Почтовая марка «Обряды белорусов»

Почтовая марка «Обряды белорусов»

Коляды (Каляды)

См. также: Святки

                                                 Почтовая марка Беларуси 1997 года

Коляды (Сьвяты́я вечары́) — один из самых популярных праздников у белорусов, отмечался с Сочельника до Щедреца или Крещенья. По домам ходили ряженые, распевающие колядки — специальные песни, они водили с собой «козу», иногда и «медведя» — переодетых людей, которые разыгрывали представление у каждого двора, получая за это различное угощение и мелкие деньги. Хозяева не скупились: одаривали деньгами, пирогами, домашней колбасой (ведь к этому времени и кабан был заколот). Верилось, что будущий год воздаст сторицей. Хозяева сидели за столом со специальными колядными блюдами, незамужние девушки гадали на будущее и суженого.

Рождественские кукольные мистерии с XVII века получили распространение в католической Польше, откуда перешли в Белоруссию и Украину. Традиционный кукольный народный театр называется батлейка. Особенным успехом кукольный театр пользовался у детей.

На Щедрец выбирали самую пригожую девушку — щодру, украшали её венком, лентами, и во главе с ней ходили по селу, девушки пели щедровки — те же колядки, но обращённые к хозяевам, величального характера, с припевом-рефреном «щедрый вечер, добрый вечер».

Колядное гадание

См. также: Святочные гадания

Коляды в Горецком повете Могилёвской губернии. 1903 год

На Щедрец обязательно пеклись блины. Первый из них, только что с печи, брала девушка и бежала с ним под окна хаты, где обычно собиралось много детей. Она слушала, не крикнет ли кто на ребёнка, и если да, то в этом году она замуж не пойдет. Гадали также и иными способами: за ворота, например, бросали сапожок с левой ноги: куда носок сапога смотрит, там и суженый живёт. Две иглы натирали салом и опускали в чашку с водой. Если они потонут — плохо, если сойдутся вместе — грядёт скорое замужество. По обе стороны зеркала ставили две свечи, между ними стакан с водой, куда клали кольцо. Кто появится в зеркале, тот и будет женихом. Девушка брала из поленницы, не глядя, полено. Каким оно окажется, таким и жених будет. Полено с шероховатой корой — некрасивый, с сучками — из большой семьи, кривое — урод, гладкое — красивый собой и т. д.

Гадали на воске, растапливая его и вливая в чашку с холодной водой. Воск принимал форму определённых фигур. Выводили лошадь из сарая через оглоблю, если она зацепит её ногами, муж будет сердитым, если перескочит — тихий и добрый. Наливали воды в рюмку, опускали кольцо и выставляли на крыльцо вечером. Перед сном смотрели: сколько бугорков в замёрзшей воде — столько родится сыновей, сколько ямок — столько дочерей. Клали под подушку на рождественскую или щедровскую ночь гребёнку. Во сне мог появиться жених. Под скатерть стелили сено, солому, после ужина стучали по скатерти руками — «молотили». Затем вытягивали по соломинке и по её длине предполагали, каким вырастет лен, по количеству найденных зерен — каким будет урожай. Собранные зерна ссыпали в семена.

Но самое главное полесское гадание в коляды — на кутье. Зачерпывая первую ложку кутьи, девушка заворачивает ложку в штаны отца или брата и кладёт под подушку. Целый вечер она не должна ни с кем говорить, и во сне увидит будущего мужа.

В эти щедрые вечера с 25 декабря по 6 января по старому стилю нельзя было шить, прясть. Вот легенда, записанная на Гродненщине:

Одна девушка была настолько охоча к работе, что перестала соблюдать святые вечера, И вот пряла она однажды чуть ли не до полуночи. Вдруг слышит, кто-то стукнул в окно. Она спрашивает:
— Кто там?

Голос отвечает:

— Я принес тебе, девушка, работу. Смотри, чтоб за сегодняшнюю ночь напряла двенадцати веретен.
Испугалась девушка. Волосы дыбом встали — ужас!

А голос опять:

— Поспешай, садись и пряди, если не будет готово нынешней ночью, то на другую ночь приготовь себе гроб.

Все стихло. Девушка, ни жива, ни мертва, перекрестилась три раза и осторожно вышла на крыльцо — никого нет. Лишь лежит ворох льна. Взяла она его, принесла в хату и думает: «Что же я теперь, бедная, делать буду? Воля Божья, нужно прясть».

Решила она схитрить: обмотала куделю льняными отрёпками, а сверху напряла ниток в два ряда и таким способом все двенадцать веретен готовы.

А тем временем рассвело, домашние проснулись. Матушка говорит:

— Ты что, целую ночь пряла? А откуда куделя взялась?

Молчит девушка, никому ничего не говорит. Вынесла пряжу в кладовую, вынесла и лён, что остался — если его в дело пустить, то прясть надо будет двенадцать дней и вечеров, не меньше.
И легла спать.

Встала поздно вечером, помолилась Богу и пошла в комору посмотреть на работу свою. А там нет ничего. Вернулась в хату.

И тут опять голос раздался:

— Ну, счастье твоё, что работу сделала, не то пришла бы тебе погибель за то, что щедрых вечеров не чтишь. А если ещё будешь прясть, я в три раза больше принесу.

Испугалась девушка, но все же решилась взглянуть в окно. Ночь была лунной, и увидела от как старик с длинной белой бородой понёс на плечах двенадцать веретен. Упала девушка на пол без чувств, и две недели болела, бредила. Еле-еле выходили.

Марта - Сороки (Жаворонки)

Белорусский праздник. Происхождение праздника - Сороки (Саракi) имеет христианские и языческие корни. Его христианское происхождение основано на том, что в этот день в 313 году в армянском городе Севастий были казнены сорок воинов-христиан, отказавшихся перед походом принести жертвоприношение языческим Богам. Чтобы сломить их волю и заставить отречься от Христа, воинов вывели на лед озера в лютый мороз, но лед растаял, а над головами мучеников появились светлые венцы. Тогда воинов забили палками до смерти, а тела сожгли. Однако можно предположить, что число сорок и такое название этого дня могло прийти к нам из языческой традиции, где именно такое количество темных сил сковывают землю на протяжении всей зимы.

22 марта - весеннее солнцестояние, и все весенние праздники посвящены этому природному явлению.

На Сороки ждали прилета 40 птичьих стай и для их встречи женщины пекли из теста фигурки жаворонков – «сорак жаваранкаў». Мальчики рано утром босые выбегали во двор и пробовали перекинуть через крышу 40 щепок - верили, что будет успешным поиск птичьих гнезд летом. Вечером парни и девушки собирались на танцы, угощались пивом, сваренным специально для этого дня. Девушки исполняли магические обряды, которые должны были содействовать быстрейшему наступлению теплых весенних дней. Чтобы победить таинственные силы, что землю в зимнем плену держали, разорвать путы, девушки утром на Сороки разрывали 40 веревочек или разламывали 40 дощечек.

Старшие наблюдали за погодой и исполняли различные обряды, направленные на получение хорошего урожая.

Славянский праздник. На Жаворонки день с ночью меряются. Зима кончается, весна начинается. У русских повсюду существовала вера в то, что в этот день из теплых стран прилетают сорок разных птиц, и первая из них - жаворонок. На Жаворонки обычно пекли «жаворонков», в большинстве случаев с распростертыми крылышками, как бы летящих, и с хохолками. Птичек раздавали детям, и те с криком и звонким смехом бежали закликать жаворонков, а с ними и весну. Печеных жаворонков насаживали на длинные палки и выбегали с ними на пригорки или насаживали птичек на шесты, на палки плетня и, сбившись в кучу, что есть силы кричали:

«Жаворонки, прилетите,

Студену зиму унесите,

Теплу весну принесите:

Зима нам надоела,

Весь хлеб у нас поела!»

После печеных птичек обычно съедали, а головки их отдавали скотине или отдавали матери со словами: «Как жаворонок высоко летал, так чтобы и лен твой высокий был. Какая у моего жаворонка голова, так чтобы и лен головастый был».

С помощью подобных птичек на Жаворонки выбирался семейный засевальщик. Для этого в жаворонка запекалась монета, лучинка и пр., и мужчины, независимо от возраста, вытаскивали себе печеную птичку. Кому выпадал жребий, тот и разбрасывал первые пригоршни зерен во время начала посева.

Радоница

У восточных славянских народов - весенний языческий праздник поминовения усопших и посещения кладбищ. Совершается на девятый день от Пасхи, во вторник Фоминой недели. Радоница во многом переняла черты языческих праздников поминовения предков - Дедов.

Традиция праздника воспринята и поддержана русской Церковью, хотя она отрицательно относится к устройству трапезы на могилах. В православных Церквях Ближнего Востока и Греции она отсутствует. Этимологически слово Радоница видимо восходит к корню рад- («радование, радость»). Другие названия праздника - Радовница, Радошница, Радуница, Навий день, Могилки, Гробки. Первоначально праздник отмечался не только во вторник, но и в понедельник Фоминой недели («Навий день»), однако со временем эта традиция исчезла.

Радоница обязывает христиан не углубляться в переживания по поводу смерти близких, а, наоборот радоваться их рождению в другой вечной жизни. Смысл Радоницы и в том, чтобы поделиться с мёртвыми радостью Воскресения Христова.

Истоки этого праздника находятся в древних представлениях земледельцев о том, что умершие предки, похороненные в земле, связаны с ее богатством и возможностями и могут повлиять на будущий урожай.

Тридцатого апреля заканчиваются последние весенние холода. С заходом солнца открывают зачин, призывают предков посетить землю: «Летите, милые деды...». В этот день, в празднично украшенном доме, хозяйка готовила кушанья для поминания на кладбище. Все складывалось в большой полотняный платок. Добавлялись свяченые яйца или сыр, блины, овсяный кисель.. Утром шли в церковь, где поминали близких, а после обеда отправлялись на кладбище, каждая семья - к своим могилам. Женщины голосили, мужчины развязывали платок и, достав свяченое яйцо, катали его на могиле со словами «Христос воскрес». Затем молча рассаживались вокруг могилы, где хозяйка на белой скатерти выставляла многочисленные кушанья. Торжественная трапеза начиналась с приглашения покойного. В этот день нежелательно было что-либо сеять или сажать.

В Беларуси, а также в ряде регионов России этот день объявлен выходным. В Беларуси на Радоницу после полудня вся семья шла на кладбище к могилам близких, где катали по могиле окрашенные в шелухе яйца, поливали могилы водкой. Яйца отдавали нищим, а сами накрывали могилы рушниками, на которые ставили разную еду. Блюд должно быть нечетное число, и все сухие. Сначала говорили: «Святые родзицели, ходзице к нам хлеба-соли кушаць! (Святые родители, ходите к нам хлеба-соли поесть)». По окончании поминок говорили: «Мои родзицели, выбачай-те, не дзивицесь, чем хата богата, тем и рада (Мои родители, простите, не сердитесь, чем хата богата, тем и рада)». Немного еды и водки оставляли для усопших. Остатки кушанья раздавали нищим, и день оканчивался при корчмах с песнями и плясками. Как говорит белорусская присказка, «на радуницу до обеда пашут, после обеда плачут, а вечером скачут».

 

См. также: Радоница

Белорусы справляют Радоницу на 9-й день после пасхи. В Троицкой летописи 1372 года написано:

Литва и ляхи и жемоть приедоша изгоном к Переяславлю по Велице дни на другой недели во вторник на заутрие на радунице.

На Радоницу после полудня вся семья шла на кладбище к могилам близких, где катали окрашенные в шелухе яйца, поливали могилы водкой. Яйца отдавали нищим, а сами накрывали могилы рушником, на который ставили разную еду. Блюд должно быть нечетное число, и все сухие. Сначала говорили: «Святые родители, ходите к нам хлеба-соли поесть». Потом садились. выпивали и закусывали. Вставая, говорили: «Мои родители, простите, не сердитесь, чем хата богата, тем и рада». Как говорит белорусская пословица, «на Радуницу до обеда пашут, после обеда плачут, а вечером скачут».

Юрьев день (Юр’я)

См. также: Егорий Вешний

На Гродненщине бытовала легенда как святой Юрий стал опекуном коней:

Однажды Господь созвал всю домашнюю скотину под огромный дуб, стоящий на краю земли. Пришли и все святые, только Юрий припоздал. Здесь же вертелся и нечистый. На этом сходе Господь назначил каждому существу свою еду. Сатана выпросил для себя овес, желая таким образом быть хозяином лошадей. В это время подоспел Юрий и стал просить и ему назначить какую-нибудь пищу. Бог дал ему осот. Юрий попросил чего-нибудь получше. Бог отвечал: — Если отберешь у сатаны овес — твой будет. Юрий, не теряя ни минуты, опередил сатану и засел у дыры, где ходили нечистые. Сатана, чтобы не забыть, шел и повторял: овес, овес, овес… Тут Юрий выскочил из кустов и крикнул неожиданно: «Ага!». Сатана испугался, потом, опомнившись, стал плеваться: «Тьфу, забыл, что говорил!»
— Ты говорил «осот», — подсказал Юрий.
Сатана снова забубнил: — Осот, осот, осот, и отправился в своё царство. Юрий поспешил к Богу и был назначен покровителем скота.

Пастухи считают большим грехом не побывать на святого Юрия в церкви, а крестьяне не сварить в этот день овсяного киселя. Юрьев день выпадает на 23 апреля (6 мая). Все зимние запасы скотина съела, осталось немного дотянуть до первой травы. «До Юрья корми дурня, а после Юрья сам прокормится». Средь колдунов и знахарей живёт уверенность, что ранняя роса на Юрьев день очень вредна всем домашним животным: сушит рогатый скот, коров лишает молока, телят ослепляет. Колдуны пропитывают росой холстину и если ею, допустим, накрыть скотину, то от последней уже пользы не будет, Есть единственное спасение от этой напасти — выгнать скот пастись в Юрьев день, хлеща его тихонько освящённой перед пасхой вербой. Но «юрьева роса» в народе считалась целебной, помогающей не только скоту, но и людям.

Святой Юрий, Божий посол,
К Богу пошёл,
Взял ключи золотые,
Отворил землю сырусеньку,
Пустил росу теплюсеньку
На Белую Русь и на весь божий мир.

Целебной роса была потому, что Юрий отпирал взятыми у Господа ключами землю, выпускал в мир жизнетворные соки. Росой мазали больные места, особенно глаза. В Витебском уезде росой омывали коров.

                                                           Житийная икона св. Георгия

В ночь на Юрьев день коней выгоняли в ночное. Хозяин хаты молился перед иконой св. Георгия о целости лошадей, потом брал по их количеству яйца, обходил хлев три раза и клал яйца под порог. Затем он подходил к своим лошадям, приговаривая: «Пришла юрьева роса, не дам вам овса». Три раза гладил хозяин коней по спине и выводил во двор, где сдавал пастуху Вместе с мешочком муки, парой колбас и яйцами.

Некоторые бросали под хлев замок, чтобы кони перешли через него, втыкали в стену вербу, считая, что это убережет скот от волков и хвори. В некоторых районах выгон коней и коров превращался в целый обряд. Накрывали стол скатертью, зажигали громничные свечи, клали хлеб с солью. Потом молились святому Георгию, посыпали хлеб солью и шли к скоту, который кропили водой, окружали нитками, и, наконец, гнали в ворота, где лежали запертый замок, на нём сковорода, прикрытая навозом. Глава дома, отвешивая тридцать земных поклонов, произносил: «Хозяин, на тебе хлеб и соль! Паси мою скотину, чтоб не было беды!». На Могилевщине с краюхой хлеба три раза обходили печь, говоря: «Как печь стоит на месте, так и скотина на месте!».

На Гродненщине в дверях хлева стелили кожух вверх мехом, завернув в него хлеб и яйцо. Потом этот кожух надевал пастух и снять его мог только вечером. Пастухи в этот день были главными людьми в селе. Им давали колбасу, сало, яйца, масло, позже — деньги и водку. Выгнав стадо за околицу, пастухи трижды обходили его с иконой святого Георгия, хлебом, яйцами и вербой.

В некоторых местах были обряды посложнее. Например, в Оршанском уезде обходили стадо и вечером, предварительно исжарив на костре яичницу. Потом с ней на сковороде обходили скот. Один из пастухов играл роль зайца, другой — кривого, третий — слепого, четвёртый — колоды… Первый, несущий сковороду, спрашивал:

«Заяц, заяц, горька ли осинка?» — «Горька!» — «Пускай же наша скотинка так будет горька волку!» — «Кривой, кривой, дойдешь ли ты?» — «Нет, не дойду, не вижу!» — «Пускай же волк не видит нашей скотинки!» — «Колода, колода, сгнила ли ты?» — «Сгнила!» — «Пускай же у волка зубы будут гнилыми!». Обойдя все стадо, садились у костра и ели яичницу, бросая после вверх ложки — «чтобы наша скотинка так вверх скакала!».

В Юрьев день обязательно нужно было поглядеть своё поле. Хозяин, завернув в чистую холстину испечённый накануне каравай, приносил его к последней полосе, засеянной житом. Если каравай был выше стебелька, то урожай ожидался хорошим. Потом дома хлеб съедался. Зачастую шла на поле вся семья, неся кроме хлеба колбасы, яйца, сало, водку и кости, оставшиеся от пасхального стола. Катались по всходам, чтобы очиститься «юрьевой росой» и пели:

Здравствуй, нива святая!
Чествуем с хлебом-солью
И со святым Юрьем,
А Бог на небе и святой Юрья
Даруют достаток нам и здоровье!

Хозяину желают:

Пиво варить,
Сына женить,
Водочку гнать,
Дочку замуж отдать!

Кости зарывали на четырёх углах поля. Придя домой, обильно ели, пили самодельную водку. Иногда оставляли немного хлеба, и в ближайшее воскресенье брали с собой в церковь, прося у Бога «стеречь живаков». Если день хмурился, говорили: «Если дождь на Юрья, будет хлеб и у дурня!». Вечером молодежь устраивала гулянья: плясали, пели:

Юрья, Юрья на поле ходит,
Юрья, Юрья у Бога просит.

Роди, роди жито-пшеницу,
Побей, побей куколь-метлицу.

Троица (Сёмуха)

                                                          Сёмуха. Лубок XIX века

См. также: Троицын день

Сёмуха

Белорусский праздник, совпадающий с церковным праздником - Днем Святой Троицы (50-й день после Пасхи). На Семуху было принято украшать дома веточками березы, клена, дуба. Жители городов в этот день устраивали гуляния за городом. Празднично одетые крестьяне шли в церковь или костел, где освещали различные полевые и луговые травы. Девушки в этот день «кумились», заплетали ветки березы наподобие венка. Наши предки верили в магическую силу березы и хотели передать ее другим растениям, чтобы обеспечить хороший урожай и крепкое здоровье. На Западном Полесье исполняли обряд «вождения куста». Девушки ломали кленовые ветки и связывали их толстые концы нитками - «куст» был готов. Готовили обрядовую еду: яйца и юшку из только что пойманной рыбы. Во многих деревнях проводили ярмарку. В 1990-е годы Сёмуха начала возрождаться в сельской местности. В Минской области проводится «Траецкі фэст» с участием фольклорных коллективов.

Славянский праздник. Зеленые святки являлись главным рубежом между зимой и летом. С принятием христианства в народном календаре к этим дням был приурочен праздник Троицы. В обрядах Зеленых святок приветствовали первую зелень и начало летних полевых работ. Цикл Зеленых святок состоял из нескольких обрядов: внесения в село березки, завивания венков, кумленья, похорон кукушки (Костромы или русалки). Березка являлась символом неисчерпаемой жизненной силы. Как и во время зимних святок - колядок, во всех обрядах участвовали ряженые, изображавшие животных, чертей и русалок. В песнях, исполнявшихся во время Зеленых святок, можно выделить две основные темы: любовную и трудовую. Считалось, что подражание трудовой деятельности обеспечивало благополучие будущих полевых работ. Во время исполнения песни «Ты удайся, удайся, мой лен» девушки показывали процесс сеяния льна, его прополки, уборки, чесаная и прядения. Пение песни «Мы просо сеяли» сопровождалось движениями, в которых участники воспроизводили процессы сева, сбора, молотьбы, засыпания в погреб проса. В древности обе песни исполнялись на полях и выполняли магическую функцию. Позже ритуальный смысл был утрачен, и их стали петь в местах гуляний.

В дом было принято приносить ветки березы и букеты первых цветов. Их сушили и хранили в укромном месте весь год. После начала жатвы растения клали в житницу или подмешивали к свежему сену. Из листьев деревьев, собранных во время праздника, вили венки, клали их в горшки, где высаживали капустную рассаду. Считалось, что троицкие растения обладают магической силой. Чтобы обеспечить высокий урожай, иногда служили специальный молебен. С ним связан обычай «плакать на цветы» - ронять слезинки на дерн или пучок цветов. После завершения специальных молитв все участники отправлялись на кладбище, где украшали ветками березы могилы и устраивали угощение. Помянув умерших, уходили домой, оставив на кладбище еду.

Зеленые святки завершались обрядом похорон или проводов Костромы. Образ Костромы, связан с завершением зеленых святок; обряды и ритуалы часто принимали форму ритуальных похорон. Кострому могла изображать красивая девушка или молодая женщина, наряженная в белое, с дубовыми ветками в руках. Ее выбирали из участвующих в обряде, окружали девичьим хороводом, после чего начинали кланяться, оказывать знаки почтения. «Умершую Кострому» укладывали на доски, и процессия перемещалась к реке, где «Кострому пробуждали», а празднование завершалось купанием. Кроме того, обряд похорон Костромы мог проводиться с чучелом из соломы. В сопровождении хоровода чучело носили по деревне, а затем закапывали в землю, сжигали на костре или бросали в реку. Считалось, что на следующий год Кострома воскреснет и снова придет на землю, принеся плодородие полям и растениям.

Семуха, Зелёные святки — именно так называют белорусы праздник Троицы. Этот день является одним из самых важных праздников народного календаря. У белорусов Троица включена в целый цикл праздничных дней, связанных между собой. Начинаются эти праздничные дни в четверг седьмой недели после Пасхи, отсюда и — Семуха.

Семуха праздновалась тогда, когда все вокруг было зелёным. Одним из главных обрядов этого праздника было «завивание» берёзки. Молодые девушки ходили в лес и закручивали на берёзе ветки в виде венка, украшая их лентами. В некоторых регионах берёзу заламывали — то есть пригибали ветки к земле и сплетали с травой. Иногда по таким венкам предсказывали будущее: у той девушки, чей венок зеленел, жизнь будет долгая. Высохшие венки бросал в воду: если плывёт, то будет ещё хоть один год жизни, если сразу тонет — быстрая кончина.

Понедельник после Троицы — Духов день, или «Брэзжыны»: именно тогда, по преданию, на апостолов снизошёл Святой Дух, подвинувший их на проповедь христианства. Это богословский смысл праздника. Обрядность же его исходит из глубин язычества. Окна и двери хат украшали берёзовыми вениками или аиром. В церковь к обедне тоже несли веточки берёз и луговые цветы. Потом их высушивали и хранили за иконами, за печью. Считалось, если на Сёмуху походить босым по земле — не будут болеть ноги. Из рощ в деревню приносили берёзки и сажали их на выгоне, где обычно гулял народ, убирая разноцветными лентами. Происходила, собственно, встреча лета и проводы весны. И берёзовые ветки с почками, ранними листочками символизировали возрождение живого, расцвет природы. Эти берёзки называли «май» и сохраняли их до Купалы, сжигая потом в купальском костре. В Духов день под вечер все девушки шли в рощу завивать веточки берёз в венок. Каждая завивала их по числу своих близких. После этого прыгали вокруг деревьев и пели:

Мы веночки завили,
Мы гарэлочку попили,
И яешню поели!

На второй день сёмухи во многих местах Беларуси затевался «куст». Самую красивую девушку в деревне убирали в берёзовые и кленовые веточки с листочками и во главе с нею и с песней шли на панский двор. Им давали денег, еды. Все собранное несли к кому-нибудь в хату, и начиналась вечеринка.

В Сёмуху заводили свои игрища русалки, живущие в лесах и озёрах. Были они без одежды, с длинными чёрными волосами и такого же цвета глазами. Русалки бегали по полям, качались на ветках. У видевшего их близко лицо навсегда сводилось гримасой. В народе считалось, что русалки — это девочки, умершие некрещеными. Существовал ещё обряд проводов русалок. На Гомельщине красивой девушке распускали волосы, надевали венок и, почти голую, вталкивали в жито. Девушки разбегались, а «русалка» старалась догнать кого-нибудь. В других местах Беларуси, все девушки в венках шли к житу, бросали в него как можно дальше венки и убегали.

Иван Купала (Купалле)

                                                    Михаил Филиппович. На Купалье. 1921 год

Белорусы говорили, что солнце, как в Громницы и на Пасху, «играет» — переливается красками. Само Купалье праздновалось в ночь с 6 на 7 июля (с 23 на 24 июня по старому стилю). Но уже утром парни и девчата шли на луг собирать цветы, веточки, разные травы — «зелле копать». Считалось, что в это время растения наделяются волшебной силой. Так, полынь, сорванная на Купалу, предохраняла от ведьминых наговоров, корень чернобыльника с земляным углём под ним помогал от чахотки. Знахарки-шептуны набирали разрыв-травы и пр. Из васильков, панского мака, зверобоя, мяты, колокольчиков девушки плели венки.

В ночь на Купалу оживлялась нечистая сила. Ведьмы слетались на шабаш к Лысой горе. У соседей-литовцев такая гора называлась Шатрия. В хлеву запирали лошадей на замок, чтобы ведьмы ими не воспользовались для своего путешествия, в придачу на воротах вешали громничную свечку. Кроме ведьм опасались русалок — они могли до смерти защекотать купающегося. Вот один из рассказов о ведьмах на Купалье.

Начали как-то в деревне дойные коровы сохнуть, и молока у них совсем не стало. Конечно, колдовство. По всех хатах пошли обиды да подозрения, но никак не дознаться, откуда такое лихо взялось. Случайно сторож из Клишкова, возвращаясь на рассвете домой, увидел как из окна одного дома вылетела белая, что снег, ворона. А дом этот пан приезжей кобете выстроил. Догадался сторож: ведьма там живёт. Стали думать, как бы её изобличить, да все само открылось. В купальский вечер эта ведьма, укрывшись голая в лесу, хватала пригоршнями росу и звала нечистую силу, чтобы та собирала отовсюду молоко для неё. А между тем, её новая служанка, помыв жбаны, вёдра и кувшины и прочую посуду, перевернула их вверх дном. Нечистики, нося всю ночь молоко, лили на пол, не замечая этого. И когда солнце взошло, вся деревня увидела, что целая молочная река течёт из-под дома. Не миновать ей смерти, но ведьма тут же оборотилась в ворону и исчезла.

Вечером молодёжь собиралась на берегу реки и разжигала костры. Парни и девчата плясали вокруг них, взявшись за руки, прыгали через огонь, пели песни. Кое-где в костёр девушки бросали кудель, чтобы лён был погуще. Ещё в костре жгли собранную днём всякую рухлядь. Девушки пускали по воде венки. В некоторый местах их бросали парням через костёр, а те старались венки разорвать. Наиболее смелые купались. Тут же у костра ужинали яичницей, верещакой и прочим, конечно же под самодельную водку.

Особую роль на Купалье играет цветок папоротника. Вот одна из много численных купальских историй, записанная на Гродненщине этнографом XIX века А. Славутинским.

Давным-давно деды, да, наверное, и прадеды не запомнили, не одна сотня лет прошла, — нашёлся человек, возжелавший сорвать цветок. Старики отговаривали его, твердя, что от сотворения мира этого никому не удавалось. Не послушал парень совета. Молодой был, кровь играла. И пропал ни за что, сгинул.

Бес его извёл — день и ночь шептал: «Иди, иди! Сорвёшь цветок, кучу денег добудешь. Не только себя, всю деревню озолотишь!» Поддался хлопец бесу. Наступила ночь, и пошёл он в лес. А тихо, темно — в двух шагах ничего не видно. Птицы молчат, по гнездам попрятались.

Что с тем молодцем случилось — никто не знает, нашли его утром неподалеку в канаве бездыханным. Видно, черти туда его бросили. Принесли домой, водой стали отливать. Долго он глаз не открывал, думали, уже не встанет. Ан к вечеру очнулся.

Собрался народ, расспрашивают. А он хоть бы слово сказал: мычит, что корова да глазами хлопает. А глаза такие страшные, мутные. Дня через три исчез он. И нашли его на том месте, где хлопец цветок надеялся отыскать: висел на осине.

Есть ещё шуточное белорусское предание о мужике, которому цветок папоротника случайно попал в лапоть. Сразу сделался он ясновидящим, и деньги появились. Напился на радостях мужик и потерял лапти, а с ними исчезло и все волшебство.

Теперь в Белоруссии не проходит года без этого народного празднества. Молодёжь плетёт венки, прыгает с хохотом через костёр, как это делали отцы и деды. И звучат те же песни:

Ой, пойдзем, сястрыцы,
Пад ясну зарніцу.
Ноч малая, ды купальная!

Набярэм, сястрыцы,
Жовтого пясочку.
Играй, сонца, ды з зарою!

Пасыплем, сясстрыцы,
У татки пад аконцам.
Ноч малая, ды купальная!

Пасеем, сястрыцы,
Белага гарошку.
Играй, сонца, ды з зарою!

Гарошку не взысці, —
Мне у татки не быці.
Ноч малая, ды купальная!

Петров день (Пятро)

Петров день (Пятро, Пятрок, Пятроў дзень, Пётра і Паўла) — древний земледельческий праздник, который является как бы продолжением праздника Купалы. Отмечается он 29 июня (12 июля) в честь апостолов Петра и Павла.

Пётр и Павел являлись покровителями крестьян в различных земледельческих работах летнего периода: в косьбе («3 Пятрова дня ў полі пажня [зелёный покос]»; «Святы Пётра ў косы звоніць, святы Паўла граблі робіць»; «Святы Пятро талаку збіраў копы сена вазіць, стагі мятаць»); в работе на пастбища и в огороде («Святы Пятрок папары барануець, поле раўнуець, грунт гатуець»); в подготовке к жатве («Святы Пётра сярпы востра»). Пётр выступает как покровитель нивы, особенно гречки, которую сеют за несколько дней до праздника и которую он поливает. Он способствует созреванию урожая: «Святы Пятро жытцо спеліць», «Святы Пятро — жыта ядро». С появлением колосьев у злаков связывали в этот день (а также на Купалу) завершение кукавания кукушки, которая якобы «подавились ячменным колосом»:

Кукуй, зязюлька, не маўчы,
А нямнога ж табе кукаваці —
Ад Вялікадня да Пятра,
Ад цёмнай ночкі аж да дня.
Як стане ячмень выплываць,
Кідай, зязюлька, кукаваць.

На Петра кукушка могла подавиться не только колосом, но и творогом (сыром), так как с праздником заканчивался Петровский пост («Петровка»), и можно было разговеться скоромным: «Жджы Пятра — сыр з’ясі!» Вообще с кукушкой в этот день могут происходить метаморфозы: «Да Пятра куе, а пасля Пятра курэй дзярэ» — в соответствии с народными представлениями, кукушка превращается в коршуна. По более раннему или запоздалому относительно дня Петра замолканию кукушки судили о характере последующих времен года: если она будет куковать и после Петра — надо ждать тёплой, солнечной осени, позднего выпадения снега; когда же она замолчит к Петру — будет холодная осень и ранняя зима. Предсказания о погоде и урожае делались и на основании наблюдений за погодой в этот день: «На Пятра дождж — будзе жыта, як хвошч, … сенакос мокры, … на Новы год будзе страшная мяцеліца»; «Калі Пётра з Паўлам плачуць, дык людзі праз тыдзень свету не ўбачаць». Аграрно-магическая семантика праздника Пятра сочеталась со свадебной. По окончании Петровки начинали справлять свадьбы: «К Пятру і дачку адбяру» или «Дзеўка хітра да Пятра», то есть старается понравиться парню, чтобы выйти замуж к Петрову дню.

Преимущественно любовным содержанием были наполнены петровские песни, которые звучали во время этого праздника и тематически продолжали купальские. В восточной Белоруссии на Петра происходил обряд кумления, когда девушки обменивались кольцами, серьгами, платками и в течение года считались кумом. Этот обряд сопровождался приготовлением ритуальных блюд, гуляниями с карагодами, с разжиганием костров и качанием на качелях, гаданиями. Девушки шли в рощу «развивать венки», завитые на Троицу, и, поцелававшись через них, кумились, выбирая себе подругу на год. Во многих поверьях, приметах, пословицах Петров день часто сопоставлялся с Ильиным днём: «Святы Пятро ўкаласіўся, а святая Ілля жыта жала»; «Пётр з каласком, Ілля з калабком»; «На Пятра — крышку хлеба напякла, на Іллю — поўну печ хлеба наллю» (то есть уже полну печь хлеба можно испечь). О том, что лето начало идти на спад, говорит примета: «Пётр-Павел час убавіў, Ілля-прарок — два ўвалок». Приближение осени слышится в пословице «Прыйшоў Пятрок — апаў лісток», которая имеет своё дальнейшее развитие в последующих календарных наблюдениях: «Прыйшоў Ілля — апала два», «Прыйшоў Барыс — асыпаўся ўвесь ліст», «Прыйшоў Спас — скіне ўсіх нас!» и др. Как и на Илью, на Петра кое-где опасались купаться. На Гомельщине утверждали, что в этот день Сож (легендарная река) отбирает 25 человек на жертву Богу. На Вилейщине Петров день считался одним из поминальных дней, когда полагается навестить кладбище^[3].

Илья (Ілля)

                                                       Икона «Святой Илья с пугой». 1668

Илья (Ілля, Галляш) — праздник народного календаря в честь ветхозаветного пророка. Отмечается 20 июля (2 августа). Согласно Священному Писанию, Илья творил чудеса и живым вознёсся на небо. После принятия христианства образ Ильи в народном воображении слился с образом языческого бога Перуна, впитав в себя его черты и функции. В мифологии, древних верованиях и в фольклоре белорусов Илья — распорядитель дождей и гроз, покровитель земледелия, защитник от нечистой силы, но раздосадованный может наслать грозы, град и засуху. Поэтому день Ильи белорусы праздновался повсеместно. В засушливую погоду Илье служили молебны, в качестве жертвы клали яйца в борозды между гряд. Илья, согласно поверьям, ездит по небу в золотой колеснице, и от её колёс раздаётся гром, а от ударов конских копыт получаются молнии. Если всё время лил дождь, говорили, что Илья зажёг одежду и заливает огонь водой из туч, а во время засухи — что Илья сушить одежду после пожара. День Ильи считался окончанием сезона у пчеловодов, так как пчёлы уже не роятся: «Толькі да Іллі паглядай на вуллі». На Илью начинали жать рожь: «Ілля жніво пачынае, а лета канчае». Илья приходит с долгожданным хлебом: «На Іллю поўну печ хлеба наллю», «На Галляша з новых круп каша». В народных пословицах день Ильи представлен как переходный к очередному сезону: «Прыйшоў Ілля, то і лета няма», «На Іллю да абеда лета, а па абедзе восень». Наблюдается начало похолодания, дожди: «Ілля нарабіў гнілля». В природных наблюдениях связывался с праздником Петра: «Прыйшоў Пятрок — апаў лісток, прыйшоў Ілля — апала два»; «Пётр-Павел час убавіў, Ілля-прарок — два ўвалок». После Ильи заканчивали купаться, так как «Ілля ўкінуў у ваду алядня (лёду)»^[4].

Зажинки (Зажынкі)

См. также: Казанская летняя

Зажинки

Белорусский праздник. Зажинки - один из древнейших земледельческих праздников. По одним источникам он праздновался 21 июля в день Прокопия Жатвенника (Прокопа Жнеца), который «жней и жатвенник, жатву начинает». По другим – 29 июля, в день памяти священномученика Афиногена, епископа Пидахвийского: «на Афиногена (Финогена) пташки задумываются (замолкают)». Если этот день с теплом да со светом - уберешься загодя со жнитвом, а коли будет дождливым - хлеб в снопе прорастет» (погода будет сырой). Примерно с этого периода по народным приметам заканчиваются жаркие дни, ночи становятся холоднее.