Вечернее заседание 17 декабря

На вечернем заседания 17 декабря допрашивается свидетель Головко, работавший врачом Липецкой больницы.

— 21 ноября 1941 г., — показывает свидетель, — в больницу явилось трое немецких офицеров — один капитан и два лейтенанта. Один из них заявил мне, что имеется распоряжение об уничтожении всех больных, находящихся на излечении в нашей больнице, и предложил мне взять на себя отравление их ядом. Я горячо протестовал и заявил, что обязанность врачей лечить, а не травить людей. Тогда офицер спросил: «Может быть, кто-либо из медперсонала вашей больницы возьмёт на себя выполнение этого задания?»

Я ответил, что таких у нас не найдётся. Тем не менее офицер приказал мне собрать медперсонал и довести до его сведения это предложение. Я подчинился приказу, собрал весь медицинский персонал. Как я и ожидал, все работники больницы единодушно поручили мне заявить офицеру, что они отказываются стать палачами наших больных. Я довёл об этом до сведения офицера. Тогда он заявил: «В таком случае я сделаю это сам». Я пытался спасти больных, сказав, что если германскому командованию нужно помещение нашей больницы, то оно будет немедленно освобождено. «Нет, помещение нам не нужно, — ответил офицер, — нам нужно уничтожить больных». Он приказал всем работникам больницы войти в помещение и не выходить оттуда под угрозой расстрела. После этого во двор вошла группа германских солдат, другие солдаты окружили всю территорию больницы, а за оградой, на перекрестках дорог были выставлены пулеметы. По всему было видно, что немцы готовились к этой операции очень тщательно и продумали всё до мелочей. Офицер приказал солдатам выводить больных из отделений по 10 человек. Больных выводили из здания и приказывали идти в больничный сад. А там, в овраге, лежало несколько немецких солдат во главе с офицером. Когда больные приближались к оврагу, немцы открывали огонь. Кое-кто из больных пытался бежать, но немецкие солдаты их догоняли и добивали. В это время подъехала другая машина — прибыл ещё один немецкий офицер, заявивший, что он врач, присланный принять от меня больничное имущество. Услышав слово «врач», я обрадовался и просил его помочь приостановить это зверское убийство беззащитных больных. Офицер заявил, что его дело принять имущество, а всё остальное его не касается. Войдя в склад, этот «врач» первым делом выбрал себе свитер, примерил его и сказал «гут» и пошёл дальше. Тем временем в саду шли расстрелы. Они продолжались до позднего вечера и назавтра с утра возобновились. Были уничтожены почти все больные, за исключением нескольких, которые не могли двигаться. Немецкие солдаты выносили их во двор и там расстреливали.

— Сколько было в больнице больных? — спрашивает председатель суда.

— 435, — отвечает свидетель.

Председатель. — Дети и женщины среди них были?

Головко. — Да, более половины.

Председатель. — Использовалось ли в дальнейшем помещение больницы германским командованием?

Головко. — Нет, оно пустовало более года и только непродолжительное время использовалось в качестве казармы.

Суд приступает к допросу свидетельницы Осмачко. Это пожилая колхозница стояла под расстрелом, и только благодаря случайности ей удалось спастись от смерти.

— Услышав выстрелы, — показывает Осмачко, — несколько наших колхозниц решили выйти за село посмотреть, в чём дело. Я тоже пошла и взяла с собой своего сына Владимира. Не успели мы выйти за село, как нас остановили немецкие солдаты. Они приказали нам выстроиться вдоль дороги и повели в поле. Там возле большой ямы немцы расстреливали людей. Нас они поставили на край ямы и открыли по нас стрельбу. Женщины закричали, многие упали, обливаясь кровью. Я тоже упала в яму и потеряла сознание. Когда очнулась, слышу — стреляют. Рядом со мной лежал труп моего сына Владимира. Сверху продолжали падать прямо на меня всё новые и новые трупы. Я едва удержалась, чтобы не закричать, но решила, что единственное для меня спасение притвориться мёртвой. Я пролежала в яме дотемна, а когда гитлеровцы закончили расстрел и ушли, выбралась из ямы и кое-как доползла до дома.

Председатель суда генерал-майор юстиции Мясников объявляет, что допрос свидетелей окончен.

* * *

После допроса свидетелей суд заслушал заключение судебно-медицинской экспертизы.

Акт, составленный судебно-медицинской экспертизой, зачитал профессор кафедры судебной медицины 2-го Московского Медицинского института В.М. Смольянинов.

Старший сотрудник Института судебной медицины П.С. Семеновский и судебно-медицинский эксперт 69 армии майор медицинской службы Г.И. Городниченко дали ответ на вопросы, поставленные перед судебно-медицинской экспертизой на утреннем заседании суда 17 декабря.

Главный судебный медицинский эксперт НКЗ СССР В.И. Прозоровский зачитал общее заключение судебно-медицинской экспертизы по данному делу.

 

Заключение судебно-медицинской экспертной комиссии в судебном заседании Военного Трибунала 4-го Украинского фронта

Судебно-медицинская экспертиза исследовала в гор. Харькове и его окрестностях места, преступлений немецко-фашистских захватчиков — места, где ими производилось уничтожение советских граждан. Это — пожарище корпуса армейского госпиталя, где были расстреляны и сожжены военнопленные, тяжело раненые воины Красной Армии. Это — места массовых расстрелов здоровых, и больных, малых детей, подростков, молодых, пожилых и престарелых женщин и мужчин на территориях лесопарка «Сокольники», вблизи села Подворки, в Дробицком яру и на территории лечебницы колонии «Стрелечье». Судебно-медицинская экспертиза исследовала на этих территориях ямы-могилы и эксгумировала из них трупы расстрелянных, отравленных, сожженных и иным способом зверски истребленных советских граждан. Судебно-медицинская экспертиза исследовала места, где немецко-фашистские оккупанты уничтожали путем сожжения трупов следы своих преступлений — отравлений окисью углерода. Это — пожарище на территории, где находились бараки для рабочих Харьковского тракторного завода.

Изучение территорий на которых закапывались трупы или производилось их сожжение, изучение ям-могил и положения трупов в них, сопоставление с материалами судебного следствия дают право считать, что количество трупов умерщвленных советских граждан в гор. Харькове и его ближайших окрестностях исчисляется в несколько десятков тысяч человек, цифра же 30 000 уничтоженных советских граждан, называемая подсудимыми и некоторыми свидетелями, является весьма приближенной — несомненно преуменьшенной. В 13 ямах-могилах, что были раскрыты только на территории города и его ближайших окрестностей, оказались огромные массы трупов. В большинстве этих могил они были в исключительном беспорядке, хаотично переплетаясь между собой, образуя неподдающиеся описанию клубки человеческих тел. Трупы лежали так, что допустимо говорить об их сваливании, сбрасывании, но не о погребении в братских могилах. В двух ямах, что находятся на территории лесопарка «Сокольники», были обнаружены трупы, лежавшие правильными рядами, ничком, с руками, согнутыми в локтях, и кистями рук, прижатыми к лицу или шее. На всех трупах оказались сквозные огнестрельные ранения головы. Такое положение трупов не случайно. Оно свидетельствует о том, что жертв заставляли ложиться вниз лицом и в этом положении расстреливали. В ямах-могилах, где были трупы, или в тех местах, где их сжигали, судебно-медицинская экспертиза находила предметы бытового обихода и личного пользования (сумки, мешки, ножи, котелки, кружки, очки, замок от дамской сумочки и пр.).

Факт, установленный материалами следствия, что перед умерщвлением советских граждан одежда и обувь с них снимались, имеет полное подтверждение судебно-медицинских данных, так как эксперты при эксгумации трупов чаще всего обнаруживали обнаженные или полураздетые трупы.

Для того, чтобы определить, кто из советских граждан подвергался истреблению и как оно производилось, было эксгумировано и исследовано в гор. Харькове и его окрестностях 1 047 трупов. Это оказались трупы 19 детей и подростков, 429 женщин и 599 мужчин. Возраст покойных колебался от 2-х до 70 лет. Обнаружение в ямах-могилах трупов детей и подростков, женщин и стариков, а также и инвалидов, с наличием на трупах или возле них гражданской одежды, вещей домашнего обихода и личного пользования — свидетельствует о том, что немецко-фашистские власти уничтожали мирное советское население независимо от пола и возраста. С другой же стороны обнаружение на трупах мужчин молодого и среднего возраста одежды военного образца, принятого в Красной Армии, и предметов военного снаряжения (котелки, кружки, пояса и др.) говорит об уничтожении советских военнопленных.

Истребление советского населения (мирных граждан и военнопленных) производилось путем отравления окисью углерода, расстрелов, сожжения и убийства тупыми, твердыми, тяжелыми предметами. Всё это с исключительной бесспорностью, без всяких противоречий, установлено материалами предварительного и судебного следствия, а также с научной объективностью доказано судебно-медицинской экспертизой.

Показания подсудимых и свидетелей констатируют, что в различных местах временно оккупированной территории СССР применялся немецко-фашистскими захватчиками специально оборудованный мощный автомобиль, в кузове которого с помощью выхлопных газов, содержащих окись углерода, производилось умерщвление советских граждан. Судебно-медицинская экспертиза это впервые безусловно доказала при исследованиях трупов, эксгумированных на территории города Краснодара и его окрестностей. И тогда совокупностью судебно-медицинских, судебно-химических и спектроскопических исследований крови на тканях и органов трупов было с бесспорностью установлено наличие окиси углерода. Такой же метод отравления окисью углерода, что и в городе Краснодаре, является доказанным при судебно-медицинском исследовании у некоторой части трупов, эксгумированных на территории города Харькова. Конструирование автомобиля, получившего наименование «газового автомобиля» или «душегубки», рассчитанного на то, чтобы посредством выхлопных газов, поступающих в герметически закрытый кузов автомашины, умерщвлять находящихся в нем людей, должно быть признано, как разработка специального механизированного метода для одновременного отравления больших групп людей. Кроме отравления окисью углерода, следственными и судебно-медицинскими данными установлено, что немцы широко применяли в городе Харькове и его окрестностях расстрелы из автоматического огнестрельного оружия, стреляя, как правило, в затылочную часть головы, заднюю поверхность шеи и спину. Исследования трупов также показали, что имели место случаи, когда для умерщвления применялось раздробление костей черепа и разрушение головного мозга посредством ударов тупым, твердым, тяжелым предметом. Надлежит отметить, что в городе Харькове было произведено особо мучительное истребление тяжело раненых советских военнопленных путем их сожжения в сочетании с расстрелом. Это доказано материалами предварительного и судебного следствия, а также судебно-медицинскими исследованиями частей трупов, найденных на пожарище сгоревшего корпуса Армейского госпиталя, когда, в частности, в дыхательных путях обгоревшего трупа было найдено наличие копоти, что свидетельствует, о прижизненном действии дыма и пламени. Следы своих преступлений, прежде всего отравления окисью углерода, немецко-фашистские захватчики пытались уничтожить, сжигая трупы отравленных. Однако материалами следствия и обнаружением частей скелетов от трупов, подвергнутых сожжению на территории бараков Харьковского тракторного завода, устанавливается факт сожжения трупов. Судебно-медицинская экспертиза, основываясь на всей совокупности данных своих исследований, предварительного и судебного следствия, констатирует:

а) многочисленность мест захоронения на территории города Харькова и его ближайших окрестностей;

б) колоссальное количество трупов в ямах-могилах;

в) разновременность захоронения трупов в отдельных могилах;

г) различную степень сохранности трупов в одной и той же могиле;

д) характеристику трупов по полу и возрасту;

е) однотипность методов умерщвления;

ж) применение специально приспособленного для уничтожения людей «газового автомобиля».

Считаем это доказательствами систематического, массового, планово организованного истребления мирных советских граждан и военнопленных.

Главный судебно-медицинский эксперт Наркомздрава СССР, директор Государственного научно-исследовательского института судебной медицины Наркомздрава СССР — Прозоровский.

Профессор кафедры судебной медицины 2-го Московского медицинского института, доктор медицинских наук — Смольянинов.

Старший научный сотрудник Танатологического отделения Государственного научно-исследовательского института судебной медицины Наркомздрава СССР — доктор Семеновский.

Главный судебно-медицинский эксперт 69 армии майор медицинской службы — Городниченко.

Патологоанатом майор медицинской службы — Якуша.

* * *

После перевода текста заключения судебно-медицинской экспертизы на немецкий язык председатель суда, генерал-майор юстиции Мясников, объявляет судебное следствие законченным.

На этом вечернее заседание 17 декабря закончилось.