Глава третья. От юве трапаттони до чм-1994 (часть 2)

С адаптацией в Турине на первых порах тоже возникли проблемы. Мне помогало присутствие моего кузена, меня "усыновила" калабрийская семья, Пино и Анна Ферро, которые проявили себя с самой лучше стороны. Но за пределами поля я чувствовал себя одиноким и робким. Гостем на чужом празднике, который стесняется быть надоедливым. Однажды вечером, в гостинице, где я жил, пока искал дом, я чем-то отравился. Пошла аллергическая реакция, все тело зудело, я не мог спать. Это продолжалось два дня, и только тогда я сумел перебороть стеснительность и сказать об этом врачам клуба. Медленно мне удавалось приспосабливаться к новой реальности.

К счастью, в сезоне 1991/92 у Юве была действительно отличная команда, которую сделал еще лучше Роберто Баджо, пришедший из Фиорентины. На поле он был великим игроком, за его пределами – очень скромным парнем. Иногда он любил пошутить – например, над Скиллачи. Тото читал газету, Баджо подходил и выбивал ее у него из рук. Один раз, два, три, до тех пор, пока Скилаччи не начинал бегать за ним с чиабаттой в руке под всеобщий смех. Через год, когда Роберто выиграл Золотой мяч, он повел всех на ужин в ресторан в Павии и сделал каждому подарок, благодаря за помощь, которую мы ему оказали.

Стефано Таккони, наш великолепный вратарь, был очень общительным. Я никак не мог понять, как ему удается быть одним из лучших в своем амплуа. Жулио Сезар, гигант - никогда не видел прежде таких огромных футболистов. Моими сверстниками были Эудженио Корини, молодой ветеран, и Паоло Ди Канио, любимчик курвы, славящийся умением забивать эффектные голы. Он не боялся никого. Однажды на тренировке Паоло начал подшучивать над Жулио, обыгрывал его, показывал свои фирменные трюки. Жулио покраснел, разозлился, уже был готов показать, что не стоило такого делать. К счастью, Трап увидел, что происходит, бросился к Сезару, запрыгнул ему на спину, пытаясь остановить: "Жулио! Жулио, спокойно! Что ты делаешь?!"

Адвокат Аньелли – не просто владелец Ювентуса, он – главный болельщик команды. Следил за всем со страстью и интересом, приезжал посреди недели на тренировки, а почти каждое воскресенье был на трибунах. Часто он брал с собой на наши сборы племянников Джона и Лапо, тоже страстных тифози. Они были очень близки с футболистами, привязанность стала взаимной. Лапо – более жизнерадостный, оживленный. Перуцци часто веселился с ним: они приходили в раздевалку, ставили сумки, будто это были ворота, и Лапо отбивал удары. Джон – сдержанный, следил за командой, разделял наши успехи, поддерживал, но держался в стороне. Адвокат, как правило, прилетал на вертолете. Он выходил из него и начинал забрасывать нас вопросами: "Как чувствуете себя, ребята, готовы к воскресенью?" Ему нравилось общаться с Баджо. Но самое веселое начиналось, когда Адвокат обращался к мистеру, спрашивая его об основном составе на следующий матч. Он хотел знать, кто выйдет в старте, а Трапаттони прекрасно понимал, кто ходит в любимчиках у Адвоката. Если он не собирался выпускать кого-то из них с первых минут, то начинал хитрить: "Ну, увидим… Мы еще оцениваем физические кондиции… - Осторожничал, - посмотрим в ближайшее время…"

Первый мой год в Ювентусе завершился вторым местом в чемпионате, за Миланом Фабио Капелло, который не проиграл ни одного матча, и финалом Кубка Италии – мы уступили Парме. После победы в Турине 1:0 проиграли в ответной встрече 0:2, и я допустил в ней наивную ошибку. Я вышел незадолго до финального свистка, начал бегать, как сумасшедший, готов был умереть на поле, пока не получил по ногам от Агостини, который также недавно появился на замену. "Мальчишка, хватит бегать" - я повелся на провокацию и ударил его. Красная карточка. До свидания, Кубок.

Спустя год музыка стала меняться. На сборы в Швейцарии я приехал в хорошем настрое и в прекрасном физическом состоянии, потому что во время отпуска держал себя в форме. Все заметили, что я стал другим человеком и другим футболистом – прежде всего, это бросилось в глаза Трапу. Он доверял мне, ставил в основу в летних товарищеских матчах, и я даже забил несколько голов.

День за днем я становился все важнее для команды, мистер выпускал меня, даже когда знал, что я устал. Иногда на неделе он позволял мне пропускать тренировочные матчи: "Тебе нужно бегать в воскресенье, Антонио. Иди сразу в душ. Я поиграю вместо тебя".

Что значит, поиграю вместо тебя? Да, Трапаттони – это легенда, но он на тридцать лет старше меня! Я не знал, что делать: смеяться или переживать… Но он был прав: мне приходилось бегать, как сумасшедшему. В матче с Аталантой мистер выпустил в старте Меллера, Платта, Виалли, Баджо и Казираги. А мне в полузащите приходилось отдуваться за всех!

В сезоне 1992/93 я забил первый гол за Ювентус (в матче с Анортосисом) и завоевал первый трофей – Кубок УЕФА. В финале мы уничтожили Боруссию, победив в Дортмунде 3:1, а в Турине – 3:0. Ответный матч я пропустил из-за дисквалификации, смотрел его на курве, в сердце тифозерии бьянконери. Любовь болельщиков ко мне уже начала зарождаться.

Через год цикл Трапаттони был завершен. Сезон вышел бесславным, мы завершили его без трофеев, а Милан Капелло продолжал коллекционировать титулы. Но впереди был чемпионат мира в США, и, хорошо проявив себя в Юве, я мог надеяться на попадание в список 22-х.

Это была Италия Пальюки, миланской защиты, Альбертини, Дино Баджо и Берти, Казираги, Синьори и Массаро. Но, прежде всего, Италия Роберто Баджо и Арриго Сакки, маэстро кальчо, который ценил меня и вызывал несколько раз, но никогда не выпускал на поле. Все изменилось 27 мая, когда в товарищеском матче накануне чемпионата мира сборная играла в Парме с Финляндией Литманена. Я вышел в старте и был на поле примерно до 80-й минуты, когда меня заменил Донадони.

Играть в сборной Сакки непросто. Он делает ставку на схему 4-4-2, которая принесла успех его Милану (зональная оборона, офсайды, компактная команда, диагональные передачи от защитников), и организованные командные действия, которые нацелены на то, чтобы выжать максимум из каждого футболиста. Футбол Сакки подразумевает, что все знают, что делать, как защищаться и как атаковать. Двигаясь, как одно целое, как команда.

Мы в Ювентусе играем в другой футбол. Не игроки ради команды, а команда для игроков, никакого отказа от классики: есть либеро, персональная опека в защите. В чем мораль истории? Каждый раз, когда я приезжаю в сборную, я должен сдавать экзамен. Это огромное давление, я возвращаюсь в школьные времена, когда я очень переживал, если не был готов.

Но годы в Ювентусе и жизненный опыт научили меня важной вещи: единственный выход из сложной ситуации – это самоотверженность, усердие, работа. И именно это я показывал на тренировках у Сакки, пусть даже на следующий день и не выходил на поле. Он ценил то, как я работаю, я это замечал. Однажды в разговоре с командой Сакки сказал: "Знаете, кого я точно возьму в США? Конте. Потому что мне нужны люди, которые всегда готовы, которые стремятся помочь команде, не диктуют свои условия". Эти слова переполнили меня гордостью, я стал работать еще больше. Но сезон завершился, и я все равно не был ни в чем уверен. Вернулся в Лечче, к родным, и начал ждать. В те дни я вспоминал прошлое. Жертвы своей семьи, мое ежедневное усердие, беды и радостные моменты. Всему этому я буду обязан вызовом в сборную, если он все-таки произойдет – думал я.

Утром десятого мая зазвонил телефон. Я слышал, что мама взяла трубку, сам еще лежал в постели, почти спал. Через несколько секунд открылась дверь комнаты.

"Антонио, это звонит Сакки".

Я тут же проснулся. Настал момент истины. Мистер сказал нам, что лично позвонит всем кандидатам и сообщит о своем решении.

"Привет, Антонио. Я решил взять тебя. Ты попадешь в заявку. Рад?".

"Я очень рад, мистер! Спасибо!" На эмоциях, в полудреме я не смог выразить все, что хотел. Но я был невероятно счастлив и тут же поделился этой прекрасной новостью с родными.

Сакки, как и ожидалось, хотел подготовиться к турниру основательно и организовал два сбора, в Спортилии и Миланелло. Мы играли много товарищеских матчей, в одном из которых я и дебютировал. Работа была проделана большая, мистер действовал решительно и неумолимо – он должен был передать команде свои идеи, за короткий промежуток времени повлиять на коллектив. Сборная – это не клуб, где ты работаешь день за днем. Футболисты из Милана знали, чего ожидать. Остальных, в том числе и меня, постиг шок. Помощником тренера был Карлетто Анчелотти. Он не так давно завершил карьеру, привык к общению в раздевалке. Иногда выступал посредником между Сакки и командой, когда нам требовалось хоть немного отдохнуть.

В США мы базировались в кампусе Pingry School, недалеко от Нью-Йорка. 18 июня сыграли первый матч на чемпионате мира – против Ирландии. Игра получилась сложной, мы уступили 0:1, и выход в следующий раунд сразу оказался под вопросом. Во второй игре, с Норвегией, уже к 20-й минуте мы оказались в меньшинстве – Пальюка сыграл рукой за пределами штрафной и был удален. Сакки снял Роберто Баджо, выпустил Маркеджани. Во втором тайме, несмотря на численное преимущество соперника, Дино Баджо вывел нас вперед. Решающий матч мы провели против Мексики – ничья 1:1 позволила нам выйти в 1/8-ю финала.

Встреча с Нигерией началась ужасно. Амунике забил, Нигерия контролировала ход матча. Во втором тайме вышел Дзола и вскоре был несправедливо удален. Мы снова в меньшинстве. И в этот момент нигерийцы потеряли нить игры. Они начали недооценивать нас, действовать неспешно и лениво. Баджо сравнял счет, а в концовке забил победный гол – мы в четвертьфинале. Один журналист после матча признался мне, что после того, как мы отыгрались, ему пришлось полностью переделывать материал – он уже расписывал провал Скуадры Адзурры.

Мундиаль был невероятно сложным: матчи днем, при невероятной жаре и влажности, множество травм. Мы справлялись с проблемами благодаря нашей собранности и фантастическому командному духу, становившимся прочнее с каждым из почти шестидесяти дней, которые мы провели вместе. Все чувствовали себя очень важными, даже те, кто не играл. Так, во время четвертьфинала с Испанией, который мы играли в полдень при влажности воздуха 90%, Лоренцо Минотти бегал наполнять бутылки с водой, чтобы помочь тем, кто вышел на поле – у нас в глазах практически двоилось. Я был вынужден попросить замену на 66-й минуте, хотя и славился тем, что легко не сдаюсь. Особенно – когда играю первую игру в старте на чемпионате мира. Когда после матча мы садились в автобус, ко мне подошел Сакки: "Извини, Антонио, наверное, мы неправильно с тобой тренировались". Но я знал, что дело не в этом: в первый и, возможно, последний раз в своей карьере давление сыграло со мной злую шутку.

Методы тактической и физической подготовки Сакки и его тренерского штаба были новаторскими, мы шли в авангарде. После каждого матча он собирал данные по каждому футболисту, чтобы изучить, как тот двигался, какие ошибки допустил. Мистер вызывал игроков по линиям и перед телевизором анализировал каждую деталь игры – и это после того, как смотрел записи три-четыре раза со своими помощниками!

После игры с Испанией, которую я был вынужден завершить преждевременно, мой сосед по комнате Антонио Беннариво позаботился о том, чтобы поднять мне настроение. В свободное время мы часто играли в бильярд, и он постоянно задевал кием огромную люстру, которая висела у нас над головами, и разбивал "кристаллики" на ней. К концу сборов из трех сотен целыми остались около 50. Кошмар.

В матче с Болгарией я вышел на 55-й минуте. Мы вели 2:1, дубль сделал Баджо, матч так и закончился. Но Роберто стало плохо. До этого в матче с Норвегией подобное произошло с нашим капитаном Барезу – Франко было еще хуже.