Я указал на стремительно поднимающуюся вверх линию.

– Это второе детство. Здесь она узнаёт, кто она есть, и учится своим отношениям с окружающим миром, точно как ребёнок открывает себя и свой мир.

– Её парализовало?

– Нет. Многие месяцы она носила "нимб", как она это назвала – новоизобретённое стабилизирующее механическое приспособление – но даже сейчас, двенадцать лет спустя, путь её восстановления продолжается.

– Вы помните, что во времена "Массы людей" она работала в сфере здравоохранения. Ей страстно хотелось помогать людям, исцелять их, но она увидела, что выбранное ей направление не исполняет этого желания. Некоторые из вас, возможно, знакомы с шаманизмом, что человек, захотевший стать шаманом, подвергается суровым испытаниям, и, будучи шаманом, он впредь будет стоять в стороне от остального племени, – я снова указал на линию позади себя. – На линии "Масса людей" нет шаманов. Всё, через что проходит Джессика, это её процесс становления шаманом, истинным целителем. Она не сможет стать им только благодаря тому, что боги наградили её такой силой, но через продолжительную, суровую, всепоглощающую битву за собственное исцеление. Понимаете, о чём я? Вы не сможете телепортироваться через гору, вы должны перелезть через неё. Становление шаманом, истинным целителем, непременно влечёт за собой смертельный кризис, прорыв из старого образа жизни, и рождение в новом. Вот что произошло с Джессикой. Проведя годы в усилиях и борьбе, чтобы восстановить свои прежние здоровье и жизненную стойкость, она стала истинным целителем, истинным в противоположность той системе здравоохранения, которую она нашла бюрократическим кошмаром, в противоположность тем докторам, которым она сказала нет, и их подходу к здоровью. Не думаю, что у кого-то возникнут сомнения, что современная система здравоохранения не по-настоящему заботится о здоровье.

Группа ответила киванием и согласным ропотом. Я указал на последний сегмент линии – "Жизнь".

– Здесь начинается реальное образование Джессики, не то образование, получаемое из книг и лекций, но из своего собственного тела, из собственной жизни. Она должна научиться новому способу жизни и обучения. В течении последующих десяти лет она работала со множеством типов целителей, – я цитировал из письма, – "костоправы, остеопаты, миотерапевты, краниосакральные специалисты, акупунктурщики, разного рода энергетические целители, нервно-мышечные терапевты, практикующие терапевтическую йогу, нео-шаманы, гомеопаты, и многие другие. Я знала, что моё исцеление это моя ответственность, мой процесс. Я путешествовала по всей стране и в каждой ситуации я была соучастником и студентом, не только пациентом. Я брала, что мне нужно от каждого, и двигалась дальше, следуя своей интуиции, а не предписанным курсам лечения, и углубляя свои силы во внутренней осознанности. Я многое узнала об энергии и эмоциях, что тело, ум и дух это не три разные вещи, но одно. Моя свободная форма лечения работала изумительно, так как я всегда без усилий делала то, что надо и когда надо. Моё исцеление вышло далеко за пределы восстановления после аварии. Я научилась исправлять многие проблемы и сумела освободить себя от многих скрытых физических и эмоциональных ядов, так что моё здоровье, вероятно, сейчас ближе к идеальному, нежели оно было во времена моего детства, а может и вообще за всё время".

Я указал на линию "Жизни" и красным обвёл стрелку на её конце.

– Здесь нет конечного пункта назначения, – сказал я. – Её путешествие продолжается и по сей день. Теперь она настоящий целитель. У неё клиенты по всему миру. Её путешествие привело её к этому мастерству, служению, росту, и до сих пор оно не окончено. Она говорит, что осознала, что её исцеление было её собственной ответственностью, и это огромный шаг для любого человека. Можно было бы приравнять сдачу и отречение от собственной ответственности, но на самом деле это две прямо противоположные вещи. Тогда мы отказываемся от посредников – священников, докторов, правительства, и берём свою жизнь в свои руки. Она пишет: "Эта авария может показаться самым худшим, что могло случиться, но для меня это было самым лучшим, и я оглядываюсь на неё с чувством благодарности, которое совершенно невозможно описать словами. Я оглядываюсь на свою жизнь, и нет ничего, что я бы изменила. Я поистине счастлива".

***

Я снова сидел на ступеньках у входа в церковь, делая заметки о прошедшем вечере – привычное занятие почти после каждого разговора. Большинство уже разошлись. Кертис пошёл за джипом. Мимо, не заметив меня, прошла Меган.

– Меган, – окликнул я. – У вас есть минутка?

–Да, конечно.

– Я тут поразмышлял, о чём вы спрашивали тогда – о жизни в настоящем моменте.

– Знаете, как это звучит для меня? Возможно это прозвучит, ну, я не знаю, как это прозвучит, но я себе это представляю так, что собаки это самые продвинутые существа на планете. Они полностью, э, самореализованы. Они обладают безусловной любовью. Они мгновенно прощают. Они отзывчивы и сострадательны. Они неспособны на обман или нечестность. Они всегда в настоящем моменте, не помнят о прошлом, не беспокоятся о будущем. Всё всегда ново и чудесно. Всегда самое лучшее место там, где они есть.