российского государства, нужно подходить к их исследованию не иначе как комплексно и системно, с учетом всех сторон процесса его образования, становления и функционирования.

Только с использованием системного метода можно с определенной долей условности определить также уровень полезности того или иного конкретного государства для большей части или для всего общества и его эффективности; установить степень и соотношение заложенного в нем относительно интересов и ценностей всего общества, а также стоящих у власти кланов, социальных слоев или классов, добра и зла; попытаться разработать и предложить современному обществу, в особенности такому, стоящему на перепутье от "развитого социалистического общества" к "благостно-демократическому" капиталистическому обществу, как нынешнее российское общество, наиболее адекватную его интересам и ценностям и наиболее приемлемую для него модель государства*(134).

Ибо современная модель "правового" государства в России, где по наблюдению ученых-специалистов в области конституционного права, все рычаги политической и государственной власти находятся "в руках блока", состоящего из прежней номенклатуры; слоя чиновников, "получивших и захвативших дискреционные полномочия по принятию решений (прежде всего по переделу собственности)"; "новой буржуазии" - "новых русских", выросших в основном из среды мафиозных группировок и из среды "красных директоров"; а также из региональной номенклатуры, "сумевшей вырвать себе привилегии у центральной власти"*(135), - эта модель "правового", псевдодемократического государства страдает с точки зрения интересов подавляющего большинства полунищих российских граждан, проживающих в одной из богатейших по своим природным и иным условиям стран мира, явной ущербностью и отчужденностью.

Эта модель напоминает, по меткому выражению журналистов, "государство Черкизон" - московскую культовую барахолку, закрытую по инициативе Правительства Москвы, где царили торгашеская психология и мораль, где все покупалось и продавалось и где российские законы в отношении торговых "бизнесменов" фактически не действовали*(136).

Системный метод помогает четче и глубже осознать ту повседневную гнетущую реальность, которая царит в стране, где в соответствии с идеями либерализма, бездумно перенесенными в постсоветскую Россию из XVIII в XXI в., государство самоустраняется от своих экономических и других функций, отдавая все на откуп рынку и уповая на то, что "рынок решит все"*(137), и предложить обворованному и цинично обманутому в 90-е гг. - ельцинскую эпоху - обществу отвечающую его подлинным интересам, историческим традициям и национальным ценностям, глубоко чуждым торгашеской морали, модель и концепцию развития как самого общества, так и государства*(138).

Вопрос о разработке новой модели и концепции государства с опорой на системный метод и иные подходы в настоящее время встает не только в отношении российского постсоветского государства, но и в отношении, хотя и по иным причинам, других государств.

Нарастающие в сфере экономики, финансов, в системе массовой информации и в других сферах жизни общества глобализация и регионализация с неизбежностью ставят вопрос о необходимости внесения соответствующих духу и вызовам времени "корректировок" в институциональную, функционально и другие стороны жизнедеятельности современного, в том числе российского постсоветского государства.

В связи с этим отнюдь не случайно один из известных столпов "глобализованного капитализма" Ф. Фукуяма акцентирует внимание прежде всего на том, что "для будущего мирового порядка самое важное - это обучиться построению государства" и что "искусство построения государства будет ключевой составляющей национальной силы, столь же важной, как способность развертывать традиционную военную мощь для поддержания мирового порядка"*(139).

Что лежит в основе системного познания государственной материи? Чем обусловлены его особенности? Какие факторы оказывают позитивное, а какие, негативное влияние на процесс системного исследования российского, как и любого иного государства?

Эти и другие подобные им вопросы неизбежно встают перед исследователем, познающим государство, а вместе с ним и другие явления, включая право, с помощью системного метода, воспринимаемого в самом общем значении как способ познания материи или средство достижения цели, и системного подхода, выступающего в виде определенного, в данном случае - системного направления исследования.

Отвечая на них, следует, прежде всего, иметь в виду тот факт, что системное познание хотя и осуществляется людьми - субъектами познания и в этом смысле является субъективным, но тем не менее по сути своей и характеру оно, будучи обусловленным реальной, независимо от человеческого сознания существующей реальностью, объективно.

Системный характер исследования государства, равно как и любых иных явлений, институтов и учреждений, не является произвольным, а в решающей степени зависит от характера самого предмета системного познания - от характера внутригосударственных связей и взаимодействий различных государственных органов и организаций, от характера и взаимоотношений с властными структурами и с обществом, от особенностей форм правления, форм государственного устройства и государственного, а шире - политического режима.

Иными словами, характер и особенности методологии системного познания государства в преобладающей степени обусловливаются характером и особенностями предмета этого познания - государства. Каково с точки зрения уровня системности состояние исследуемого государства, таковыми будут и особенности его системного познания, а вместе с тем и результат этого познания.

Разумеется, речь в данном случае идет об адекватности отражения через механизм системного познания реально существующей государственной действительности, а не о виртуальной абстрактности, именуемой, в силу разных причин, государством или государственностью.

В процессе системного познания искомого предмета Российское государство как реальная, повседневно функционирующая система с большей или меньшей степенью адекватности отражается в его формирующейся формально-понятийной, теоретически и практически значимой системе, состоящей из совокупности различных форм, понятий, категорий и т.п., позволяющей со значительной долей достоверности определять все плюсы и минусы рассматриваемой государственной системы, увидеть ее достоинства и недостатки.

При глубоком и разностороннем исследовании искомой материи формально-понятийная система выступает не только как адекватное отражение реальной государственной жизни, но и как ее своеобразный теоретический срез.

Говоря о факторах, оказывающих влияние на процесс системного познания государственно-правовой машины, о том, от чего зависит эффективность ее системного исследования и что при этом следует с методологической точки зрения в первую очередь учитывать, представляется важным обратить внимание на то, какой смысл вкладывается авторами в понятие государства и как оно соотносится с понятием общества.

Ибо одно дело, когда в процессе системного познания, скажем, советского и постсоветского государств они рассматриваются как особая организация общества со всеми его властными и иными признаками и атрибутами, такими как наличие публичной власти, суверенитета, территориальной организации населения, налогов, сборов и т.д. Или когда то или иное государство представляется в виде некоей "корпорации населяющего определенную территорию народа", обладающей "первичной верховной властью"*(140), либо в форме "общественного союза, представляющего собой самостоятельное, признанное принудительное властвование над свободными людьми"*(141).

И совсем другое дело, когда государство представляется не в виде организации, охватывающей и упорядочивающей общество, а в виде неотъемлемой его составной части или же всего общества. Характерными в этом плане являются такие его определения, согласно которым "государство (civitas) - это объединение множества людей, подчиненных правовым законам"*(142); это - "замкнутая совокупность множества людей, подчиненных одним и тем же законам и одной и той же высшей принудительной "власти"*(143); это, наконец, "всякое человеческое общество, в котором существует политическая дифференциация между правящими и управляемыми, одним словом, политическая власть"*(144). Термин ("слово") "государство", поясняется при этом, "специально служит для обозначения обществ, где политическая дифференциация достигла известной степени и где политическая власть представляет некоторые характерные черты"*(145).

Нетрудно видеть, что в зависимости от того, какое смысловое значение "государства" берется за исходное в процессе системного, равно как и любого иного его познания, иными словами, каким видится предмет, а шире и точнее - объект познания, таким в конечном счете будет и его результат.

Если системное исследование направлено, как это имеет место в первом случае, на познание собственно государственной материи, существующей в относительно самостоятельном виде по отношению к социальной и иной материи, то результат будет один, а именно будет получено системное, цельное представление о сущностной, содержательной, институциональной и функциональной сторонах государственного, а не какого-либо иного, непосредственно связанного с государством и взаимодействующего с ним механизма.

В тех же случаях, когда системное исследование направлено на познание государства как "множества людей", как "всякого человеческого сообщества", подчиняющегося одним и тем же законам и одной и той же "принудительной власти", т.е. государства, которое полностью отождествляется или хотя бы частично смешивается с обществом, то результат такого его системного познания, несомненно, будет иной. Ибо при таком подходе к изучению "государства-общества" невозможно рассчитывать на получение системного, целостного представления о сугубо государственной, впрочем, как и любой иной материи, поскольку она перемешана в данном случае с чисто социальной материей.

Системный так же, как и любой иной метод может быть полезен и эффективен только в том случае, если он используется по назначению, т.е. применительно к таким объектам, как российское или иное государство; имеющим системный характер и если нет смешения одних явлений и отражающих их понятий с другими.

Теоретически и практически важным представляется учитывать это в процессе системного познания не только государства, но и других системных объектов. Точно так же весьма важно при этом следует иметь в виду то обстоятельство, что государство как система, подобно процессу его системного познания, содержит в себе наряду с элементами, указывающими на объективный характер его существования и функционирования, также и субъективные элементы, указывающие на то, что государство создается, познается и управляется не само по себе, а сознательным, волевым образом - людьми. В силу этого субъективному фактору в организации и жизнедеятельности государства, так же как и его познанию, на всех этапах развития человеческой цивилизации, как известно, всегда уделялось и уделяется повышенное внимание.

Известно в связи с этим, например, что еще в древнеиндийском политическом трактате под названием "Артхашастра, или Наука политики" (IV-II вв. до н.э.) авторы ставили довольно злободневные и поныне вопросы типа: что для государства хуже - "государь слепой (т.е. совершенно не знающий политической науки) или такой, который неправильно понимает ее?". И отвечали: государь, "лишенный совсем знаний в политике, что бы он ни предпринимал, будет упорствовать (в своем неправильном образе действий) или зависеть от других, и его "неправильные поступки" приведут к гибели государства. "Что же касается государя, не уверенного в методах политики, то если он отступит от правильных методов, его можно наставить на правильный путь"*(146).

В этом же трактате содержались весьма поучительные для каждого государства рассуждения, подчеркивающие важность субъективного фактора в осуществлении государственной власти. "Когда государь деятельный, - подчеркивалось в одном из них, - то вслед за ним деятельны и его слуги. Если царь бездеятелен, то вслед за ним бездеятельны и его слуги, которые и уничтожают его дела, и он одолевается ненавидящими его. Поэтому пусть царь проявляет свою деятельность"*(147).

Пожелания и требования к царям, государям и другим главам государств, олицетворяющим собой субъективную сторону государственного механизма, иногда сопровождались угрозами религиозного или светского наказания за злоупотребление властью или же за ненадлежащее исполнение своих обязанностей. Ярким примером могут служить Законы Ману (II в. до н.э. - II в.), где говорилось: "Царь, наказывающий не заслуживающих этого, а заслуживающих этого не наказывающий, принимает на себя великое бесчестие и идет в ад" (гл. VIII, ст. 128), или: "...царь, который по недоразумению беспечно мучает свою страну, немедленно лишается вместе с родственниками страны и жизни"*(148).

По мере развития человеческой цивилизации такого рода требования наказания для власть имущих все дальше уходили в прошлое, радикально корректировались и видоизменялись, постепенно приобретая "цивилизованные" юридические, политические и моральные формы. Но тем не менее, хотя и в сугубо декларированном, выхолощенном виде, они всегда оставались, свидетельствуя помимо всего прочего о важности для нормального существования и функционирования государства не только его самодостаточной объективной, но и субъективной стороны. В силу этого во избежание односторонности в процессе системного познания российского государственного механизма необходимо уделять должное внимание исследованию государства как в объективном, так и в субъективном плане, - государства как объекта и государства как субъекта.

Помимо этого и наряду с этим в процессе системного анализа российского или иного государства методологически важным представляется иметь в виду и учитывать также такие факторы, как характер связей государства-системы с другими, возникающими в рамках и на базе породившего его общества экономической, социальной, политической и иными системами. Памятуя при этом о том, что, как многократно отмечалось исследователями, в мире, где постоянно возникают новые государства и формируются новые политические системы, существует поистине множество примеров того, "когда меняющаяся экономика, культура или социальная структура могут оказывать влияние на политическую жизнь"*(149), а вместе с тем на политическую систему общества и на государство независимо от того, именуется ли оно, скажем, правовым государством или доправовым.

Одним из таких примеров может служить постсоветская Россия, где переходящая из одного - централизованного - состояния в другое - децентрализованное, "сосредоточенное" в руках узкой социальной прослойки экономика оказывает решающее влияние не только на государство, но и на состояние самого общества.