Борьба Руси против немецких и шведских захватчиков в XIII в. Александр Невский.

Дореволюционная:

 

Костомаров говорил о Невском так: Потрудился Александр для Русской земли. Мужественно и победоносно боролся он с западными врагами, расчетливо, умно берег свой народ от хищных татар. Среди трудных княжеских дел не забывал благочестивый князь и христианских обязанностей: много серебра и золота передавал он в Орду, не мало несчастных выкупил из тяжкой неволи татарской. Многие звали его своим «ангелом-хранителем». Русская церковь причислила его к лику святых.

 

Карл фон Клаузевиц: в классическом труде "О войне" писал об успешных штурмах следующее: "Чтобы добиться победы в наступлении на эшелонированную оборону противника, нужно иметь четырехкратное превосходство". Незаурядность мышления, проявившаяся в умении быстро менять план своих дальнейших действий согласно обстановке, чувствование русского война, выражающееся в умении, действуя сообразно интересам каждого, не отходить от интересов задуманного дела, смелость выбора стратегии, а так же личное мужество, служившее примером для подражания Невскому.Александр Невский смог стать великим князем владимирским. Опираясь на своё войско и пользуясь поддержкой горожан, он сумел удержать под своей властью Новгород, Псков, Полоцк, Витебск, Смоленск и другие русские города.[1]

Советская историография

Караев Г.Н. говорит о Ледовом побоище и о великом князе: Произведенное в течение пяти лет комплексное исследование южной части Чудского озера и озера Теплого, позволило с возможной на сегодняшний день точностью определить место древней Узмени, на котором к 5 апреля 1242 г. сосредоточилось войско новгородского князя Александра Ярославича и произошла битва, вошедшая в историю под названием Ледового побоища.

П.А Раппопорта, Я.В. Станкевич, И.К Голуновой (археологи), В.С Кузнецовой (инженер-геолог), Т.Ю. Тюлиной (инженер-гидро\ог), Г.Н. Шестериковой (филолог), А.С. Потресова (ст. инструктор по туризму и краевед-исследователь), — в ходе экспедиционных изысканий удалось восстановить с научной достоверностью состояние исследованного района, каким он был 700—800 лет тому назад. Впервые оказались выясненными те конкретные условия, в которых действовало здесь более 700 лет тому назад русское войско. На месте сражения лед был вполне надежен, и трудно предположить, чтобы войско могло под него проваливаться. Гораздо вероятнее, что русские воины, зная о соседстве слабого льда на участке реки, намеренно старались загонять их туда в одиночку или небольшими группами.

Непосредственно боевой порядок русского войска строился, конечно, с трезвым учетом особенностей боевых действий немецко-рыцарского войска, его сильных и слабых сторон. Русские военачальники хорошо знали большую пробивную способность компактного построения (летописная «свинья») рыцарской лерии, устоять перед которой пехота, как правило, не могла. Кроме приведенных военных соображений тактического характера, русское командование не могло не учитывать и других благоприятных для расположения войска условий, имевшихся в той части Узмени, которая примыкала к устью р. Желчи:

- более плотная заселенность этого района обеспечивала снабжение войска продовольствием и фуражом: последнее было особенно важно в условиях зимнего времени года;

- расположение войска за замерзшей водной преградой, т. е. за Узменью, облегчало обеспечение его от внезапного нападения врага.

А.А. Строков прямо пишет: «После взятия Пскова Александр не стал ждать немцев и повел войско в орденские владения. Не ждать врага, а перенести военные действия в занятую немцами Эстонию — таков был стратегический план русского полководца».

К этому мнению присоединяется и Е.А. Разин, указав, что «Александр решил продолжать войну на территории самого ордена».

Еще дальше пошел в этом отношении М.С. Ангарский. Не имея к тому никаких оснований, он стал утверждать, что «ближайшей задачей предпринимаемого похода было овладение городом Юрьевом, где находились главные силы немецких рыцарей».

Как можно видеть, описание Ледового побоища в Первой Новгородской летописи старшего и младшего изводов в целом ряде моментов совпадает со свидетельством ливонской «Рифмованной хроники».

В обоих источниках упомянуто о первоначальном успехе, который был одержан рыцарским войском;

оба источника одинаково свидетельствуют далее о том, что немецкие рыцари дрались стойко, но были перебиты; местоположение поля сражения в хронике совпадает с определением, имеющимся в летописи;

 русская летопись дополняет это последнее сообщением о бегстве пехоты рыцарского войска, и преследовании, которому она подверглась на ледяной поверхности Узмени.

 После же одержанной победы, воздержавшись от такого похода, русские военачальники во главе г князем Александром Ярославичем проявили глубокое понимание той общей политической обстановки, в которой находилось Новгородское княжество, и государственную мудрость.

А Шаскольский И.П. говорит о князе: «Александр Невский был единственным православным светским правителем не только на Руси, но и во всей Европе, который не пошел на компромисс с католической церковью ради сохранения власти. При участии его сына Дмитрия Александровича и митрополита Кирилла была написана житийная повесть, получившая широкое распространение в более позднее время широко известной (сохранилось 15 редакций)».

 

Современная историография:

немец А. Амман и поляк И. Ушинский, которые рассматривали внешнюю политику Александра как союз с Ордой, как предательство общеевропейского антимонгольского дела. С формальной точки зрения, их обвинения имеют основания. Великий князь пять раз ездил на поклон в Орду. Он принимал активное участие в подавлении народных восстаний против татарских баскаков, проводивших переписи населения в целях обложения налогами в пользу оккупантов. (В 1259 г.- в Новгороде, в котором татарские чиновники Беркай и Касачик переписывали население). Он породнился с сыном Батыя-с ханом Сартаком, приглашал татарские войска воеводы Неврюя и вместе с ним в 1252 г. разбил войска своего брата, великого князя Владимирского Андрея. Естественно, что эти и ряд других действий Александра Ярославича не могли положительно оцениваться современниками тех событий.

Л.Н. Гумилев(Древние тюрки. - М., 1993.):

Концепция его заключалась в следующем: Главным врагом России (Руси) в середине XIII в. были не татаро-монголы, а западные соседи Руси - шведы, ливонские рыцари, Польша и Литва. Он отрицал факт нашествия орд Батыя, которое якобы придумал Н.М. Карамзин. Если же ему это не всегда удавалось, то он сравнивал нашествие Батыя с набегами на Древнюю Русь половцев и других кочевников. В устных и письменных выступлениях он утверждал, что татаро-монголы, как традиционные кочевники, пришли и ушли в свои бескрайние степи евроазиатских равнин. Их хозяйственный уклад, национальный менталитет были тесно связаны с кочевым образом жизни, менять который на оседлый они не собирались. В лесных регионах С.В. и С.З. Руси негде было пастись бесчисленным табунам их коней и верблюдов. Значит, делал вывод Л. Гумилев, они не были и не могли быть оккупантами в прямом значении этого слова. Кроме того, писал Л. Н. Гумилев, когда орды Батыя обрушились на Русь, среди них было немало христиан несторианского толка, очень близкого к православию. Во всяком случае, по его мнению, озлобления против татар на конфессионной почве у русских не возникало. Л. Н. Гумилев утверждал, что ориентация Невского на союз с Ордой была добровольной, ибо она была обусловлена высшими интересами России.

Матхаузерова С.В.: тоже говорила про Невского: Если взять личность Александра Невского, который находится в центре нашего внимания, то в нем мы можем наблюдать как будто сгущенный процесс интеграции и дезинтеграции. Есть моменты в его политике, которые указывают на определенную дифференциацию и отклонение от общих начал. Александр Невский был рыцарь европейского покроя; с западными соседями он не только воюет, но также и развивает мирные отношения. Но есть, наоборот, решающие кризисные моменты, которые подтверждают коренную связь Александра Невского с Русью. Чтобы заступаться в Большой Орде за русских князей, он принимает на себя сюзеренитет над Русской землей как великий князь Владимирский. Таким образом, он демонстрирует свою принадлежность к целому духовному контексту, объединяющему Русь: к русской традиции, славянской азбуке и письменности, к первым славянским и русским святым. Этот факт позволяет нам считать XIII век временем духовного подъема, временем уважения к традициям и корням общеславянской культуры.