Глава 3. Подходы к пониманию объективной и субъективной природы права

 

В 70-х – 80-х годах XX ст. на страницах юридического журнала «Правоведение» была проведена научная дискуссия на тему: «Объективное и субъективное в праве», во время которой обсуждались вопросы, что в праве является объективным, а что субъективным^[6].

При этом стоит отметить, что подавляющее большинство участников той дискуссии, как правило, выходила из достаточно популярной в то время в философской и юридической литературе теории отражения, основой которой является марксистское учение о соотношение материи и сознания, базиса и надстройки, общественного бытия и общественного сознания. Отдельно, речь шла о том, насколько с позиций марксизма глубоко и всесторонне в праве отражены закономерности, уровень и состояние экономического, социально-культурного и политического развития общества. В результате таких исследований праву отводилась печальная роль надстройки, явления второстепенного, поскольку право, утверждал К. Маркс, «никогда не может быть выше, чем экономический строй и обусловленное им культурное развитие общества»^[7].

Тому вполне понятно, что ни о какой ведущей роли права не могло идти и речи, не говоря уже о его верховенстве, как не могло быть этого в странах, в которых любая альтернатива доктрине марксизма была запрещена и преследовалась государством. К тому же восприятие права как субъективного явления со всеми его негативными последствиями в значительной степени были обусловлены господствующей в юриспруденции на то время доктриной позитивистского понимания права.

В то же время дискуссия способствовала изучению права как объективного социального явления и не только в контексте его необходимости для общества, что само по себе является достаточно важным, но и явления вполне автономного и отнюдь не второстепенного.

Об этом свидетельствуют отдельные попытки показать право как социальную ценность, более того, истинность его норм. Но даже такое видение права, несмотря на его определенную идеологизацию, сыграло важную роль в будущем, когда фундаментальное реформирование существующей юриспруденции стало крайне необходимым в развитии общества. Поэтому не вызывает сомнения, когда со сменой теоретических взглядов на природу права, в частности на освещение его как объективного социального явления, существенно менялись позиции и его исследователей.

Так, своего времени Д.А. Керимов, будучи ортодоксальным сторонником советской доктрины позитивистского понимания права, в корне изменил свою точку зрения по этому вопросу. Он писал, что право «и генетически, и функционально, и с точки зрения развития... представляет собой определенную систему общественных отношений, природа которых объективно имеет правовой характер. Если право-это, прежде всего, сама жизнь, а не формально абстрактное ее отражение, то законы лишь настолько является правом, насколько адекватно отражают динамику объективного общественного развития... Закон как воплощение государственной воли призван быть точной, в научном плане безупречной формулировкой, выражающей объективно существующее и развивающееся право»^[8].

Перед нами не просто "широкое", а всеобъемлющее понимание права. Оно есть и " система общественных отношений», и "сама жизнь", из чего следует вывод Д.А. Керимова, что право-это объективное социальное явление, существенно различающееся от упоминаемого выше соотношения в праве элементов объективного и субъективного. Но задекларировав свое, так называемое «всеобъемлющее» видение права, автор не раскрывает самого важного, – что на самом деле есть право как объективное явление, чем это может обернуться для граждан, общества, государства и тому подобное. Да или иначе, но для всех субъектов правоотношений требуется не том, чтобы четкое, а хотя бы более-менее понятное понятие права. Кроме того, нельзя существующее в реальной действительности право воспринимать через призму любого особенного своего, сугубо субъективного видения, что и допускает Д. А. Керимов.

В связи с этим справедливым является замечание О. В. Мартышина «что " право в философском смысле - это не особенное явление, а научная абстракция, которая не имеет... самостоятельного реального бытия, поскольку находится в сознании "^[9]. Потребность в исследовании права как объективного социального явления обусловлена острой потребностью общества относительно решения ряда достаточно важных и актуальных в теоретическом и практическом отношениях проблем, прежде всего обеспечения на конституционном и законодательном уровнях эффективного функционирования государственной власти и местного самоуправления, деятельности правосудия и правоохранительных органов создание реальных гарантий осуществления прав и свобод человека и гражданина. Все это напрямую связано с правом, призывы к поиску которого не случайно все чаще звучат в литературе. Особенно это касается и законодателя, искусство которого, отмечает Г. В. Мальцев, «заключается в том, чтобы найти право в самой жизни и адекватно выразить его в законе... Настоящее политизированное общество должно вновь овладеть культурой права, научиться доверять его автономной силе, использовать исторические традиции»^[10]. Собственно такой же позиции придерживается и Л. И. Спиридонов, согласно которой " закон только тогда является правом, когда законодатель открыл его в объективной действительности. С этим нельзя не согласиться, так как осуществляемая законодателем функция является не только сложной и творческой, но и слишком ответственной перед обществом и гражданами^[11].

Однако, чтобы «найти» или «открыть» право, надо знать, что оно представляет собой и кому принадлежит прерогатива на такое его открытия, каждому субъекту, который пользуется правом или только государству, его органам власти, а также местному самоуправлению и его органам? Кроме того, что право нужно найти, его необходимо еще и адекватно выразить в законе», в крайнем случае, если не в законе, то, возможно, в иной форме, что делает право доступным для тех, кто намерен его использовать и таким образом реализовать. Из этого следует то, что право как объективное социальное явление должно приобрести надлежащей формы, что, в частности, и делает законодатель, который, по словам К. Маркса, «не создает законов», а «выражает в осознанных положительных законах внутренние законы духовных отношений» Поэтому «правовая природа вещей не может приспособляться к закону – закон, напротив, должен приспосабливаться к ней».

Для многих исследователей эта мысль К. Маркса стала определенным ориентиром в поиске аргументов относительно объективности права, а также поиска более мощной социальной силы, которая его создает. Однако и в данном случае «все вопросы относительно права, - писал И. О. Ильин, - начинается только там..., где субъективному мнению о праве и посягательству на право – противостоит объективно обоснованное, предметно определенное, самозначимое право, только там, где возможен спор о праве, то есть основанном на тождестве смысла выражений состязание о правовой истине, следовательно, только там, где есть сам предмет, а у предмета объективный, заданный к адекватному пониманию смысл»^[12]. Оригинальность этой мысли ученого, которая достаточно корректно охватывает отношения «предмет – субъект», предполагает «адекватное понимание смысла», заданного объективностью предмета – «самозначущего-права». В то же время, именно по этому вопросу теории права наблюдается больше всего разночтений среди тех, кто занимается его разработкой. Да, по мнению О. Г. Бережнова «" любой смысл т. н. права может иметь место лишь настолько, насколько он рассматривается, берется в органическом, неразрывном единстве с особенностями и соответствующими представлениями того или иного социального субъекта. За пределами логического единства никакого "права" быть не может, и в этом смысле утверждение о объективный характер права эпистемологически полностью неприемлемы»^[13].

С этим трудно согласиться, поскольку право автор рассматривает только в плоскости субъективного, созданного согласно представлениям соответствующего субъекта. Нельзя также не учитывать то обстоятельство, что по самой логике исследования любая теория-это одновременно есть «что-то объективное и что-то объективно существующее, объект, который можно изучать». Подтверждением этого тезиса являются многочисленные теории права, в частности теории происхождения, сущности, функций, форм и тому подобное.

В этом контексте следует особо отметить существующее разнообразие теорий по вопросу правопонимания. По мнению некоторых авторов, признание права объективным явлением – не более чем предположение. Аналогичное утверждение можно было бы отнести также относительно предположений других подходов к изучению права, в частности методологических основ, построения теоретических конструкций и т. п, но уже с противоположным знаком, что и находим в исследованиях многих авторов. Признание ими государства создателем права, как и других признаков, присущих, по их мнению, только праву, являются также теоретическими предположениями, на основе которых ведется разработка конкретных концептуальных идей и представлений относительно права. Такая позиция является достаточно распространенной в правоведении и не является чем-то случайным, поскольку в теории и философии права, собственно, все построено на предположениях или гипотезах чего-то, что возможно сформулировать как идею, принцип, теорию и прочее. Вообще, как правильно было отмечено, нельзя идти на поиск тогда, когда не знаешь, каким есть предмет поиска, – является ли он камень, или зверь, красный он или зеленый. Но в каждом научном исследовании быть имеющимся представление, или, в крайнем случае, первоначальное предположение о том, к какому классу предметов принадлежит исследуемое. В этом контексте чрезвычайно важно определиться, к какому классу или типу явлений относится право, является ли оно объективным, то есть его появление в обществе спонтанной и независимой от социальных субъектов, является ли оно искусственным образованием по намерению и воле этих субъектов? По этому поводу в литературе отмечается, что любая неопределенность или дискуссия по ключевым, фундаментальным вопросам правопонимания должна трактоваться лишь как проявление незнания или чисто субъективного непонимания нами объективного, истинного, настоящего правового содержания. Понятийная «незавершенность», противоречивость, дискуссионность – не более чем следствие неполноты знаний соответствующей информации. При наличии достаточной и понятной информации об истинном праве и при отсутствии злонамеренного намерения неопределенность, противоречивость и т. п, безусловно, должны исчезнуть.

Восприятие права как объективного социального явления, а не как особого продукта т. н. «государственной правотворчества», открывает дополнительные новые возможности для корректного решения актуальных для общественного развития проблем, среди которых формирование правового государства является не самой главной задачей общества, правовой науки и власти. И как справедливо отмечает Г. В. Мальцев, «на котором бы этапе своего исторического развития не находилось право, его точка зрения всегда была, есть и будет точкой зрения необходимости, выражением социального запроса, потребностей в установлении порядка»^[14].

Согласно представлениям, утвердившимся в науке, диалектическое единство объективного и субъективного права традиционно рассматривается как его важнейшая характеристика. Тем не менее, эта взаимосвязь бытия противоположных феноменов, воспринимается как самоочевидность, при более близком рассмотрении представляет собой сложную гносеологическую проблему, выявляет неожиданные до определенной степени стороны правая. Проявления диалектических связей между объективным и субъективным правом разнообразны и сложны. Много точек зрения, выдвигаемых в науке, несмотря на их «почтенный возраст», и до сих пор остаются дискуссионными. К нерешенных моментов общей проблематики диалектики объективного и субъективного права относятся, в частности, вопрос приоритета между ними, их соотношение.

Понятие объективного и субъективного права с точки зрения представлений об их эволюции находятся в отношении своеобразной соревновательности. Довольно распространенным является суждение о том, что историческое развитие права начинается с права в субъективном смысле. Эта позиция подтверждается казуистическим характером древних правовых источников, а также представлениями об эволюции человеческого разума, который постепенно «учится» фактическое поведение абстрагировать в общих правилах. Обращение к обычного права показывает, что оно развивалось в результате бесчисленных повторений актов типовой поведения, что является ничем иным, как утверждением субъективных прав.

Однако здесь надо заметить следующее. Следует помнить, что в начале своего развития право в объективном и субъективном значениях было трудно обнаружить, оно было не дифференцировано, во всяком случае, значительно менее дифференцированное по сравнению с правопорядком в развитых формах, выступая частью еще синкретической системы социальной регуляции. По мере «взросления» правопорядок неизбежно вступает в законодательный фазис развития, при котором субъективное право, по общей логической схемой, является лишь тенью права объективного.

Если в доисторические времена еще допустимо предположение доминирование неюридического субъективного права, то с развитием законодательства соотношение коренным образом меняется: из общих норм путем логических суждений выводят субъективные права и обязанности. Интересно, что праву Древнего Рима, с одной стороны, было известно положение, что питало практике преторов: «Не из правила выводится право, но из существующего права должно быть создано правило»; с другой стороны, активная сторона юридического отношения, правовое домогательство, вызвала такой незначительный интерес римских юристов, что у них не выработалось само понятие субъективного права в смысле правомочия. Но уже со Средневековья западноевропейские юристы придают субъективной стороне решающее значение, чему значительно способствовало развитие христианства, которое опиралось на идею свободной воли. Наконец, в эпоху развития прав человека значение субъективного права становится определяющим. Прямое юридическое действие прав человека предусматривает, прежде всего, их непосредственное признание судами, через которые права заставляют работать уже весь механизм объективного права.

В этом смысле, по словам С. Алексеева, «явления с области чисто субъективного порядка относятся к уровню объективного права». В этой трансформации субъективных прав человека в явления, понимаемые объективно, ученый видит главный перелом в мире правовых феноменов и представлений за всю человеческую историю, который предопределяет " коренной перелом в правопонимании: от понимания права как неизменного атрибута власти, исключительно силового, властно-государственного установления, к пониманию права как убежища от произвола власти, правовой сферы свободы, самоопределения и самодеятельности лиц, которая защищена юридически.

Таким образом, предположение исторического приоритета субъективного права не имеет неопровержимой доказательности и на наиболее ранних стадиях правогенезиса, а в культурной традиции опровергается развитыми формами правопорядка. Кроме того, это предположение никак не влияет на устойчивость логического приоритета объективного права перед правом субъективным. "Поэтому, как бы ни решалось дело с порядком исторической последовательности между субъективным и объективным правом, логический приоритет, – отмечает Цительман, – всегда принадлежит объективному праву: оно мыслится без связи с субъективным правом, а это последнее немыслимо без отношения к праву в объективном значении».

Однако и с логической точки зрения предположение первенства объективного права не безупречное. Так, известный российский правовед И. А. Покровский придерживался противоположного убеждения. «...Понятие субъекта прав и субъективных прав, принадлежащих ему, – писал он, – является необходимым логическим предположением всякого гражданского права... Не будучи юридическим лицом, то есть субъектом прав, и не обладая субъективными правами, личность физическая, т. е. индивид, никогда не мог бы быть полным хозяином своих сил и способностей, никогда не мог бы стать необходимым действенным агентом культурного и экономического прогресса».

Как видим, точки зрения, высказанные о приоритете между правом в объективном и субъективном значениях, не бесспорны. Характерная для советского правоведения позиция, выработанная на основании позитивной методологии, которая заключается в том, что объективное право по субъективного выступает как первичное, начальное, не является безусловно истинной. То есть вопрос приоритета между объективным и субъективным правом, очевидно, находится в прямой зависимости от методологического подхода и типа правопонимания, главным образом, положительного или природно-правового характера. В связи с этим Г. Радбрух отмечал, что «теоретики права выстраивают такой логическая цепочка: от объективного права к правовой обязанности, от правовой обязанности до (возможно) субъективного права. В философии права другой ответ: во имя нравственного долга – субъективное право; ради субъективного права – объективное право и правовой обязанность»^[15].

Анализ единства объективного и субъективного права обнаруживает, что они подчинены основным законам диалектики бытия и мышления. В бытии объективного и субъективного права мы видим действие закона единства и борьбы противоположностей, что выражается в том, что они составляют два противоположных и, в определенном смысле, взаимоисключающих элементы, слои, полюса. Непрерывное движение бесчисленных взаимосвязей между ними, коллизии, с одной стороны, характеризуют данные понятия как нечто целое, как единую систему качественно, и, одновременно, с другой – образуют внутренний импульс изменения, развития, превращения в новое качество юридического формы, охватываемой системой данных понятий.

Объективное и субъективное право как противоположности является внешним и внутренним проявлениями их общего основания – свободы. Поэтому диалектически они находятся в существенном отношении друг к другу.

Вывод: Таким образом, можем констатировать, что современная наука не способна достичь единства в вопросе о приоритете между объективным и субъективным правом. Ответ на него вполне предопределяется спецификой выбранной познавательной проекции. По нашему мнению, объективное и субъективное право следует соотносить на паритетных началах, что снимает одностороннюю причинную обусловленность, последовательность, и, наоборот, утверждает коррелятивное взаимодействие между ними. Приоритет между ними допустим только в отдельных методологических проекциях.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Право выражается в формах объективного и субъективного права. В объективном законе изложены правила поведения, которые каждый должен соблюдать, чтобы обеспечить порядок и безопасность в общественных отношениях. Те, кто подчиняется этим нормам и развивают свою деятельность в установленных ими пределах, защищены законом и могут использовать его в своих интересах; таким образом, право становится «вашим» правом. Такая власть, предоставленная правом на реализацию человеческих интересов, является тем, что составляет субъективное право.

Таким образом, субъективное право является прерогативой, присуждаемой и дисциплинируемой объективным правом. Несмотря на то, что объективный и субъективный закон отличаются друг от друга, объективный и субъективный законы образуют единое целое, являющееся единым целым закона, благодаря целям, которых стремятся достичь оба, а именно: дисциплина и развитие сосуществования. или социальный порядок через гармоничное сосуществование сил действия, которые, таким образом, признаются, предоставляются и гарантируются людям.

Отдельная норма права и объективное право соотносятся как часть и целое, а система общих юридических установлений составляет право в объективном смысле. Впрочем, термин «объективное право» носит условный характер и употребляется лишь в юридической науке, подчеркивая момент объективации общих норм и отграничивая понятие их совокупности от субъективного права – наличных прав субъектов.

Субъективное право - это гарантированная правом и законом мера возможного или дозволенного поведения лица, принадлежащего субъекту независимо от того, находится он в правовых отношениях с другими субъектами или нет. Именно поэтому к субъективным правам относятся фундаментальные демократические права и свободы личности.

В конкретных правоотношениях субъективные права реализуются через правомочность уполномоченных лиц.

Правомочность и юридические обязанности составляют юридическое содержание конкретных правоотношений, анализ которых формирует представление о характере и цели правоотношений.

Субъективное право не отделимо от объективного права. Их взаимосвязь необходима, поскольку пренебрежение фактически приближает общество к «рабовладельческому строю» - речь идеи именно о практически полном ограничении человеческих прав, их социальной стороны. Игнорирование объективного права приводит к отсутствию необходимого законодательного закрепления, верховенства закона -  права человека в своем многообразии без должного регулирования попросту не будут соблюдаться. Что приближает общество к анархии. По сути, это две различные стороны отсутствия прав человека. Во избежание этого и необходимо наличие субъективного и объективного права, их баланс.

 

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Нормативно-правовые акты

1. Конституция Российской Федерации:[принята всенародным
голосованием 12 декабря 1993 года: по состоянию на 21.07.2014г.]//Собрание
законодательства РФ. – 2009. – № 4. – Ст. 4398

2. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 г. №63-ФЗ (ред. от 27.12.2018) (с изм. и доп., вступ. в силу с 08.01.2019) // Собрание законодательства РФ, 17.06.1996, №25, ст. 2954.

Книги

3. Альбов, А. П. Теория государства и права. Учебник и практикум. В 2 томах. Том 1. Общая часть/А.П. Альбов, С.С Горохова, А.С Гуков под ред. Николюкин С.В. - М: Юрайт, 2016. - 136 с

4. Власенко, Н.А. Теория государства и права: учебное пособие для бакалавриата/Н. А. Власенко. - Москва: Норма, Инфра - М, 2018. - 478 с.

5. Гавриков, В. П. Теория государства и права. Учебник и практикум для академического бакалавриата./ В.П. Гавриков - М: Юрайт, 2019. - 454 с.

6. Карл Маркс, Фридрих Энгельс. Манифест коммунистической партии - Издательство АСТ, 2019. – 247 С.

7. Марченко, М.Н. Теория государства и права: учебник/М.Н. Марченко - Москва: Проспект, Издательство Московского университета, 2018. - 636 с.

8. Марченко, М. Н. Источники права: учеб. пособие./ М.Н. Марченко – М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2005. – 760 с.

9. Нерсесянц, В.С. Философия права: Учебник для вузов/В.С. Нерсесянц. - 2-e изд., перераб. и доп. - М.: Норма: НИЦ Инфра-М,
2013. - 848 с.

10. Общая теория права и государства: Учебник для вузов / В.С. Нерсесянц. - Москва: Норма: НИЦ ИНФРА-М, 2019. - 560 с.

11. Основы права: Учебник для неюридических вузов и факультетов / Под ред. В.Б. Исакова. - Москва: Норма: НИЦ ИНФРА-М, 2019. - 480 с.

12. Правовые системы Китая, Японии, Южной Кореи. Особенности и взаимодействие. Сборник материалов I Международной научно-практической конференции. Федеральное агентство по образованию, Владивостокский гос. ун-т экономики и сервиса. Владивосток, 2010. - 159 с.

13. Рене Давид. Основные правовые системы современности/Давид Р., Жоффре-Спинози К, пер. с фр. В.А. Туманова. – М.: Междунар. отношения, 1996. - 400 с.

14. Рассолов, М.М.. Теория государства и права: Учебник для вузов / под ред. проф. М.М. Рассолова. — 2-е над., перераб. и доп. — М., 2012. - 735 с..

15. Теория государства и права 4-е изд., пер. и доп. Учебник для академического бакалавриата/ Ю.А. Дмитриев, А.С. Пиголкин, А.Н. Головистикова Изд. Litres 2020 - 410 с.

16. Фаткуллин, Ф.Ф. Теория государства и права: учебно-методическое пособие/Ф.Ф. Фаткуллин; под ред. канд. психол. наук. Ф.К. Зиннурова. – Изд. 3-е. – Казань: КЮИ МВД России, 2010. - 316 с.

17. Цвайгерт К., Кётц X. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права. Т 1. Основы.- М.: Международные отношения, 1998. - 480 с.

18. История России. Учебник / Под ред. Г.Б. Поляка. - М.: Юнити, 2018. - 128 c.

Статьи

19. Байтин, М.И. Право и правовая система: вопросы соотношения/М.И. Байтин//Право и политика. 2000. № 4. С. 4-14.

 

Авторефераты диссертаций

20. Левгеева, Т. Б. Исторические аспекты развития правовой системы России / Т. Б. Левгеева. — [Электронный источник]// Новый юридический вестник. — 2019. — № 7 (14). — С. 1-4. — Режим доступа: https://moluch.ru/th/9/archive/148/4650/ (дата обращения: 29.04.2020).

21. Репин, Н.Н. Выпускная квалификационная работа по истории: методические пособие по подготовке, написанию, оформлению и защите / Ряз. гос. ун-т имени С.А. Есенина. Рязань: Изд-во РГУ имени С.А. Есенина, 2011. – 28 с.

 

[1] Карл Маркс, Фридрих Энгельс. Манифест коммунистической партии - Издательство АСТ, 2019. – c. 143

[2] Теория государства и права 4-е изд., пер. и доп. Учебник для академического бакалавриата/ Ю.А. Дмитриев, А.С. Пиголкин, А.Н. Головистикова Изд. Litres 2020 – с. 126-127

[3] Гавриков, В. П. Теория государства и права. Учебник и практикум для академического бакалавриата  - М: Юрайт, 2019. – С.219.

[4] Гавриков, В. П. Теория государства и права. Учебник и практикум для академического бакалавриата - М: Юрайт, 2019. – С.277.

[5] Рассолов, М.М.. Теория государства и права: Учебник для вузов / под ред. проф. М.М. Рассолова. — 2-е над., перераб. и доп. — М., 2012. – С. 268

[6] Основы права: Учебник для неюридических вузов и факультетов / Под ред. В.Б. Исакова. - Москва: Норма: НИЦ ИНФРА-М, 2019. – С. 441

[7] Карл Маркс, Фридрих Энгельс. Манифест коммунистической партии - Издательство АСТ, 2019. – c. 184

[8] Общая теория права и государства: Учебник для вузов - Москва: Норма: НИЦ ИНФРА-М, 2019. – С. 386

[9] Общая теория права и государства: Учебник для вузов - Москва: Норма: НИЦ ИНФРА-М, 2019. – С. 399

[10] Там же

[11] Рассолов, М.М.. Теория государства и права: Учебник для вузов / под ред. проф. М.М. Рассолова. — 2-е над., перераб. и доп. — М., 2012. – С. 357

[12] Общая теория права и государства: Учебник для вузов / В.С. Нерсесянц. - Москва: Норма: НИЦ ИНФРА-М, 2019. – С. 456

 

[13] Общая теория права и государства: Учебник для вузов / В.С. Нерсесянц. - Москва: Норма: НИЦ ИНФРА-М, 2019. – С. 484

 

[14] Малько, А.В. Теория государства и права в вопросах и ответах. учебно-методическое пособие - М: Дело, 2019. – С. 122

[15] Нерсесянц, В.С. Философия права: Учебник для вузов. - 2-e изд., перераб. и доп. - М.: Норма: НИЦ Инфра-М, 2013. С. 149.