Вид памятника петру великому при его открытии в 1782 Г. Гравюра.

Памятник Петру I в Санкт-Петербурге нам известен как «Медный всадник» благодаря поэме А.С. Пушкина. Статуя отлита (1768–1778) по модели скульптора Э. Фальконе. Опорой памятнику служит попранная конем змея — символ зависти, косности и злобы. На постаменте памятника на Русском и латинском языках сделана надпись: «Петру Первому Екатерина Вторая». Памятник был открыт в 1782 г. на Сенатской площади.

Прежде, чем мы закончим наш рассказ, читатели мои должны узнать, что вместе с новоприобретенными Польскими областями Россия получила еще и новое владение: Курляндия, со времен герцога Кетлера зависевшая от Польши, не захотела больше признавать над собой власть разрушающегося государства и, прежде, чем ее судьба решилась на Гродненском сейме, предложила себя в вечное подданство Русской императрице.

Таким образом Россия, расширившая свои границы, вознесенная на высокую степень славы, наслаждалась полным счастьем, но вдруг ужасный удар судьбы поразил ее.

Фрагмент месяцесловной иконы с изображением великомученицы Екатерины

Кончина Екатерины 1796 год

Постоянная деятельность, с которой великая государыня проводила каждый день своей жизни, ее неутомимые труды, связанные с государственными делами, беспрестанная и всегда одинаковая забота о счастье подданных внушала Русским столько уверенности в своей судьбе, что, беспечно наслаждаясь своим счастьем, они считали его бесконечным, а государыню свою — бессмертной. Прекрасное здоровье императрицы и искренние радости, которые украшали ее жизнь в кругу августейшего семейства, подтверждали надежды Русских. Они тем охотнее предавались им, что события, происходившие в России в последние пять или шесть лет царствования Екатерины, особенно располагали всех к радости.

Кроме славы, которой в это время покрылось имя Русских в Турции и Польше, много приятного произошло в Царском семействе, а это всегда бывало для Русского народа особой, священной радостью. Сначала это было умножение императорского дома, рождение дочерей у наследника престола, великих княжон Марии, Екатерины и Ольги, потом, в 1793 году, обручение старшего сына его, великого князя Александра Павловича. Это был любимый внук императрицы. Все попечения, какие только может придумать любовь нежнейшей матери, лелеяли его счастливое детство. Нередко она сама присутствовала при уроках, а в краткие минуты отдыха находила иногда время заниматься сочинением нравоучительных детских повестей. Все это было для любимца сердца ее, для ее Александра. С восхищением смотрела она на его цветущую юность и на прекрасные способности его ума и сердца.

С наступлением пятнадцатилетия князя государыня уже заботилась о том, чтобы еще при своей жизни соединить его с подругой столь же прелестной, столь же кроткой, как он: избранная невеста — Луиза-Мария Августа, дочь маркграфа Баденского, названная при миропомазании Елизаветой Алексеевной, была ангелом и видом, и душой. В мае 1793 года состоялось ее обручение с великим князем, а 28 сентября того же года — бракосочетание. Радость, с которой императрица праздновала этот драгоценный для нее день, соединялась с торжественным заключением мира с Турцией и распространилась на всю Россию — была радостью для всех подданных Екатерины. Надо было видеть, с каким восторгом слушали они рассказы о малейших подробностях, касавшихся молодого великого князя и великой княгини! Как радовались они этой постоянной заботе государыни о счастье прекрасных супругов. Она всегда доставляла им какое-нибудь новое удовольствие. Одним из прекрасных доказательств этого служит пышный Александровский дворец в Царском Селе. Как ни чудесно было его великолепное устройство и в целом, и в отдельных его частях, императрица все еще не находила это жилище в полной мере достойным ее обожаемого внука и постоянно придумывала новые украшения для него. Но эта исключительная привязанность к великому князю Александру не мешала ее любви к младшим внукам. Нет, нежность ее души была так велика, что каждый из ее детей находил в материнском сердце всю полноту любви.