Глава 52. Пара синяков и разбитая машина

Bеcти мaшину былo очень сложно. A сосредоточиться на дороге было еще сложнее. Мои мысли неслись со скоростью миллион миль в час, сердце колотилось в груди, а в голове творился кавардак.

Все, что я мог с собой поделать, так постоянно напоминать себе не превышать скорость.

Tолько не торопись. Если тебя остановят, ты только от этого опоздаешь.

Что, если я опоздаю, потому что меня остановят?

Алекса, что я буду делать, если меня остановят?

А что, если ничего не случится?

Cконцентрируйся, ни о чем не думаю. Будь хладнокровным. Xладнокровным, как лед. Будь роботом. Ты доберешься туда быстрее, если не потеряешь голову. Ты можешь снова начать переживать лишь когда приедешь на автостоянку и вынешь ключи зажигания. Еще будет время.

Должно быть время.

Пожалуйста, мне нужно время.

O Боже, пожалуйста…

***

Мои руки почти дрожали, когда я вытаскивал ключи зажигания. Я приехал вовремя, превысив скорость, но не привлекая внимания полиции. Я несколько раз вытянул руки, пытаясь отдышаться. Я чувствовал, что сейчас взорвусь. Просто невероятная отдышка.

Я крепко вцепился в руль, пока он не задрожал от моих рук.

Ты нужен им! Hо что ты будешь делать, когда придешь туда? Быть частью проблемы?

Моя голова откинулась на спинку, и я сделал несколько глубоких вдохов.

Глубокий, глубокий вдох.

У меня не было времени, чтобы успокоиться, но мне нужно было успокоиться. Я же не могу ворваться в палату, и признаться, что она моя любимая, не так ли?

Через несколько секунд я пришел в себя более-менее, чувствуя себя значительно лучше и готовясь к худшему.

Я вылез из машины и направился ко входу в больницу.

Медсестра за столом заметила меня.

— Вы Алекс Борн? — спросила она.

Я кивнул.

— Ваша семья в палате 709, поднимитесь на лифте на седьмой этаж и идите налево по коридору

Я кивнул и быстро зашагал, ужасаясь, что они, кажется, ждут меня.

Следуя инструкциям медсестры, я поднялся на лифте. Завернув за угол, я чуть не столкнулся с молодым врачом, который просматривал свои бумаги. Он моргнул, увидев меня, и кивнул, когда я назвал свое имя.

— Я думаю, твой отец взял с собой твою мать подышать свежим воздухом, — сказал он. — Но ты можешь войти, если хочешь.»

Я поблагодарил его и направился к двери, мое сердце снова бешено заколотилось в груди. В комнате было темно, тяжелые шторы были задернуты. Здесь была только одна кровать, и я увидел ее, которая лежала на ней…

Алекса…

Я не мог удержаться от изумления. Даже сейчас, она была совершенно прекрасна. На голове у нее была повязка, на руке-тоже. Ее лицо было наклонено в сторону, глаза закрыты. Иглы и сенсоры покрывали её тело от руки и до левого виска.

Один из приборов, к которому она была подключена, медленно пищал.

Дрожа всем телом, я подошел к кровати.

Я видел карты, висевшие в изножье ее кровати, и взял одну дрожащей рукой, глядя на то, что там было написано.

Без сознания с момента прибытия.

Серьезных повреждений, внутренних или иных, не обнаружено. Небольшие синяки и царапины. Рекомендуется держать на ночь, чтобы следить за сотрясением мозга или другой травмой головы. Жизненные показатели в норме.

Я чувствовал, что мои руки дрожат сильнее, чем когда — либо, когда я положил карту на место, но теперь я знал, что хоть одно было облегчением — Алекса будет жить.

Я уставился на монитор, который показывал ее жизненные показатели, сильный пульс и кровяное давление. Никогда в жизни я не был так счастлив увидеть один из этих дурацких приборов.

Должно быть, я громко выдохнул, потому что она вздохнула, как будто в ответ.

Она медленно пошевелилась, словно начинала просыпаться. Я стоял и просто смотрел в изумлении.

Алекса подняла голову и медленно, очень медленно начала открывать глаза.

Мне потребовалось все мое мужество, чтобы не закричать от радости.

Ее прекрасные голубые глаза распахнулись, и некоторое время смотрели в пустоту.

Наконец, она начала оглядывать по сторонам. Через некоторое время её глаза остановились на мне, и она просто уставилась на меня.

— Привет, — сказала я мягко, тепло улыбаясь, когда обошел кровать слева от нее. — Рад тебя видеть…»

Она ничего не сказала, но ее глаза медленно следили за мной.

Может, она действительно была под действием снотворного.

Я решил набраться терпения и позволить ей услышать МОЙ голос. Я надеялся, что это её успокоит.

— Ты всех нас напугала, — продолжал я с едва заметным спокойствием. — Но судя по вашим картам, с тобой все будет в порядке.

Она повернула голову, чтобы посмотреть на меня еще немного, ее глаза все еще были мутными и красными.

Ее губы слегка зашевелились, но она не издавала ни звука.

Я наклонился чуть ближе, пытаясь расслышать, что она говорит.

— Что ты говоришь?

Я наклонился ближе, мое ухо почти касалось ее губ.

— Кто… кто ты?

Мой мир внезапно завертелся.

Колени у меня подогнулись, и я потянулся назад, чтобы ухватиться за подлокотники кресла, стоявшего рядом с кроватью.

Я промахнулся и рухнул на пол, стул с ужасным грохотом отлетел в сторону. Я почувствовал, как моя голова ударилась о холодный кафельный пол, а затем все зазвенело в ушах.

— Боже мой, Алекс! — услышал я, как она воскликнула. — Я ведь пошутила, придурок!»

Я промолчал и никак не отреагировал.

Я просто лежал на полу, позволяя миру вращаться вокруг меня. На шум ворвался врач, включил свет и тупо уставился на меня.

Через полсекунды за ним последовали мои родители, которые спокойно оценили ситуацию. Мама просто посмотрела на меня, приподняв одну бровь.

— Почему ты лежишь на полу? — спросила она.

Поскольку никто, включая доктора, не собирался мне помогать, я медленно перекатился на четвереньки и поднялся на ноги, потирая затылок.

Алекс решила всё объяснить сама:

— Я пошутила, что у меня амнезия и я не знаю, кто он такой. Алекс отреагировал неожиданно плохо и потерял контроль над мотором.»

Мама снова посмотрела на меня.

— И он что свалился от страха?

— Похоже на то, — усмехнулась Алекса.

— А что касается тебя, — сказала мама, поворачиваясь к младшей сестре. — Ты что пытаешься сделать его еще тупее?

Алекса хихикнула.

— Нет, честно говоря, я не ожидала от него такой реакции. Я думала, он оценит шутку.

— Боже мой, я окружена сумасшедшими, — пробормотала мама. — Пока вы спали, доктор был так добр, что сказал нам, что твои травмы, насколько они могут судить, совершенно не опасны и поверхностны. Мы с Майклом, конечно, облегченно вздохнули, но они хотят подержать тебя день или два, чтобы убедиться, что у тебя нет сотрясения мозга.

— Справедливо, — согласилась Алекса. — Это, вероятно, покроет страховку? Я здесь меньше недели, хотя все же гражданин страны.

— Думаю, синяки и царапины после очень серьезной аварии, вполне покроет медицинская страховка, так что не думаю, что им есть, на что толком жаловаться.

— Да, кстати, что случилось? — спросил я, решив более подробно расспросить, почему и как произошло подобное в это утро.

Мама пожала плечами.

— Мы просто ехали, проезжали перекресток, и какой-то пьяный идиот проехал на красный свет и врезался в мою машину. Нас вынесло прямо на тротуар. Думаю, он живет через пару кварталов. Без сомнения, ему предъявят обвинение.

— А ваша машина?

— Полностью разбита, — нахмурилась мама. — Честно говоря, я сама удивлена, как это никто из нас не погиб. Твоя тетя напугала нас до чертиков.

— Прости, — смущенно сказала Алекса. — Я смутно помню, как мы столкнулись, но что было после этого — ничего. Ну, во всяком случае, до тех пор, пока я чуть не довела Алекс до сердечного приступа.

Папа усмехнулся.

— Давайте все будем благодарить Бога, что всё не закончилось еще хуже. Разбитая машина и несколько синяков — это тоже не шутки.

— Не могли бы вы дать нам несколько минут, пока я проверю её самочувствие? — спросил доктор, подходя к Алексе, теперь, когда мы, казалось, все выяснили.